Капитали$т. Часть 6. 1992

Глава 12

Мы едем по району, который неофициально называется Шанхай. Здесь как всегда пыльно и неухоженно, низенькие домики построены почти впритык, а дороги такие, что вдвоем не разъедешься… Здесь покосившиеся заборы, внезапные тупики, кучи мусора посреди улицы. Здесь своя тайная жизнь, непохожая на жизнь благополучных центральных районов. На Шанхае нет даже вездесущих «комков» с круглосуточной водкой, презервативами и жвачкой.

— Видал? — Серега кивает на обгоревший вагон-бытовку рядом с заросшей бурьяном железнодорожной колеей. Какой-то безрассудный смельчак попробовал открыть коммерческий магазин. Не проработал и месяца. Сожгли.

— Суровые нравы, — говорю я.

— Бандиты, потому что, — неодобрительно говорит Серега. — Волчьи законы преступного мира. И пофиг, кто «крыша»!

— Дикари… — вздыхаю я.

Здесь живет самый отчаянный пролетариат. Много отсидевших. Процветает беспробудное пьянство. Впрочем, кажется уже не только пьянство.

Рядом со мною на заднем сиденье «девятки» — Вадик Сенсей. Худощавый мужчина лет тридцати. Длинноволосый, похожий на какого-то голливудского артиста из фильмов о единоборствах… я все пытаюсь вспомнить, на кого именно, и не могу.

Вадик помогает друзьям-коммерсантам за долю малую отбиться от мелких бандитов, сам занимается коммерцией, чего-то перепродает, но не особо успешно, не коммерсант по духу, Вадик по духу боец. Воин. Самурай. Его школа каратэ существует в основном за счет нашей спонсорской помощи. На соревнования пацанов тоже отправляем мы. Силовыми услугами Вадика и его подопечных каратистов пользовались редко, но всегда имели в виду, что это наши союзники в случае чего. И вот, кажется, «в случае чего» наступило.

Две наши «девятки» останавливаются возле длинного приземистого дома. Время позднее, но в окнах дома горит свет.

— Ну че, идем? — бодро говорит Серега.

Мы идем. Я, Серега, Вадик Сенсей и еще трое парней из школы каратэ. Парни похожи на бандитов, но сейчас вся молодежь стремится походить на бандитов. Калитка, которая держится на честном слове, не заперта. Входная дверь — тоже.

В доме вонь. Резкая химическая вонь смешивается с запахом застарелой грязи, мочи и еще какой-то мерзости. В коридоре полусидит-полулежит, прислонившись к стенке, бородатый мужик, голый по пояс. Весь в наколках. На его лице умиротворение.

— Вмазался уже, — констатирует Серега.

Мы проходим в комнату, где меня поражает полное отсутствие мебели. На тряпье, которое здесь повсюду, сидят люди. Человек двенадцать. На нас совершенно никто не обращает внимания, здесь нет никому дела до окружающих, только до себя… Тем более, что большинство присутствующих уже приняли наркотик. Мы заглядываем в смежную комнату. Там тоже люди и даже есть мебель — стол, несколько стульев и кровать, на которой происходит соитие. Меня слегка подташнивает.

Перед очередной дверью нам преграждает путь какой-то паренек с лицом землистого цвета.

— Туда нельзя, — говорит паренек таким тоном, будто объясняет полным дебилам прописную истину — почему нельзя совать пальцы в розетку.

Вадик Сенсей мрачен. Он воин, а воевать здесь не с кем. И бить некого. Этот студень в человеческом обличье, который закинулся дозой, бить бессмысленно. Вадик просто показывает пареньку свой внушительных размеров кулак, и паренек пропадает, будто растворяется в окружающей вони и грязи.

В следующей комнате гротескная картина. За кухонным столом сидит объемных габаритов дама в засаленном халате. Валя по прозвищу Психичка. Одна из самых известных торговок дурью. То ли действительно инвалид по линии психиатрии, то ли оформила инвалидность, чтобы избегать ответственности. Рядом с ней — усатый тип в тельняшке, длинный и дерганный. Вроде бы, сожитель.

— Чего хотели, мальчики? — говорит Валя безразлично, даже с некоторым дружелюбием. Внушительный вид нашей банды не произвел на нее никакого впечатления, что неудивительно — впечатлительная особа на ее месте поехала бы крышей основательно.

— Базар есть, — говорит Серега. — Сейчас нам по-быстрому расскажешь, у кого товар берешь.

У Вали на лице удивление и, кажется, обида. Она все делает правильно, товар не бодяжит, клиенты ее любят… вдруг — такое! Усатый сожитель срывается с табурета с дикой матерщиной. У него в руке нож, а в глазах — решимость пустить его в ход. Один из спортсменов делает шажок навстречу усатому в тельняшке. Невесть откуда у спортсмена появляется кусок металлической трубы. Короткий взмах, и усатый валяется на грязном полу. Из пробитой головы сочится обильная кровь.

Валя Психичка смотрит на нас с искренним возмущением.

— Да вас за такое… — начинает она, но мои спутники ее не слушают, они настроены решительно.

Дальше происходит то, о чем вспоминать и думать неприятно. Валю Психичку связывают какими-то тряпками. Валя пытается отбиваться, причем, демонстрирует удивительную для ее рыхлости физическую силу. Она орет, что нас порвут на березах и скормят собакам. Ее все же связывают, валят на какое-то тряпье и в комнате появляется утюг.

— У кого товар берешь? В последний раз спрашиваю, — говорит Серега.

— Вы чего, менты, что ли⁈ — орет Валя. — Совсем охренели⁈ Не знаю я ничего! Он с ними общался, а вы его убили!

Речь, судя по всему, о джентльмене с пробитой головой.

— Что, реально убили? — спрашиваю я Серегу. — Что-то он и правда неживой какой-то.

Серега пожимает плечами, а спортсмен — виновник произошедшего, тыкает в распростертое тело носком кроссовка. Тело издает жалобный стон.

— Живой, — улыбается спортсмен. — Наркоши — живучие. Нормальный человек давно бы ласты склеил, а им…

Спортсмен, кажется, хотел еще что-то добавить о жизненных способностях наркоманов, но осекается под строгим взглядом Вадика Сенсея.

— Думаешь, правду говорит? — киваю я на Валю, которая стонет в тщетных попытках освободиться.

— Хрен его знает, — говорит Серега с сомнением. — Нужно проверить.

Утюг греется.

— Последний шанс, — объявляет Серега. — Потом больно будет.

Валя, кажется, поняла, что с ней не шутят.

— Откуда я знаю⁈ — плачуще визжит она. — Я чего, паспорта у них смотреть буду⁈ Справку из ЖЭКа? Раньше все у цыган брали, а сейчас цыгане не торгуют, им стоп в гору дали! У новых каких-то!

— Наши или «черные»? — спрашиваю я.

— А я знаю⁈ Рассматриваю я их, что ли? И те, и те, вроде.

Мы с Серегой переглядываемся. Он тихо матерится и от накатившей злости лупит по столу. Раскаленный утюг летит на пол.

— Ты рассказывай, рассказывай, — говорю я.

— Че рассказывать⁈ Раз в неделю приезжают двое. Товар привезли, деньги получили, «здравствуйте — до свиданья». Что мне с ними — детей крестить?

— Товар в кредит дают или за наличные?

— Я честно торгую, — заявляет Валя. — Мне и под реализацию верят!

— Когда приезжают? — спрашивает Серега.

— Когда как. Как расторгуюсь.

— И телефончик есть? — оживляюсь я. — Им же откуда-то нужно узнать, что ты расторговалась?

— Ты говори, не стесняйся, — подхватывает Серега. — Утюг-то не остыл еще…

— Там на полке… Красный блокнот. На букву «А», Артем.

— Есть! — радостно объявляет один из спортсменов.

— Ты уж извини, блокнот с собой возьмем, — разводит руками Серега. — Че-нить еще сказать хочешь?

— Зря вы полезли в это, — зловеще говорит Валя Психичка. — Не нужно было.

Она смеется и от ее смеха мурашки по спине. По ходу, с головой у нее действительно непорядок.

— Разберемся, — миролюбиво говорит Серега. — Все, пойдем, пацаны.

Другая точка более респектабельна — приличный дом, кирпичный забор и даже металлическая дверь. Здесь никто не предоставляет место для жаждущих кайфа, отношения сугубо деловые — «деньги — товар». И публика почище — часто подъезжают на машинах.

Хозяин точки — нормальный на вид мужчина с внешностью школьного учителя. Нет, он ничего не знает о поставщиках, да и кто ему расскажет? Ну сами посудите, ребята, мы раньше у цыган брали, а цыгане теперь на опт не работают, им запрет кинули. Нет, конечно, он не знает, кто кинул запрет, болтают всякое, говорят, что чуть ли ни от воров, но это так, слухи, не убивайте, ребята… Нет, он не знает, кто по национальности, одного, кажется, Артем зовут, а другого — Омар, ребята, не убивайте… Да, конечно, телефон, есть телефон, шкатулка на телевизоре, а в ней записная книжка, на букву «Т» — «товар», ребята, а вы сами по себе или от кого-то?..

Когда мы выходили из «приличного дома», подъехал «Опель-кадет». Перед нами выросли четыре фигуры характерной внешности — худые, в наколках, бритоголовые, в волчьих глазах — спокойная агрессия.

— Опа! — удивился один из бритоголовых. — А я тебя, паря, знаю! Тебя Вадик зовут, ты из спортсменов!

— Есть такое дело, — спокойно кивнул Сенсей. — А я вот тебя чего-то не припомню, не обессудь.

— Толя Мешок. — В сфере фар сверкнула золотозубая улыбка. — А к барыге чего приехали? Вы же спортсмены! Не курите, не пьете…

— Вот, вопросы к барыге возникли, — ответил Сенсей. — А тебе чего, Толя, так интересно? Вы, что ли, эту точку держите?

— Точку? — Мешок сплюнул под ноги. — Да не, ты че, дружище? Так, берем иногда для собственных нужд. Ну и кентам загоняем за забор, сам понимаешь. Барыга нам уделяет внимание. Так что у тебя за вопросы? Может мы чем помочь можем?

Один из бритоголовых направился в дом. Мы с Серегой переглянулись.

— Нет, Толя, — все также спокойно ответил Вадик. — Все, что нам было нужно, мы узнали. Но за предложение — благодарю.

— На нет и суда нет, — развел руками Мешок. Кажется, он хотел добавить еще что-то, но не успел — прибежал бритоголовый, который заходил в дом.

— Там барыга с разбитой башкой лежит! — возбужденно заявил он. — Стонет! Походу, эти гаврики ему жбан пробили!

— В натуре жбан пробили? — мрачно посмотрел на нас Мешок. — Обнесли, что ли, барыгу, а, пацаны?

— Да что ты, Толя! — усмехнулся Сенсей. — Мы мирно поговорили, из дома вышли, а что там после этого с ним произошло — мы не отвечаем. Может поскользнулся и упал — пустой башкой о косяк…

— А бабки его вонючие нам нахрен не уперлись, — добавил Серега. — А ты, дружище, что-то дохрена вопросов задаешь.

Наши спортсмены напряглись. Бритоголовые тоже. Конечно, в рукопашном поединке бывшие зеки не продержались бы против нас и минуты. Но, есть вероятность, что те с оружием. У Сенсея и его пацанов точно ничего нет. У нас с Серегой по «ТТ-шнику». Мешок некоторое время сосредоточенно думал, а потом благодушно махнул рукой.

— Да ладно, че вы? Пробили и пробили. Барыга же не человек. Его каждый может дуплить, как посчитает нужным, это не беспредел. Ладно, мы пойдем посмотрим, может он очухается? Если не очухается, то плохо. Нам опять копытить, лекарство искать.

— Ну извини, — развел руками Сенсей. — Все, нам ехать пора. Давай, Толя, будь здоров.

— Бывай здоров, — попрощался Мешок иронично улыбнувшись.

Таинственный Артем всплыл еще на одной точке. План действий возник спонтанно — заставить барыгу позвонить этому самому Артему. Заказать товар, который срочно понадобился, клиенты хотят много!

— Не получится, ребята! — плачуще заявил содержатель очередного притона — благообразный пенсионер. — Я-то скажу все, что угодно, но так у нас не делается. Никто сразу товар не повезет, только на следующий день.

— Скажешь, приехали какие-то темные люди. Предлагают тачку в обмен на отраву. Тачка, скажешь, хорошая. «Вольво». Отравы, скажешь, нужно на три тысячи баксов, — инструктировал я наркоторговца.

— Ох, ребята, ребята… — стонал дедушка.

— Давай ему ногу прострелим? — предложил Серега, поигрывая «ТТ-шником».

— Да он, вроде бы, согласен с нашим предложением? — усомнился я. — Сейчас пойдем, позвоним…

Телефонная будка недалеко от притона и даже с работающим телефоном.

— Алло! — твердо говорит дедок в трубку. — Макарыч с Шанхая! Тут ситуация… Да! Ситуация, говорю! Приехали какие-то ребята. У них машина. Иномарка Вольво', хотят поменяться. Им много нужно, на три тысячи «зеленых». Такая ситуация! Что? Ну, где-то час они подождут! Ага!

— Ну? — нетерпеливо спросил Серега, когда дедок повесил трубку.

— Сказали, чтоб ожидали, — безразлично ответил дедок. — Только зря вы в это дело полезли, ребята!

— Сами разберемся. — Серега строг и неумолим.

— Эх, ребята, ребята…

План следующий — если приезжает один или два, то глушим, кладем в багажник и отправляемся в тихое место для беседы. Если много — ставим под стволы, берем пару человек, грузим в багажник и прочее.

Дедок застыл на стуле у окна. Мы ждем.

— А если не приедут? — спрашивает Серега. — Если их уже поставили в курс, что плохие люди выясняют — где барыги берут дурь?

— А и хрен с ним, — отвечаю я. — Телефон у нас есть. С утра пробьем. К обеду будем знать весь расклад. В сущности, мы уже свое дело сделали.

— Сейчас бы забрать этого Артема, — вздыхает Серега. — Получается, что снабжение барыг, по крайней мере, в этом районе, все через него идет.

— Ну, менты козлы! — возмущается один из спортсменов. — Захотели бы, в два дня всю эту шантрапу закрыли бы…

— Тюрем не хватит, — задумчиво говорит Вадик. — Их же тысячи по всему городу. А может и десятки тысяч…

Снаружи слышится шум мотора. Мы напрягаемся. Автомобили здесь вообще редко ездят, тем более в темное время суток.

— Глушить «пассажира» аккуратно, — отдает распоряжение Серега. — Он нужен живой и в сознании…

Он не успевает договорить. Автоматная очередь очень хлестко разрывает ночную тишину. Я падаю на пол, моему примеру следует Серега. Дедок-наркоторговец с жалобным стоном валится рядом. Еще одна длинная очередь — попадание в телевизор, кинескоп которого звонко лопается, несколько пуль уходят в сервант с посудой, нанося ущерб сервизам и вазам, остальные — в стену, сыпется пыль и куски штукатурки. Снаружи голоса. Я сжимаю рукоять «ТТ» и пытаюсь сообразить. Судя по звуку мотора, подъехала одна машина. Значит, не больше пяти человек.

Скрипит калитка — гости уже во дворе.

— Ты — оттуда, я — оттуда… — шепчет Серега, указывая на окна. Я молча киваю. Мы вскакиваем и стреляем одновременно — в окна, в ночь, в опасность! По три-четыре выстрела наугад, вслепую, туда, где должны находится нападающие… Похоже, что они не ожидали отпора — в ответ крики и беспорядочная стрельба, тоже наугад. Одна из пуль разносит массивную хрустальную вазу и меня осыпает осколками. Прочие попадают в стену. Еще немного пыли и штукатурки. Я вскакиваю и стреляю дважды, в сторону калитки. Серега тоже стреляет из смежной комнаты. Я думаю о том, что в барсетке у меня всего один запасной магазин к «ТТ-шнику», и что, если боевые действия продолжатся, то долго мы не продержимся. Наши спортсмены, во главе с Вадиком, скрываются в коридоре. Стволов у них нет, так что, толку в перестрелке от них мало. Разве что, дойдет до рукопашной…

До рукопашной не дошло. Похоже, что ночные гости не ожидали вооруженного отпора и заподозрили засаду. Сначала прекратилась стрельба, затем на улице взревел мотор и машина с шумом умчалась в ночь.

— Все живы? — спросил я, обращаясь к спортсменам.

— Порядок! — отрапортовал Вадик.

При виде его воинства, стихийно вооруженного ножками от поломанной табуретки и шваброй, мы не могли сдержать улыбки.

— Палками биться сейчас не катит, — сказал Серега. — Видите, че творится? Сначала стреляют, а потом разговаривают…

Пострадавших среди нас каким-то чудом не оказалось. А вот хозяину притона не повезло — он был убит первой же очередью.

— Короче, валить нужно, — нервно сказал Серега. — Ездили, ездили и выездили жмура…

Я не стал спорить, хотя был уверен в том, что наш рейд по притонам принес свои плоды. Всей компанией мы поспешили к машинам, предусмотрительно оставленным в переулке по соседству.