Капитали$т. Часть 6. 1992

Глава 13

Мы с Серегой сидели за столиком недавно открывшейся пиццерии и задумчиво поедали пиццу. Настроение было скверным. Для нас не составило труда пробить добытый в наркопритонах телефон. Был установлен и таинственный Артем, который рулил мелкооптовой торговлей наркотиками. Найти его не удалось, да этого, в сущности, и не требовалось. Мы узнали, что на квартиру, которую этот Артем снимал, была зарегистрирована коммерческая фирма. Принадлежащая азербайджанской диаспоре.

— И все-таки какая-то херня выходит, — с отчаянием в голосе заявил Серега, дожевав кусок пиццы. — Херня, Леха! Мы куда-то не в ту степь полезли, я считаю.

— Говори точнее, — попросил я.

— Точнее… Не знаю я, как точнее! Ты что, реально собрался предъявлять Матвею торговлю дурью?

— Это почти доказанный факт, — пожал плечами я.

— Допустим, — кивнул Серега. — Знаешь, что меня смущает? Вот все тебе Миша Афганец подвел! Все ровно! Но фактически, против Матвея куча косвенных улик и нет ни одной прямой! Дружит с азерами? Да, дружит, крышу дает, может и партнерствует с ними в каких-то темах. Грузы помогает затянуть? Опять же, мы не знаем, что там за грузы.

— Убийство Вайсмана, — напомнил я.

— Вилами на воде писано, — отрезал Серега. — Ты сам знаешь, сейчас из-за любой херни убивают. Где-то слово не так сказал — пришли и замочили.

— Азеры торгуют героином, — сказал я. — Это мы наверняка выяснили.

— Торгуют, — согласился Серега. — А кто конкретно? Думаешь, что Мамед, с которым Матвей дружит? А может другой кто? И потом, цыгане тоже отравой торговали, а мы с ними дружили. Помнишь Ваню Цыгана? И золотишко у них по тихой скупали. Тоже партнерство получается, в каком-то смысле.

— Что ты конкретно предлагаешь? — спросил я.

Серега нервно поерзал на стуле.

— Разобраться надо. Разобраться! Ты думаешь, почему я это все здесь говорю, а не в офисе?

Я усмехнулся.

— Прослушки опасаешься?

— Опасаюсь, — согласился Серега. — И тебе советую! Вся безопасность у нас от Миши Афганца. Как ты считаешь, мог он «жучков» поставить куда его душе угодно?

— Мог бы, — кивнул я, понимая, что в словах Сереги есть резон.

— Я день и ночь над этой херней думаю, — серьезно сказал он. — Спать не могу, веришь? Скоро крыша ехать начнет! И вот я думаю — Афганец нас наверняка слушает. И Матвея тоже. Слушает и пишет, зуб даю! Спрашивается — почему он не предъявляет записей, которые бы Матвея разоблачили? Одна запись — и всё! Спорить не о чем, все понятно. А он не предъявляет. Значит, нет таких записей, значит не обсуждает Матвей ничего такого!

— Шерлок Холмс, блин, — сказал я с неудовольствием. — Короче, звони Матвею. Нужно нам разобраться, наконец, во всей этой ситуации. Мое мнение такое — Матвей очень зависит от нас по финансам, он захотел самостоятельности и сошелся с азерами. Какое отношение он реально имел к последним событиям, мы точно не знаем. Но подозрения есть и обоснованные. Дальше так продолжаться не может…

Серега нехотя кивнул.

Как и было предсказано, директора крупных промышленных предприятий получили кредиты по линии правительства, которые и просрали в рекордные сроки — буквально в считанные недели. Часть кредитов ушло на повышение зарплаты работникам, часть — на выплату наиболее срочных долгов, набранных ранее, ну и часть, как водится, присвоил менеджмент предприятий — деньги вывели, обналичили и присвоили. Оборотных средств на крупных предприятиях почти не осталось благодаря такому эффективному руководству ну и инфляции, конечно.

Бартер, который еще несколько месяцев назад был одним из инструментов расчета между предприятиями, потихоньку начал превращаться в главный инструмент. Как у фарцовщиков советской эпохи теперь и на крупных промышленных предприятиях наступила эпоха, когда все менялось на все. Склад с готовой продукцией — практически единственный ресурс, имеющийся у директора. Скоро этой самой «готовой продукцией» начнут платить зарплаты рабочим, поскольку «денег нет и не предвидится».

Заместитель губернатора и наш лучший друг Борис Борисович Пантелеев уже стал долларовым миллионером. Только от нас он получал несколько сот тысяч долларов в месяц, а мы были далеко не единственным его источником доходов. У Бориса Борисовича все хорошо. Он постоянно в прессе, на местном телевидении, весь в движении — энергичен и, кажется, счастлив. Я не очень люблю общаться с Борисом Борисовичем, у него появилась скверная привычка — произносить идеологически правильные речи даже при общении с близкими. Когда Борис Борисович говорил о будущей приватизации, глаза его загорались, он приходил в возбуждение и увлекался. Для меня до последнего времени оставалось загадкой, какой именно кусок государственной собственности господин Пантелеев захочет прибрать к рукам? В принципе, он мог выбрать все, что угодно, должность позволяла…

Встречались мы чаще всего в «неофициальной приемной» — тесном и убого обставленном кабинетике в здании бывшего областного исполкома. Здесь, в отличие от официального кабинета, можно было говорить, во всяком случае, Борис Борисович был в этом почти полностью уверен.

— Помнишь, мы обсуждали одного деятеля? Ну, который воду мутит с забастовками? — спросил меня Борис Борисович, затягиваясь «Кэмелом».

— Что-то такое припоминаю, — подтвердил я. — Есть же негодяи на свете! В наше сложное время…

— Именно, негодяй! — радостно прервал меня Борис Борисович. — Ты в точку попал, Алексей! Представляешь? Спутался с какой-то шлюхой, принудил ее… ну, ты понял. А она, не будь дурой, заяву в милицию. Теперь крутят его.

— Порок должен быть наказан, — отозвался я, про себя думая, что Матвей с поставленной задачей справился и даже без членовредительства. Хотя, не факт, что для несчастного искателя экономической справедливости такой расклад был бы хуже.

— В общем, я рад, что проблема решена, — подвел итог Борис Борисович. — Как дела в банке?

— В банке все нормально, — оптимистично ответил я. — Кстати, вот здесь то, что полагается. — Я подвинул к столу Бориса Борисовича довольно тяжелый портфель.

— Хорошо! — просиял он. — По поводу банка есть еще один вопрос… Подожди, я сейчас вернусь!

Господин Пантелеев проворно покинул кабинет, оставив меня размышлять в одиночестве о том, какую проблему он снова решил подкинуть…

Через пару минут Борис Борисович появился в компании тучного мужчины лет пятидесяти, смутно мне знакомого. Обрюзгшее лицо этого джентльмена было мрачным и обеспокоенным.

— Это Михалыч, директор механического завода. Знакомьтесь! — распорядился Борис Борисович.

Мы пожали друг другу руки. А Борис Борисович начал рассказывать.

— Чтобы не ходить вокруг да около, скажу сразу. Тебе, Алексей! Михалычу срочно нужны деньги, чтобы обернуться. Понимаешь?

Я с трудом сдержал разочарование. Конечно, Михалычу нужны деньги. Кто бы сомневался. Я вспомнил, что мне рассказывали об этом типе информированные люди. В частности, что он строит громадный особняк в заповедной зоне на берегу реки. И что уже успел обзавестись недвижимостью в Испании и Греции. А среди автомобилей этот Михалыч отдает предпочтение исключительно марке «Мерседес». Одним словом, товарищ красный директор вкусил больших бабок и пустился во все тяжкие…

— Понимаю, — кивнул я. — О какой сумме идет речь?

Борис Борисович откашлялся и махнул рукой товарищу директору — говори, мол.

— Два миллиона долларов, — виновато сказал Михалыч.

— Срок? — спросил я, не сдерживая скептической усмешки.

— Год, не более.

Ага. Разогнался.

— Борис Борисович, — сказал я вежливо. — Прошу вас на два слова. Наедине.

Но он только рукой махнул.

— Да все нормально, Алексей. Проблем не будет. Михалыч, ты говори, как есть, не тяни. Видишь — Алексей сомневается.

— В обеспечение кредита предлагаю тридцать процентов акций завода, — сказал Михалыч.

Я понимающе кивнул. Ясен пень, тридцать процентов. А завтра они проведут эмиссию акций и тридцать процентов превратится в три. Плавали, знаем. И вообще, металл не наш профиль… Тем более, что завод дышит на ладан в результате хозяйствования уважаемого Михалыча, ни о каких дивидендах по акциям и речи быть не может.

— Это просто на всякий случай, — сказал Борис Борисович. — Залог — простая формальность. Михалыч еще вам передаст источник погашения кредита, чтобы вообще все ровно было.

— Это как? — не понял я.

— Есть такая фирма, АО «Втормет», — объяснил Михалыч. — Занимается приемкой металлолома и поставкой его на завод. Фирма наша. На год мы вам ее передаем. Снимете с нее миллиона три — три с половиной. И в расчете!

— Нормально? — улыбнулся Борис Борисович, в глазах которого блеснула неприкрытая алчность.

Я недоверчиво посмотрел на директора завода.

— Как это работает?

Михалыч самодовольно ухмыльнулся.

— У нас ежедневно приличное количество отходов набирается. Вот мы их и отправляем на «Втормет». За символическую плату.

— А потом покупаете свой же лом у «Втормета» по реальной стоимости? — догадался я. Схема не особо красивая, но эффективная. Чего уж там…

— Примерно так, — кивнул Михалыч. — Только не покупаем, с наличностью у завода напряженка. Рассчитываемся металлом. Готовой продукцией.

— Вы же найдете, кому металл загнать? — спросил меня Борис Борисович.

— Найдем, отчего же не найти… О какой сумме в месяц идет речь?

Михалыч шмыгнул носом.

— Ну, считай… В день тысяч на десять «зеленых». В среднем. Получается, в месяц — примерно триста. За год «лимона» три с половиной снимете. Нормально, я считаю.

— Дело верное, — кивнул Борис Борисович.

— Хорошо, — сказал я. — Пришлите кого-нибудь в наш офис. Съездим, посмотрим ваш «Втормет». Если все на самом деле так, то… нет проблем!

— Пришлю, — энергично кивнул Михалыч, — прямо сегодня. Потому что нам срочно надо.

— Договорились, — ответил я.

— Ну, раз договорились… — Борис Борисович поднялся из-за стола. — Все, давай, Михалыч! Постараемся решить твой вопрос в кратчайшие сроки!

Директор механического завода, тяжело переваливаясь, покинул кабинет.

— Ох, Михалыч, Михалыч… — вздохнул Борис Борисович. — Влетел на четыре «лимона». Два наскреб, а два, видишь, наскрести не смог. Ну и ладно. Возьмем у него во временное пользование «Втормет»… Да и акции чего-нибудь да стоят.

— А что у него за проблема? — насторожился я.

— Да обычное дело, — поморщился Борис Борисович. — Привык по старинке работать. Госплан, главк, министерство… Можно вышестоящим начальникам лапши на уши навешать, им все равно, они государственными деньгами управляют, а не собственными. Я в детали не вдавался, но кому-то чего-то недопоставил наш Михалыч. Или поставил не того качества, что нужно было. Короче, как у вас говорят, накосячил. А там непростые люди оказались. Выставили неустойку. Если не соберет Михалыч деньги за неделю, то… сам понимаешь, как оно бывает.

— Понимаю, — согласился я и, не удержавшись, добавил: — Люди гибнут за металл!

— Ну и вот, — улыбнулся Борис Борисович. — А оно нам на руку. Дашь ему два миллиона «зеленых» из банковских средств. А прибыль — пополам! Металл в Прибалтику сдавать лучше всего. Самое простое.

Борис Борисович говорил правду. Прибалтика в последний год стала настоящим центром торговли металлом. Чтобы продавать металл в Польшу или Германию нужны были лицензии, квоты и прочие бумажки, а следовательно — взаимоотношения с разными государственными структурами. Граница с Прибалтикой все еще была условной, металл гнали без лицензий и квот, эшелонами, тысячами тонн. В основном в Прибалтику шел металл сомнительного происхождения, иногда просто похищенный с предприятий по схемам, подобным той, которую предложил нам директор механического завода. Естественно, поэтому цена, по которой принимали металл в Прибалтике, была ниже среднеевропейской — местные коммерсанты хотели свою маржу. В общем, дело прибыльное, но и хлопотное…

Матвей приехал один, без свиты и даже без водителя на какой-то простой «девятке». Было уже десять вечера, все сотрудники давно разошлись, даже охрану мы отпустили. Высокие переговаривающие стороны встречались в зале заседаний, который сегодня почему-то выглядел максимально мрачно и неуютно.

Матвей, если и беспокоился, то никак этого беспокойства не показывал. Все как всегда — зашел, поздоровался, развалился в кресле.

— Вообще, «стрелка» в такое время по нашему рассматривается как провокация, — пошутил он. — Но у нас же не «стрелка»? Или «стрелка»? Что-то я не понял.

— Да кончай, — поморщился Серега. — Стрелка — не стрелка… Встречаться почти перестали, все заняты, все на нерве…

— Встречаться… — протянул Матвей. — За последние два месяца трех пацанов похоронили. Один — мой кореш школьный. На улицах реальная война…

— А мы закрылись в своем красивом офисе и ничего не видим, — саркастически закончил за Матвея Валерик. — Слышали и не раз. Поновее ничего нет?

— Завязывай, — хмуро сказал я Валерику. — Матвей, большие люди передают благодарность за помощь в решении их проблемы…

— Да, пустяки, — ответил Матвей. — Прессанули этого дурачка… Даже не столько мы, сколько менты. По нашей просьбе, конечно.

— Но вообще мы здесь по другому вопросу, — продолжил я. — Догадываешься, по какому?

Матвей насупился.

— Чего там догадываться? Если конкретно скажешь, то я конкретно отвечу.

— Можно и конкретно, — с нажимом сказал я. — Недавно был убит хорошо нам известный господин Вайсман. Наш несостоявшийся партнер. Перед этим у него была ситуация… которую можно назвать конфликтной. С твоим хорошим знакомым, Матвей. С Мамедом.

— Не было никакой конфликтной ситуации, — ответил Матвей, все так же спокойно. — Ты вспомни, сначала мы обо всем договорились, а потом и Вайсман с Мамедом. Все решили без конфликта.

— Решили и договорились, — кивнул я. — Только одна проблема — Вайсмана вскоре после этого убили. Матвей, а что бы ты подумал на нашем месте?

Матвей некоторое время молчал, глядя в стол.

— Так вы что же, думаете, что это я старика замочил? Или кто-то из моих пацанов? Да, парни… Столько времени прикрывали друг друга, помогали друг другу…

— Мы не говорим, что ты, — сказал Серега примирительно. — Мы разобраться хотим. Может быть, это Мамед подослал кого-то из своих?

— Или кто-то из азеров на свой страх и риск исполнил без его ведома? — подхватил я.

— Если что-то подобное и было, — ответил Матвей медленно, — то меня никто из них в курс не ставил. И я вам скажу так… Сразу после того, как Вайсмана завалили, Мамед ко мне пришел, перепуганный. Клялся и божился всем на свете, что не при делах. И по поводу приватизации… Сказал, что будет претендовать только на те объекты, о которых договорено было. И нахрена ему при таком раскладе мочить этого Вайсмана, сами подумайте?

— А Миша Афганец… — удивленно начал Серега, но я бесцеремонно его прервал:

— Помолчи!

Но Матвей уже услышал имя своего недруга.

— Так это Афганец напел, что я всех убиваю направо и налево⁈ Ну, тогда все понятно! Кстати, он-то сам как? По Октябрьскому району в приватизации участвовать собирается или нет? Ты не в курсе, Леха?

— В курсе, — признался я. — Собирается. И не на половину, а на полную катушку. Все, что сможет забрать.

Матвей долбанул кулаком по столу.

— Ну как он вас разводит, парни! Как разводит! А я всегда знал, что он интриган и трупоед. И еще крыса! Сам своего компаньона замочил, чтобы на Мамеда свалить и из игры его вывести, а потом — в одно рыло забрать все торговые точки района! Я не пойму, вы слепые, что ли⁈ Простого не видите⁈ Что он там еще на меня наклепал, вываливайте уже все!

В конференц-зале повисла тишина.