Капитали$т. Часть 6. 1992

Глава 19

Павел Семенович, начальник отдела по экономическим преступлениям, был, как всегда, жизнерадостен. И слегка важен — в этот раз нам были нужны его услуги, а не наоборот. Павел Семенович совсем недавно прилетел из солнечной Испании — посвежевший и загоревший. Он сидел у меня в кабинете, вальяжно развалившись в кресле, попивал вискарь и закусывал солеными орешками.

— … как раз по вашему профилю! — закончил я прочувствованную речь о том, как необходимо родной милиции срочно побороться с кустарным производством алкоголя — продукта во всех смыслах опасного.

— Угу, — пробурчал Павел Семенович. — Это, конечно… по профилю. Все верно ты говоришь.

— «Палку» жирную заработаете, — продолжал соблазнять я. — Там организованная преступная группа. Отморозки полные! Травят простой народ, которому и так нелегко!

— «Палку» это хорошо, — согласился Павел Семенович. — Это нам всегда нужно. Только, Алексей, «палка» «палкой», а…

— Понял, — подхватил я. — Пятьдесят штук «зелени». Лично вам. Я вытащил из-под стола пакет с изображенной на нем горячей девицей. — Аванс! А когда проблема будет закрыта, еще столько же. Идет?

По Павлу Семеновичу было видно, что он больше всего на свете хотел воскликнуть: «Идет!» и заграбастать пакет с баблом. Но отчего-то Павел Семенович крепился. Проявлял образцовое нестяжательство. Я даже удивился немного.

— Понимаешь, Алексей… — начал он с какой-то принужденностью в голосе. — Я слышал про тех деляг. Так, краем уха. Все не так просто, как тебе кажется. Вокруг них уже много людей кормится. Мои коллеги тамошние. Если закрывать этих деятелей, скандал может получиться… Мне скажут — ты чего на чужую поляну пришел и людям жить мешаешь? Да и товарищ генерал очень не любит скандалы. Я тебе скажу по секрету… даже три-четыре жмура — это ничего, рядовое происшествие. А вот случай проявления коррупции…

— А че, собственной безопасности «палка» не нужна? — спросил я хмуро. — Или может им тоже занести? Нормальная тема — раскрыли банду «оборотней», честь и хвала, можно дырку сверлить для ордена. Или чего у вас там дают?

— Я тебе откровенно скажу, Алексей… — Павел Семенович положил правую руку на сердце и бросил тоскливый взгляд на пакет с «кэшем». — Начальник тамошней милиции от них кормится. Генерал не позволит его принять. И снять не позволит. Его человек.

— Ага, — сказал я. — Ясно. Спасибо вам за информацию, Павел Семенович.

Павел Семенович издал горестный вздох. Деньги уплывали мимо.

— Сказка про репку, мать их! — в сердцах сказал он. — Бабка за дедку, дедка за репку… Решайте сами, Алексей. А мы прикроем, за нами не заржавеет! Мы всегда прикроем, не сомневайся. Ваша фирма в управлении на хорошем счету!

— Мы подумаем, — лаконично ответил я и поднялся, давая понять, что встреча окончена.

Простого решения проблемы не получается. Лучше всего для нас было бы, чтобы конкурентов повязали менты. Вместе с их «крышей». Но у ментов свои расклады, сферы влияния и интриги… Придется все самим.

Контраст. Девяносто второй год состоит из сплошных контрастов. Мы завозим партию консервов в госпиталь, где доживают свой век брошенные родственниками «престарелые», приходим в ужас от убожества и какой-то концентрированной безнадеги, которую буквально физически ощущаешь в этих стенах, ловим на себе взгляды местных обитателей — иногда любопытные, но чаще — безразличные, обещаем телевизоры, пылесос, новую посуду, еще еды… (Серега говорит, что конфет им загнать нужно) Обещаем лекарства (директор вручает нам двойной тетрадный лист, исписанный мелко, но разборчиво), одноразовые шприцы, постельное белье, матрацы — нету ничего! Директор говорит, что на складе у них перловка, пшена немного, масло подсолнечное… Ну и хлеб привозят, пока без перебоя. Спонсоры нужны, говорит директор безразлично, но где же их взять, спонсоров? К нам сюда второй раз приходить не любят, сами видите, какая здесь атмосфера… Только вы и помогаете, спасибо, как говорится, от всего коллектива.

Из дома престарелых едем мрачные.

— Сахар, елки-палки! — в сердцах говорю я. — Мешков пять-десять могли бы привезти, хозяева сахарного завода хреновы!

— Не подумали. Позвоню завтра, — твердо пообещал Серега, но, скорее всего, забудет, я его знаю. Да и понимаю где-то, вспоминать об этом месте не очень приятно. — Картохи еще нужно. Лука какого-нибудь… А, Леха? На хлебе и каше и здоровый загнется!

Я чиркнул в блокноте, злясь на себя, на правительство, на дорогое мироздание — ну отчего же все так-то⁈

— Напомни завтра, — сказал я Сереге.

Тот мрачно засопел, тоже понимает, что завтра навалятся срочные проблемы, которые требуют срочного решения. И вчерашний, то есть сегодняшний, день забудется, как сон…

Мы в дружественном на банке у учредителей — совсем молодых парней, лет по девятнадцать-двадцать. Они регулярно берут у нашего банка деньги — за плату, естественно. Сегодня у них годовщина работы, а значит — банкет. Банкет! Столы ломятся от деликатесов — икра, осетры, ананасы, настоящее французское шампанское… Устрицы!

— Устриц пробовал когда-нибудь? — спрашиваю я у Сереги, на что он решительно отвечает:

— Нахрен! Не буду я всякую мерзость жрать!

В банкетном зале человек двадцать — бизнесмены уровня выше среднего, чиновники, несколько представителей городской богемы… Ну и девицы легкого поведения, куда же без них — в количестве примерно равном количеству гостей и разной степени обнаженности, они гуляют по залу, пьют шампанское и мило улыбаются гостям. Мы обнимаемся с молодыми банкирами, желаем им долгих лет плодотворной работы, поднимаем тосты…

Контраст не воспринимается как что-то чудовищное. Контраст совершенно нормален в девяносто втором году, как смена дня и ночи. Потому что все рядом, все вперемешку, деньги пока еще только отгораживаются заборами и охранниками. Бедность и богатство, кураж и безнадега, всё рядом, близко и поэтому многим кажется, что всё возможно, все могут стать миллионерами, получить свой кусок пирога… Некоторым, особо удачливым, это даже удается.

Коммерсантов — производителей фальшивой водки, зовут Алан и Альберт. Вроде бы братья, хоть разница в возрасте у них лет двадцать и фамилии разные. Старший — Альберт, ему за пятьдесят, отсидевший, мрачный, если судить по фото — настоящий разбойник. Алан — младший, ему в районе тридцати. Усики, очки, аккуратный костюм. Осетины, приехали несколько лет назад, сначала торговали вином, теперь переключились на водку. Деньги есть, тратят щедро, подкупают всех — ментов, администрацию, криминал. Старший обладает какими-то связями в криминальном мире, вероятно из-за своих отсидок — отбывал он в Коми, Владимирской и Тобольской тюрьмах.

У меня нет никаких эмоций по отношению к этим ребятам. Ну, почти… Нет злости, тем более — ненависти. Так уж получилось, что они приняли несколько неправильных решений. Ошиблись в оценке ситуации. Это если возвращаться к нашему недавнему разговору с Валериком. Одна ошибка тянет за собой другую, третью, пятую и — трагический конец. Где-то в глубине души я им даже сочувствую. Совсем немного. И — чуть больше — испытываю досаду. Придется тратить время, деньги и прочий ресурс для того, чтобы решить возникшую проблему. В регионах такие деятели уже обанкротили несколько заводов, этого мы никак не можем допустить.

Мы с Матвеем гуляем по рынку, который разрастается и разрастается — новые торговые ряды, павильоны, палатки… Больше торгующих, больше товаров, больше денег! Всё на продажу!

— Вот так, без предъявы? — говорит Матвей задумчиво.

— Хочешь им предъявить? — спрашиваю я равнодушно. — И что именно ты им предъявлять собрался? Ну хорошо, допустим, предъявишь. Только после этого они сто процентов кого-нибудь из нас грохнуть захотят.

Матвей задумчиво сопит.

— Сложно, — говорит он. — Территория чужая, маленький город. Там все друг друга знают, любая незнакомая рожа сразу подозрение вызовет. Это же придется их ловить в нескольких местах одновременно. Задача сложная, Леха!

— Что предлагаешь? — спрашиваю я.

— Я думал, что это из местных кто, из наших, — отвечает Матвей. — Тогда, конечно, проще все вышло бы. Предлагаю обрубить им возможность поставок. Толку от этой водки, если наши местные коммерсы ее покупать не будут? А они не будут, об этом мы позаботимся.

— Ты же в прошлый раз другое говорил.

Матвей смотрит в землю. А я ловлю себя на том, что словно наблюдаю все происходящее со стороны. Вот один молодой предприниматель просит другого молодого предпринимателя убить трех человек. Или даже больше. Не со зла и не из мести, не потому что эти трое — плохие люди. Просто они мешают бизнесу. Потенциально мешают. Убийство — просто инструмент в конкурентной борьбе. Что же мне, судиться с этими осетинами? И вообще, рефлексия дико мешает в делах. У Мавроди нет никакой рефлексии. И у Березовского. И у прочих. Есть что? «Вижу цель, не вижу препятствий». В следующем году Борис Николаевич расхерачит из танка здание парламента. А чуть позже двинет танки на Грозный. Безо всяких рефлексий. Потому что есть проблема и ее нужно решать.

— Ладно, — говорю я Матвею. — Забей болт. Переговорю с Мишей…

Я наступил на больную мозоль. Матвей взрывается.

— Да ты чего, Леха⁈ Да я разве в отказе⁈ Когда я в отказ шел, вспомни⁈ Это вы меня тормозили все время! Вот я и сейчас говорю — трудно, опасно, но сделаем! Всех перевалим к чертовой матери!

— Да ты не ори, — я пытаюсь успокоить Матвея.

— А я не ору! Я объясняю, что вопрос мы решим! Первый раз, что ли?

— Да понял я, понял. Ты вот что скажи, про этого Дракулу, который осетин крышует, слышал чего-нибудь?

— Отморозок, — говорит Матвей с усмешкой. — Рассказывали про него… Плохое рассказывали. Хотели они напугать какого-то коммерсанта. Нашли где-то бомжа, отмыли его, приодели…

— Понял, дальше не рассказывай, — говорю я. Меня передергивает.

— Вот такой пассажир! — Матвей ухмыляется. — Есть нормальные ребята, проверенные…

— Если повяжут, нужно чтобы молчали, — говорю я. — Главное, первые несколько часов продержаться, потом поможем. Короче, делайте.

Матвей серьезен и деловит, рынок шумит, солнце печет… Лето!

С Мишей Афганцем мы поговорили вроде бы конструктивно, но как-то немного скомканно. Миша целиком и полностью согласился убрать паленую водку из подшефных палаток. «Мы не особо вникаем, чем они там торгуют», — сказал он. «А так-то уберем, конечно, о чем разговор». Затем Миша, пристально глядя на меня, поинтересовался, есть ли еще какие-нибудь проблемы. Я сказал, что все в порядке и поблагодарил за участие. Миша кивнул, и мы продолжили пить кофе и смотреть на танцовщиц в стрип-шоу. Кофе был приличный, а танцовщицы — так себе…

Таня у меня в офисе, в кабинете. «А то несправедливо получается!» — заявила она. «Ты у меня на работе был, а я у тебя — нет!» Восстанавливаем справедливость, пьем шампанское.

— У тебя здесь неуютно, — сказала она после второго бокала, оглядывая мой кабинет. — Как-то… я даже не знаю! Безлико, что ли.

— Так это рабочее место, а не спальня. Кабинет.

Она помотала головой.

— Это все равно! Совершенно безликое место! Натащили сюда кучу всяких вещей, мебели, электроники… Вот это что за штука?

— Это факс, — подсказал я с улыбкой.

— А-а… слышала. А зачем тебе три телефона? Нет, погоди… У тебя перед кабинетом приемная. Значит и секретарь есть?

— Есть! — подтвердил я. — Зовут Люся. Я ее отпустил сегодня пораньше.

— Это почему же? — она с подозрением посмотрела на меня. — Не хочешь, чтобы я ее видела? Модель какая-нибудь?

Я искренне рассмеялся.

— Люся не модель! Люся — соратник. Преданный и отважный! А отпустил я ее потому что никаких рабочих дел сегодня больше нет. Только личные.

— Ага, — сказала она. — А охранников не отпустил, там такие шкафы стоят на входе…

— Тоже не модели, — улыбнулся я. — Хорошие ребята, проверенные, не бандиты какие…

— Не бандиты… А вот моя мама считает, например, что ты бандит! — она иронично посмотрела на меня. — Видела твою машину из окна. Говорит, только бандиты на таких ездят! Сознавайся!

— Это твоя мама фильмов насмотрелась по телеку, — проворчал я. — Вот ей бандиты всюду и мерещатся! Мы в прошлом месяце одних налогов заплатили полтора миллиона…

— Верю, — сказала она. — Тебе — верю. Тогда давай еще шампанского, за процветание бизнеса… или что там у вас?

Мы выпили за процветание бизнеса.

— Так странно… — сказала она, когда шампанское закончилось. — Вот я сижу у себя в библиотеке. Уже третий год сижу… как будто ничего не меняется, понимаешь? Я вот о чем задумалась — если так работать, сидеть в одной конторе всю жизнь, то с одной стороны вроде бы спокойно, а с другой… Это же болото какое-то! Моей начальнице еще сорока нет, а она на все пятьдесят выглядит! Там время не чувствуется, ты просто через него скользишь, понедельник–пятница-выходные. А потом пенсия, а потом…

— А у нас здесь чувствуется время? — спросил я.

— Ты знаешь, да! Очень! И не только время. Вот я здесь сижу сейчас и понимаю, как все изменилось! Только в таких местах и можно понять… Пусть даже неуютных, не в этом дело!

— А на конкурсе красоты? — иронично спросил я.

Она махнула рукой.

— Не напоминай! Хотя лучше уж так, чем… Все-таки как-то на жизнь похоже!

— Тебе, наверное, надоела работа в библиотеке? — спросил я. — Давай поищем другую, это не проблема…

Она посмотрела на меня растерянно.

— Я сама не знаю! Иногда кажется, что я там просто время теряю. А иногда, что так и надо, что именно там мое место — спокойно, уютно… А еще я книги люблю!

— Не проблема, — повторил я. — Книги, значит книги… Хочешь книжный магазин?

— Да ну тебя! Я серьезно, вообще-то…

— Нет ничего проще. Это, в общем, неплохой бизнес. Сейчас бывшая самая читающая страна в мире дорвется. Уже во всю издают и покупают Кинга, Желязны и прочих. Только там сидеть и размышлять о бренности бытия не получится, там пахать нужно.

— Знаешь, — сказал она, — когда ты так говоришь, я начинаю чувствовать, что действительно смогла бы что-то… Но это неважно! Иди ко мне!

Я подошел к ней, и стало неважно вообще всё.

На следующий день директора оптовой фирмы, через которую в наш город шла осетинская водка, подкараулили в подъезде ребята характерной спортивной внешности. Закончилась эта встреча для господина директора не лучшим образом. Пробитый череп, сломанные ребра и руки… Ребята орудовали бейсбольными битами, которые совсем недавно появились в нашем захолустье. Страшное оружие, если посмотреть с этой точки зрения. Опаснее ножа и кастета. Господин директор, к счастью для него, выжил, но несколько месяцев определенно проведет на больничной койке. Просто повезло.

Одновременно с этим злодейством, неизвестные преступники подожгли принадлежащий оптовой фирме гараж. Подожгли, что называется, на совесть — его старательно тушили несколько часов, но как-то неудачно, он выгорел практически до основания… Опять же, к счастью, никто не пострадал.

Это был первый удар, который нанесли бойцы Матвея. Он оказался удачным. Следующие удары должны быть по территории противника…

Начать решили с «силового блока», а именно — с группировки, которую возглавлял пресловутый Дракула. Удалось получить информацию, что «основа» группировки собирается в баре со звучным названием «Пегас». К бару отправили трех бойцов, замаскированных под алкоголиков. Расположившись возле мусорного бака, так, чтобы контролировать вход в бар, они пили обычную воду, замаскированную под водку, закусывали и ожидали появления Дракулы и его друзей. Бойцы знали, на каких машинах передвигаются гангстеры, а также имели фото (хоть и не очень качественное) самого господина Дракулы. Прочее было делом техники…