Капитали$т. Часть 5. 1991 (СИ)

Глава 21

Письма трудящихся с химкомбината в нашу газету обошлись очень недорого. В газете появилась разгромная статья о том, что на предприятии кризис, зарплата у рабочих не растет, как им выживать в стремительно меняющихся условиях — не очень понятно. А тут еще все те же трудящиеся в анонимном письме сообщают, что возле комбината трутся какие-то подозрительные дельцы, зарегистрированы подозрительные фирмы, через которые дефицитная продукция во всю идет за рубеж. Наживающиеся на народном горе злодеи гребут валюту, как не в себя, а трудовой коллектив доедает последний хрен без соли, забыл о санаториях и чахнет день ото дня. Статья вышла правдивая, хорошая. Главред получил премию — сто долларов. Очень серьезные деньги, между прочим. А журналист, написавший статью — всего полтинник.

Депутаты городского совета, узнав о творящемся в химической промышленности беспределе, и подстрекаемые Борисом Борисовичем, конечно же, возбудились. Было проведено заседание, сказано несколько гневных речей, написан запрос в прокуратуру и даже создана какая-то депутатская комиссия. Борис Борисович, вместе со своими организаторскими способностями, обошелся нам в десять тысяч «зелени». Стоимость порядочной иномарки.

По запросу городского совета возбудилась областная прокуратура. На комбинат была направлена проверка, которая, конечно же, нашла массу интересного — от нарушения финансовой дисциплины до банального воровства. Результатом стало уголовное дело и отстранение директора комбината от должности. Связанные с комбинатом фирмы тоже попали под раздачу — с выемкой документов и арестом счетов. Стоила вся эта прокурорская свистопляска семьдесят пять тысяч долларов, джип «Ниссан» и три трупа. По этому поводу я еще раз встретился с городским прокурором.

Встреча прошла в кафе «Мороженное». Прокурор был сосредоточен и деловит.

— Одним словом, все сложно, — заявил он, напустив на себя серьезный вид. — Пока все по плану. Но…

— Вы мороженного закажите, — посоветовал я. — Здесь пломбир — лучший в городе! От жары — первое дело!

— Чего? Пломбир? — удивился он. — Нет, я сладкое как-то… не очень. В общем, все непросто по вашему делу. Могут быть сложности.

— Мы бабки заплатили. И не только бабки, — напомнил я, выразительно посмотрев на прокурора. Он тут же смешался.

— Нет-нет! Ты не подумай! Шеф если взялся помочь, то сделает все, что сможет! Ему уже предлагали ваши… так сказать, оппоненты. Сильно больше, чем…

— Даже так? — удивился я.

Он горделиво усмехнулся.

— Предлагали. Очень много. Чтобы замять все. Но шеф — кремень! У него свои принципы, если с одной стороной договорился, то с другой — ни-ни! Хоть озолоти его!

— Принципы — это хорошо, — кивнул я. — Только в чем тогда проблема?

— Могут через голову вопрос решить, — сказал прокурор, снизив голос до шепота. — Там столько денег, что… Могут. Если шефу из Москвы позвонят… Сам понимаешь!

— Кто? — спросил я.

— А это уж тебе виднее, — ухмыльнулся прокурор, — кто там фактически руководит…

— Абхаз? — Я вопросительно посмотрел на прокурора, но он только замахал руками.

— Я всех этих кличек и грязных дел не знаю и знать не хочу! Мое дело предупредить — я предупредил. Все! Чтобы у вас потом, сам понимаешь, претензий не было…

— Понял, — кивнул я. — А вот от мороженного вы зря отказались! Мороженное — первый сорт!

Прокурор махнул рукой, подхватил портфель и поспешил к выходу. А я остался доедать пломбир, который был на самом деле очень приличным. А на улице была весна, уже переходящая в лето — какая-то удивительно яркая, красочная, многообещающая! Нет, это время не сплошной мрак, думалось мне. Вот солнце. Вот теплый ветер. Вот тюльпаны на городских клумбах — цветут во всю! И молодежь — пестрая и яркая, демонстративно неформальная, шумная.

Вот такие они, девяностые, думал я по пути в офис. Жизнь идет своим чередом — она всегда так идет. И люди надеются на лучшее. И красивые девушки в мини-юбках. И «Ламбада». «Спид-Инфо» и «КоммерсантЪ». А что очереди, и в магазинах шаром покати, а на рынках все втридорога, так все давно привыкли. Естественный фон, на который не обращаешь внимания. Как запах мочи в подъезде, который периодически сменяется запахом хлорки — тоже привычным, хоть и убийственным для всего живого. А вот в м о е время, подумалось мне почему-то, об этих годах почти забыли. А если и помнят, то… как-то странно, очень избирательно. Мифы и легенды. «Бригада» и «Бумер». Но ведь люди жили (то есть живут — вот же они, эти люди!), учились, работали, любили, рожали детей, были счастливы… Может быть даже в чем-то счастливее, чем в то мое время, в будущем. По крайней мере те, которые молоды сейчас…

В офисе — сумасшедший дом. Бритоголовые курьеры в спортивных костюмах толкутся возле бухгалтерии — сдают вырученную за водку наличку. По коридорам бегают с бумагами сотрудники, и я вдруг осознаю, что большинство из них не знаю по имени. Я прохожу по коридору, где расположен отдел снабжения. Из открытой двери кабинета начальника отдела слышится лютый многоэтажный мат. Начальник отдела снабжения — наша гордость. Ценнейший человек. Мы переманили его из какой-то строительной конторы. Профессиональный решала высшего уровня. В советское время таких людей называли «толкачами» — деловые люди, имеющие возможность достать что-то для своего предприятия. Фонды, оборудование, транспорт, скорректированный план — все на свете! Деятельность их была где-то на стыке законности и криминала, но ни одно крупное предприятие без них не обходилось. Нашего решалу-толкача называли по отчеству и уважительно — Серафимович. Сейчас Серафимович разносил кого-то по телефону — щедро применяя русский матерный угрожал нерадивому контрагенту физическим и даже сексуальным насилием!

А вот в отделе продаж у нас тишина и спокойствие — народ собрался интеллигентный, большей частью студенты. И начальник отдела продаж — классический «ботаник». Сутулый, близорукий, в очках с толстенными стеклами, одевается невзрачно, во что попало. Но зато талант. Учась на первом курсе педагогического и не имея никакого представления о мульти-левел-маркетинге, создал маркетинговую сеть — спекулировали польской косметикой и шмотками. Лева его звали. Лев. В девятнадцать лет заработал приличные деньги, но столкнулся с криминалом, и только заступничество спортсменов Матвея помогло ему избежать неприятностей. Теперь работает у нас.

— Алексей Владимирович! — раздалось сзади. Я вздрогнул. Это Лева, и сейчас он начнет рассказывать о небывалых успехах отдела…

— Да, Лев, — обреченно сказал я.

Лева выглядел экстравагантно. В костюме пошива явно отечественной фабрики, купленном, похоже, на школьный выпускной. В толстенных своих очках. С какой-то дикой прической. Ему, кажется, было совершенно наплевать на внешность и прочие несущественные вещи. Потому что нужно же делать дело!

— Рад вас видеть! — заявил Лева, преграждая мне путь. И тут же нахально спросил: — Вы мой отчет читали?

— Отчет? — поднял я брови.

— Отчет! — подтвердил Лева. — По итогам первого квартала! А уже второй квартал в разгаре, между прочим!

— Лева, — сказал я терпеливо. — Мне сейчас некогда…

Но Лева не слышал. Он был переполнен деловой информацией и должен был этой информацией поделиться.

— Партия мебели, полученная из Прибалтики полностью реализована! — Стекла его очков сверкнули гордостью.

— Очень хорошо, — сказал я. Конечно, и про партию мебели, и про дела с Прибалтикой я слышал впервые.

— Семьдесят пять процентов прибыли, — сказал Лева. — Но это пустяки, конечно. Курс! Падение курса минимизирует прибыль, Алексей Владимирович! Вот сейчас заехала партия электроники… вы хотите знать мое мнение, Алексей Владимирович?

— Ага, — сказал я безо всякого энтузиазма.

Лева тут же преисполнился важности и постарел минимум лет на десять.

— Мое мнение — пока не продавать. Лучше придержать на складе! Курс летит в тартарары!

Я напряг память.

— Видики по бартеру, вроде, получили?

— Да, — важно кивнул Лева. — Все верно, по бартеру. Но ведь, насколько я понимаю, у нас имеет место избыток рублевой массы?

— Имеет место, — покорно согласился я. — Послушайте, Лев… Мне сейчас некогда…

Я решительно двинулся вперед, пытаясь обойти начальника отдела продаж, но сделать это было непросто.

— Я тут нефтебазу бесхозную приглядел, Алексей Владимирович!

— Как это — бесхозную?

— А вот так! — хитро улыбнулся лева. — Фактически она на балансе у Облнефтепродукта, но не функционирует, хранить нечего, уже год не функционирует. Вот если бы в аренду взять у Облнефтепродукта… А, Алексей Владимирович?

— А бензин — высоколиквидный биржевой товар… — сказал я задумчиво.

— Именно! — расцвел Лева. — И не просто высоколиквидный, а постоянно дорожающий! Можем купить за рубли неограниченное количество, а через полгодика — загнать за валюту! И проблема рублевого неликвида решается!

— Почем сейчас горючка? — спросил я.

— Смотря где брать, — с видом знатока заявил Лева. — Семьдесят шестой на московской бирже двести рублей тонна. В других местах сильно дороже, до четырехсот доходит…

— А высокооктановый?

— Нету, — развел руками Лева. — дефицит, сами понимаете.

— Ладно, — сказал я. — Ты мне пришли докладную записку. Что-то вроде этого. По поводу нефтебазы. Будем делать.

— Я пришлю, — пообещал Лева. — Сегодня же, но у меня еще один вопросик…

— Потом, — отрезал я и двинулся в сторону лестницы — подняться к себе на этаж.

Перед кабинетом Сереги — с десяток просителей. У него сегодня «день связей с общественностью». Люди приходят просить денег, потому что слухи о благотворительности фирмы «Астра» ушли в народ. Просят на все. На проведение рок-фестиваля, которые чаще всего представляют собой грандиозную пьянку на несколько сотен волосатых поклонников «хэви металл». На операцию ребенку. На лекарства. Перекрыть крышу одинокой пенсионерке — Героине Труда. На восстановление церкви. На ремонт в детском доме. И в психбольнице. На импортный протез. На инвалидную коляску. И еще много на что…

Я бегло окидываю взглядом группу просителей — большинство из них профессионалы. На лице профессиональная скорбь. Очень демонстративная, которую охотно предъявляют по поводу и без. Профессиональным просителям мы отказываем. Вернее, не отказываем, но отделываемся дежурным «мы рассмотрим вашу проблему». Иногда они возвращаются. Скандалят. Требуют начальство, грозятся жаловаться и писать в газеты и высшие инстанции. Кроме профессионалов в коридоре я увидел несколько реально нуждающихся. Придавленные горем люди, которые изо всех сил стараются держаться. И, кроме горя, придавленные тем, что им приходится оббивать пороги и просить.

В приемной меня ждал Валерик, который гонял чаи вместе с Люсей.

— Где тебя носит, дорогой руководитель? — неласково встретил он меня. — Рабочий день в разгаре, а он отсутствует на рабочем месте.

— Или к чертовой матери, — весело отозвался я и тут же поинтересовался: — Что опять стряслось?

— Матвей сейчас подъедет, — сказал Валерик. — Уже звонил, тебя спрашивал. А я откуда знаю — где ты есть?

— Подъедет значит встретим, — сказал я. — Пошли в кабинет, чего тут расселся?

В кабинете Валерик посерьезнел.

— Слышь, Леха, — сказал он, — тебе не кажется, что в последнее время Матвей… ну, что-то не то с ним?

— Кажется, — сказал я. — Мне иногда кажется, что и со мной что-то не то. И с тобой, и с Серегой. И со всей страной, понимаешь! Потому что мы делаем вещи, которые раньше никогда не делали. И вокруг нас происходит то, чего никогда не происходило.

— Он, вроде как, обижается, — проигнорировал мою тираду Валерик. — За то, что с Афганцем тесно сотрудничаем. Охрану его взяли, а спортсменов — по боку. И вообще…

— Да какое «вообще»… — поморщился я. — Нету никакого «вообще», есть одно только «в частности». Так вот, в частности, Валер, положа руку на сердце — какие из боксеров охранники? Как из говна пуля. Физиономию кому набить — ну это их. А охранять… И по поводу «вообще»… Вообще, Матвей с нами огромные бабки делает. Свою задачу выполняет! Он — свою, а Миша Афганец — свою!

— Да я-то все понимаю… — Валерик почесал в затылке. — Я вот чего опасаюсь… чтобы между собой не перегрызлись. Матвей с тем же Афганцем.

— Разберемся, — сказал я. — Какие еще новости? Отдел сбыта говорит, что мы какой-то мебелью торгуем. И даже успешно, а?

— Не поверишь, — ухмыльнулся Валерик. — мы чем только не торгуем! И мебелью, и запчастями автомобильными, и углем, и бумагой… Я сам половину не знаю. Лева мне носит эти бумажки, а когда их читать? Некогда!

— У него, кстати, там довольно приличная идея всплыла, — сказал я. — Где-то нефтебазу нарыл, бесхозную.

— Нефтебазу? — Валерик поднял брови.

— Ага. А чего? Налички рублевой много, «деревянный» каждый день обесценивается — перегоним в бензин и нормально. Нефтебаза убыточная, в аренду взять, да и все.

— Вообще, да, — согласился Валерик. — Вообще, Лева — парень соображающий. Может его на водочное направление перекинуть, как считаешь? Чего ему с его талантами всякой мелочью заниматься?

— Нет, — сказал я решительно, — водка — тема полукриминальная, Лева там не вытянет. А вот если с нефтебазой выгорит, то пусть он и ведет эту тему.

Я не успел ответить, дверь раскрылась и в кабинет шумно ввалился Матвей.

— Заседаете? — иронично спросил он. — А мы вот работаем, не покладая рук! В три смены пашем, но поставленные задачи выполняем!

— Судя по всему, есть успехи? — сдержанно улыбнулся я.

Матвей гордо показал большой палец.

— Есть! Поставленная задача выполнена, есть конфликтная ситуация с фирмой Абхаза!

— Фирма «Восток»? — уточнил я.

— Она самая! — подтвердил Матвей. — Конфликт, правда, не с фирмой, а с директором, но один хрен, я считаю!

— Так еще лучше, — согласился я. — И чего с директором?

— А че с директором? — улыбнулся Матвей. — Сидит у нас на базе в подвале со вчерашнего вечера. Напился в ресторане, стал к девчонкам лезть, руки распускать. А там наши парни оказались…

— Случайно? — саркастически спросил Валерик.

— Само собой, — подмигнул Матвей. — Наши по злачным местам не ходят! У наших — качалка и здоровый образ жизни! Если и пьют, то максимум — кока-колу.

— Ты рассказывай, что случилось с директором? Он кавказец, кстати?

— Еще какой! — кивнул Матвей. — Молодой, горячий! Рустам зовут. Ну вот… ему наши замечание сделали — очень вежливо, очень тихо. А он в амбицию. Полез драться. Дали ему легонько в душу, в багажник его же тачки положили и на базу привезли. Как вытрезвитель!

— Молодцы! — похвалил я. — ну и дальше-то что?

— А что дальше? Сегодня с утра уже звонил этот деятель!

— Давид? — спросил Валерик.

— А то кто же! — гордо ответил Матвей. — Сначала пытался нам беспредел предъявлять. Как так, мы порядочного человека ни за что побили и вывезли? Ну я ему рассказал, что порядочный человек вел себя некрасиво по отношению к моим людям. Он вроде бы согласился… ну как согласился? Принял к сведению. И теперь зовет на разговор к шести вечера.

— Куда? — спросил я настороженно.

— Кафе «Кавказ», — ответил Матвей. — Место людное, почти самый центр.

— То есть, убивать прямо в кафе не будут? — спросил Валерик.

— Не должны, — улыбнулся Матвей.

Я решительно поднялся из-за стола.

— Короче, поедем все вместе. Будем все разговаривать.

— На тему? — удивился Валерик.

— Будем ему подводить, что от него и от его людей слишком много шума в городе. То одно, то другое. Смерть Немца еще не все забыли, а тут почти каждый месяц что-то новое вылезает. Так что, не умеете жить тихо и мирно — езжайте на историческую родину.

— Не послушается он, — сказал Валерик с сомнением в голосе.

— Да и всем зачем ехать? — удивился Матвей. — Я съезжу с пацанами, все скажем, как полагается. Первый раз, что ли?

— Поедем все, — сказал я твердо. — А если не послушает… это уже не наши проблемы.