Канон

14. Змея и жаба

Ко времени нашего занятия с Сириусом я уже отошёл от шока, в который меня повергла коммерческая жилка Дафны, решившей за моей спиной устроить распродажу мест в моём гареме. Кстати, не в первый раз — я припомнил её план устроить мне многочисленные романтические приключения с одноклассницами. В общем, глазик у меня дёргаться не начал, но два мешка попкорна на успокоение ослабевших нервов израсходовать пришлось. Зато фитотерапия помогла — от душевой девочек до Комнаты-по-желанию я шёл в совершенно благостном расположении духа, и только что не напевал себе под нос. Недолго музыка играла.

То есть, Дафна, конечно, всё правильно сделала, но по крайней мере предупредить меня или поставить в известность определённо стоило. Долго ли, коротко ли, но помимо Дафны и Сириуса я обнаружил в комнате Панси. Судя по её унылому виду, её Дафна притащила практически силком.

— Здравствуй, Алекс, — сказала она, потупив глаза.

— Здравствуй, Панси,

Сириус, глядя на наше чопорное приветствие, озадаченно почесал затылок:

— Вы что это, уже поцапаться успели? — спросил он. — Две недели всего-то в школе!

— Мы можем это обсудить, — предложил я ему. — Если хочешь, конечно.

Сириус вытянул вперёд руки, как бы защищаясь:

— Вот, это, наверное — лишнее.

— Ну, и хорошо, — сказал я. — Никогда мне не нравилась эта идея консультантов по семейным кризисам.

При упоминании семейного кризиса щёки Панси слегка порозовели.

— Я совсем не хотела лишний раз тебя тревожить, Алекс, — заявила она.

— Я думаю, что мне будет спокойнее, если я буду знать, что моя сестра способна постоять за себя, — ответил я. Глаза Панси, когда я упомянул про сестру, полыхнули огнём. Не понимаю. Я ей и не нужен, и нужен, причём она, похоже, и сама не знает толком, чего хочет. В общем, собака, что сидит на сене. Или я у неё — как запасной вариант, если её крестовый поход за счастьем на стороне постигнет та же участь, что постигла крестовые походы магглов, и она следит, чтобы её место никто не занял? Зря, конечно. Она у меня вместе с Дафной — единственная и на всю жизнь. Если, конечно, Дафна наступит на горло своим талантам антрепренёра и перестанет меня сватать всем подряд.

Сириус принёс с собой Доктринаматиксы, что и определило тематику нашего занятия — мы занялись отработкой заклинаний. Надо сказать, что по сравнению с тем, что я делал в прошлые разы, использование этих артефактов выглядело практически жульничеством. За час я повторил Редукто несколько тысяч раз, и уже при мысли об этом заклинании моя рука непроизвольно дёргалась. Сириус, что интересно, тоже занимался вместе с нами. Жаль, конечно, что никакие умения в мире не помогут ему справиться с тем, что нас всех ожидает в будущем, но с бытовыми проблемами какой-нибудь Бомбарде, выпущенной умелой рукой, справиться вполне по силам.

Когда мы закончили, Дафна изъявила желание, чтобы я её проводил до Слизерина. Я предложил ей локоть, и за другую руку тут же уцепилась Панси. Одно могу сказать — тактика пробуждения в Панси духа соперничества вполне приносит свои плоды — мне был очень приятно ощущать тепло Паркинсон, прижимающейся к моему левому боку, и я воспринял это, как награду за моё терпение ранее. У входа в Слизерин она удивила меня ещё раз. Дафна в своих настойчивых попытках разжечь в подруге пламя страсти не придумала ничего лучше, чем повиснуть на мне с поцелуем. Ни я, ни она не обратили внимания на тихие шаги уходящей Панси, когда та в панике решила оставить нас одних.

— А где Панси? — озадаченно спросил я, когда мы оторвались друг от друга, чтобы перевести дух.

— Страдать ушла, — пожала плечами Дафна. — Не отвлекайся!

На следующий день меня ожидал ещё один сюрприз. Поскольку день снова выдался ясный и не очень холодный, я отправился обедать на уже облюбованную лужайку, и вслед за мной потянулись одноклассницы. Когда все уселись, к нам пожаловали ещё три гостя. Точнее, сначала — два, причём, таких, что я меньше всего ожидал здесь увидеть. К нашей группе подошли Гойл с Крабом и нерешительно замерли у края стайки девушек. То есть, “нерешительно” — это видел только я, поскольку уже немного с ними пообщался. Слизеринки, наверное, тоже смогли оценить. А для остальных двое-из-ларца выглядели, как обычно — просто смотрели в никуда ничего не выражающими взглядами. Мне даже стало интересно, как поступят девчонки.

Ничего, хорошо поступили. Освободили пару мест внутри кружка, слегка потеснившись, и дали Крабу с Гойлом сесть. Те распаковали обед и молча приступили к трапезе, казалось, даже не слушая мою Оду Гермионе Великолепной, которую я продолжал складывать каждый раз, как мы собирались не для того, чтобы готовиться к урокам. И минуты не прошло, как они уселись, как к нам присоединилась ещё одна гостья — Луна! Я и до этого частенько ловил её оценивающий взгляд на нашей компании, а теперь, видать, она решила изучить аномалию изнутри, внедрившись в ряды “агентом под прикрытием”. Её приход сразу внёс некую сумятицу в нашу стайку, поскольку она сразу же решила со всеми перезнакомиться. Для разминки.

Вторник ознаменовал себя сюрпризом с самого утра. То есть, с того самого, что у меня в пять часов начинается. Когда я вышел из замка в сопровождении Рона, Невилла, Шеймуса и Дина, то сразу наткнулся на две мрачные массивные фигуры. Мои товарищи было отшатнулись, ожидая худшего, но я дал команду на бег:

— Так, сегодня у нас в последний раз один круг бегом вокруг замка. Завтра начнём бегать два. Рон первый, за ним — Шеймус, Невилл, Дин, Грег и Винс. Я — замыкающий. Вперёд!

— А что Гойл с Крабом… — выпятил было нижнюю губу Рон.

— На зарядку с нами пришли Грег и Винс, — перебил я его, подталкивая в сторону нашей тропки. Гойл с Крабом с таким же безразличным видом пристроились позади Дина и потрусили со всеми. На, собственно, зарядку мы направились к стадиону. Там были турники, скамейки и брусья, так что помимо отжиманий и приседаний можно было делать упражнения на пресс и спину, отжиматься на брусьях и подтягиваться. Гриффиндорцы остались в некотором шоке, когда Гойл с Крабом спокойно подтянулись по десять раз, по-моему, даже не напрягаясь при том, что никто другой, помимо меня и них, даже пяти раз не осилил. Мы добежали обратно, и внутри замка парни из Слизерина сразу отделились, двинувшись в сторону подземелий.

Меня совершенно не волновало, каким способом им стало известно о наших утренних занятиях — во первых, мы особо и не таились, и любой случайный свидетель мог видеть нас в полный рост; кроме того, мы, то есть, Бродяга, Лунатик, Паркинсоны и Гринграссы, вроде как, договорились, что каждый сам для себя решает, что из происходящего стоит передавать нашим друзьям или союзникам — а Краб с Гойлом, безусловно, входили в когорту “союзников”, пусть нам даже и не известно, кто помимо них входит в эту движимую миссис Малфой когорту.

На зельеварении мы с Герми и Дафной нарвались на отработку. То есть, даже не нарвались, а напросились или даже навязались, поскольку профессора пришлось буквально уговаривать нас наказать. Еще в начале урока все девицы, как по команде, полностью экипировались — надели халаты маски и толстые фартуки и перчатки. Безразлично поглядев на прекрасную половину нашего класса, облачающуюся по высшему разряду, и на меня, незаметно проделывающего то же самое, Гойл с Крабом дружно развернулись и пошли к шкафам со спецодеждой. Хм. Не знаю, есть ли в их круглых котелках мозги, но практическая смётка — точно наличествует!

На уроке, как только Снейп дал отмашку творить, Дафна и Гермиона сразу же приступили к изготовлению нужного состава. Поскольку они сидели с разных концов нашего кружка, то зона охвата обещала быть просто гигантской. Дафна доделала первой и улыбнулась мне, вызвав у Герми раздражённую нервозность своей победой в их маленьком состязании. Вот, Гермиона тоже доделала и хмуро кивнула. Потом обе взяли по капельке слизи шерстяной улитки, втянув голову в плечи, капнули каждая в свой котёл и сразу залезли под столы.

— Бум! — казалось, весь Хогвартс содрогнулся. На месте разорвавшихся котлов Дафны и Герми пухла и пузырилась грязно-зелёная масса, очень быстро занимая собой всё доступное пространство. Ещё пара минут — и всё помещение оказалось ей затоплено. Выбор рецепта был неслучаен — нужна была смесь вонючая, но безвредная, в которой можно было бы дышать. Когда масса начала спадать, и из-под неё показалась всклокоченная голова профессора, и он завопил, что есть мочи:

— Лонгботтом!

— Он в больничном крыле, профессор, — подал голос я. — На трансфигурации превратил себе руки в щупальца осьминога.

— Вы! — Снейп устремил на меня злобный взгляд. — Мистер Поттер, вечерняя отработка!

Где-то из-под пены в углу, где Панси сейчас пыталась что-то из под этой пены извлечь, послышалось истерическое хихиканье Малфоя.

— Но это не я, профессор, — возразил я.

— Что вы несёте, мистер Поттер? Кто же ещё, кроме недоучки-гриффиндорца мог…

— Вот, она, — показал я пальцем. — Это была мисс Гринграсс, я всё видел!

— Минус пятьдесят баллов Гриффиндору! — процедил сквозь зубы Снейп. Хорёк в углу снова заблеял. — За доносительство! Мисс Гринграсс! — повернулся он к ней. — Вам тоже отработка вечером!

— А мне-то за что, профессор? — спросил я.

— Прекратите задавать тупые вопросы, Поттер! — скривился Снейп. Хорёк, которого Панси почти откопала из пены, начал ржать, хватанул ртом зелёной массы и закашлялся. Панси от души пару раз приложила ему между лопаток, и он захныкал.

— Это несправедливо, профессор! — прозвучал тонкий, дрожащий от обиды голосок.

— Да что… — обернулся Снейп, и сразу его взгляд стал масляным, а голос — медовым: — Мисс Грейнджер! Двадцать баллов Гриффиндору! За справедливость!

— Гарри ни в чём не виноват! — пропищала Герми как можно более жалобным тоном.

— Ваш этот, с позволения сказать, “Гарри” всегда виноват, — мягко начал он объяснять. — Если взорвался котёл, и поблизости нет Лонгботтома — значит, это проделки Поттера.

— Проделки Поттера! Проделки Поттера! — заверещал из своего угла Малфой. Я готов был его убить за обожание, с которым на него смотрела в этот момент Панси.

— Это мой котёл взорвался, а не его! — пожаловалась Гермиона.

— Ах, мисс Грейнджер, — проворковал Снейп. — Это — такие мелочи! Не волнуйтесь, с Поттером я и без вас разберусь!

— Это несправедливо, профессор! — глаза её налились слезами, а вместе с голосом начали дрожать и губы. — Я ошиблась, мне и отвечать!

Артистка! Ещё и брови так жалобно наморщила, что захотелось злобно зарычать, почесать подмышку и, размахивая любимой дубиной, бежать крушить врагов, волоча несчастную обиженную бедняжку позади за волосы.

— Ну, хорошо! — благостно пророкотал Снейп. — Приходите тоже, я с вами лично… — с придыханием добавил он, — позанимаюсь!

Таким образом, вечером мы оказались у дверей его кабинета. Трое нас и Панси. Мы с Гермионой недоумённо покосились на Дафну, но слово взяла Паркинсон:

— Я не могу пропустить, когда происходит такое! — прошипела она так, чтобы Герми не могла слышать. — То, что важно тебе, важно и мне тоже!

— Ты в курсе того, что нам нужно делать? — спросил я уже вслух.

— Да, — кивнула она. — Дафна меня ввела в курс дела.

— Паркинсон! — прорычала Гермиона. — Ты нас сдать собираешься?

— Успокойся, детка! — снисходительно усмехнулась Панси. — Кому нужна твоя тощая задница!

Пока Герми надувала щёки, пытаясь придумать колкость позатейливее, я решил вмешаться:

— Так, стоп! Паркинсон, скажи мне, у Гермионы и вправду тощая задница, или ты была не совсем объективна?

Панси поглядела мне в глаза и поняла, что ей стоит дать задний ход:

— Ты прав, Поттер, тощая задница здесь только у тебя!

Я удовлетворённо кивнул и обернулся к Герми:

— Паркинсон пришла помочь, а ты себя ведёшь, как…

— Как кто? — спросила она.

— Просто скажи ей спасибо, и всё, — вздохнул я.

— Гарри, если она про нас доложит, ты же знаешь…

Конечно, я знаю! Десять лет Азкабана. Вот, как ей объяснить, что, если представить себе невозможное и допустить, что Панси может меня предать…

— Иногда стоит верить хотя бы своим друзьям, Герми. Просто, верь мне.

— Я не понимаю! Она же…

— Просто верь мне! — сказал я чуть громче, чем нужно. Гермиона втянула голову в плечи и кивнула. Я повернулся к Панси: — Паркинсон, я не знаю, зачем ты это делаешь, но я верю Гринграсс, которая тебя привела. Если ты нас заложишь, то Дафна пойдёт в Азкабан вместе с нами.

Поскольку Гермиона уже моего лица не видела, я скорчил дурацкую гримасу, давая Панси сигнал к тому, что она должна поучаствовать в этом небольшом представлении. Хорошая она всё-таки девочка. Догадливая.

— Не твоё дело, Поттер, что я тут делаю! — ответила она через губу. — Я помогаю своей подруге, которая, похоже, совсем умом тронулась, — она ласково погладила Дафну по головке. — Иначе как ещё объяснить, что она тут что-то замышляет с двумя грязнокровками! Не волнуйся, Поттер, я тебя не сдам. В этот раз, — добавила она и демонически расхохоталась. Я обернулся к Гермионе и обнаружил, что её лицо стало белее мела.

— Что здесь происходит? — распахнулась дверь кабинета зельеварения. — А, мисс Грейнджер! — снова растаял Снейп. — Заходите, заходите, я как раз всё приготовил! — тут он заметил остальных и недовольно скривился: — Ну, и остальные тоже заходите!

Недолго я гадал, что же он такое “приготовил”. По-моему, это называется “романтическая отработка при свечах”. Класс был погружен в полумрак, на столах то тут, то там были расставлены светильники из морских жаборослей, а на столе, который обычно занимала Гермиона, стояла одинокая распустившаяся роза в тонкой вазе. Чёрная роза, ещё и намазанная воском, как волосы Снейпа. Это надо видеть!

— Пожалуйста, мисс Грейнджер! — проворковал он. — Надеюсь, вам будет… уютно, — он снова повернулся к нам: — Вы, там, как вас там… Задание на доске, можете занять вон тот угол.

Правильно, подальше! Дафна показала Герми две сцепленные руки и потрясла ими. Ничего, Гермиона, они не пройдут! Мы прошли на отведённые на места и начали распаковываться.

— Панси, спасибо тебе, что ты нам помогаешь! — тихонько сказал я.

— Ты с ума, что ли, сошёл? Отомстить человеку, укравшему у нас тебя… Я наоборот очень разозлилась, когда узнала, что ты всё спланировал без меня. Это полнейшее свинство с твоей стороны!

— Прости. Мне показалось…

— К чёрту, — сверкнула она глазами. — Я не желаю, чтобы мимо меня проходили такие важные вещи, понял?

— Хорошо, Панси.

Краем глаза я отслеживал, что происходит с Гермионой. В данный момент Снейп, придерживая её руку в своей, объяснял ей, как правильно помешивать раствор в котле:

— Смотрите, мисс Грейнджер, здесь нужно плавное движение кистью, попробуйте почувствовать. Такие нежные, бархатистые движения. О… О! — его рука ни на миллиметр не отклонилась от требуемой траектории, когда он слегка дёрнулся.

— Всё в порядке, профессор? — вежливо спросила Герми, понимая, что попала на настоящего маньяка.

— Да, да, мисс Грейнджер, всё даже более, чем в порядке!

Я снова вернулся к столу. Нам нужно было приготовить двенадцать кристаллов — три больших и девять маленьких. Кристаллы нужны были, чтобы точно направить заклинание на жертв, и изготовить их можно было только в алхимическом котле. Я искренне надеялся, что Снейп не заметит пропажи некоторых ингредиентов, достать которые заняло бы слишком много времени. К счастью, процесс был трудоёмким только для больших кристаллов, а маленькие можно было приготовить все одновременно. Другим плюсом было то, что зелье, из которого выращивались кристаллы, было одно для всех.

Я не совсем доверял своим навыкам зельевара, так что раствор стали готовить девушки. Там было около тридцати составляющих, которые следовало замесить строго определённым образом в течение пятнадцати минут. Панси с Дафной бойко взялись за дело, а я тем временем обрабатывал затравки для кристаллов. На маленькие шли алхимические сапфиры размером в три карата, на большие — голубые алмазы в десять. То есть, мне нужно было в рекордные сроки изготовить двенадцать драгоценных камней алхимическим способом. Ну, ничего, опыт изготовления камней у меня уже имеется. Я взял четыре котла и приступил.

Самым ценным и редким ингредиентом при изготовлении синих и голубых камней являются слёзы вейлы. Причём, не просто слёзы, а слёзы, пролитые действительно по поводу. Никаких крокодиловых слёз, в общем. Вот, к примеру, в воскресенье Флёр, хоть слёзы и лила, а полезного продукта не произвела. А всё потому, что плакала из-за надуманной обиды. Что не помешало мне задать ей вопрос и на следующий день получить флакон с пятнадцатью небольшими шариками голубоватого цвета. Три — про запас, если у меня что-то не получится. Я достал один шарик, положил его на дно котла и залил киноварью, после чего кинул туда порошок ядовитой тентакулы и лепестки белладонны. Дождавшись, пока песок на часах протечёт до конца, а раствор примет чистый голубой цвет, я приступил к завершающей части процесса — мне предстояло “спечь” варево в небольшой кристалл.

— Редуцио! — взмахнул я палочкой. — Редуцио! Редуцио!

Сложность была в том, что камень зарождался в самой сердцевине, закрытой от глаз полупрозрачной оболочкой, и мне нужно было “почувствовать” момент, когда он станет готов. Формальный подход был невозможен из-за вариаций температуры, влажности и силы заклинания мага. Наконец, мне показалось, что камень готов, и я заставил скорлупу расколоться:

— Спекиалис Ревелио!

Оболочка развалилась на несколько кусочков, и моим глазам предстал довольно крупный голубой алмаз. Точнее, бриллиант, поскольку он ни с того, ни с сего оказался огранённым. Вдохновлённый успехом, я изготовил ещё два, положил каждый в отдельный чистый котёл и начал делать сапфиры. Я успел сделать только три сапфира, когда девушки уже управились со своим зельем. Панси взяла один из котлов с алмазами, поставила его рядом и подняла варево Левиосой, при этом осторожно наклоняя. Я проверил, как там наш старик-зельевар. Ничего так. Уже успел загнать Герми на книжную полку, а сам о чём-то мурлычет снизу. И не март ведь!

— Осторожно, — прошептала Дафна, наблюдая, как из наклонившегося котла потянулась вниз длинная капля. Панси ничего не ответила, лишь в напряжении облизнула губу, когда вязкая полупрозрачная масса, как бы наполненная дымом, коснулась камня и на силе поверхностного натяжения оторвала его ото дна котла. Камень засосало внутрь капли, а жидкость продолжала стекать вниз, добавляя капле объёма. Наконец, когда она достигла размера шарика для пинг-понга, Панси осторожно опустила котёл чуть ниже, и капля коснулась дна посуды, в которой лежал алмаз. Панси выровняла котёл, обрывая клейкую нить, и понесла его к следующему камню. Подошла Дафна и, направив палочку на шарик с камнем внутри, начала раскручивать его — быстрее и быстрее. Когда он превратился в гудящее размазанное пятно, она начала сжимать его, и шарик стал изнутри светиться красным. Дафна оставила его левитировать в пяти сантиметрах над донышком, а сама перешла к следующему, который как раз закончила Панси.

Я отложил шестой изготовленный сапфир в четвёртый котёл и отвлёкся посмотреть, что там делает Гермиона. Увиденное чуть не заставило меня поперхнуться. Снейп приделал ей кошачий хвостик и лапки и в этот момент с совершенно мечтательным выражением на лице как раз приделывал ушки. Я тут же зажмурился! Сюрреалистическое зрелище! Срочно развидеть! Я этого не видел! Я этого не видел! Мои глаза! Я приоткрыл их и в маленькую щёлочку снова взглянул. Гермиона уже сделала шаг вперёд, и мне стал виден плотный столб белого дыма, вьющийся из плошки на столе позади неё, который я принял за хвост, белые защитные перчатки, очевидно, сделанные по индивидуальному заказу, и защитный колпак на голове, который слегка смялся, образуя два торчащих треугольничка над ушами. Ф-фух! Привиделось! Похоже, Снейп в этом кабинете — не единственный маньяк с фантазией извращенца.

Когда Панси закончила упаковывать третий алмаз, я только закончил седьмой сапфир.

— Ещё два, — кивнула она.

— Ну да.

— У тебя очень неплохо получается!

— Зато ты — настоящая мастерица.

Панси смущённо улыбнулась, а я приступил к следующему камню. Снейп, кстати, оказался затейник ещё тот. Я чуть было не потерял счёт оборотам палочки в тот момент, когда он ловко преградил путь зазевавшейся Гермионе, и последняя с грохотом опрокинула контейнер с замороженными крысиными глазками. Предоставив Герми собирать рассыпавшиеся по полу шарики, сам он уселся на стул и откинулся, блаженно за этим наблюдая. Панси в негодовании покачала головой и что-то про себя буркнула.

— Что, прости? — спросил я.

— Я сказала, что, если бы у меня до этого не было причины сделать то, что мы делаем сейчас, то в этот момент она бы точно появилась.

— Он не очень хороший человек, — согласился я.

— Жаль, что его нельзя убить.

— Боюсь, желающих на одного Северуса слишком много.

— Давай быстрее, — сказала она. — Представляешь, каково ей сейчас? Представляешь меня на её месте?

Я представил. И как представил! Панси с хвостиком, лапками и ушками собирает шарики по комнате. Боюсь, что я даже слишком хорошо представил, поскольку из транса меня вывело её шипение, которое я даже поначалу принял за деталь своей фантазии:

— Поттер! Ты, что, всерьёз?

Дафна едва слышно хрюкнула:

— Панси, у нас с тобой жених такой извращенец — это что-то!

— Только у тебя! — возразила Панси.

— Да ну! — развеселилась Дафна. — Ты, что, уже попросила отца расторгнуть помолвку?

— С чего бы? — едва слышно ответила Панси. — Слизеринка я или нет?

— Конечно, дорогая. Как я тебя понимаю! Терять такую выгодную партию…

Как раз в этот момент я доделал последний сапфир и выложил его к остальным. Панси с хмурым лицом к ним подошла и стала обволакивать варевом сразу все — технология это позволяла. Я тем временем начал делать ещё один алмаз.

— Ты что это? — спросила Дафна, бросив быстрый любопытный взгляд мне через плечо.

— Не пропадать же добру, — кивнул я на оставшиеся в банке две горошины слезинок.

— А, ну да, — согласилась она, вспомнив, что они через неделю превратятся в обычный раствор солей в воде. Снейп делал вид, что что-то показывает Гермионе на своём столе, и ей пришлось сильно к нему наклониться, чтобы разглядеть. От его масляного взгляда за отворот её рубашки меня бросило в дрожь.

Когда я закончил с ещё тремя бриллиантами, большие кристаллы уже остыли. Теперь каждый алмаз оказался заполнен тем же самым туманом, что ранее был в приготовленном Дафной и Панси зелье. До полного остывания сапфиров оставалось ещё две минуты, и я сделал знак Герми закругляться. Она тут же радостно выпалила:

— Профессор, наше занятие закончено, не так ли? Спасибо, было очень интересно.

— Я рад, мисс Грейнджер! — отозвался Снейп с кислой рожей. Интересно, он на что-то ещё рассчитывал? Панси подхватила девять малых камней, и мы пошли на выход. — Молодцы… Все остальные! — махнул рукой Снейп и ломанулся к себе в подсобку. Ага, срочно спустить пар!

— Что смеётесь? — строго спросил я дружно прикрывших ротики кулачками девушек и грозно насупил брови. — У человека, можно сказать, трагедия! Что за бесчувственность, в конце концов?

— Поттер, не нервируй меня! — устало сказала Панси. — А то мы трагедию ещё и тебе устроим!

— Это как же? — оторопело сказал я.

— Ну-у, — задумалась она. — Мы привяжем тебя к стулу и снимем трусы.

— Зачем привязывать? — спросил я. — Я и сам могу снять.

— Не твои трусы, Поттер! Свои! — надменно сказала она. Герми залилась краской.

Думал я недолго.

— Привязывайте! — радостно махнул я рукой.

— Но юбки поднимать не будем, — добавила Дафна. — Ну, что, девочки, привязываем?

— Лучше уж сразу убейте, — вздохнул я. Мы вышли за дверь, и я протянул Гермионе бриллиант.

— Ой, какая прелесть! — сказала она и потянулась к нему. — А можно посмотреть?

— Это, вообще-то, тебе, — мягко сказал я, наслаждаясь ставшими совершенно круглыми глазами Гермионы. А она, оказывается, вполне себе даже ничего! Особенно, когда не замечает, что на рубашке расстёгнуто на целых две пуговицы больше, чем позволяют правила приличия в красном квартале Шеффилда.

— Думаешь, Грейнждер, брюлики он тебе просто так дарит? — усмехнулась Панси, правильно прочитав мой взгляд. — Нет, тут всё с дальним прицелом!

— Смотри, как прицелился! — хихикнула Дафна.

— А пусть целится! — заявила покрасневшая Гермиона. — Может, я вовсе и не против?

— Ну-ну, — покачала головой Панси, тоже заметив избыток расстёгнутых пуговиц. — Вот, увидишь — поматросит он тебя и бросит.

— Да ты… — вскинулась Герми. — Да ты сама…

— Герми! — предупредил я её, не желая доводить дело до скандала. — Паркинсон, попридержи язычок!

— Мне-то, — пожала плечами она. — Твоя жизнь, Грейнджер.

— Ну, хватит! — взмолился я и протянул ещё один бриллиант Дафне. — Вот, это тебе!

— Спасибо! — ответила та, разглядывая подарок.

— Смотри-ка, Дафна, он и к тебе клеится. Одной ему, видать, мало!

— А я тоже не против, — пожала та плечами.

— Паркинсон, я поначалу хотел и тебе один подарить, — начал было я.

— А я — что? А я — ничего! — тут же невинно захлопала ресничками Панси. — Я только хотела подруге помочь, — подхватила она под локоть Герми, и та сразу начала недовольно вырываться.

— Ну, если только подруге, — сказал я, передавая ей камешек. — Ловлю тебя на слове!

Панси взяла бриллиант и сразу начала им любоваться.

— Ну, и кто к кому теперь клеится? — насмешливо спросила Гермиона.

— Ну, ты, Поттер, и кобель, — восхищённо протянула Панси, разглядывая камень на свет. — Кобелище!

Утренняя история с зарядкой получила продолжение тем же вечером, когда Краб, ласково массируя мой корпус своими кулачищами, вдруг перевёл свой монолог на рассуждения по этому вопросу:

— Скажи, Поттер, а что у тебя с математикой, сложности какие-то?

— Не… Хы… Хы… Понял! — ответил я, успевая резко выдохнуть, получая по рёбрам.

— Завтрак у нас когда?

— Во… Хы… Семь, — ответил я.

— А зарядка когда заканчивается?

— Шесть… Хы…!

— И что после этого два часа делать?

— Брейк! — сказал я, делая шаг назад. Краб опустил перчатки. Я наклонился к своему стакану и выплюнул каппу — оказывается, эта резинка в зубы именно так называется. — Ты что хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что, если ты будешь вставать в семь, то будешь заканчивать зарядку как раз к завтраку, и тебе не придётся искать, на что убить две часа до него.

— Если мы будем вставать в семь, то Рону не придётся с утра от нечего делать заниматься домашними заданиями, и он опять начнёт получать двойки и колы, — ответил я. Краб открыл рот.

— Прикинь, Винс, — ощерился Гойл, вставляя каппу мне обратно в рот. — А ты удивлялся, отчего ты сегодня ни с того, ни с сего пятак по заклятьям словил, а я — по трансфигурации. Видишь, Поттер не такой уж и тупой, как нам с тобой до сих пор кажется!

В среду мы в темпе пообедали и разошлись по исходным позициям. Не все, конечно, а только непосредственные участники. Участницы. И я. Краб с Гойлом, казалось, так и не поняли, что половина кружка куда-то умотала, поскольку как раз в этот момент Луна со звонким смехом слушала что-то, что ей рассказывал Гойл. Мне вообще было неведомо, как она ухитрилась заставить одного из них выдавить из себя хоть слово. Вот, что значит настоящая волшебница!

Я спокойно шёл в сторону выхода из замка. Судя по времени, все уже должны были оказаться на своих местах. Мимо меня пронеслась Гермиона, крича на ходу:

— Скорее, профессор! Я её видела там, на лужайке!

За ней, словно на крыльях, летел Снейп. Мантия его развевалась почти параллельно земле, разметавшись назад и в стороны, делая его походим на огромную летучую мышь. Сегодня Дафна оторвалась по полной программе. Юбку Гермионе она укоротила так, что ещё немного — и стали бы видны трусы, на ногах — белоснежные гольфики, в волосы вплетены огромные банты… Мечта, в общем, озабоченного маньяка. Я невольно поймал себя на том, что сам ускорил шаг, стараясь за ней поспеть. Мы вышли из замка и поспешили по дорожке к хижине Хагрида. На меня, торопящегося сзади, Снейп не обращал никакого внимания.

На полпути к хижине лежали два тела — коротенький бочонок в кричаще-розовом и ещё кто-то в чёрном балахоне с капюшоном, скрывающем голову. В пяти метрах от этих двух фигур стояли Панси и Дафна, а в небе точно над ними редкие облака собирались в какое-то подобие воронки, которую пока, кроме меня, никто ещё не заметил. Амбридж, связанная по рукам и ногам, хрипела и тянула к Снейпу пальцы рук, пытаясь что-то сказать, но было сразу ясно, что на неё наложили Мимблвимбл.

— Финита! — на бегу взмахнул палочкой Снейп. — Финита!

Да что тут прекращать-то? Старушку Долорес связали обычной верёвкой и заткнули рот кляпом. По крайней мере, именно так мне описывал свой план исполнитель. Естественно, Жабридж продолжила мычать и бешено вращать своими глазками, которые сразу налились кровью, как только она увидела меня. Что-то, видать, ей подсказывало, что день может закончится не совсем так, как она планировала. Когда Снейп подошёл почти вплотную, фигура в балахоне вытянула палочку:

— Петрификус!

— Протего! — моментально среагировал Снейп. — Экспелиармо!

— Петрификус Тоталус! — тихо произнёс я, ударяя ему в спину. Вчерашний вечер я провёл, пару тысяч раз повторив это заклинание с Доктринаматриксом, и осечки произойти не могло. Снейп трагически вскинувшей руки статуей завалился на траву рядом с Амбридж.

— Дьявол! — потирая руку, сказал мужчина, выглядящий как Карадок Дёборн, поднимаясь, и принялся выковыривать свою палочку из скрюченной конечности Снейпа.

— Ага, — согласился я. — Резкий он какой-то. Даже я не ожидал. Видать, что-то почуял, вот и среагировал так быстро. Давай, скорее за круг!

Гермиона уже заняла свою позицию, и вместе с Дафной и Панси они образовали равносторонний треугольник, в центре масс которого лежали нынешний и будущий преподаватели защиты от тёмных искусств. Девушки подняли руки, и в камни, которые она держали на кончиках пальцев, ударило по три лучика белого света от внешнего кольца, где по кругу радиусом сто метров были расставлены наши одноклассницы с малыми камнями. От каждого из больших камней туда, где высоко в небе медленно раскручивалась воронка облаков, ударил толстый луч такого же белого света, и вдруг резко потемнело. Небо заволокло облаками, и подул колючий холодный ветер. Устье гигантской воронки начало снижаться вместе с точкой, где скрещивались лучи, пока не замерло буквально в двух метрах над землёй, зловещим раструбом вращаясь над жертвами.

— Фламма Дилектио! — закричал я, взмахнув палочкой. Ну, то есть, я понимал, что кричать вовсе и не нужно, но так, в конце концов, было драматичнее. Грянул гром, и от воронки в Снейпа и Амбридж ударило по очень толстой молнии — в руку толщиной каждая. Потом нас ослепила вспышка, ещё раз прогремело так, что заложило уши, и размётанные по всему небу клочья облаков вдруг начали таять, пока не пропали совсем, оставив нас наслаждаться девственной чистотой голубого неба. Снейп по-прежнему лежал, как бревно, а Амбридж мычала так, что начала дрожать земля под ногами. Ну да, они же рядом лежат. Мучаются, небось?

— Ступефай! — не отказал себе я в удовольствии пнуть мерзкое создание. Ей проволокло по земле пару метром, отдаляя от Снейпа достаточно, чтобы обоих перестало корчить.

— Герми, — тронул я за плечо подругу, вырывая её из ступора. — Бери девочек под руки и топай…

— Я никуда не пойду, — упрямо сцепив зубы, сказала она. — Если уж я всё это сделала, то просто обязана увидеть результат своими глазами.

Сириус пошёл развязывать Амбридж.

— Кто это? Что за человек? — спросила Герми. Мы заранее договорились с Бродягой, что капюшон он снимать не будет, причём, частично из-за нежелания лишний раз светить лицо колдуна, которого нет, перед Гермионой.

— Друг, — коротко ответил я.

— Понятно.

К нам подошли Дафна и Панси. С остальными мы договорились, что они обойдут нас достаточно далеко и не будут смотреть на происходящее. Я мотивировал это тем, что, если я попадусь — а я непременно попадусь, просто уверен — то никакой сильный легимент не рассмотрит в моей голове тех, кого я не видел. Это было второй причиной Сириусу не снимать капюшон. С другой стороны, капля Веритассиума — и я всех сдам гарантированно.

— Финита! — сказал крёстный, отпуская Снейпа. Тот сел со страдальческим лицом, покрутил головой и увидел Амбридж. Лицо его просветлело. Она тоже его увидела, и сразу к нему потянулась. Как только их руки пересекли невидимую границу, обоих скрутило болью. Она завизжала, как свинья, которую режут тупым перочинным ножиком. Снейп терпел несколько секунд, а потом тоже заорал, катаясь по земле. Я слушал их агонизирующие крики, и на какой-то миг мне стало противно от того, что я делаю, а потом я просто вспомнил Поттера. Того самого, которого эта гадина пытала вечерами. Того самого, в результате гибели которого этот гад убил двоих детей и искалечил жизнь третьего… Нет, я ни о чём не жалею.

Стоящих рядом девушек колотила крупная дрожь. Я оттащил Амбридж в сторону Левикорпусом и отпустил на траву. Тяжело дыша, оба приговорённых приходили в себя, снова бросая полные отчаяния взгляды друг на друга. Снейп поднялся и поковылял в сторону Долорес.

— Пойдёмте, — тихонько сказал я, подталкивая их в сторону замка. Сириус должен был произвести зачистку. Мне совершенно не хотелось, чтобы Снейп вспомнил, кто на него напал. А уж в том, что Амбридж и не минуту не задумается, прежде чем отправить всех не просто в Азкабан — на поцелуй к дементору — сомнений не было никаких.

— Обливиэйт! — послышалось сзади. Я не обернулся.

Когда мы зашли в Хогвартс, Гермиона молча мне кивнула и пошла в сторону Гриффиндора. Дафна и Панси выразительно на меня посмотрели, прижимаясь друг к другу. Я пошёл по коридору, выискивая свободный кабинет. Когда я его нашёл, то посторонился, пропуская девушек, и зашёл сам, прикрыв за собой дверь. Они тут же повисли на мне с двух сторон.

— Ужасно! — сказала Панси. — По-моему, милосерднее было бы убить.

— Ты же знаешь, что мы не можем их убить! — пробурчала Дафна, пряча носик у меня на груди.

— Я себя так мерзко ещё никогда не чувствовала! — пожаловалась Панси, снова начав дрожать. Я крепче прижал к себе обеих. — Скажи что-нибудь, Поттер!

— Что ты хочешь, чтобы я сказал?

— О чём ты сейчас думаешь?

Я вздохнул:

— Это совершенно не имеет значения в данный момент.

— В данный момент — имеет. Говори!

Я снова вздохнул:

— Я хочу, чтобы ты вернулась.

— Это всё, о чём ты думаешь? — с укором спросила она.

— Я всегда об этом думаю.

Она мне ничего не сказала. Я, в общем-то, и не сомневался, что она не станет обсуждать эту тему, но мне наконец-то стало тоскливо, как и предполагала обстановка. Следующим уроком у нас было как раз зельеварение, и у меня не было сомнений, что урок отменят. Так оно, в общем-то, и случилось. Мы ещё несколько минут постояли, потом Панси нехотя от меня отлепилась и, пряча глаза, вышла. Дафна грустно на меня взглянула, погладила по голове и отправилась за ней. Я дошёл до кабинета Снейпа, и тут меня догнала Макгоннал.

— Мистер Поттер! — позвала она меня.

— Профессор! — склонил я голову. Быстро они меня вычисли.

— Мистер Поттер, директор хотел вас видеть. По возможности, сейчас.

— Но у меня как раз сейчас занятие! — я сделал попытку избежать немедленного разговора, к которому ещё не был готов.

— Профессор Снейп сейчас не в состоянии вести уроки, — Макгоннал начала буравить меня колючим взглядом. — Я думаю, не случится ничего страшного, если вы сейчас прогуляетесь со мной.

Пришлось подчиниться. Пока мы шли, я пытался придумать, что буду говорить. Не стоит полагать противника, да ещё и легилимента тупее себя — последствия могут быть самыми разнообразными, от вечной стоянки рядом с неведомыми мне беднягами Шрюзбери и Вустером до соседней с оригиналом койки. Мне стало по-настоящему страшно, и следующие несколько коридоров я посвятил мысленным шлепкам по щекам в попытке привести себя в хоть немного вменяемое состояние. Настолько страшно, что я чуть не забыл о лежащем в левом кармане предмете. Приотстав на шаг от Макгоннал, я достал невесомую и почти невидимую сеточку и натянул её на голову. Дэниел сказал, что это помешает легилименту сосредоточиться, но не отменяет необходимости самому думать только о том, что я хотел бы показать.

Сколь верёвочке ни виться… В общем, мы дошли до входа в апартаменты Дамблдора, и Макгоннал пригласила меня в кабинет, в котором помимо Дамблдора ещё были профессор Флитвик и профессор Спраут, сидевшие на диванчике у стены. Макгоннал предпочла стоять рядом со мной, как бы разделяя ответственность за своего питомца. Я поздоровался.

— Здравствуй, Гарри! — взглянул на меня поверх очков Дамблдор. — Как дела? Какие новости? Что-нибудь интересное?

Я пожал плечами. Чёрт его знает, может, они все дружно решили моим здоровьем поинтересоваться, а я сейчас начну исповедоваться. Ну его, молчание — золото. Дамблдор не стал затягивать паузу — с его опытом интриг раскусить мою нехитрую уловку было не так уж и сложно — и сразу взял быка за рога:

— Тридцать минут назад инспектор Амбридж, — он не стал называть Долорес “профессором”, и спасибо ему за это — и профессор Снейп подверглись воздействию мощнейшего ритуала. Ты знаешь, что это был за ритуал, не так ли?

Нужно понимать, что разделительный вопрос — это и не вопрос вовсе, это утверждение, в конце которого ставится вопросительный знак для того, чтобы собеседник, машинально кивнув, сразу сдал себя с потрохами. Дамблдор не спрашивал меня, знаю ли я, что это за ритуал, он просто хотел, чтобы я кивнул. Вместо этого я неопределённо пожал плечами, вызвав на его лице легкую усмешку. Я мысленно снова начал корить себя на все лады. Нужно постоянно держать в уме, что Поттер — тупой и вспыльчивый, и настолько осторожно, как это делаю сейчас я, он себя вести не станет. Есть, конечно, надежда, что с высоты опыта столетнего старца мои потуги выглядят мышиной вознёй…

— Ну, хорошо, мой мальчик, — вздохнул Дамблдор, — ты хоть знаешь, что бы случилось, если бы ритуал был проведён не у стен замка, а, к примеру, у Хогсмида? Если не знаешь, то я тебе скажу. Уже через пять минут на место его проведения аппарировала бы сотня авроров, хватая всех подряд с целью отправить в Азкабан. Этот ритуал не находится в списке непростительных только потому, что требует больших усилий и тщательной подготовки, в отличие от того же Круциатуса, который можно наколдовать и в запале, между делом…

Он замолк, ожидая моей реакции. Я же изо всех сил пытался не дать своим мыслям соскользнуть на детали.

— С другой стороны, тщательная подготовка означает, что тот, кто провёл ритуал, долго думал над его осуществлением… Что же могло настолько повлиять на злоумышленника, что тот даже не задумался об убийстве, которое, несомненно, было бы более гуманным решением? Чем успел так кому-то насолить профессор Снейп?

Думай о шрамах на руке, думай о шрамах на руке! Думай о чёртовых шрамах!!!

— Гарри, посмотри на меня! — я посмотрел на Дамблдора невидящими глазами, в которых то плясали капли крови на моей руке, то Гермиона на четвереньках собирала крысиные глазки под наблюдением Снейпа. Директор показал на чашу перед собой: — Помнишь, что это?

— Да, профессор, — ответил я. — Это Омут Памяти.

— Мне бы хотелось, чтобы ты поделился с нами своими воспоминаниями, Гарри.

— Я не понимаю, как, — ещё одна ловушка. Откуда, в самом деле, недоучке и лентяю Поттеру знать, как сгружать свои мысли? Если, конечно, его не научил ранее крёстный. Другой крёстный… Думай о шрамах…

— Коснись палочкой виска вот так, — Дамблдор показал, что нужно делать. — Выбери воспоминание и начни его вытягивать вот так…

Именно так и нужно делать, за одним исключением — нужно выбрать в точности тот кусочек воспоминаний, которым я хочу поделиться. Лица друзей и сообщников показывать вообще не стоит. Кроме Гермионы, конечно, но тут она — жертва, а не сообщница, не так ли? Я аккуратно сгрузил в Омут “отработку“ у Амбридж, а потом начал работать над фрагментами с Гермионой, безжалостно отсекая всё, что могло дать хоть малейший намёк на подготовку и на помощниц. Хотя, при желании до Дафны докопаться можно. А если Дамблдор узнает, что я спелся с Дафной — это будет очень плохо. Поттеру не положено смотреть никуда, помимо Гриффиндора. Так. Крупным планом трусы Гермионы, тянущейся за книгой на верхней полке — отдельным красочным воспоминанием. В горошек. Я верен Гриффиндору, я дышу Гриффиндором и заглядываю под юбки только Гриффиндору!

Директор потратил от силы пять минут на просмотр картинок и откинулся в кресле, прикрыв глаза:

— Прошу, коллеги! — показал он в сторону Омута.

Макгоннал, Флитвик и Спраут склонились над артефактом. Перед моими глазами усилием воли снова появились капельки крови на руке. Вот же, чёртов упырь! Как я мог быть таким слепцом? Он знал! Знал! И про Амбридж, и про маленькие слабости Снейпа! Знал про издевательства над своим “любимцем” — и ни слова не сказал. Ну, конечно, чем хуже у Поттера жизнь, тем меньше шанс, что он хоть на секунду задумается, прежде чем убиться о Волдеморта! К тому же, с Министерством ему тоже ссориться не хочется. А Снейп… Они же повязаны, как мафиози из Палермо. Стоит Дамблдору отдать Снейпа аврорам, как тот соловьём запоёт… Флитвик вынырнул из моих воспоминаний и ухватился за рукоятку ножика на поясе.

— Коллега? — спросил Дамблдор, приподняв бровь.

— Можно, я ему… Снейпу… Хм… — Флитвик бросил на меня короткий взгляд. — Отрежу…

— Не стоит, коллега, — мягко пожурил его Дамблдор. — Насилием в этой жизни ничего не решить.

Интересная мысль. Особенно, в свете того, как нам преподаётся защита от тёмных искусств. Или это просто совпадение, на которое не стоит обращать внимания? Спраут вынырнула из омута, а за ней — Макгоннал.

— Я видела достаточно! — заявила она с непроницаемым лицом.

— И что вы думаете, Минерва? — спросил Директор.

— Я думаю, что таинственный злоумышленник, имени которого, похоже, мы никогда не узнаем, оказал нам крупную услугу.

— Какую же? — с возмущением спросила Спраут.

— Он избавил нас от скандалов, связанных с преподавательским составом Хогвартса, и от войны с Министерством по поводу их собственного нового назначения. Я считаю, что моральный облик нашего коллеги, — при упоминании Снейпа она поморщилась, будто горчицы наелась, — был самым блестящим образом скорректирован в лучшую сторону, а госпожа инспектор отведала той же пищи, которой потчевала моего студента, — она повернулась ко мне, и теперь я мог ясно видеть, с каким трудом она сдерживает негодование. — Мистер Поттер, почему вы оказались столь беспечны, что сразу мне не доложили?

— Я… Я боялся, что вас уволят, — покаялся я.

— Мистер Поттер! — надменно зашипела она. — Я, а не вы, и не кто-либо ещё, отвечаю за жизнь и здоровье моих учеников. Ни Министерство, ни госпожа инспектор, никто! Запомните это раз и навсегда. Я защищаю и оберегаю вас. Я! Вы поняли?

— Да, профессор, — согласился я.

— Почему вы не доложили о поведении Снейпа? — спросил Флитвик.

— Коллега, — тихим голосом остановил его Дамблдор. — Я уверен, что увиденное настолько потрясло Гарри, что он уже не мог ни о чём думать, кроме как о наказании. Не так ли, мой мальчик?

— Именно так, профессор! — думай о шрамах на руке, думай о шрамах на руке!!!

— Но мы не должны покрывать преступников, Дамблдор! — вскричала Спраут.

— Не преступников, дорогая Помона. Мы можем считать их рукой судьбы…

— Я имею в виду эту гнусную Амбридж и твоего любимчика Снейпа! — перебила она его. — Их нужно сдать аврорам, и немедленно!

— И что тогда? — чуть ли не ласковым голосом осведомился Дамблдор. — Много ли времени потребуется, чтобы выяснить, какому наказанию они подверглись, и найти исполнителей? Для ритуала, напомню, требуются, как минимум, тринадцать участников, которые все, как один, пойдут под суд. А поскольку в деле замешана ставленница министра, то в объяснения про действия под Империусом никто не поверит.

Профессор Спраут склонила голову и прошипела себе что-то под нос.

— Я с тобой полностью согласен, Помона, но так уж устроен этот несовершенный мир. Гарри, — снова вспомнил он обо мне. — А мне-то ты почему ты не рассказал?

Я вспомнил мысли, которые приписывал Поттеру Сценарий:

— Мне казалось, что это — моя война, профессор. И если бы я рассказал вам, то я бы её проиграл.

— Ты её уже проиграл, — словно жалея, покачал он головой. — Как только ты решил стать палачом, как только ты решил встать на путь мести — ты уже проиграл!

— Но как же, профессор? Как я могу победить? — кося под идиота, я ещё и слезы в голос умудрился подпустить, да и не только в голос.

— Только любовью, — ответил Дамблдор, словно не замечая округлившихся глаз профессора Спраут и нервно хватающейся за ножик руки профессора Флитвика. — Только если ты будешь любить своих врагов, ты сможешь их победить. Ты — добрый мальчик, и должен творить добро. Не преумножай зла, не служи злу, не подпитывай его. Позволь добру, которое ты творишь, самому изгнать зло из своих врагов…

Дальше я уже ничего не услышал, поскольку последние пару предложений Макгоннал с удивительной для её хрупкого вида силой тащила меня на выход, крепко ухватившись за моё плечо, что-то при этом шипя себе под нос. Когда мы вышли в коридор, она отпустила меня и, поморщившись, замахала руками, словно отгоняя от себя неприятный запах. Потом она вздохнула и каким-то совсем непривычным для неё добрым и любящим взглядом посмотрела на меня.

— Профессор? — спросил я.

— Простите меня, мистер Поттер, — вдруг сказала она.

— За что? — не понял я.

— За то, что не смогла вас защитить!

— Вы не можете меня защитить, если я сам вам мешаю это сделать, — возразил я.

— Не могу, — согласилась она. — Но должна. Простите меня.

— Знакомство с вами — большая честь, — я сделал шаг назад и церемонно ей поклонился.

— Знакомство с вами — большая честь для меня, — ответила она. — Ступайте, мистер Поттер, и больше не шалите, — и прежде, чем я успел что-то ей ответить, она добавила: — Сегодня.

— Торжественно обещаю, — кивнул я., — сегодня — никаких шалостей!

— До свидания, мистер Поттер!

— До свидания, профессор!