Канон

10. Нарцисса

Очнулся я с таким ощущением, словно треснулся затылком о каменный пол. При попытке поднять приподняться голова сразу начала кружиться, и я почувствовал, что меня сейчас стошнит. Я аккуратно, стараясь не раскачивать, переместился на полметра и осторожно положил голову на холодный пол. Стало немного полегче. Попытка понять, что произошло, окончилась полнейшим фиаско. Я по-прежнему отказывался верить, что Панси так легко от меня ушла к Хорьку. С другой стороны, так же легко она и меня признала своим единственным и неповторимым всего лишь две недели назад. Нет. Всё равно, не верю.

Мне на лоб легла тонкая прохладная ладошка. Шишке на лбу сразу стало легче.

— Ты что, пытался убиться об стену? — хихикнула она.

— Нет, Дафна, я тут просто лёг на потолок полюбоваться!

Она улеглась рядом со мной на каменный пол, плечом к плечу, и стала разглядывать трещины в пяти метрах над нами.

— Что показывают? — спросила она, подлезая ладошкой под мою.

— Я не с начала смотрю, — ответил я. — Похоже, какая-то любовная драма!

— Фу, — надула она губки. — Да ну! Я бы лучше какой-нибудь детективчик!

— В соседнем коридоре триллер показывают. В самые напряжённые моменты из стены выплывает Кровавый Барон...

— Ты долго здесь лежать будешь? У меня уже попа отмёрзла.

— Не верю, — заявил я.

— А придётся! — вот, обломщица!

— Заодно бы и согрелась!

— Алекс! — с упрёком в голосе сказала она.

— Не называй меня так... У меня, кажется, сотрясение...

Дафна повернулась на бок и приподнялась на локте, при этом щекоча волосами мою щёку. Достав палочку, она начала ей водить вдоль моего лба и что-то нашёптывать. Я почувствовал, что мне сразу стало легче.

— Ну, попробуй теперь! — она привстала и уселась на колени, наблюдая, как я поднимаюсь с пола. Голова больше не кружилась. Встав на ноги, я подал ей руку и притянул к себе. Она отстранилась, положив мне руки на грудь.

— Я буду называть тебя Поттер! — заявила она.

— Странный выбор, — удивился я. Она улыбнулась:

— Не бейся больше головой о стену, пожалуйста! Ты мне живой нужен, — я вздохнул. — И не вздыхай. Кое-в-чём Панси права. Ей нужно самой понять, что ты — её судьба.

— А ты? — спросил я.

— А я, в отличие от неё, не была отдана какому-то неведомому Поттеру, которого она и в глаза не видела, а провела детство со своим женихом.

— Но я же — совершенно другой человек, — попробовал возразить я.

— Это ты только так думаешь. Спроси у мамы. Ты всегда был упрям, как баран, и у тебя всегда было большое сердце, как у льва.

Я не знаю, что такого Дафна сказала, но только сдержаться я не смог, и, убрав её руки в стороны, прижал её к себе. Обняв меня, она положила голову на плечо.

— Знаешь, если кто-то сейчас застукает нас...

— Да, — согласился я. — То-то смеху будет!

Она снова отстранилась:

— Пусти меня уже! Мне пора. Да и тебе тоже.

Она сделала шаг в сторону подземелий Слизерина, и я поймал её руку. Дафна сомкнула пальчики на моих, не желая их отпускать. Я сделал шаг спиной вперёд в сторону лестниц. Наши пальцы расцепились, и она, так же, как я, спиной вперёд стала удаляться.

— Спокойной ночи, Дафна! — сказал я.

— Спокойной ночи, Поттер! — она помахала рукой и скрылась за поворотом.

Трудно было описать, насколько легче мне стало от этой короткой встречи. Я понял, что одна невеста — это, конечно, не так много, как две, но лучше, чем когда невесты вовсе нет. У входа в палаты Гриффиндора я наткнулся на Невилла со своим дурацким горшком. Я почесал лоб, поскольку мне совершенно отшибло память:

— Как, ты говоришь, называется эта водоросль? — спросил я его.

— Мимбулус мимблетония! — гордо заявил юный садовод.

— Пароль принят! — сказала Полная Дама, отворяя дверь.

В гостиной я наткнулся на Дина с Шеймусом, причём, последний при моём появлении отвернулся и стал пристально разглядывать голую стену перед собой. Интересно, что у него там? Может, боевик какой? Сводки ИРА?

— Шеймус, — вкрадчивым голосом спросил я. — У тебя есть бомба?

Он вздрогнул, и его рука потянулась было за пазуху, где, как я знал, у него висел небольшой ключик, стилизованный под крест. Неужто и вправду есть? От волнения он, похоже, забыл, что хотел мне сказать.

— Его мать не хотела отпускать в школу, — поделился переживаниями друга Дин. Я понимающе кивнул:

— Да, тут становится опасно.

— Мама сказала, что в “Пророке”... — подал голос Финниган.

— Я знаю, — мягко успокоил его я. — Это всё — правда.

— Что — правда? — вдруг вспыхнул в негодовании Шеймус. — Что ты лгун, а Дамблдор выжил из ума?

Я вслушался в его слова. Сто процентов правды. Именно так. С настоящего момента я буду всем методично врать про то, что я — Поттер, и делать вид, что Дамблдор — добрый старикан, который любит детей.

— Да, Шеймус, но это — не всё. Я не только лгун. Я ещё врун и обманщик, не забывай про это. Настоятельно рекомендую тебе не верить ни одному слову, что я произнесу. Только так ты сможешь защитить свою жизнь и рассудок.

Финниган облегчённо выдохнул:

— Прости, Гарри, я не должен был так говорить. Если не верить тебе, то — кому?

— Я серьёзно. Мне ты точно верить не должен. Сомневайся в каждом моём слове.

— Ну хватит уже! — надулся он. — Я же попросил прощения. Что мне ещё нужно сделать?

— Ладно, проехали! — рассмеялся я и потрепал его по плечу. — Спать пора.

Он уже забрался в свою постель, когда ему в голову пришла ещё одна мысль, и он не замедлил её озвучить:

— Гарри, а что тогда случилось... Когда Седрик погиб?

Я всплеснул руками и мысленно помолился олимпийским богам, надеясь, что среди них найдётся кто-то достаточно милосердный, чтобы убить меня молнией на месте.

— Понимаешь, Шеймус, — сказал я проникновенно. — Есть такая штука — голод...

— И?

— Ну вот, представь, стою я на финише весь такой с кубком, — я незаметно взмахнул палочкой, прошептав заклинание, которому меня научил Сириус. — И вдруг начинаю чувствовать голод.

— Ну, голод! — отмахнулся Шеймус.

— Ты просто не знаешь, что такое — голод, Шеймус. Не голод, а Голод! — теперь я старался по минимуму раскрывать рот на гласных, чтобы не испортить шутку раньше времени.

— Ну есть тебе захотелось, делов-то! Вон, Рону всё время есть хочется!

— Сразу видно, что ты не знаешь. И вот, стою я с кубком, а тут — Седрик. Весь такой тёплый, такой аппетитный... И жилка на шее бьётся...

— И? — нетерпеливо подался вперёд Финниган.

— Ну, я и не удержался, — стеснительно улыбнулся я, обнажая острые пятисантиметровые клыки. От неожиданности он подпрыгнул на кровати, стукнулся головой об перекладину балдахина и завалил его на себя. Его на минуту ослепило, и он практически завизжал от страха, размахивая руками, ещё сильнее запутываясь, и крича “Спасите! Ну, помогите же кто-нибудь!” Дин подошёл к нему и сдёрнул с него балдахин, под которым обнаружился Шеймус, загородившийся от Дина своим ключиком от порохового погреба, который он держал в трясущейся вытянутой руке. В тот момент, когда я другим заклинанием убирал клыки, от удара ногой распахнулась дверь, и в спальню ворвался Рон со словами:

— О, народ, поесть чего найдётся? А то меня голод замучил, — тут он заметил Финнигана с импровизированным крестиком и обрадованно обратился к нему, очевидно, вспомнив, что у того частенько в заначке можно поживиться бутербродом или печеньем: — О! Шеймус!

Тот дико зыркнул на него своими глазами, вскочил с кровати, оттолкнул в сторону Дина и стрелой выбежал из комнаты, захлопнув за собой дверь.

— Чего это он? — недоуменно спросил Рон.

— Еду тебе пошёл искать, — прокомментировал я.

— Еду — это хорошо, — согласился он.

Утро, естественно, добрым не бывает. Ещё на подходе к Большому Залу я увидел прилипал Малфоя и Панси — с ними. Глядя на то, как она вьётся вокруг Хорька, меня одновременно корчило от ярости и тошнило. Я специально уселся так, чтобы не видеть стол Слизерина, а то я не знаю, что бы я сотворил. От меня и так шарахаются, как от пугала.

Рядом села какая-то девочка со значком старосты и снисходительно на меня посмотрела. Я помотал головой, отгоняя наваждение. Не помогло. Она продолжала сверлить меня своими карими глазами.

— Герми? — осторожно спросил я.

— Не называй меня так! — кивнула она.

— Можно я тебя потрогаю? — недоверчиво протянул я руку. Она с шипением отодвинулась:

— Держи свои хваталки подальше от меня, кобель!

Если до этого мне ещё удавалось удерживать челюсть, то на этот раз она позорно отвалилась:

— К-кобель? — переспросил я.

— Вся школа только и обсуждает бабника Поттера! — подтвердила она.

— Вся школа?

— Ну да. Ходят слухи, что ты разбиваешь девушкам сердце и бросаешь их!

— От-откуда с-слухи? — всё не мог осмыслить я чудовищные новости.

— Откуда мне знать? Откуда-то! — она покосилась на меня: — Так что, лапы держи подальше! — и тут же добавила почти шёпотом: — По крайней мере, на людях!

Поскольку нижняя челюсть у меня уже отвалилась, то за ней чуть не отправилась верхняя. Это она, что, мне на что-то намекает? Особенно, на мои лапы применительно к своей особе! Да она в зеркало себя видела? Хотя...

Про свой вчерашний подарок я уже и позабыл, а вот она, похоже, его приняла к сердцу и незамедлительно воспользовалась. Так что, вместо лохматого чудовища я мог лицезреть вполне миленькую девушку. Только вот с резинкой для волос она не вполне справилась, и там волосы торчали во все стороны, но в целом... Мне пришла в голову мысль.

— После завтрака нам с тобой нужно кое-кого найти.

— Кого? — подозрительно спросила она меня.

— Я ещё не знаю. Увидишь.

Однако, новости меня не порадовали. Конечно, ещё по пути на завтрак я отметил, что школьницы моего возраста или младше испуганно сбиваются в плотные группки при моём приближении, а школьницы старше начинают хихикать в ладошки, но я это списывал на образ лгуна и выдумщика, созданный мне “Пророком”. Интересно, кто же это распустил обо мне такие слухи? Хотя... Я оглянулся на стол Слизерина, старательно избегая смотреть в сторону окружения Малфоя. К счастью, Дафна сидела на другом конце. Ты-то мне и нужна! Перехватив её взгляд, я показал глазами на выход. Она кивнула и продолжила трапезу.

Дождавшись, пока Гермиона закончит завтрак и, убедившись, что Дафна уже исчезла, я повёл Гермиону на выход.

— Ты мне что-то говорил! — вспомнила она.

— Да, да, — подтвердил я, как раз окидывая взглядом однокурсницу с Хафлпаффа, как её... Боунс? Она поймала мой взгляд и замерла, как мышь, внезапно увидевшая перед собой кошку, побледнела и бочком двинулась прочь. — Не то... — задумчиво проговорил я. Мы прошли ещё несколько шагов, и я увидел студентку шестого курса Рейвенкло, которая, увидев меня, тут же выгнулась, отставив ножку так, чтобы выставить себя в выгодном свете.

— Не то, — бормочу я, проходя мимо. Мы остановились напротив девушки в мантии со значком Слизерина, что-то сосредоточенно разыскивающей в своей сумке. Огромные синие глаза, безукоризненно уложенные волосы цвета солнечного света... То, что нужно!

— Мисс... — обратился я к ней. Она с бесстрастным лицом бросила на меня быстрый взгляд, задержав его лишь на секунду, и возвратилась к своей сумке. Ну, змея! Я вдруг поймал себя на том, что откровенно ею любуюсь, наплевав на конспирацию.

— Гринграсс! — прошептала сбоку Гермиона, вырывая меня из моего созерцания.

— Мисс Гринграсс! — повторил я чуть громче. Дафна наконец оставила сумку и по-прежнему бесстрастно обратила своё внимание на меня. — Меня зовут...

— Я не настолько блондинка, Поттер, — оборвала меня Дафна, — чтобы не запомнить Того-Самого-Чудо-Мальчика-Со-Шрамом. Итак, что тебе нужно?

— А почему ты думаешь, что мне что-то нужно? — спросил я.

— Иначе, зачем бы ты наконец удостоил меня своей аудиенцией впервые за четыре года обучения на одном потоке? Да ещё и притащил с собой... — она, наконец, посмотрела на Гермиону. — Невероятно! — только и смогла сказать она. Если бы я не общался с ней так близко последние две недели, то я бы, наверное, и не заметил, насколько она поражена. Огонёк понимания пронёсся в её глазах. — Грейнджер! — сказала она.

— Гринграсс! — кивнула Гермиона.

— Скажи, Гринграсс, а ты меня не боишься? — спросил я.

— С чего бы? — обратила она на меня свои ясные глаза.

— Та знаешь, подмигнул я ей, — по школе ходят слухи, что я очень опасен.

— Да? — заинтересовалась она. — В каком плане?

— В этом самом. И, знаешь, теперь девушки с младших курсов меня боятся.

— А со старших? — она, похоже, поняла свою ошибку и раздосадовано прикусила губу.

— А со старших — похоже, теперь отбоя не будет, — весело добил я, подтверждая ошибочность её тактики.

— Надо же... — сказала она, что-то лихорадочно пытаясь сообразить.

— Мне кажется, — доверительно сообразил я ей, — что источнику информации следовало бы остановить эту рекламную кампанию до того, как действительно придётся отбиваться, — я пристально глядел на неё, чтобы убедиться, что она меня хорошо поняла. — Ну, я пошёл! — сказал я, разворачиваясь и придвигая подругу ближе к невесте. Дальше они сами разберутся.

Первым уроком было зельеварение. Мы ждали в сыром дворике у входа в кабинет Снейпа, когда заявился Малфой с компанией. И с Панси, которая, как собачонка, преданно смотрела ему в рот. Я с ужасом осознал, что я этого не выдержу. Того, что она будет всё время виться вокруг Хорька. Я просто сойду с ума. Спасение пришло, откуда я не ждал. Точнее, из-за угла. Точнее, из-за угла появилась Чо, которая, о чём-то задумавшись, собиралась проскочить мимо, и даже проскочила бы, если бы я не припёр её к стенке. В буквальном смысле припёр.

— Привет, Чо! — загородил я ей дорогу. Она подняла глаза и увидела меня.

— Привет, Гарри! — она сделала попытку меня обойти, но я просто упёрся рукой в стену перед её носом, а потом другой рукой загородил ей путь к отступлению.

— Как дела? Как лето прошло?

Её лицо скорчилось, словно она собралась чихнуть. Да она сейчас слёзы лить начнёт!

— Не ныть! — рявкнул я на неё так, что Сюзан Боунс, которая до этого лишь наблюдала за нами, предпочла найти себе укрытие. Чо покрутила носиком, борясь с накатывающей истерикой.

— Не буду! — пообещала она мне, успокоившись. — Лето? Ничего так. А у тебя?

— А мне повестку в суд прислали, — огорчённо пожаловался я. — Хотели дело пришить.

Её глаза распахнулись от удивления. Самую чуточку. Может, на пару микрометров.

— Ух, ты! — сказала она. — И что?

— И ничего, — ответил я. — Нет у них методов против Гарри Поттера!

— А что это у тебя за значок? — послышался голос моего друга, а затем он сам оторвал от стены мою руку, освобождая себе подход к моей “жертве”. Я украдкой оглянулся и успел поймать задумчивый взгляд Панси, которая тут же отвернулась. Рон продолжал наезжать на бедную Чо, но мне это уже было не интересно. Я увидел его. Одно из двух лиц, которые последними отпечатались в глазах Поттера прежде, чем его память грубо запихнули в мою несчастную черепушку.

Теперь черепушка была занята сразу двумя думами. Первое и самое важное — Панси. Что же ты, змея со мной делаешь? Вторая — мой враг, точнее, один из двух врагов. Так же, как меня сводит с ума сидящая в пяти метрах от меня Панси, заискивающе подлизывающаяся к Хорьку, так же меня изводит нахождение неподалёку моего врага, точнее, невозможность залепить в него... Не Аваду Кедавра, конечно. Скорее, Редукто. Чтоб не сразу. Мысли бурлили в голове, как зелье в котле, не давая сосредоточиться. Поэтому я ничуть не удивился, когда рядом со мной застыл Снейп собственной персоной, с отвращением глядя на идущий из моего котла серебристый пар.

— Поттер, что это? — спросил он. Уголки его губ опустились, как усы у армейского полковника. Если покрасить ему мантию в белый цвет — вылитый Пьеро, король уныния.

— Умиротворяющий Бальзам, — с ленцой в голосе сказал я.

— Ответьте мне, Поттер, как у вас со зрением? — вкрадчиво спросил он.

— Отлично! — ответил я и закрыл ладонью правый глаз, глядя на доску. — А, Б, Ы, Р, — я открыл левый глаз и закрыл правый: — В, А, Л, Г!

Гермиона надулась, как рыба-ёж, пытаясь не засмеяться, а Малфой на другом конце кабинета, похоже, лимон съел.

— Хорошо, тогда прочтите мне третий пункт инструкции.

Я прочитал.

— Ну? — спросил Снейп.

— Что — ну? — переспросил я.

— Что вы забыли?

— Отлить в колбу, подписать и поставить вам на стол для проверки? — я потянулся так, что в плече что-то хрустнуло.

— Вы, Поттер, даже с самыми элементарными вещами справиться не можете! Эвнеско! — он взмахнул палочкой, мой котёл исчез.

Вечером мы сидели в гостиной Гриффиндора. Гермиона с Роном обсуждали Амбридж, что мне было совершенно безразлично, а я в это время обдумывал совершенно другое, а именно — каким, оказывается, тупым и беспечным я был, когда речь заходила о настоящем обучении. Вот же они, слова из Сценария, описывающие процесс обучения — “скучно”, “боролся со сном” и тому подобное. Неужели можно быть таким пентюхом? А ведь тот Поттер, из Сценария, прекрасно знал, что Волди вернулся, и что вернулся он по его голову. Я не хочу быть тупым! Пока Гермиона разбиралась с близнецами, устроившими массовое испытание конфет на первокурсниках, я незаметно выскользнул из гостиной и отправился искать учебник по зельеварению.

Мужик сказал — мужик сделал. А если не сделал — значит, не смог. Уже на паре Флитвика я понял, насколько непросто быть Гермионой. Или, к примеру, Дафной или Панси. Потому, что сидеть и, стиснув зубы, читать учебник каждую свободную минуту было жутко скучно. Ну, то есть, до одурения скучно. Я с новым уважением взглянул на свою подругу. Кстати, что это с ней? Не в силах оценить увиденное, я проморгался.

“Герми, это ты?” — спросил я про себя. Нет, это определённо была не Гермиона. Просто потому, что я не мог себе представить, чтобы она ни с того ни с сего вдруг вместо того, чтобы заглотить страниц так этак двести какой-нибудь жутко интересной книги о разновидностях пустынных дромарогов, потратила этот час на то, чтобы тщательно, волосок к волоску уложить волосы, неброской помадой слегка подвести губы и совсем уж незаметно припудрить щёчки. В этот момент её просто было невозможно узнать. Конечно, Гермиона была бы не Гермиона, если бы она оторвала нос от книжки, чтобы обратить внимание на таращащегося на неё Поттера, но с дальнего конца аудитории я увидел сияние улыбки. Я повернул голову и прикрыл глаза. Дафна ещё раз улыбнулась, дав мне понять, что благодарность принята.

Я с трудом оторвал глаза от невесты и с ещё большим усилием заставил их повернуться в книжку. Мне нужно учиться. Это просто безобразие, до чего доводит лень! Абзац за абзацем, страница за страницей я вгрызался в гранит науки. После трансфигурации мои глаза уже опухли от невиданного ранее напряжения. Я за два урока прочитал больше учебной литературы, чем за предыдущие четыре года! Я вышел во двор и присел под дерево, несмотря на довольно-таки сырую погоду. Мне нужен был воздух! Мимо меня прошла Дафна в направлении хижины Хагрида. Я вскочил, чтобы её догнать и немного пообщаться, но как раз в этот момент передо мной возникла Сюзен Боунс.

— Гарри! — сказала она, очень мило при этом смущаясь.

— Да?

— Это правда, что ты придумал историю о своих... — она умильно повела глазами в сторону, — похождениях, чтобы... потому, что у тебя нет девушки?

— Э-э-эм. К-хм. Эм-ма-а, — ответил я, вспомнив практически все слова, подобающие такому случаю.

— Тогда я — согласна, — заявила она. — Если ты не против, конечно.

— К-ха! — наконец, смог я из себя выдавить что-то членораздельное.

— Мы с тобой попозже поговорим, хорошо? — она ушла, оставив меня вращать глазами и хватать воздух ртом, а передо мной возникла Падма.

— Э, Гарри, давай встрэтымся в Астрономыческой Башне сэгодня, да? — взяла она быка за рога.

Я вяло кивнул, и она убыла восвояси. В общем, ещё минут через пять я бежал, сломя голову в надежде догнать Дафну раньше, чем она дойдёт до нашего зверинца. Дафна обнаружилась под кроной одного из вязов, где она меня ждала на полпути. Перейдя на шаг, я взял её за руку и повёл в сторону кустов. Сначала — самое важное. Я притянул её к себе и поцеловал. Сначала она было опешила, не ожидая такого развития событий, а потом с удовольствием включилась в борьбу языков, отодвигая на задний план мои мелкие и крупные тревоги и заботы.

— Соскучился? — спросила она, когда я с сожалением от неё оторвался.

— Не то слово! — ответил я. Она опять потянулась ко мне губами. Ещё через несколько минут я уселся на толстую корягу, а она разместилась у меня на коленях. С минуту она крутила головой, прислушиваясь к ощущениям, а потом поинтересовалась:

— А как это так получилось, что я уже сижу у тебя на коленях?

— Не на мокром же тебе сидеть? — резонно возразил я.

— Ты — нахал! — кивнула она и потребовала: — Давай, рассказывай! Мучаешься? — она мотнула головой в сторону, явно имея в виду Панси.

— Мучаюсь, — согласился я. — Честно говоря, я раньше и предположить не мог, что я так в неё... к ней так привяжусь.

— Не переживай, — она запустила мне руку в волосы, взъерошив их. — Она же умная девочка и быстро сообразит, что под красивой обёрткой вполне может скрываться пустышка.

— Зачем ты меня обнадёживаешь? — спросил я. — Тебе-то не лучше разве, если ты у меня единственная будешь?

— Хм. Насчёт “единственная” я с тобой как-нибудь в другой раз поговорю, а насчёт Панси... — она подняла голову к небу, словно вслушиваясь в шум леса, а потом снова повернулась ко мне. — Тебе без неё будет плохо. И ей без тебя. И мне будет плохо за вас обоих. А я не люблю, когда мне плохо, — она опять подняла лицо к небу. Я наклонился и поцеловал её в носик.

— Ты такая мудрая и рассудительная! Это что-то!

Услышав это, она встрепенулась и настороженно посмотрела на меня:

— Ну, что ещё случилось?

— Да ничего, в общем-то. Дело в том, что в школе теперь ходит новый слух — что Гарри Поттер пустил слух о своих победах на любовном фронте оттого, отчаялся найти себе девушку...

До неё сразу дошло. Она, всё-таки, сильно не дура, хотя временами и заносит, как, к примеру, в этом случае.

— Сколько? — задала она самый правильный вопрос.

— Шесть.

— Сколько?!! — переспросила она.

— Ну, ты же понимаешь, — устыдился я собственной нерасторопности. — Это только те, что смогли меня найти во дворике в течение десяти минут. А так — в школе порядка полутора сотен девиц всех возрастов.

— Всех возрастов! — ужаснулась она.

— Ага, — подтвердил я. — И если от мелких я ещё отобьюсь, то от старшекурсниц...

— Что — от старшекурсниц?

— У них, понимаешь, такие... хм... аргументы.

— Аргументы? — вместо ответа я выразительно посмотрел на её грудь. Она опять покраснела и сделала попытку поплотнее закутаться в мантию. — И даже не думай! — с недовольным видом пробормотала она.

— Я не думаю, Дафна. Я мечтаю, брежу и вижу во сне.

— Вот, и смотри свои сны! — заключила она. — А обо мне — даже не думай!

— Я только о тебе и думаю.

— И о Панси! — с укором сказала она.

— Конечно, и о Панси, — согласился я. — Ты мне лучше скажи, вот, о чём ты думала? — вернулся я к изначальной теме.

— Ну, Алекс, — надула она губы, — ну что ты от меня хочешь?

— В каком смысле?

— Мне, между прочим, всего пятнадцать лет. А, во-вторых, не забывай, дорогой, что я — блондинка!

— Да уж, отбрехалась! — усмехнулся я, погладив её по спине. — Не возражаешь, если я буду иногда упоминать цвет твоих полос в таком контексте?

— Алекс, — равнодушно глядя в сторону сказала она. — Я намедни книжку читала. Всё поняла, кроме одного слова. Ты не знаешь, — подняла она на меня свои чистые невинные глаза, — кто такой “кастрат”?

Не знаю, кто, и, надеюсь, никогда сам им не стану.

— В общем, не стоило так делать, — продолжил я. — Я тебя ни на кого не променяю, так и знай. Тебя и Панси, — уточнил я. — Эта затея со слухами была абсолютно бессмысленной. То, что я не собираюсь вести себя, как Поттер, не означает, что я ещё и не одной юбки не пропущу...

Уже после слов “не променяю” она от меня отключилась. Я мог явно видеть через её глаза, как у неё в голове крутятся шестерёнки. Она что-то себе там соображала, причём, соображала достаточно быстро.

— Так, — перебила она меня. — Это можно использовать. Как много девушек из потока ты можешь... окучить?

— Теоретически? Почти всех. Но зачем? Я же тебе сказал...

— Тш-ш! — снова перебила она меня. — Значит, минус Панси, минус Гермиона, минус Милисента, — я благодарно ей кивнул, — и минус я.

— А ты-то почему “минус”? — удивился я.

— Иначе она догадается...

— Кто?

Она от меня лишь отмахнулась:

— Значит, так. Приглашаешь всех на свидание. В одно время. А потом всем, кто придёт, объясняешь, что первый слух был правильным...

— И что я на самом деле бабник?

— Но только смотри же, с остальных курсов никого не приглашай!

— Почему?

— Потому, что толку никакого, а по щекам потом получать больше придётся.

— Погоди...

— Не мешай! — отмахнулась она. — Я думаю, пары недель терапии хватит.

— Какой терапии? — я понимал всё меньше и меньше.

— Ревно-... Перед уроками, на уроках, после них всё время ходи, окружённый поклонницами. На уроках садись только с ними. Побольше смеха и радости...

Наконец-то я начал понимать, о чём она говорит.

— Ты хочешь, чтобы я заставил Панси ревновать?

— Ага. Может, и Милисенту стоит... — она задумчиво поглядела на меня.

— Не надо! — сказал я.

— В общем, так... Две недели я потерплю, — она прикусила губу и вновь впилась в меня поцелуем. — Но потом придётся тебе это всё расхлёбывать.

— Может, не надо? — с тоской в голосе спросил я.

— Надо! — твёрдо сказала она. — Я в тебя верю. И тебе.

— Знаешь, чего мне больше всего сейчас хочется?

— Чего? — с подозрением спросила она.

— Мне хочется провести с тобой ночь.

От моего заявления она поперхнулась и залилась краской. Я сильнее прижал её к себе:

— Не в том смысле, глупая. То есть, оно, конечно, если бы — то да. Но — нет. Потому, что, однако... — я, похоже, сам засмущался от её предположений. — Я имел в виду — как в последний раз...

— С кошкой и Асторией? — нервно засмеялась она.

— Именно! — подтвердил я. — С кошкой и Асторией!

На уроке по уходу за магическими существами ко мне вполне предсказуемо докопался Малфой, который начал меня раздражать ещё с начала урока, очередной тупой шуткой вызвав звонкий смех Панси. Тьфу! А на этот раз, в тот момент, когда я пытался выспросить Грабли-Планк насчёт Хагрида, — и на кой он мне сдался, особенно, если я знаю, что с ним всё в порядке, — Хорёк решил встрять и проявить свои качества киношного злодея:

— Кто его знает, этого олигофрена, может, ему камень на голову упал!

— Да, плохо бы ему пришлось, — сочувственно вздохнул я. — Эх, ему бы врождённый малфоевский иммунитет!

— Это да! — самодовольно согласился Хорёк. — А какой иммунитет?

— Мистер Поттер, скорее всего, довольно неуклюже пытается намекнуть, что настоящий Малфой от удара в голову бы не пострадал, — с каменным лицом прокомментировала Грабли-Планк.

Я кивнул.

— Ну, правда, не пострадал бы, — кивнул Хорёк. — А где шутка-то?

— В яблочко, — сказала профессор. — Пятнадцать очков Гриффиндору. За тонкие наблюдения за живой природой.

— Эй, за что? — возмутился Малфой. — А Слизерину?

— Минус пять очков Слизерину! — устало добавила Грабли-Планк. — За непробиваемость.

Я опять поймал на себе взгляд Панси, только выглядела она весьма сердито и отворачиваться не стала. Да уж, сейчас ещё за свою любовь мстить пойдёт, с неё станется. Интересно, я бы так же бесился по поводу и без повода, как мой бестолковый книжный тёзка, если бы не прочитал это всё загодя? Или всё же что-то со мной произошло за это лето, что выбило из меня всю эту тупость, которой Жаклин Боулинг так любовно одаривала своего героя? Вот, к примеру, что он взбеленился, когда ноющий Малфой рассказывал своим подпевалам, как его папочка расправится со всеми его, Хорька, врагами, и уж такое страшное сделает с Хагридом? Что на Хорька-то злиться? Я даже из-за Панси на него не злюсь, а исключительно на неё саму, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что у неё интеллекта в разы больше, чем у всех слизеринских парней вместе взятых. А может, даже и гриффиндорских. Может, даже включая меня.

Томный вечер при свечах с Долорес Амбридж прошёл, как и планировалось — в атмосфере любви и веселья. Перо корябало мне руку, я продолжал, стиснув зубы, как всегда, думая о двух вещах одновременно — какой же я тупица, раз не догадался обезболивающим руку уколоть, и какого же безвольного тупицу сделала из Поттера создательница Сценария. Настолько безвольного, что он даже не догадался просто встать и уйти, послав Жабридж куда подальше. В общем, помучиться пришлось. Вечер удался.

Я вышел из кабинета, проклиная себя на все лады и чуть не столкнулся с Дафной, которая глазами, полными боли, смотрела на меня. Она тут же схватила меня за руку и, проведя по ней пальцами, приложила к щеке. И тут я полностью забыл о боли. Рядом с Дафной стояла Панси, которая, хмуро на меня глядя, отобрала у Дафны мою истерзанную конечность и поцеловала розовый шрам. О лучшем обезболивающем я и мечтать не мог, но ровно до того момента, как она, отпустив мою руку, растворилась в полумраке коридора.

— К-хм! — послышалось из тёмного угла рядом со входом в кабинет Амбридж. Дафна сразу шмыгнула мне за спину, а я потянулся за палочкой. В конус света от настенного светильника вышел Люциус Малфой собственной персоной. Честно говоря, не ждал я, что он даст о себе знать так скоро. Уж до выходных бы мог и обождать.

— Мистер Поттер! Мисс Гринграсс!

— Мистер Малфой! — наклонил я голову, краем глаза заметив, как Дафна приседает в книксене.

— Вы позволите мне взглянуть на вашу руку, мистер Поттер? — спросил Малфой. Я протянул ему руку, и он внимательно её осмотрел. — Нарцисса! — позвал он.

— Миссис Малфой! — поздоровался я, а Дафна опять присела, причём, практически одновременно с Нарциссой Малфой. Миссис Малфой взяла мою руку и внимательно осмотрела.

— Без обезболивающего? — спросила она. Я кивнул, а она покачала головой.

— Я знаю, — сказал я. — Однако, мне сегодня предложили превосходное оправдание подобной беспечности.

— Позвольте полюбопытствовать, — сказал Малфой.

— Мне всего пятнадцать, — ответил я. Миссис Малфой провела палочкой вдоль руки, и её словно холодом обдало, одновременно напрочь убирая боль.

— Благодарю вас, — сказал я. Она отпустила мою руку и накинула капюшон на голову так, чтобы полностью скрыть под ним лицо. Прежде, чем я успел удивиться, она скользнула в кабинет Амбридж. Через приоткрытую дверь был прекрасно слышно, как она негромко произнесла:

— Силенсио! Круцио!

Раздался звук падающего тела и звон разбитой чашки.

— Мисс Гринграсс, — подал голос Малфой.

— Спокойной ночи, господа! — присела в книксене Дафна.

— Спокойной ночи, мисс Гринграсс! — синхронно ответили мы с Малфоем. Когда Дафна скрылась из вида, рядом с нами снова появилась миссис Малфой.

— Всё готово, — сказала она. Люциус распахнул дверь в кабинет Амбридж, приглашая Нарциссу и меня войти, и зашёл сам. Я начал оглядываться в поисках Долорес.

— Я упаковала её в сундук, — негромко сказала Нарцисса.

— Спасибо! — искренне поблагодарил я её.

— Как вы сказали, мистер Поттер, — усмехнулась она, — вам — всего пятнадцать.

Страннее всего слышать такие слова от Пожирателя Смерти. Люциус расположился за столом Амбридж и жестом предложил мне кресло рядом. Странно, но от того животного страха, что довлел мной в мой визит к нему, и следа не было. То есть, я его по-прежнему опасался, но не настолько, чтобы обделаться при случае. Нарцисса уселась чуть дальше, но у меня почему-то было ощущение, что она будет внимательно ловить каждое сказанное слово.

— Итак, мистер Поттер, — свёл пальцы рук вместе Малфой.

— Мистер Малфой, — наклонил я голову.

— Как вы и просили, я понаблюдал за спектаклем в суде и порадовался за Драко, когда его назначили старостой. Так же, я приложил неимоверные усилия к тому, чтобы сегодняшний вечер для вас не закончился травмой. Я так понимаю, что ваш намёк был именно на то, что предсказанные вами события предотвратить невозможно?

— Именно так, мистер Малфой. Невмешательство было необходимо, чтобы отличить пророчество от ложного, а попытка повлиять — для демонстрации его истинности.

— И что дальше? — спросил он. — Вы же не для того затеяли всё это, чтобы я полюбовался на драму с вами в главной роли?

— Отнюдь, — ответил я. — Дальше — более важная часть предсказания.

— Зачем? — поинтересовался он. — Зачем вы это затеяли?

— Часть этого предсказания — гибель нескольких моих друзей. Я бы хотел купить их жизни.

— Но вы сами только что продемонстрировали мне, что предсказание — истинно, и обмануть его не удастся.

— По крайней мере, я должен попробовать, — ответил я. — Чтобы мне хоть чуточку легче было это всё пережить.

— Хорошо. Что вы предлагаете? — спросил Малфой.

— Второго мая 1998 года Тёмный Лорд умрёт.

Нарцисса и Люциус почти синхронно вздрогнули. Он закрыл лицо руками, а потом принялся массировать виски. Она встала со своего места и подошла к нему сзади, касаясь палочкой его головы.

— Это... действительно важная часть предсказания, — с трудом выговорил он, восстанавливая самообладание. — Я могу этому верить?

— Я думаю, любой легимент сможет убедиться в правдивости моих слов.

— Я понимаю. Хорошо, я попробую устроить вам встречу. Я так понимаю, что вам нужны гарантии неприкосновенности?

— Это было бы действительно неплохо, мистер Малфой.

— Я дам вам знать, мистер Поттер, — кивнул он мне. Да, лицо у него изрядно посерело. Я встал, поклонился и вышел из кабинета, оставив Малфоя задумчиво тереть подбородок.

— Мистер Поттер! — послышался сзади голос. Я развернулся:

— Миссис Малфой?

Она остановилась передо мной и поглядела мне в глаза.

— Драко, Люциус и Андромеда останутся в живых, — ответил я на её невысказанный вопрос. Упоминание Андромеды сразу сказало ей всё.

— Что, и Сириус, и Нимфадора? — спросила она, даже не решаясь упомянуть Беллатрикс.

— Сириус — первый, — ответил я. — Этой весной.

Она закрыла лицо руками, пытаясь отгородиться от того, что я только что ей сказал. Я, честно говоря, не знал, что делать. Если бы это была какая-нибудь школьница, я бы постарался её утешить, но жена и мать Пожирателя, которая только что применила Круциатус к мерзкому отродью, которое, не задумываясь, может устроить кровавую пытку несовершеннолетнему... Я осторожно протянул руку и коснулся её плеча. Она благодарно мне кивнула, но руки от лица убирать не спешила.

— Простите меня, мистер Поттер...

— Прошу вас — Гарри. И на “ты”, если можно.

— Хорошо... Гарри, — она внимательно изучала меня своим цепким взором. — Муффлиато! — вдруг взмахнула она палочкой. — Сними очки, если тебе не трудно.

Я послушался. Надо же, какая наблюдательная попалась! Она с удовлетворением разглядывала моё лицо, поворачивая его из стороны в сторону, а потом кивнула, позволив мне надеть очки.

— А что случилось...

— С Поттером? — подсказал я. Она опять довольно поджала губы — не от того, что её догадка была правильной, а оттого, что я сразу вник в происходящее. — Это вообще долгая история. — Я оглянулся на дверь ненавистного кабинета.

— У меня есть время, — возразила она. — Неподалёку отсюда есть скамейка, там ты мне всё и расскажешь, — я не стал настаивать и объяснять ей про своё отставание в учёбе, а просто жестом предложил ей вести меня. Мы разместились на скамейке, миссис Малфой установила полог неслышимости и принесла мне Непреложный Обет в том, что ничто из того, что я ей расскажу, не станет известно от неё никому другому, избавив меня от необходимости мяться и пытаться ей объяснить, зачем мне это нужно.

— Началось всё, когда родители Поттера были убиты. На данный момент я считаю, что их убил Тёмный Лорд, который также пытался убить и меня, но отчего-то умер сам. Официальная версия, которую всем излагает Дамблдор, заключается в том, что его убила защита крови, которую создала моя... то есть, мама Поттера, пожертвовав собой. После этого Дамблдор отдал ребёнка родственникам — магглам. По нынешний день он продолжает меня уверять, что там — самое безопасное для меня место, и благодаря защите крови Пожиратели меня не найдут. Дядя Поттера всячески издевался над ним, и, когда ему было десять, в очередном приступе ярости нанёс ему повреждения, несовместимые с жизнью. В панике он связался с Дамблдором, и тот вместе с сообщником, прибыв к ещё живому Поттеру, успел сохранить его память. Каким уж образом — я не знаю. Потом они похитили мальчика тех же лет и попытались наложить ему память Поттера...

Она понимающе кивнула:

— Это очень опасный процесс, и выживает один из трёх. Тогда пропали Алекс Паркинсон, Малколм Шрюзбери и Дживз Вустер.

— Да, я знаю. Где они закопали Малколма и Дживза — я не знаю. В общем, с того момента я — Поттер, как вы уже, наверное, поняли.

— Да, с этим мне всё понятно. Один вопрос...

— Снейп, — не дал я ей договорить. Она покачнулась, как от удара, и глубоко вдохнула, побелев, словно её присыпали мелом.

— Надо же, — сказала она, совладав с потрясением.

— К сожалению, пророчество упоминает момент и способ его смерти. Так что, убить раньше у меня его не получится.

— Я сочувствую вашему горю, — склонила она голову.

— Спасибо. Так вот, о пророчестве... Вы, наверное, наслышаны о событиях на Турнире Трёх Волшебников. Может, даже о прочих приключениях, которые выпали на мою долю...

— Да, Алекс, — подтвердила она. — Мой сын чрезвычайно внимателен к твоей судьбе и много мне рассказывает.

— В общем, после драматичного финала турнира меня вдруг осенила мысль, что на одного Гарри Поттера чересчур много приключений. Я решил, что надо мной довлеет какой-то злой рок, и стал читать литературу, посвящённую вопросам судьбы и предназначения. Так я нашёл этот старинный свиток. Он был не очень большой, но в подробностях описывал ритуал призыва демона, который в свитке назывался Оракулом...

— Свиток? Свитки обычно однократного применения и исчезают, передав информацию...

— Именно так и случилось. Как только я выучил последовательность создания септаграммы призыва, он рассыпался в труху...

— Септаграмма? Это очень редкий узор. В основном, из-за количества энергии, которое она требует.

— Да, я каждый раз оказывался выжат досуха... Так или иначе, я призвал демона, и он мне подарил очень развёрнутое предсказание событий следующих трёх лет. Вплоть до таких мелочей, как Долорес Амбридж.

— Надеюсь, она тебя больше не будет мучить.

— До пятницы включительно, — сказал я. Нарцисса дёрнулась, и я предупредил её: — То, когда и как она умрёт, тоже описано в предсказании. Сейчас вы её убить не сможете.

— Я могу получить полный текст?

— Я не вижу, почему бы нет, если я буду уверен...

— Я хотела бы тебе сказать несколько слов, Алекс. Начну я с того, что, по моим представлениям, кажется, а может и является главным для тебя, по крайней мере, в этот момент, — она пристально на меня посмотрела. — Это касается небольшой сценки, невольной свидетельницей которой мы с мужем стали, когда ты вышел из кабинета этой мрази... — я вздрогнул. Она же теперь знает о моих отношениях с Дафной... и с Панси. Что ещё хуже — Малфой знает. Чёрт, чёрт, чёрт! Она улыбнулась, заметив отражение моих мыслей, бегущей строкой пересекающее мой лоб: — Не волнуйся, Люциуса я подчищу, а сама я тебе дала Непреложный Обет, помнишь?

— “Подчистите”?

— Я тебе чуть позже объясню. Так вот, мой сын успел поведать о новом увлечении мисс Паркинсон, которая, насколько я понимаю, в юном возрасте была обещана мистеру Поттеру... Я ничего не путаю? — спросила она. Я помотал головой. — Долго ли, коротко ли, но у мисс Паркинсон нет никаких шансов, — с грустной улыбкой сообщила мне миссис Малфой.

— Не понял, — сказал я.

— Видишь ли, как мне ни больно говорить об этом, но мой сын играет за другую команду.

— Я знаю, за Слизерин, — кивнул я ей. — Но при чём тут Панси?

Миссис Малфой прыснула в кулак и помотала головой:

— Благослови тебя Мерлин, чудесный мальчик! В общем, за Панси и Драко не волнуйся, рано или поздно она тоже это сообразит. К сожалению, я не могу на него воздействовать в том плане, чтобы он был к тебе более дружелюбен...

Я помотал головой:

— Предсказание описывает его постоянную враждебность. Если он даже сам захочет, ничего не получится.

— Но ты...

— Не волнуйтесь, миссис Малфой...

— Когда мы одни, пожалуйста, называй меня Нарцисса.

— Не волнуйтесь, Нарцисса, у меня не было в мыслях делать ему больно... И, как я вам сказал, на момент окончания предсказания он жив и здоров.

— Спасибо тебе, Алекс. Теперь о вещах менее важных. Что ты хочешь от Тёмного Лорда?

— Этой весной Сириус погибнет. Я хочу его помощи в том, чтобы попытаться его спасти.

— В обмен на что?

— Предсказание утверждает, что я буду тем, кто убьёт Тёмного Лорда. Если Сириус будет жив, то я могу попытаться спасти Волде...

— Алекс! — остановила она меня.

— Волди. Это будет война, Нарцисса, и погибнет много людей, хороших и не очень.

— Тёмный Лорд не остановится, — сказала она. — Он будет сражаться до последнего.

— До последнего волшебника в Англии.

— Да.

— Что вы мне хотите сказать?

— Тебе стоит с ним поговорить. Может, он захочет помочь тебе в чём-то...

— Может, я захочу помочь ему в чём-то?

— Он уже не человек, Гарри. Он давно перестал им быть. Его могущество, конечно, не вызывает сомнения, но он — просто машина для убийства.

— И, тем не менее, вы мне советуете с ним поговорить...

— Заручившись Непреложным Обетом гарантии твоей безопасности. Я не об этом хотела поговорить. Я хотела поговорить о своём муже.

— Я весь внимание.

— Мой муж амбициозен, — она сделала паузу, подбирая слова, — но его организаторские способности сильно отстают от его амбиций.

— Хм.

— Ну, хорошо, я скажу более прямо. Он имеет врождённый талант заваливать практически любое дело, которое ему поручают, — это правда. Сначала он напортачил с дневником-крестражем, потом не смог правильно организовать мне судилище. По Сценарию, в будущем я два раза буду у него в руках и оба раза сумею ускользнуть. — Тем не менее, я люблю его, — посмотрела она на меня. — Он — по-настоящему мужчина моей мечты, пусть даже в чём-то не совсем идеальный. И он сейчас не очень счастлив...

— Оттого, что его организаторские способности не позволяют раскрыться его амбициям? — продолжил я. — Что же сделает его счастливым?

— Министерский кабинет.

Я улыбнулся:

— Чтобы он полностью завалил это дело?

— У него будут помощники, я обещаю, — поспешила она заверить меня. — Кроме того, мне нужно, чтобы Драко избежал возможных последствий...

— Игры за другую команду? — догадался я. Она раздражённо поджала губы, а потом улыбнулась:

— Поистине, твоё неведение — благодать. Нет, мне нужно, чтобы он не попал под суд, если будет общаться с Пожирателями. И ещё одна вещь... Моя сестра... Я хочу, чтобы она была отдана мне, под мою ответственность.

— То, о чём вы меня просите...

— Если ты согласен, то я готова принести тебе или тому, на кого ты укажешь, клятву верности. Если нужно, даже клятву полного подчинения! — с жаром сказала она.

— Да я не об этом. Как я, школьник по сути, могу обещать кому-то избавление от Азкабана или министерский портфель?

— Мне главное, чтобы ты и твои единомышленники приложили все усилия к тому. Тогда моя миссия жены, матери и сестры будет выполнена.

— А как я могу требовать вашей верности, если не знаю, смогу ли я за неё отплатить?

Она впервые за всё время позволила себе демонстрацию чуть менее отстранённых чувств, протянув руку и потрепав меня по голове:

— То, что ты задаёшь мне такой вопрос, делает тебя достойным, — она покопалась в сумочке и достала оттуда небольшой мешочек: — Вот, шарик нужно втереть в кожу перед экзекуцией.

— Спасибо!

Она встала, заставив меня тоже вскочить, и присела в книксене. Я поклонился, а когда разогнулся, её уже нигде не было. Я достал из кармана Маховик Времени. Мало того, что мне было по-настоящему больно, так мне я ещё и не успел сделать домашнее задание. Кроме того, у меня пять часов назад — в восемь вечера — свидание в Астрономической Башне. Нехорошо заставлять девушек ждать!