Неприкаянный 2. Камешек в жерновах

Глава 21

Наперекор старухе

Эссен некоторое время смотрел на меня молча внимательным оценивающим взглядом. Казалось, он силится меня понять, но напрашивающиеся выводы ему категорически не нравятся. Нет, не так. Он полагает их невозможными.

- Олег Николаевич, из нашего общения я сделал один противоречивый вывод. С одной стороны, вы даёте невероятно точные прогнозы. И последний пример - это прошедший сегодня бой. Частности разнятся, но в общем и целом ситуация осталась неизменной. Витгефт погиб, уж и не знаю, на открытом мостике он стоял или находился в боевой рубке, но это данность. Эскадра как побитая собака возвращается в Артур. Но всякий раз, когда удаётся изменить ваши прогнозы, вы не можете рассказать, как будут обстоять дела дальше. Странно как-то для предсказателя.

- Я не предвижу будущее, - отрицательно покачал я головой, отозвавшейся на это лёгкой болью.

- Верю, - кивнул Эссен. - Но тогда получается, как бы это абсурдно ни звучало, что вы знаете предопределённое будущее, существующее для вас как некая данность. И всякий раз, когда события претерпевают изменения, вы попросту становитесь в тупик. Не то чтобы вообще не предполагаете, как станут развиваться события, но от былой уверенности уже не остаётся и следа. Иными словами, заканчиваются известные вам события и начинается неизвестность.

- Ну-у-у, обобщённо всё так и есть, - теперь уже кивать пришла очередь мне.

Только сделал я это настороженно, не зная, какой окажется реакция командира. И в то же время с надеждой быть понятым. Как бы всё стало проще, окажись со мной рядом умный и волевой человек, имеющий определённый вес и связи, которому была бы известна вся моя подноготная. Вот только готов ли Эссен к такому повороту?

- И если все мои рассуждения верны, то у меня есть только одно разумное объяснение такому феномену. Вы словно пришелец из будущего. Но это полный абсурд, и этого не может быть, - тряхнул головой Эссен.

- А как вы объясните нетленные мощи святого Спиридона Тримифунтского? - неожиданно для себя выдал я.

- Хотите сравнить себя со святым, - разочарованно хмыкнул каперанг.

- Ну что вы, Николай Оттович, где я и где святость. Я к тому, что никому не понять божий промысел. Мы можем лишь строить догадки. Нетленный святой, чудотворные иконы, схождение благодатного огня. Всё это может иметь своей целью укрепить веру людей в Господа путём вещественного проявления его существования.

- А вас Господь направил сюда, чтобы вы спасли Россию от неминуемого краха, - не без иронии произнёс Эссен.

- Без понятия, какова цель. Да, Россию ожидают большие потрясения, великие войны, огромные жертвы, гонения, против неё ополчится половина мира, а вторая будет стоять в стороне, выжидая окончания этой битвы. Но до краха и гибели ей очень и очень далеко, а потому я здесь точно не ради спасения русской цивилизации.

- Вы себя слышите? - Эссен откинулся на спинку стула, скрестив пальцы на животе.

- А вы себя, Николай Оттович? - хмыкнув, развёл я руками. - Или полагаете, что чуть ранее ваши предположения звучали менее бредово, чем мои слова сейчас?

- М-да. Действительно.

- Николай Оттович, так какое решение вы примете?

- Мы уже давно сговорились с Ливеном, Шульцем и Елесеевым, что в случае провала попытки прорыва, исходя из обстоятельств, будем уходить во Владивосток самостоятельно. С помощью вашего «ноль второго» мне удалось связаться с ними и выяснить, что повреждений, которые могли бы воспрепятствовать этому плану, их корабли не имеют. Елесеев уведёт с нами четыре миноносца, остальные вернутся в Артур с остатками эскадры. С одной стороны, у них имеются проблемы с машинами, с другой, ночью броненосцам не помешает поддержка лёгких сил.

- Не позволите взглянуть на намеченный маршрут?

- А какое это имеет значение, Олег Николаевич, коль скоро дальнейшее вы прогнозировать не можете?

- Я бы не сказал, что совсем не могу. Как показывает практика, есть обстоятельства, которые должны произойти так или иначе, невзирая на частности.

Эссен посмотрел на меня долгим взглядом. Наконец разложил на своём рабочем столе лист карты и кратко озвучил проложенный маршрут.

- Вот в этом районе велика вероятность встретиться с основными силами Того. Тут имеется вариант нарваться на крейсера, - указывая районы на карте, заметил я.

Странный у нас диалог получается. Эссен не может поверить в пришельца из будущего, но беседу мы строим, исходя из моего послезнания, и я едва ли не в открытую вещаю, где и как именно будут действовать японцы. Да ещё и обосновываю это странными аргументами, едва ли не прямо указывающими на мою осведомлённость.

- Вы позволите? - Я указал на карандаш.

- Извольте.

Не прибегая к штурманской линейке, менее чем за минуту я проложил новый маршрут, сразу выдавая расчётное время и приблизительный расход угля. Хотя корабли и загрузились под завязку, до грации стельных коров, тем не менее вопрос с топливом стоял остро, ведь впереди непростой переход во Владивосток, а это постоянное маневрирование, что увеличит как расстояние, так и расход угля.

- Итак, вы предлагаете изменить точку рандеву и назначить её в этой бухте? - уточнил Эссен.

- К рассвету все корабли способны достигнуть этого острова без усилий. Там я предлагаю задержаться на весь световой день. Котлы на подогреве с минимальным расходом угля и практически незаметным дымом из труб. Высота горы составляет сто пятьдесят две сажени, что даёт достаточный обзор, чтобы обнаружить опасность заблаговременно и успеть подготовиться к бою. Хотя полагаю, этого не случится. От нас такого не ожидают.

- Разумно ли это? Я слышал, что японцы размещают на островах наблюдательные посты, что позволяет им компенсировать недостаток сил для осуществления контроля за акваторией Жёлтого моря. Считаю, что Того предполагал наш прорыв и наверняка расположил на этой скале один из постов с беспроволочным телеграфом. Он один способен перекрыть половину расстояния между Кореей и Шаньдунским полуостровом.

- Именно по этой причине нас там никто ждать и не будет, Николай Оттович. Далее, за следующую ночь экономичным ходом уже к острову у самого побережья Кореи, где мы так же имеем все шансы остаться незамеченными. Днёвка и очередной ночной бросок к следующему острову уже в непосредственной близости от Корейского пролива. И в ночь на первое августа, минуя его, выходим в Японское море. А там уже по прямой до Владивостока.

- Гладко было на бумаге, - вглядываясь в линии и отметки на карте, произнёс Эссен.

- Никто и не думал забывать про овраги. Десятиузловым ходом до точки рандеву вам шлёпать часов семь. Как раз к рассвету и подойдёте. Я за это время успею обернуться на «ноль втором» и выясню, есть ли там наблюдательный пост. Если есть, то перебью японцев и захвачу станцию беспроволочного телеграфа. Уничтожить её достаточно проблематично, единственно, что смогут самураи, это избавиться от шифров. Но они ведь у нас есть.

- Хотите сказать, что вы их скопировали?

- Нет. Но у меня фотографическая память. Если раз увидел, то уже не забуду. Хорошо, что наше командование не сумело воспользоваться данным обстоятельством, а японцы пребывают в неведении. Нам это только на руку.

- Ясно, - по-прежнему не отрывая взгляда от карты, задумчиво произнёс Эссен.

- Николай Оттович, решайтесь, время дорого. Скоро совсем стемнеет.

- Потеряв нас, Того нашпигует Корейский пролив своими кораблями, чтобы преградить нам путь. Я намеревался идти кружным путём. Так оно получается дольше, зато безопасней.

- Адмирал Того это ерунда. Главное, чтобы на острове обнаружилась станция беспроволочного телеграфа. А тогда уж я сумею запудрить самураям мозги так, что они будут искать нас где угодно, только не там, где надо, - заверил я.

- Не слишком самоуверенное заявление? - усомнился Эссен.

- Просто поверьте мне, Николай Оттович.

- Одной лишь веры в сложившейся ситуации как-то недостаточно, не находите?

- Согласен, - пожал я плечами.

После чего в двух словах объяснил, как именно намерен действовать. В общем и целом ничего сложного. Главное, чтобы погода не подкачала. Впрочем, и в этом случае не всё потеряно.

- Думаете, клюнут? - всё ещё сомневался Эссен.

- А вы бы поверили? - вопросом на вопрос ответил я.

- Хм. Очень даже может быть, - помял он свою бороду и наконец решительно рубанул: - Хорошо. Будь по-вашему.

Он взялся за ручку и начал писать новые указания своим… Да, пожалуй, что и не единомышленникам, а подчинённым. Армия и флот не приемлют демократию, и коль скоро сбился отряд, то во главе должен быть кто-то один. И похоже, Николаю Оттовичу хватило дипломатии вкупе с авторитетом, чтобы возглавить эту группу заговорщиков.

Письма он вручил мне, после чего я поспешил перебраться на борт «ноль второго», шедшего неподалёку от трапа. Парни как раз закончили бункировку угля, так как изрядно поиздержались за время боя.

- Ну и как у нас дела, Андрей Степанович? - спросил я боцмана, приказав Снегирёву править к «Диане».

- У нас-то всё тишком да ладком, ваше благородие. А вот вас, я гляжу, опять достало.

- Есть немного. Но думаю, что скоро оклемаюсь. М-да. А зыбь-то неслабая, а, Андрей Степанович?

- На крыле по дну шибает так, что только успеваем челюстью клацать. Ну и больше тридцати узлов никак не поднять.

- Это ничего. Главное, что можем выйти на крыло, с остальным будем разбираться по мере появления проблем, - отмахнулся я.

- Мелочи-то они мелочи, только по прибытии во Владивосток как бы в ремонт не отправиться. А там мы никого не знаем, и наш катер никому не знаком. Бог весть сколько провозимся, - не сдавался Харьковский.

- Это да. Нет в жизни совершенства, - развёл я руками.

После того как передали новые указания Ливену, Шульцу и Елесееву, взяли курс на нужный нам остров. Если Эссен предполагал наличие там наблюдательного поста, то я о нём знал совершенно точно из японских источников. Полагаю, что никаких объективных причин для изменений в этом вопросе попросту нет.

Порядка семидесяти миль я рассчитывал преодолеть за четыре часа. Режим аватара штука, конечно, хорошая, но при моей контузии не помешало бы немного поспать и поднабраться сил. Не то эдак и свалиться недолго. Поэтому, поставив задачу, я отправился в люлю…

Проснулся легко, стоило лишь Казарцеву коснуться моего плеча. Голова ещё побаливала, но как только скользнул в режим аватара, и боль отступила. При этом я не купировал её, в таком состоянии у меня повышается болевой порог, улучшается реакция и выносливость. Если последняя, в принципе, есть. Поначалу с моим нынешним телом имелись серьёзные такие проблемы. Слава богу это теперь в прошлом.

- Время, ваш бродь, - произнёс Казарцев, видя, что я открыл глаза.

- Всё, проснулся. Парни пусть снаряжаются для стрелкового боя. Ты, Дубовский и Вруков дробовики. Будко мадсен. Остальные карабины. Пистолеты обязательно. По паре гранат, больше не понадобится. Каски и бронежилеты. Всё. Свободен.

- Есть.

Сам я также начал облачаться для боя. Сомнительно, чтобы там было больше отделения, скорее уж человека четыре. Просто смысла нет оставлять на наблюдательном посту больше. Но я не собирался недооценивать противника. Не тот случай, когда переоценка может навредить. Тут главное - избежать возможных потерь, каковые крайне нежелательны даже в виде лёгких ранений. Слишком уж многое нам предстоит.

Закончив облачаться, я подхватил свой карабин Маузера. Рваться в схватку накоротке с моей стороны глупо. А вот иметь возможность для точного выстрела совсем не помешает.

Ночь тёмная, так что к берегу подошли незамеченными. Соваться сразу в бухту я не стал, рассудив, что она может быть под наблюдением. Глупо создавать себе трудности, а затем героически их преодолевать. Поэтому подошли к берегу под скалой. Пришлось поработать вёслами от шлюпки, чтобы не приложиться бортом о каменную стенку.

Высадиться оказалось непросто, и для начала мы подсадили с помощью весла Казарцева на карниз. Я не отрабатывал подъём на стенку с помощью шеста, да ещё и во время качки на довольно крупной волне, но Илья всё же справился. Затем он закрепил наверху конец верёвки, по которой уже взобрались остальные.

М-да. Незнакомый каменистый остров, практически лишённый растительности, и гора с довольно крутыми склонами. Не очень удобно, если не сказать больше. А тут ещё и безлунная ночь, когда ни чёрта не видно. Эдак и ногу недолго подвернуть, хорошо, если не сломать. И в этих условиях приходится действовать с матросами, из которых сухопутные бойцы так себе, а уж о навыках диверсантов я лучше умолчу. Мне бы в напарники хоть одного пограничника, и я чувствовал бы себя куда уверенней.

Впрочем, матросы сопели, шумно дышали, едва слышно матерились, но всё же вели себя достаточно тихо. М-да. По закону подлости как раз до того самого момента, когда до вершины оставалось не больше полутораста шагов.

Из-под ноги Будко вывалился камень, и потеряв опору, он рухнул коленом на каменистый склон. Я, конечно, озаботился кожаными вставками - наколенниками и налокотниками, но, похоже, он изрядно приложился и не сдержал крик, да ещё и, потеряв над собой контроль, выдал матерную тираду.

Практически сразу на вершине сверкнула вспышка и раздался винтовочный выстрел. Без понятия, куда стрелял самурай, свиста пули я не услышал. Что же до полагающегося окрика, то он прозвучал следом одновременно с клацаньем затвора. Хорошее правило - сначала стрелять, а потом спрашивать.

- Залечь! Огонь не открывать! - скомандовал я, сам приникая к одному из валунов.

Послышались возбуждённые гортанные крики. Хлопнул очередной выстрел в белый свет как в копейку. Хотя в этот раз я расслышал щелчок пули по камням и визг ушедшей в рикошет пули.

Контур вершины на фоне ночного неба разобрать более или менее ещё получается, но на этом и всё. Попытался рассмотреть хоть что-то в оптику с тем же результатом. Кто-то из моих неловко шевельнулся, осыпались камни, и японцы открыли беспорядочную стрельбу. Судя по вспышкам, пятеро, в всполохах приметил торчащие головы. Вновь приник к оптике, наведясь на цель с помощью абсолютной памяти. Очередная вспышка, чуть сместил крестик и нажал на спусковой крючок.

Карабин толкнулся в плечо, и я поспешил переползти за соседний валун. Судя по вспышкам, стрелков осталось четверо. Я сумел подловить ещё одного. Но это не точно. Выстрелить-то выстрелил, а вот попал ли, непонятно, потому что самураи прекратили огонь, и определить количество стрелков невозможно.

- Ваше благородие, может, из пулемёта причесать? - спросил Будко.

- И куда ты станешь палить? Кого-то видишь?

- Видеть не вижу, но напугать смогу, чтобы не высовывались. А там обойти их и вся недолга.

- Лежите, не дёргайтесь. Я сам всё сделаю.

Повернулся на бок и потянул из подсумка мортирку. Ну не мог я обойти такую штуку, как винтовочный гранатомёт. И уж тем более при том, что изготавливаемые в мастерской Горского гранаты как нельзя лучше подходили для этого.

Грибок ударника входит в насадку на ствол, при выстреле газы толкают его вперёд, накалывая капсюль и выбрасывая гранату. Без нарезов оружие делается не таким точным, как хотелось бы. Отсутствие ударного взрывателя вносит кое-какие неудобства в поражении цели. Зато трубка замедлителя в семь секунд вполне позволяет забросить гостинец до трёх сотен шагов. Правда, в этом случае взрыв случается в основном ещё в воздухе. Но это даже неплохо, если стрелять по залёгшему противнику. Единственно, нужно не забывать заряжать винтовку холостым патроном, иначе огребёшь сам.

Аркадий Петрович уже начал производство гранатомётов. Пока совсем немного ввиду низкого спроса. Но как только появится заказ, сможет производить их в большом количестве. Впрочем, сомнительно, что на это будут выделены средства. Тут ведь ничего сложного, и его можно изготовить буквально на коленке. В крайнем случае даже из дерева. Обмотать проволокой, и готово. Надолго не хватит, но и сделать новый не составит труда.

Закрепив на стволе гранатомёт, вложил в него гранату. Затем зарядил карабин холостым патроном и, уперев приклад в каменистый грунт, задал нужный угол. Вот с этим есть сложности. Я не пользуюсь прицелом благодаря моей абсолютной памяти и «баллистическому вычислителю» в моей голове, в этом нет необходимости, но остальным он потребуется. Ничего сложного, за основу взял таковой от подствольного гранатомёта ГП-25 моего мира, который крепится на цевье. И вот его-то изготовить на коленке уже не получится.

- Лежим и не двигаемся, - повторил я и навёл раструб гранатомёта на вершину, задав нужный угол.

Хлопок! Приклад карабина впечатался в грунт, хрустнув мелкими камешками, а цилиндрическая граната улетела вверх. Едва раздался взрыв, как я подскочил и со всех ног побежал к позиции самураев, рванув из кобур браунинги. Вслед за взрывом оттуда донеслись крики и проклятия, полные страданий.

Когда я был уже в нескольких шагах, сумел рассмотреть неясный тёмный силуэт. Человек это или только разыгравшееся воображение, вооружён он или нет, я не стал разбираться, всадив в эту тень пулю. Вскрик, и тень исчезла за увалом, а мгновением спустя я уже был на вершине.

Один свернулся в позу эмбриона и оглашает окрестности стенаниями. Другой привалился к большому деревянному ящику и зажимает рану на плече. Я даже в ночи вижу, как он побледнел. Больше живых нет. Двое получили пули в головы из маузера, одному прилетело в грудь из браунинга. Я выстрелил дважды, проводя контроль раненым в живот и грудь. Первый тут же затих, другой даже не дёрнулся. И я взял на прицел последнего моряка. Вот и всё. Наблюдательный пост японского императорского флота уничтожен. Я вновь пошёл наперекор старухе, и кто знает, чем это всё обернётся.