Неприкаянный 2. Камешек в жерновах

Глава 14

Старуха опять отступает

- Господин капитан первого ранга…

- Явился, блудный сын, - хмыкнув, оборвал меня Эссен.

Командир «Севастополя» поднялся и протянул мне в приветствии руку.

- С возвращением, Олег Николаевич, - с улыбкой произнёс он.

- Спасибо, Николай Оттович, - ответил ему я.

- Отвели душу? - спросил хозяин каюты, указывая мне на стул.

- Повоевал, - кивнул я, опускаясь на указанное место.

- А ведь Хуинсан наша, а, Олег Николаевич, - не без иронии констатировал он.

- Наша, и не только она, - вынужден был признать я.

- Хотя, справедливости ради, если бы не ваши миномёты и не поддержка генерала Белого, то я сомневаюсь, что всё получилось бы. Да ещё и при столь скромных потерях. К слову, до меня дошли слухи, что Стессель чуть не задохнулся от возмущения, едва прознал о том, сколько было израсходовано снарядов ради овладения тремя высотами. Если не ошибаюсь, там получилось что-то около тридцати тысяч.

- Больше сорока, Николай Оттович. И в основном трёхдюймовые мины, которые не стоили казне ни копейки. Но японцы в бою у Цзиньчжоу израсходовали примерно столько же, вот только потери их при этом были много больше наших, фронт для атаки меньше, а при взятии горы Хуинсан мы численно уступали обороняющимся. Для современной войны подобный расход боеприпасов это нормально. И не понимать этого преступление или глупость, что гораздо хуже.

- Поосторожней со словами, мичман. Сделаем вид, что вы ничего не говорили, а я не слышал, - строго припечатал Эссен.

- Есть, - коротко ответил я.

Как и предсказывал Бутусов, первую попытку японцев вернуть свои позиции нам пришлось отбивать самостоятельно, опираясь только на наличные силы. Два миномёта, четыре трофейные горные пушки и чуть больше трёхсот пограничников. Но мы выстояли и в первый раз, и в последующие два.

Мне оставалось лишь материться, наблюдая за тем, какие мы несли при этом потери. И кого теряли! Это ведь не линейная пехота. Да, опытный пехотинец это золото, вне всяких сомнений. Но в тот момент Кондратенко разбрасывался алмазами. Даже при условии, что он видел в пограничниках штурмовиков, ему именно в этом качестве и следовало их использовать. Заменить гарнизон горы на линейные роты и пустить зелёные фуражки на штурм соседней высоты.

Ей-ей, так было бы гораздо лучше. Ведь, как ни парадоксально, но при штурме горы мы потеряли народу меньше, чем в обороне. Ведь теперь от опытных и подготовленных бойцов ничего не зависело. Им оставалось лишь сидеть и ждать, накроет ли их или нет. Учитывая же то, что японцы снарядов не жалели, позиции на горе буквально перепахали.

К вечеру Кондратенко сумел-таки организовать штурм соседней высоты и овладеть ею. Пусть и вышло не так чисто, как с Хуинсан, несмотря на нашу поддержку с фланга, тем не менее о количестве безвозвратных потерь в известной мне истории речи не шло.

Наблюдая успех своего соперника, Фок решил не отставать от него и организовал наступление на участке полка Савицкого. Шестидюймовые мортиры плюс наша поддержка с фланга, и роты четырнадцатого полка овладели-таки высотой. Пусть и ценой немалых потерь.

Захват трёх доминирующих высот на левом фланге японцев и неудачные контратаки вынудили генерала Ноги отступить и на правом. Таким образом к двадцать четвёртому июня нам удалось вернуть позиции, утраченные десять дней назад. Трёхдневные бои подошли к концу, а я посчитал, что в настоящий момент вдоволь насытился адреналином, и пришла пора возвращаться.

- Николай Оттович, а как обстоят дела с модернизацией затворов главного калибра? - спросил я о насущном.

- Полагаете, что без вас и вода не освятится? - хмыкнул Эссен.

- Если бы и впрямь так думал, то стоял бы над душой у лейтенанта Толбухина, тыкая пальцем, как и что нужно делать.

- Очень хорошо, что вы этого делать не стали, потому как он подобное не стерпел бы, а мне потом с вами разбираться. Помните, да, что вас считают моим любимчиком и выскочкой?

- Так точно.

- А ещё завидуют. Потому что я вас отпустил на берег, ещё и с Романом Исидоровичем поговорил, чтобы он позволил участвовать в деле добровольцу.

- Уже завтра мы сможем смонтировать фильм, и экипаж «Севастополя» первым увидит новую картину.

- И вам станут завидовать ещё больше, - покачал головой Эссен.

- Не показывать? - с наивным видом спросил я.

- И тогда вас возненавидят, - хохотнул он.

- Куда не кинь, везде клин, - наигранно вздохнул я.

- Это точно, - тряхнул головой каперанг. - Сделаем так. Сегодня даю вам день на отдых, завтра же прошу на борт. Модернизацию завершат уже к вечеру, а утром, как и просили, можете приступать к занятиям с расчётом кормовой башни. Учебный план мною составлен. Командиром плутонга кормовой башни я назначил мичмана Бухэ. Трус, бездарь, неисполнительный и, в принципе, человек на корабле лишний. Вот, ей богу! Списал бы в экипаж, а на его место поставил бы вас. Но уверен, что вы непременно взбрыкнёте и сбежите с броненосца.

- Так и будет, Николай Оттович, - с самым серьёзным видом подтвердил я.

- Знаю. Ну всё. До завтра, Олег Николаевич.

Выходной - это очень хорошо. Но для начала не помешало бы управиться с кое-какими делами. В первую очередь это, конечно, «ноль второй», его ремонт уже подходит к завершению, и я надеюсь, что никаких неожиданностей не случилось. Как и дополнительных расходов.

Увы, но как бы колоссальны по сегодняшним меркам не были бы мои выигрыши, от них уже практически ничего не осталось. Вот же дебилы в генеральских и адмиральских погонах! Как же они мне дороги. Не будь такими идиотами, глядишь, и мне дышалось бы полегче, и сделать нам удалось бы побольше.

Одна только подвижная батарея «Квантун» чего стоит. Этот недобронепоезд едва ли не в одиночку умудряется удерживать левый фланг обороны. Образно говоря, конечно. Но мощь его орудий отрицать трудно, и то, что никакие полевые укрепления не выдерживают натиск их фугасов в том числе. А уж как перемалывают блиндажи переделки из сегментных снарядов, это и вовсе любо-дорого. Тонны каменистого грунта и обломки дерева взмывают устрашающими рыжими султанами. Однако дальность стрельбы ограничена семью верстами, и толку от этой мощи на порядок меньше, чем могло бы быть. А вот если бы проложили железнодорожные ветки… Впрочем, я уже не раз говорил об этом.

Хорошо. Допустим, полноценное железнодорожное полотно это сложно, дорого и требует больших трудозатрат. Но отчего не устроить противопехотные минные поля? И ведь всё необходимое есть под рукой. Деревянный корпус по конкретному образцу может сколотить и десятилетний малец. Ведь я продемонстрировал эффективность этого оружия. Однако их превосходительства глянули на нормы расхода на версту фронта и осуждающе закачали головами. Это ж сколько взрывчатки уйдёт, страх один!

Есть командиры, которые берут на себя инициативу и используют переданный мною динамит, вывезенный из Дальнего. Другие договариваются с интендантами частным порядком, отдавая на смазку свои кровные. Но это всего лишь на уровне рот, которые можно по пальцам пересчитать. Батальонное командование о подобной самодеятельности даже не задумывается. А один полковник мало что приказал разминировать, так ещё и капитана снял с командования, инициировав в отношении него служебную проверку. Смешно? Да обхохочешься!

Впрочем, сейчас я праздновал победу. Мне… Нет, Кондратенко и Белому удалось отбросить японцев, заставить их спешно окапываться и подтягивать резервы, потому что я не я буду, если генерал Ноги не опасается контрнаступления…

Я сошёл с броненосца прямиком на набережную, и тут же передо мной вырос Казарцев.

- Здравия желаю, ваш бродь. Катер подан, - вытянулся он.

- Здравствуй, Илья. Как у вас тут?

- Всё, как надо, ваш бродь. В мастерской грозятся, что уже завтра, много послезавтра, можно будет проводить ходовые испытания.

После того памятного штурма он и Родионов провели на позициях ещё сутки. Засняли атаку соседней горы, причём Дмитрий умудрился как-то влезть в рукопашный бой, и Илье пришлось постараться, прикрывая друга, увлёкшегося киносъёмкой. Но кадры должны получиться эпичными.

Здесь и сейчас ни у кого ничего подобного нет и в помине. Мой кочегар оказался просто гениальным киномехаником. Судя по словам Тидемана и Форже, публика с нетерпением ожидает каждый новый фильм об обороне Порт-Артура. Даже первые по сей день находятся в прокате и собирают полные залы. Всё за то, что у меня на банковском счёте должна собраться уже солидная сумма.

После участия в штурме я отослал эту сладкую парочку обратно в Артур трудиться над починкой и профилактикой катера. А то эдак увлекутся, и потеряю я киношника самородка. А у меня на него, между прочим, далекоидущие планы имеются. Глупо не воспользоваться таким серьёзным насосом для выкачивания денег из представителей обеспеченных слоёв населения.

Ну и такой момент, что кино является мощным пропагандистским инструментом. А уж звуковое так и подавно. И мне известны необходимые для этого технологии. В смысле в моей голове хранятся нужные сведения, которые я могу выдать на-гора. А вот разбираться со всем этим придётся уже кому-то другому.

Я устроился в небольшом паровом катере от механической мастерской. Это Горский озаботился разъездным транспортом, как только осознал, что оказался оторванным от городской жизни. Тигровый полуостров - это настоящая глухомань, пусть и самое безопасное место в крепости. А он как бы не бирюк, у него и сердечная привязанность появилась. И вообще развеяться порой не помешает. Вот и обзавёлся простенькой паровой машиной, которую установил на обычную шлюпку.

Скорость смешная, едва ли семь узлов, но если сравнивать с хождением на вёслах, то я за вот этот чадящий тихоходный агрегат. Потому как всё одно получается куда быстрее. Опять же, лето в этих краях жаркое, так что грести запаришься.

- Куда сразу править? В Невские мастерские или к Аркадию Петровичу? - спросил Иванов.

Горский абы кому свой катер не доверит. Паровик, он в принципе особой надёжностью не отличается и требует постоянного ухода, а уж собранный на коленке, так и подавно. Но мой машинист сомнений у инженера всё же не вызывал, вот и позволил ему воспользоваться своим разъездным транспортом.

- Давай сначала к Горскому наведаемся, - приказал я.

- Слушаюсь, - ответил Иванов и кивнул Казарцеву, который тут же отдал швартовы.

Катер запыхтел перегретым паром и, взбив воду за кормой, начал отваливать от снеки, закладывая левый разворот и обходя «Севастополь», спокойно стоявший у набережной. Ещё одно изменение, которое произошло без моего непосредственного участия.

Десятого июня эскадра вышла в море вроде как с намерением прорываться во Владивосток. Незадолго до этого я сделал всё возможное, чтобы не оказаться на борту броненосца. Эссен недоумевал по поводу моего поведения, однако препятствовать моему желанию не стал. Временно откомандировал меня в распоряжение Лощинского и повёл броненосец на прорыв. А вечером того же дня эскадра вернулась, так и не приняв бой с вышедшим ей на пересечку японским флотом.

В известной мне истории «Севастополь» при приближении к крепости подорвался на мине. Здесь же ничего подобного не случилось. Хотя мина и была обнаружена с помощью параванного трала. Её расстреляли из сорокасемимиллиметровой пушки. Рвануло знатно, но совершенно безвредно.

А всё оттого, что Эссен отнёсся к появившейся новинке со всей серьёзностью и вблизи крепости неизменно пускал трал. То есть данное событие обошлось уже без моего непосредственного участия. И я мог с уверенностью утверждать, что это очередное отступление старухи, вызванное воздействием самих аборигенов. Да, не без моего влияния, но оно всё же было не решающим.

И вот теперь возврат горы Хуинсан и других утраченных позиций. Впрочем, смотрел я на броненосец с суеверным страхом. Потому что отлично помнил, какая судьба постигла крейсер «Боярин» и его экипаж. Правда, с «Енисеем» старуха обошлась не так жёстко. Глядишь, и тут не станет лютовать. И я куда больше надеялся на то, что броненосец всё же избегнет страшной участи. Хотя бы потому, что сам намеревался быть на его борту в предстоящем бою…

К самому берегу катеру подойти не получилось, сейчас отлив, и большая часть внутреннего рейда оголилась. Поэтому мы пришвартовались к вынесенному далеко от берега причалу. Пришлось озаботиться таковым, чтобы иметь возможность как подвоза необходимых материалов, так и вывоза готовой продукции.

- Здравствуйте, Аркадий Петрович, - войдя в конторку, поздоровался я.

- Олег Николаевич? Ну, слава богу, живы, - обрадовался мой компаньон.

Он порывисто вскочил со стула и горячо затряс мою руку. Не играет. И впрямь рад тому, что костлявая обошла меня стороной. Признаться, он столь яро отговаривал меня от глупой затеи, что мы с ним едва не поссорились. Причём по большей части по моей вине. Ну не было у меня разумных доводов, отчего морскому офицеру, зарекомендовавшему себя на море, лезть на сухопутный фронт. Да ещё и рядовым бойцом. Это не укладывалось в голове Горского. И я его понимаю.

- Не просто жив, но и прибыл к вам с результатами полевых испытаний нашей с вами каски.

- Вашей каски.

- Неважно, - отмахнулся я.

Нет, я не настолько беспечен и щедр. Долю от готовой продукции я, конечно же, предоставить готов. Чего не сказать о патенте. При последнем моём посещении Чифу я отправил моему частному поверенному посылочку с документацией на оформление новых привилегий, не забыв и о денежном переводе.

- Вот посмотрите, - выложил я перед ним избитую каску.

Вмятины и сколы в четырёх местах и одно отверстие с рваными краями. Компаньон посмотрел на меня вполне себе осуждающим взглядом, на что я лишь развёл руками и начал пояснять:

- Это прилетел камень, полагаю, минимум сотрясение головного мозга мне было бы обеспечено. Эти три осколка, без понятия, чем мне это обернулось бы, но как минимум ранение, как максимум вышло бы нехорошо. Дыра от пули. Удар по касательной, но без защиты точно прилетело бы в голову, а так, считай, дубинкой приголубили, пришёл в себя довольно быстро.

- Пять раз, и всё в голову, - покачал головой инженер.

- Вообще-то, тринадцать. Ещё пять осколков в грудь и три в спину.

- То есть и бронежилет оказался к месту, - кивнул Горский.

- Как я и говорил, - жизнерадостно улыбнулся я.

- М-да. Можно подумать, костлявая задалась целью достать именно вас. Или вы отплясывали кадриль на бруствере окопов.

Я на какое-то время завис от этих слов. Допустим, кадриль не отплясывал. Да, рисковал, не без того, но не больше тех, кто находился со мной рядом. Но именно на мне тринадцать отметин, которые должны были если не убить, то ранить. Может, в словах инженера всё же есть доля истины. Неужели старуха решила избавиться от камешка, попавшего в её жернова и мешающего нормальной работе?

Хм. Интересная теория. Вот теперь ходи и оглядывайся. А то эдак прилетит откуда-нибудь со стороны, или споткнусь да приложусь виском о камень. Впрочем, если бы можно было так, то старуха уже управилась бы со мной. В таком случае, может, существуют какие-то условия, при которых допустимо избавиться от возмутителя спокойствия…

- Чему быть, того не миновать, Аркадий Петрович. В любом случае сидеть в сытости и довольстве это не моё, - подмигнул я инженеру.

- Это я уже понял.

- Я вот что подумал. Давайте изготовим партию, скажем, в три сотни касок и бронежилетов попроще, не из шёлка, да передадим их пограничникам.

- Опять за ваш счёт?

- Ну, они сейчас уже не под рукой министерства финансов, а командование крепости на такие безделицы тратиться не станет.

- Хорошо. Сделаем.

- Что у вас с трофейными винтовками? Вам их доставили?

- И винтовки, и тесаки к ним, и техническое задание по переделке. Думаю, за пару недель управимся. Хотя это и не наш профиль, но переделка не особо сложная. Укоротить ствол и тесак. Перенести прицельные приспособления и крепление штыка, сменить разметку на прицельной планке. Кстати, а к чему тесак-то укорачивать? - с недоумением посмотрел на меня Горский.

- В траншеях драться с громоздкой винтовкой неудобно. Карабин же куда оборотистей.

- А при чём тут тесак?

- У него длина лезвия целых шестнадцать дюймов, а для штыкового боя хватит и восьми. Пехотной оглоблей с длинным штыком только от кавалерии отбиваться.

- А те, кому это оружие предназначается, с вами согласны?

- Разумеется. Я уже обговорил это с Бутусовым. Он бы давно уже обеспечил своих карабинами, да нечем было. А тут такая гора трофеев. Вот он и согласился перевооружить своих пограничников единообразно, а русские винтовки передать командованию крепости. Благо он сейчас не относится к министерству финансов.

М-да. Благо ли. Вот был бы отдельной структурой, глядишь, и не понесли бы пограничники такие серьёзные потери на Хуинсане. Воевали бы по способности. А я бы забрасывал их в тыл к япошкам и организовывал бы отход. Но нет. Всех под одну гребёнку и в один окоп. Идиоты!

- И эта переделка также за ваш счёт? - уточнил Горский.

- А что ещё остаётся, - развёл я руками.

- Откуда вы только деньги берёте?

- Вам это действительно интересно?

- Главное, чтобы жандармов не заинтересовало.

- Они уже интересовались. Просто так уж случилось, что я отлично играю в карты, что задевает за живое заядлых игроков, которые всё время пытаются меня обыграть. Пока безуспешно, что нам с вами на руку.

- Вас деньги вообще не интересуют?

- Только как средство в достижении моих целей.

- По моим подсчётам на основе среднепотолочных данных, вы уже израсходовали не меньше четверти миллиона, - глядя мне в глаза, произнёс инженер.

- Гораздо больше, - подмигнул я. После чего перевёл разговор. - Лучше расскажите мне, как обстоят дела с нашим безоткатным орудием.

- Трудно в это поверить, но самым наилучшим образом. Не потребовалось даже ничего доводить до ума. Просто изготовили и испытали, убедившись в работоспособности нового орудия. Складывается такое впечатление, что вы заранее всё знали наверняка.

Безусловно, знал. Ещё и пользовал такие орудия на практике. Причём не только отечественные гранатомёты, но и зарубежные безоткатные с нагруженными, то есть нарезными, стволами. Конечно, я не имел возможности в точности воссоздать известные мне образцы. Зато на складах китайских трофеев нашлась разбитая восьмидесятисемимиллиметровая патронная пушка Круппа. Целым у неё оставался только ствол, так что, по сути, там валялся металлолом. По цене которого я его и выкупил.

Я намеривался облегчить ствол, обточив его и сделав оребрение для лучшего отвода тепла. Давления, как у обычных пушек, при выстреле не будет и близко, а потому такая переделка вполне приемлема. Старый затвор долой и на его место более лёгкая конструкция с соплом Ловаля.

Тонкостенные чугунные снаряды отливать станут в нашей мастерской, благо технология уже отработана. Заряд в четыре фунта бездымного пороха, если что, это в полтора раза больше, чем у корабельного шестидюймового фугаса. Так-то!

Гильзы штатные, только старую гранату долой и вместо чёрного пороха - бездымный. В донце несколько отверстий соответствующего диаметра, через которые газы будут истекать назад, компенсируя отдачу. Расчётная скорость снаряда порядка четырёхсот двадцати метров в секунду. Красота же.

Кроме того, орудие можно использовать и как миномёт. Для этого планирую отливать специальные восьмидесятичетырёхмиллиметровые мины, калибр получается как раз по нарезам. Заряд в фунт с четвертью бездымного пороха. Вместо снаряда вставляется специальный вкладыш с жалом бойка, мина заряжается через дуло. Эдакая система - два в одном…

- Иными словами, испытания прошли успешно? - спросил я у Горского.

- В это невозможно поверить, но да. Стрельбу можно вести с обычной треноги. При максимальном угле возвышения дальность достигает шести вёрст. Начальная скорость снаряда те же двести десять сажен в секунду, что и на вашей десантной пушке с патронами вашей выделки.

- Только новые снаряды серьёзно так удивят самураев, - не удержавшись, хмыкнул я.

- Это-то да. Но я бы на вашем месте всё же поостерёгся вступать с японцами в артиллерийскую дуэль. С вас ведь достанет и одного удачного прилёта.

- Ну, в нас ещё попасть нужно. А у меня с точностью дела обстоят куда лучше.

- Хозяин - барин, но лично я не одобряю, - покачав головой, возразил инженер.

- Я вас услышал, Аркадий Петрович, - подмигнул ему я.