Неприкаянный 2. Камешек в жерновах

Глава 10

Безрадостная картина

- Ваше благородие, катер пришвартован, - доложил боцман.

- Принял, Андрей Степанович.

Впрочем, одним лишь докладом я не удовлетворился и сам глянул на натянутые канаты, прикреплённые к костылям, вбитым в камни. Беда «ноль второго» в его незначительной массе и отсутствии под ним земной тверди. Когда стрельба велась трёхдюймовыми миномётами, это не имело особого значения, там и калибр незначительный, и вес мины всего-то восемь фунтов. У стодвадцатимиллиметрового она весит в пять раз больше, и импульс уходит в опорную плиту, закачаешься. В смысле катер именно что качается.

Так что на максимальных шести верстах разброс будет неслабым. С другой стороны, меня это вполне устраивает. Главное, что все они упадут на территории порта с его инфраструктурой, складами, находящимися прямо на причале грузами и сходящей с бортов транспортов пехотой.

Как показывает практика обстрела японцами Порт-Артура, это вовсе не значит, что нам удастся нанести сколь-нибудь значимый урон. Но тут ведь важно не столько причинить вред, сколько посеять в рядах самураев неуверенность, а то и страх. Ну и, конечно же, отвлечение военных кораблей на обеспечение охраны, а силы у адмирала Того не бесконечные.

За прошедший месяц после боя у Цзиньчжоу я успел сбегать до Чемульпо и опять отметиться, прибрав два транспорта, шедшие с подкреплениями. Потом ещё один уже на подходе к Дальнему. Без понятия, сколько при этом погибло армейских, да и не старался вызнать. Так оно ведь куда проще, минус транспорт примерно такого-то тоннажа. Хотя и подозреваю, что число погибших с лёгкостью перемахнёт через отметку в тысячу человек. Может, и за две.

Самураи попытались вооружить все свои транспорты противоминным калибром, как его понимают на сегодняшний день. То есть револьверными пушками Гочкиса и пятиствольными митральезами Норденфельда. Вообще-то, скорострельные малокалиберки оказались вполне себе эффективным оружием против нашего «ноль второго». Иное дело, что мы им в руки даваться не желали и шли на всяческие ухищрения, чтобы жалить побольнее.

К тому же не последнее слово было сказано и Владивостокским отрядом крейсеров, которые за три боевых выхода успели наделать шороху, потопив три военных транспорта, несколько пароходов и шхун, а также захватив парочку иностранцев с контрабандой. Ор стоял до небес. Как результат, адмирал Того вынужден был отпочковать от объединённого флота эскадру Камимуры и посадить старого лиса на острове Цусима охотиться за русскими крейсерами.

Если коротко, то теперь японцы вынуждены собирать свои транспорты в конвои и проводить их под усиленной охраной лёгких сил. Прямо гордость распирает от ощущения собственной значимости. Правда, в итоге нам пришлось отказаться от атак, не камикадзе же я в самом-то деле, и переходить на мелкие пакости.

Я решил воспользоваться тем, что, встав на крыло, наш катер имел минимальную осадку. Настолько, что мы без труда проходили над минами даже в низкую воду. Против нас сработает только боновое заграждение, и японские моряки уже начали заниматься этим вопросом. Но пока их сил хватило только для Талиенванского залива. Мы же припёрлись в бухту Сикау. Тут можно нарваться только на минные постановки или патрули, но обе проблемы мы пока благополучно обходим.

Пока Талиенванский залив был доступен, мы проникали в него и хаотично разбрасывали морские мины, успев накидать тридцать две штуки. Улов не очень. Пока подорвался только один из транспортов, капитан которого сумел дотянуть до мелководья. Однако это, опять же, заставляет противника нервничать, тратить силы и ресурсы на траление и пользоваться достаточно узким коридором.

Сейчас в залив просто так не попасть, и охраны столько, что не протолкнуться, поэтому я решил сменить тактику, устроив бомбардировку порта. Оно и самураям настроение подпорчу, и полевые испытания миномёта проведу.

Правда, скорее уж для себя самого, чем для командования, зарубившего идею на корню. И это несмотря на предоставленные мною материалы полевых испытаний, доказывающих эффективность новинки. Как и на тот факт, что три трёхдюймовых миномёта остановили обходной манёвр целого полка.

Третьим аргументом против миномётов явилась низкая точность, сопоставимая с гладкоствольными пушками и гаубицами прошлого века, что никоим образом не соответствовало требованиям современных реалий войны.

Какими были первый и второй? А догадаться сложно? Или полагаете, что такого быть не может, тем более в осаждённой крепости, где все средства хороши? Не обольщайтесь. Основной причиной отказа была невероятная скорострельность, сиречь прожорливость миномётов. Ну и конечно же цена, львиная доля которой приходилась на бездымный порох или пироксилин. Шах и мат! Мать т-твою!

Так что с миномётами вышел полный облом. Только и того, что Горский изготовил восемь трёхдюймовок. Парочку для пограничников и два для меня. В смысле сами стволы, а не полностью миномёты. Увы и ах, но качество стали оказалось не очень. У пограничников на одном из стволов появилась трещина, у моего вздутие. От греха подальше я решил сменить все, а то эдак положит расчёт к Бениной маме.

Остальные четыре пошли на оснащение миномётной батареи. Выпросил у генерала Белого для них расчёты, а командовать ею его превосходительство поставил Борейко. На Электрическом утёсе делать поручику нечего, потому как там орудия уже, считай, паутиной заросли. Отправили было его обустраивать батарею на сухопутном фронте, но тот, как только узнал о миномётах, так прямо загорелся. Вот сейчас и сам осваивает по моей методичке, и подчинённых обучает.

Нет, ничего не изменилось, и миномёты на вооружение не приняли. Причём даже в условиях необходимости обороны крепости и при том, что казне это не стоило ни копейки. Но Василий Фёдорович в своём хозяйстве мог себе позволить некоторую партизанщину. Тем паче при отсутствии расходования подотчётных средств.

Всё верно. Я проделал это за свой счёт. Ибо закупку боеприпасов Бутусов оправдать перед своим начальством ещё мог, а вот выход из строя оружия, у которого оказался слишком низкий ресурс, уже нет. Мины в мастерской так же ладили за мои игровые, и пока всё больше на склад. Изрядный запас наметился, между прочим.

И под это дело всякими правдами и неправдами приходится добывать бездымный порох. Пару раз успел скататься в Чифу, откуда возвращался гружёный, как мул, неспособный выйти на крыло. Встреться мне японцы, пришлось бы от груза избавляться, ибо из вооружения только пулемёт и пушка с парой десятков снарядов.

Ну и, конечно же, я подумал о том, что предстоит вести контрбатарейную борьбу с самураями и о необходимости для этого серьёзного калибра. Спасибо генералу Белому, который сумел подогнать мне четыре расстрелянных ствола от старых стосемимиллиметровых пушек. Рассверлили до ста двадцати миллиметров, обточили лишнее, чтобы уменьшить вес. Всё же гладкий ствол не нарезной, и там не те нагрузки.

Впрочем, несмотря на совершенно иное качество стали пушечных стволов, особо не усердствовали. Всё равно катать их придётся на тележках, так что пусть уж лучше получатся излишне тяжёлыми, зато и ресурс окажется побольше. А то пятьсот выстрелов на ствол это как-то откровенно маловато. Хотя, конечно, и побольше, чем у тех же немцев в первую мировую, когда они гнали фанерные миномёты, усиленные витками проволоки. Угу. У них и до такого доходило.

Испытания показали хорошие результаты по дальности и приемлемые по разбросу. Всё же, что ни говори, а механическая мастерская Горского не оружейный завод. В том смысле, что станки у него не способны обеспечить выделку в нужных допусках. Но и так получилось очень даже достойно. Вот этот экземпляр уже прошёл полевые испытания, и сейчас его первое боевое применение…

Ах да, я же не рассказал о том, что бой у Цзиньчжоу мы откровенно просрали. Не снимая штанов, йолки. Пятый полк успешно отбил атаки по всему фронту. Правому флангу и центру изрядно помогла подвижная батарея лейтенанта Тихонова. Левый поддержали мы и пограничники. Остальное легло на плечи русского солдата, выстоявшего не благодаря, а вопреки. И речь вовсе не только о нижних чинах. Офицеры сражались не менее стойко и были так же преданы командованием, как и их подчинённые.

Японцы уже откатывались от наших траншей, когда генерал Фок отдал приказ дивизии отходить. Вообще-то, это походило на откровенное бегство. Пока измождённые, но готовые продолжать драться солдаты полковника Третьякова обихаживали раненых, собирали убитых и приводили в порядок окопы, за их спинами на ровном месте случилась форменная паника.

И тут уж всё повторилось, как в моей истории, один в один. Брошенный и практически неповреждённый город Дальний, порт со всей инфраструктурой, забитыми складами и четырьмя сотнями железнодорожных вагонов, парой пароходов и несколькими десятками буксиров и катеров. Всё, как по учебнику истории.

Генерал Фок бежал так, что остановить его смогли только в восьми километрах от Порт-Артура. Справедливости ради, он выполнял приказ Стесселя - отходить к крепости, не задерживаясь на промежуточных позициях. Но ведь и свою голову на плечах нужно иметь. Тем паче в условиях отсутствия давления со стороны противника.

Кондратенко стоило больших трудов убедить Анатоля, мать его, Стесселя, отдать приказ занять позиции по Зелёным горам. Частям четвёртой дивизии и одному полку седьмой предстояло оборонять фронт протяжённостью более двадцати вёрст. Линия обороны прошла через Ин-чэн-цзы, гору Юпилаза, перевал Шининцзы, горы Хуинсан и Семафорная.

Что же до вашего покорного слуги, то я не смог смириться с тем, что японцы получат так много ништяков. Поэтому решил действовать по принципу - да не доставайся же ты никому. Прибыв в бухту Хэси, забрал с собой семь своих матросов и пограничников Лоздовского. Сговорившись с начальником станции, подцепил к паровой дрезине нашедшийся на запасных путях один из вагонов и рванул в Дальний.

Не то чтобы транспорт оказался ух, скорость откровенно черепашья, но он был способен утянуть гружёный вагон, и это уже хорошо. Так что до Дальнего мы хотя и добирались добрых два часа, зато большинство успело вздремнуть. Уже великое дело, между прочим. За прошедшие дни все вымотались, дальше некуда. Мы в море, пограничники, шастая по японским тылам.

В Дальнем мы развернулись на славу. Я ведь времени даром не терял и успел поразведать тут кое-что. Поэтому первым делом вскрыли брошенный склад КВЖД. Прокладка железной дороги в горах подразумевает взрывные работы. Так что тут обнаружились изрядные запасы динамита. Я в курсе, что военные его не любят. Но если им не баловаться, то отличная штука.

Пока часть бойцов занималась погрузкой взрывчатки в вагон, я с имеющими понятие в подрывном деле взвалил на плечо мешок, набитый динамитными шашками, огнепроводным шнуром и детонаторами, да и поспешил в порт. Город словно вымер. Впрочем, почему словно, если так оно и было на самом деле. Пустые улицы, хлопающие двери брошенных домов, оставленные хозяевами собаки убегают прочь, поджав хвосты.

Не сказать, что в Дальнем не осталось населения. Китайцы, составляющие основную часть горожан, уходить не стали. Ну или скажем так, большинство из них осталось. Однако из-за охвативших их страха и неизвестности они и не думали высовывать носы на улицу.

Я точно знал, что японцы войдут в город только на третий день. Поэтому и действовал без суеты, с чувством, с толком, с расстановкой. За два дня мы успели довольно многое. Вывели на глубину оставшиеся два парохода и потопили их, заложив заряды в трюмах. Джонки трогать, ясное дело, не стали, иначе натолкнулись бы на противодействие китайцев, а вот буксиры, катера и шлюпки, оставшиеся от русских, уничтожили. Дерево сожгли, стальные подорвали, благо в динамите недостатка не было.

Под конец устроили пожар на угольных складах. Признаться, я понятия не имел, как к этому подступиться, но потом мы просто загрузили в вагоны обнаруженный на складах керосин, подкатили их к кучам и подожгли. Разгоралось нехотя, а потом весь город накрыло дымом, да так, что дышать нечем. Мне даже откровенно стало жаль местных китайцев, но я отогнал от себя это чувство. Тем более что в качестве компенсации я разрешил им забрать со склада столько керосина, сколько они смогут унести. Как ни странно, но вынесли не всё, чем меня сильно озадачили.

Подожгли мы и склады, и тупики, куда были загнаны пустые вагоны. Что-то из подвижного состава удастся восстановить, но полагаю, что стальные конструкции, находящиеся в середине пожарища, подобную термическую обработку не переживут, и им прямая дорога на переплавку.

Устроенные нами пожары полыхали в течение суток. А вот уголь горел, или всё же тлел, пару недель, затянув город плотным смогом. Начавшиеся дожди сумели погасить его далеко не сразу, а когда это всё же случилось, то основные запасы топлива оказались уничтоженными. Не вовремя разверзлись эти хляби небесные. Впрочем, грех жаловаться, потому что не дотла сгорел лишь уголь, всё остальное обратилось в пепел. Как и две трети вагонов восстановлению не подлежали.

Ушли мы так же, как и пришли - на паровой дрезине с одним вагоном, забитым динамитом и керосином. Последний всё ещё оставался на складах, и полыхал склад жарко. По пути к своим мы взорвали несколько мостов. Не всё японцам масленица. А на подходе к Ин-чэн-цзы нас чуть было свои же и не расстреляли. Но обошлось…

С тех пор прошёл месяц, а стояние на Зелёных горах всё ещё продолжается. В смысле продолжалось, потому что вот уже двое суток, как японцы пробуют на зуб оборону горы Хуинсан, имеющую стратегическое положение. С её захватом наша линия обороны серьёзно просядет и откатится назад.

К тому же с её вершины открывается отличный вид на город Дальний и порт. Если русские моряки всё же найдут в себе мужество прогуляться до бухты Сикау, а на этой возвышенности устроится корректировщик с сигнальным прожектором. Я даже не берусь предположить, чего там можно накуролесить при такой-то скученности народа и различных материальных ценностей.

Хотя-а-а. В известной мне истории с точками наблюдения, конечно, имелись определённые сложности. Несмотря на то, что обе стороны использовали аэростаты, связано это было с целым рядом сложностей. В частности, дорогим химическим способом получения водорода, для чего требовалось большое количество кислоты. Впрочем, самураи-то как раз худо-бедно с этим справлялись.

Так вот здесь и сейчас у нас, в отличие от японцев, с этим проблем нет, потому что я использовал метод электролиза. Поначалу только для своего шара, а потом к делу подключился лейтенант Лавров, командовавший в Артуре подразделением воздухоплавателей. Правда, его штатных подчинённых закинули на крейсер «Дмитрий Донской», который так и не дошёл до Дальнего Востока. Воздухоплавательный парк загрузили на пароход «Маньчжурия», благополучно захваченный японцами. Сам он прибыл в крепость по железной дороге гол как сокол.

Все попытки морского офицера добиться хоть чего-нибудь не увенчались успехом. Тем больше его снедала обида из-за моих успехов. Однако он поумерил свои претензии, когда узнал, что я решаю эти вопросы сугубо за свой счёт и своими силами. Так, если ему выделили целых семьдесят матросов и помещение, то мне приходилось обходиться швеями, которым я платил за работу звонкой монетой.

Как бы то ни было, но мы поладили. Я помог ему с наладкой электростанции на паровой тяге, а также с изготовлением водородного генератора. А там вскоре появился и ещё один аэростат, сшитый из разноцветного шёлка и названный Лавровым «Попугаем». И надо сказать, свою несомненную роль в боевых действиях эти два шара играли. Хотя и не обошлось без недостатков, потому что сколь-нибудь крепкий ветер ставил крест на их использовании. Та же песня с дождями, а потому захват высот остаётся в приоритете.

Вот и опасаются японцы такого развития событий, а наши словно и не понимают этого. Я указал на данное обстоятельство Эссену, который уже достаточно серьёзно воспринимал мои слова, и переговорил с Кондратенко. Роман Исидорович согласился с этими доводами и попытался договориться с Фоком, а там и со Стесселем, чтобы гору заняли части седьмой дивизии. Однако не преуспел. Мало того, ещё сильнее рассорился с самолюбивым Фоком. Впрочем, следовало ли ожидать иного, намереваясь его подвинуть.

Девятого июня генерал Ноги провёл разведку боем позиций на горе Хуинсан силами одного батальона. Одиннадцатого июня, то есть позавчера, японцы навалились уже всерьёз, но штурм отбили наличными силами. Фок не придал значения данному обстоятельству и даже, когда к нему обратился Кондратенко, не предпринял ровным счётом ничего. А может, потому что это был именно Роман Исидорович. Впрочем, какую бы неприязнь он не испытывал к нему, тупость это не отменяет.

Сегодня утром самураи снова пойдут на штурм. Но на этот раз не в лоб, а для начала захватят соседнюю гору. Она уступает по высоте, но позволяет занять более выгодную позицию, установить горные пушки и ударить во фланг. Собьют к Бениной маме русские орудия и устроят защитникам сладкую жизнь, в результате чего те отступят.

А уж как Фок отреагирует на случившееся, так это просто песня. Он опять отдаст приказ на отступление и начнёт откатываться к Волчьим горам, хотя японцы и не подумают развивать наступление. Да у них для этого и сил-то пока не было. Генерал Ноги сам усиленно закапывался в землю, опасаясь контрнаступления русских, которые пока ещё превосходили его численно. Его задача обезопасить порт Дальний и склады с припасами. Её-то он и решал.

Ну не думал он о том, что Фок спит и видит, как бы сорваться и убежать к Артуру. Продолжи Ноги наступление, и не случилось бы месячного стояния на Зелёных горах. Глядишь, и на Волчьих не задержался бы, сразу подступившись к тесной осаде крепости. А в результате недогадливости японского полководца у Александра Васильевича опять фальстарт случился.

Кондратенко не только настоит на остановке этого бегства, а ничем иным такое отступление не может быть по определению, но и выпросит у Стесселя позволение попытаться отбить гору Хуинсан своими силами. Потеряет при этом порядка семисот человек, так и не добившись успеха. После чего фронт вновь замрёт на целый месяц.

Могу ли я изменить ситуацию? Да, могу. Вот ей-ей могу. Парочка моих трёхдюймовых миномётов да китайские кули в качестве переносчиков боеприпасов. А можно использовать вот этот стодвадцатимиллиметровый, войти в бухту Лунвантань и накидать по наступающим словно морским калибром. И я не я буду, если в обоих случаях не раскатаю штурмующих гору самураев под орех. Причём не позволю занять и соседнюю.

Вот только я ничего делать не стану. Вместо этого занял позицию в шести верстах от порта Дальний и готовлюсь начать бомбардировку японской базы. Почему? Да потому что я достаточно предоставил командованию как сведений, так и средств. Не входит в мои планы подтирать их зады и делать всё за них. А тыкать пальцем не получится, не станут меня слушать их превосходительства…

Глянул на предварительно выбранный ориентир, оценил положение катера, осмотрел состояние прицела, прикинул условия. Вообще-то, не помешала бы корректировка. Ведь нас от Дальнего отделяет горушка, способная повлиять и на направление ветра. Но чего нет, того нет, а потому придётся вести огонь, ориентируясь только на расчёты.

- Ну что, братцы, готовы?

Вытянувшиеся в цепочку матросы ничего мне не ответили. Да и о чём говорить, если каждый из них уже держит в руках по мине в готовности передавать их дальше, обеспечивая беспрерывную стрельбу. Я потянулся и принял от Ложкина оперённый снаряд.

Будь мы на земле, и я доверил бы непосредственное исполнение комендору, а кондуктора приставил бы к прицелу. Но мы на палубе катера, который, несмотря на его изрядную массу в девятнадцать тонн, никак не назвать устойчивой позицией. Попади при стрельбе в резонанс, и его раскачает настолько, что мины разбросает по всему городу. У меня же, как ни у кого другого, получится гасить качку. Понятно, что даже в этом случае точность значительно уступит таковой на земле, но, как я надеюсь, всё же во вполне допустимых пределах.

Гулко бумкнуло. Из ствола выметнулось огненное облако, на мгновение осветившее палубу и матросов, передающих по цепочке очередные мины. Я даже сумел рассмотреть во вспышке каплевидный снаряд, устремившийся к цели. Подхватил очередную мину, сунул её в ствол и на этот раз пригнулся, чтобы не ослепило. Хватило зайчиков и от первого выстрела.

В привычных мне условиях родного мира мы производили не больше пяти выстрелов, после чего либо меняли позицию, либо маскировали миномёт и спешили в укрытие. Так как получение ответки это не вопрос - будет ли она вообще, а через сколько она прилетит. Здесь и сейчас нам опасаться нечего. Если только не подберётся кто на вспышки по воде. Но для этого противник должен находиться от нас на близком расстоянии. Да и не решатся самураи переть буром из-за обилия в заливе мин.

Поэтому действовал я споро, но без излишней поспешности и суеты. Десяток выстрелов, корректировка прицела и следующая серия. В таком режиме забросили всю имеющуюся сотню, уложившись в несколько минут. После чего поспешили ретироваться. Когда «ноль второй» пришёл в движение, вдали всё ещё доносилась канонада от последней серии.

Вот и славно. Что у нас из этого получилось, узнаем после. А сейчас пора сваливать от греха подальше. Не исключаю, что мы уже обнаружены по вспышкам, и сюда на всех парах несётся пара миноносцев. После Чифу в одиночку наш катер зажать не пытались.