Камень 1993. Книга 3

Глава 22

Дела — тьфу-тьфу! — шли очень хорошо. С экспертизой по кладу не стали затягивать, и уже к вечеру пятницы я стал обладателем фантастической суммы, которую округленно можно было назвать приятным словом «полмиллиарда». К сожалению, не долларов, а рублей, но и так с учетом наших предстоящих расходов, да и накопившихся долгов, чего там говорить, это была просто манна небесная.

К тому же из этих денег мне придется заплатить налоги, но этим пусть занимается Антон Натанович Эренштейн, мы ему за это хорошо платим. А потому парней я отправил встречать китаянку на новеньком автомобиле «Лада Спутник» синего цвета. Специально потратили субботу, чтобы съездить в Ярик в автосалон, потому что у нас их еще не было, не тот уровень. Вишневую брать не стали, хотя парни настаивали, но я их отговорил. Слишком затасканно, слишком пошло. Нестерова бы, кстати, обиделась, у нее как раз вишневая 2109, но ей я и не стал говорить.

Права из всей нашей честной компании были лишь у меня — купленные — и у Сани еще с армейки. Как он сам сказал, хоть шерсти клок с паршивой овцы, и тут он, конечно, поскромничал, потому что категорию ему открыли двойную — BC. У Валерки, который тоже служил, права были только на грузовик, да еще на трактор, и то получил он их в деревне. В общем, с водителем мы определились. Потом еще обзаведемся машинами, а заодно и правами для всех ключевых фигур.

Но были, конечно, и сложности. Во-первых, никуда не делась некрасивая история с поджогом фирмы Судакова и смертью Ромахи. В понедельник меня даже снова вызвали на допрос, который увертливо назвали опросом, но Эренштейн снова подсуетился, и вышел я от следователя с простой русской фамилией Смирнов с видимым облегчением. Во-вторых, город по-прежнему страдал от настоящей эпидемии наркоты. Я помнил предупреждение Нестеровой, что меня запросто могут подставить, и это было особенно неприятно в свете приезда китаянки.

— Здравствуйте, Лэй, — девушка все же вняла уговорам Сани с Илюхой и не пошла в клуб сразу после приезда в Новокаменск. Наверное, поняла, что девять часов вечера по Москве не располагают к работе. Тем более что в ее родном Шуньдэ совсем другой часовой пояс. — Прошу прощения, что задержался, был вынужден решить кое-какие вопросы.

— Все хорошо? — спросила китаянка, и непонятно было, насколько она довольна или нет. Вроде и улыбается, а интонации чужие, не наши.

— Да, все отлично, — легко подтвердил я, хотя недавно как раз и вернулся из отделения милиции, где общался со следователем Смирновым. — Желаете осмотреть наши залы или сразу же поедем инспектировать площадку будущего завода?

Правильно я договорился с тем самым переводчиком из Москвы, который составлял нам коммерческое предложение и учил Саню с Илюхой. Они его, кстати, и захватили по дороге из аэропорта, когда встречали китаянку. Лэй, конечно, понимала по-русски и даже пыталась говорить, но в целом это были базовые знания, которые заводили в тупик, едва мы отходили на шаг в сторону. Она ведь, как сама призналась, начала учить русский только после того, как мы определились с сотрудничеством. Времени слишком мало прошло!

— Госпожа Сунь говорит, что ей было бы приятно осмотреть все, — перевел Дима Волков, тот самый востоковед, парень лет тридцати, сам похожий на китайца, потому что бурят. — И если господин Каменев не против, то начать лучше с игровых залов.

— Что ж, — улыбнулся я. — Тогда прошу прямо сейчас.

Мы начали с самого первого зала, где стояли родные глазу Лэй китайские восьмибитки ее же фирмы. Не все, но свое она сразу узнала и, улыбаясь, довольно закивала. Ребята-игроки поначалу напряглись, когда в их уютное помещение зашла целая делегация, но вскоре перестали обращать внимание на Сунь Лэй и Диму Волкова, которого они тоже приняли за китайца, просто говорящего по-русски.

— Это Алексей, наш старший администратор, — представил я одного из своих лучших работников. — Он следит за порядком, помогает новичкам, да и вообще поддерживает работоспособность залов. Охрана — это отдельная тема, ею занимается Александр.

— Санья? — заискрив белоснежными зубами, переспросила китаянка, и начальник нашей службы безопасности довольно зарделся.

— Да-да, он, — подтвердил я. — С Ильей вы знакомы, он сейчас как раз на объекте вместе с еще одним нашим партнером, Андреем Зиновьевым, там я вас друг другу и представлю. Именно эти два человека в нашей фирме отвечают за производственные мощности, технологии и прочее. Ну что, идем дальше?

Лэй с удовольствием рассматривала помещения, а когда мы завели ее в видеосалон, который дорабатывал последние дни, то заодно познакомилась с Жогиным и Озиком. Собственно, по-хорошему надо было провести собрание, чтобы всех друг другу представить как полагается, но товарищ Смирнов из милиции попутал мои планы. Да и сама Лэй рвалась в бой, ее только джетлаг после перелета сморил, а так бы мы еще вчера ночью все посмотрели. Вечером уже соберемся в кафе, закроем его на часик на спецобслуживание и там уже все сблизимся за чашечкой кофе. И да — жадина Серый все-таки поставил американскую машинку Nespresso. В то время их собирали именно в Штатах, и стоили они просто космических денег.

— У вас очень… — Лэй старательно подбирала подходящее слово, вновь перейдя на русский. — Уютно.

— Спасибо, — я расплылся в благодарной улыбке. — Мы этого и добивались, чтобы клиенты чувствовали себя желанными гостями, а не людьми, с которых хотят поиметь денег. Но, конечно, стремиться еще есть куда, будем улучшать сервис. Ну, что — теперь на площадку?

Мы вышли на крыльцо, перед которым стояла наша синенькая «девятка». Надо бы, кстати, потом логотип «Кибертроникс» на бортах разместить. Фирменные авто — имиджевая вещь. На охране от Севера по-прежнему стояли Ерема с Башкой, их сменщики Драный и Казак дежурили в ночь. Среди толпы желающих поиграть сновал Лелик со своим другом Гариком, регулируя запись. А вот пока еще не совсем привычное новое лицо. И вместе с ним морда.

— Доброго дня, Аркадий Никитич! — поприветствовал я Рожкова, который с деловитым видом обходил территорию.

— И вам не хворать, — со знакомым добродушным ворчанием ответил кинолог.

Перед собой он вел на поводке лабрадора Басю, обученного и натасканного на наркотики. На самом-то деле его звали Бас, но как-то уж он быстро приглянулся нашей компании, вот и кличку переиначили на более ласковую. И… я понимал, что собачий патруль не панацея, захотят и подкинут, однако совсем уж конченых дураков не так много, а у кого более-менее развит инстинкт самосохранения, тех собачка и отпугнет. Да и мужик при деле, он аж расцвел, когда я ему работу предложил.

— Поехали, — напомнил я, дождавшись, пока Лэй с позволения Никитича ласково помурлычет с собакой и потреплет ее за шерсть.

— Это охрана? — перевел Дима Волков вопрос девушки.

— Антинаркотический патруль, — с важным видом ответил я. Тоже имиджевая вещь, кстати. Чем больше свистелок и перделок мы покажем представительнице китайской конторы, тем круче мы будем в их глазах.

Глаза девушки округлились, когда Дима передал смысл моих слов. А вот я удивленно смотрел на лихо паркующуюся напротив нас «девятку». Как раз вишневую, из песни группы «Комбинация». Ерема с Башкой лениво мазнули по ней взглядом и тут же потеряли интерес, так как машина была знакомой.

— Привет, — поздоровалась сразу со всеми Нестерова. — Каменев, ты от меня лично прячешь иностранных инвесторов или от всех?

— Здравствуй, Соня, — улыбнулся я. — У нас сейчас деловая встреча, официальный пресс-подход еще не объявлен. Но ты, конечно же, можешь рассчитывать на аккредитацию.

Девушка нахмурилась, слушая поток канцелярщины в моем исполнении, потом улыбнулась и хохотнула.

— Ты знаешь, Каменев, я предпочитаю эксклюзив.

— Наглость — второе счастье, — резюмировал я. — Ладно, против не буду, ты тоже знаешь. Двигай за нами к АРПу, мы туда. Хотя… Саня, на тебе Лэй с Дмитрием. Встречаемся на объекте. А мне нужно с госпожой журналисткой обсудить пару тем.

— Понял, — коротко кивнул начальник охраны. — Прошу вас, Лэй. Димон…

Переводчик вытаращил свои узкие глаза, он все еще не привык к особенностям общения нашего Сани. Впрочем, парень он был неплохой, без столичного выпендрежа. Так что и «Димона» скоро примет как должное.

— Машиной разжился и мне не сказал, — начала Нестерова, когда я пересел к ней, и мы тронулись вслед за синей «девяткой».

— Это служебная, — я махнул рукой.

— Сам, небось, на «кабана» глаз положил? — хихикнула Соня. — В Москве уже «Логоваз» ими торгует, можно по заказу из Германии привезти с нужными доработками. Броней, например.

— Потрясающе, — я хмыкнул и покачал головой. — «Мерседесами» торгует «Логоваз»… Нет, ты знаешь, сто тридцать тысяч долларов мне пока жалко.

По текущему курсу почти полторы сотни лямов, если в родных «деревянных», тут же прикинул я про себя. От полумиллиарда, полученного за находку в старом особняке, без малого треть. Нет, мы еще не настолько богаты, чтобы так спускать бабло. Вот расширим сеть по области, залезем в соседние регионы… А там уже и о всяких «кабанах» и «Чероки» можно думать. Хотя на последнюю модель у меня еще с прошлой жизни аллергия.

— Ладно, о чем спросить хотел? — Нестерова быстро ухватила мой серьезный настрой. — Ты же не так просто ко мне в машину решил запрыгнуть.

— Прыгают, Соня, женщины с низкой социальной ответственностью, — назидательно процитировал я будущего президента. — Что у тебя по СК «СтройИнвест» и Черепу? Нашла что-нибудь?

— Нашла, — мрачно ответила Нестерова. — У нашего контуженного, оказывается, неплохие подвязки как в Ярике, так и в столице. Только он их особо не афиширует.

— И? — заинтересовался я.

— Только между нами, Вадим, — Нестерова, пользуясь тем, что мы встали на красный, серьезно посмотрела на меня.

— Ты же знаешь, могила, — я пожал плечами.

— Сплюнь, дурак, — беззлобно сказала она. — Череп что-то серьезное мутит, и если информация о его покровителях верная, он может передел провернуть в городе. Его поддержат.

— Что за покровители?

— Лазанские.

Мороз по коже — хорошее выражение. А если сверху еще наждаком провести, так и вообще… Полный набор. Насколько я помню, это одна из самых страшных ОПГ тех лет, да и последующих — вплоть до середины десятых. Чеченцы, которые, по слухам, даже с Березовским имели контакты. И наш доморощенный наркобарон из Новокаменска, оказывается, под ними. Да уж, таких врагов и конкурентам не пожелаешь.

— Я услышал, Сонь, — задумчиво кивнул я. — И, знаешь что… Давай-ка ты тоже поосторожней.

Ресторан «Кавказ»

Вано впервые за долгие годы не пил вино. После тех новостей, что сообщила ему София, даже у бывалого вора неприятно щемило в душе. Все сходилось. Связи Черепа в Ярославле, подконтрольный ему наркотрафик и… Странная избирательность беспредельщиков, которые уже устранили Бешеного, попытались убить его, атаковали Севера и Корейца. И только Череп остался не при делах. Настолько тупой и наглый? Ведь мог устроить спектакль, чтобы отвести от себя подозрения. Но не стал.

— Вано, — в кабинет заглянул Биджо, его ближник и правая рука. — Они готовы.

— Пойдем, — пожилой грузин решительно поднялся.

Его парни долго охотились за «альпинистами», которые бросили вызов новокаменской братве, наводя ужас на обывателей. И если раньше беспредельщики избивали жертв, время от времени насилуя женщин, то с недавних пор принялись калечить и убивать. Абсолютно не по понятиям.

— Вот эти? — Вано презрительно скривился, увидев поставленных на колени парней с распухшими от ударов лицами. Глаза одного заплыли так, что он почти ничего не видел, подслеповато вертя головой на звук. — Трое?

— Я вообще не при делах… — с трудом ворочая языком, проговорил тот, у кого заплыли глаза. — Я на стреме стоял, даже в хаты не заглядывал.

— Не при делах? — усмехнулся Вано.

— Крыса долбаная, — посмотрел на сообщника второй парень, у того был свернут на сторону нос, и он противно хлюпал. — Трус. Пес ссаный.

— А ты смелый? — поинтересовался Вано, и беспредельщик сразу понурился. — Давай проверим.

Авторитет едва заметно кивнул Биджо, и тот без слов ударил парня ногой в лицо, да так, что тот завалился на спину.

— Встать! — заорал ближник Вано, и кривоносый завертелся, пытаясь подняться на ноги. — На колени обратно, сука!

— Так что? — пожилой грузин посмотрел на третьего. — Череп в курсе, что вы беспределите?

Рыжий парень с распухшими от побоев губами дернулся, но быстро опомнился и с вызовом посмотрел прямо в глаза Вано.

— Мы не под каким Черепом не ходим, — прошепелявил он. — Насрать нам на ваши понятия.

— А вот дружок твой, крыса, другое говорил, — усмехнулся Биджо. — Сказал, что вы ему долю отстегиваете.

— Ничего мы никому не отстегиваем! — плачущим голосом воскликнул заплывший, которого назвали «крысой». — Не говорил я такого!

— Ах да, — словно бы вспомнил Биджо. — Это не вы ему, это он вам… За атаку на точку Корейца. За то, что Северовского барыгу припугнули и пацанов его постреляли. За Бешеного…

— Бешеного не мы грохнули, — «крыса» все же зарыдал. — Это близнецы, двойняшки эти белобрысые!..

— Двойняшки? — удивился Вано и посмотрел на ближника. — Это которые?

Вряд ли это было совпадением, слишком маленький город. И люди приметные. Но если это и впрямь они, без подставы, тогда точно война…

— Слышь, говно? — Биджо подошел к «крысе» и занес над его лицом руку. Тот даже с заплывшими глазами если не увидел, то почувствовал и сжался в комочек. — Что за близнецы?

— Марик и Жорик, — мрачно ответил рыжий. — Если мы их сольем, отпустите?

— Так ты уже их слил, — рассмеялся Вано, не признаваясь, что сам знает этих бойцов. — Близнецы, белобрысые, звать Мариком и Жориком. Погоняла их?

— Нет, — икая от рыданий, сказал «крыса». — Зовут их так. Марат и Жорес. Родоки у них трекнутые были на тему революции. Сами рассказывали!..

— В школе надо было нормально учиться, — усмехнулся Вано. — К Великой Французской революции отношение имеет только Жан-Поль Марат. А Жан Жорес в другом веке жил. Хотя социалист… Ваха, узнай за них потом. Если предъявлять, доказательства нужны будут.

Вахтанг, молчаливо стоявший неподалеку на случай непредвиденных ситуаций, коротко кивнул. В подвале ресторана побывало много странных людей, большинство ползали у братвы в ногах, но были и те, кто пытался бороться за свою жизнь. Заканчивалось это, правда, быстро.

— Ну, кто еще что скажет, облегчит свою участь? — насмешливо обратился Вано к беспредельщикам.

— Может, ускорить паяльником? — повернулся к нему Биджо, и «крыса», услышав это, опять завыл.

— Да замолчи ты, баклан, — поморщился авторитет, и его ближник заткнул беспредельщика коротким ударом под дых.

— Грохните нас лучше сразу, — набравшись смелости, прохлюпал кривоносый. — Не по-людски это — мучить…

— Не по-людски, говоришь? — глаза Вано недобро блеснули. — А ты себя человеком считаешь? Девок насиловал, мужиков калечил и убивал? По-людски делал, сявка? Порядочную братву своим беспределом подставлял, баклан долбаный!

Все трое пыхтели, полностью осознав свое положение и уже не надеясь на благополучный исход.

— Значит, так, — авторитет обвел взглядом всех. — Расскажете еще — все, что знаете — и смерть ваша будет быстрой и безболезненной. Почти. Упретесь, помучаетесь напоследок.

— Я скажу! — заверещал «крыса» и бросился Вано под ноги. — Все скажу! Пахан, пахан! Возьми меня к себе! Я отработаю!

— Пшел вон! — пожилой грузин брезгливо оттолкнул его, стараясь не запачкать дорогой ботинок. — Мне грызуны не нужны. Заканчивай с ними, Биджо.

Вано пошел к выходу, морщась от завываний обреченных «альпинистов». Потом повернулся и окликнул ближника.

— Крысу оставь пока, — приказал Вано. — Повезем его к Куполу, раз у него так язык развязан. А этих двоих — в бетон.

СИЗО города Новокаменска, камера для допросов

— Шляпников Семен Аркадьевич, 1952 года рождения, холост, — старший следователь Ерохин безучастно смотрел на задержанного. В душе у него тем временем бушевал ураган, но он привык маскировать свои чувства перед такими людьми. — Рассказывайте, как дошли до жизни такой.

— О чем вы? — преподаватель успел успокоиться и теперь держался подчеркнуто вальяжно.

— Почему вы хотели убить Татьяну Маслову?

Маша Терешенко сидела рядом с Ерохиным, внимательно наблюдая за маньяком, который держал в страхе весь город, и тоже хотела понять, что же им двигало. И как вообще в человеке могли сочетаться любовь к профессии, забота об учениках и… столь чудовищное отношение к жизням молоденьких девушек.

— Я не собирался ее убивать, — покачал головой Шляпников. — Это моя судьба. И если бы не вы, у нас все было бы отлично. Мы жили бы вместе, у Танечки было бы все лучшее. Это прекрасная девочка, не испорченная этим миром, этим отвратительным временем…

— При обыске у вас обнаружили женские портреты, — Ерохин принялся листать папку, достал лист бумаги и показал его задержанному. — Это Алевтина Жевнова, студентка педагогического училища, чей обезображенный труп обнаружили на берегу Каменки в мае 1991-го.

— Да, это она, — легко подтвердил Шляпников.

— Что вас связывало?

— Я думал, что это Она…

— Она? — не понял Ерохин.

— Она с большой буквы, — лицо убийцы погрустнело, и Маше резко захотелось его ударить. — Увы, она даже не была девственницей. Испорченный мир.

— И вы ее за это убили?

— Вы не поймете… — Шляпников покачал головой.

— А мы попробуем, — усмехнулся Ерохин. — Биография у вас, конечно, впечатляющая: заслуженный преподаватель, член районного турклуба, дружинник. Ученики вас боготворят. И тут вдруг — ваша сестра, объявленная пропавшей еще при Союзе, жива и шьет пленницам платья, вы похищаете девушку, которую называете «судьбой»… И сколько трупов вам понадобилось оставить на своем пути, чтобы выбрать Ее, как вы говорите, с большой буквы? Семь?

— Четырнадцать, — покачал головой Шляпников, и Маша почувствовала, как ее сердце проваливается в пятки, а к горлу подкатывает комок.

— Четырнадцать мертвых девушек… — резко выдохнул Ерохин.

— Вам жаль их? — не выдержала Маша.

— Говорю же, бессмысленно объяснять, — Шляпников посмотрел на нее, будто на несмышленую маленькую девочку.

— Вам придется заговорить, — сухо сказал Ерохин.

— Я готов сделать это публично, — неожиданно заявил Шляпников. — Для газеты или на радио. Устройте мне это, и я покажу все трупы, которые у вас в висяках. И… может быть, даже кое-что большее.

Старший следователь, повидавший на службе множество нелюдей, впервые за долгие годы сжал кулаки от захлестнувшей его злобы.