Камень 1993. Книга 3

Глава 19

Едва услышав, что поиски увенчались успехом, я лишь спросил, куда нужно подъехать. Затем вызвал такси, и только после этого Саня, все моментально понявший, попросил рассказать подробности.

— Артем, зал на тебе, помогай Юле, — бросил я на ходу охраннику, потом повернулся к другу, не останавливаясь. — Все-таки сработали собачки, Саня. Один из питомцев Рожкова учуял запах от местного наркоши. Надеюсь, его еще там никто не убил.

Машина приехала быстро — драная «шестерка» с молодым таджиком за рулем. Я даже слегка удивился, потому что обычно жители бывших союзных республик стремились в крупные города вроде Москвы и Санкт-Петербурга. Ну, или хотя бы в Ярик и Тверь. Оказывается, я был слишком наивен, а нужда гнала бывших соотечественник даже в такие медвежьи углы, как наш.

— Куда ехать, брат? — парень включил кассетную магнитолу, из хриплых динамиков донесся голос молодого Расторгуева, поющего про станцию Таганскую.

— В Заречье, поселок «Путь Ильича», — сказал я. — Знаешь, где?

— Был там.

— Вот и мчи к бывшему пивзаводу.

До глубокой ночи пока не дошло, время еще было около одиннадцати, но темень хоть глаз выколи. Еще и типичное для девяностых отсутствие работающих фонарей… Но возле пустующих корпусов на берегу было многолюдно и светло. Несколько милицейских машин, скорая, еще пара легковушек без каких-либо опознавательных знаков. И целая куча народу на берегу.

— На, держи, — я сунул купюры таджику, и мы с Саней вылезли из «шестерки», которая тут же помчалась прочь, но попалась гаишному патрулю.

Лаяли собаки, наверное, где-то бродил Рожков, но пока никого из знакомых не было видно. Саня выругался, я покрутил головой, и тут меня окликнули.

— Вадим! — я узнал Шляпникова. — Саша! Идите сюда!

Изошник выглядел помято, но улыбался. Махнул рукой, показывая нам идти следом, и заспешил к берегу. Там среди толпы я различил светлые волосы с синей прокурорской формой — ага, вот и Маша. И если она убедила начальника, то и Увальцев… Чем ближе мы подходили, тем громче раздавался людской гомон. Ого, да тут целое представление разыгралось!

— Да не мое это, говорю! — оправдывался мелкий и щуплый парень, похожий на тех, кто в моем будущем ходил в закатанных джинсах и пил смузи. Только одетый как попало, неряшливый и не особо чистый.

Видимо, разговор зашел в тупик, и худого заталкивали в «собачник», отсек для задержанных в патрульном «уазике». Причем запихивал его мой двоюродный брат Валерка — вот что значит маленький городок.

— О, Вадюха! — он узнал меня и, с лязгом захлопнув дверцу, решительно отодвинул в сторону рослого старшину, попытавшегося было преградить нам путь. — Пусти, это брат мой.

— И что? — флегматично отозвался тот. — Не положено.

— Колян, затихни, — беззлобно сказал Валерка. — Вон тут народу сколько.

— Привет, брат, — мы пожали друг другу руки. — Ну, что тут?

Одновременно я крутил головой, отмечая другие знакомые лица. Вон капитан Рожков с Ингусом, увидевший нас первым Шляпников. А вон там — Дюс и Озик, заспешившие к нам с другой стороны. Понятно, видимо, были поближе к телефону-автомату, с которого позвонили. Я его видел, когда мы подъезжали — пивзавод уже давно не работал, а будка у входа еще осталась. А Илюха-то, видимо, с другой группой где-то.

— Да что, — Валерка почесал голову. — По ориентировке Танюшка тут часто бывала, рыбу ловить пыталась. Вот ее и искали, а нашли наркошу того.

— А он тут при чем? — не понял я.

— Кеды ее на нем были! — объяснил подоспевший Дюс, чем сильно меня огорошил.

— И что? Он Таню из-за старой обуви, хочешь сказать, убил? Неужели и по размеру подошли?

— Идите вы в жопу! — раздался голос задержанного парня. — Я эти кеды на помойке нашел! Мне ходить не в чем, а эти подошью, и прекрасно!

— Следователи разберутся! — Валерка грохнул кулаком по двери, наркоман вскрикнул от неожиданности и принялся невнятно бормотать. — Ладно, пацаны, пора нам этого везти, его сейчас прессовать будут. Расскажет, где Танюшку прячет.

Происходящее выглядело довольно бредово, худенький нарк сильно ниже среднего роста не вязался с расчетливым маньяком, державшим в страхе весь город. Но, может, и правда маньяк на сей раз ни при чем?

— Вы куда его поволокли? — раздался рокочущий бас, и к нам подошел собачник Рожков. — Вы совсем дебилы? Кто такой приказ отдал?

— Я, — мы не заметили, как рядом оказался кудрявый мужчина в прокурорском кителе. Кажется, и его я где-то раньше видел. — Следователь по особо важным делам Ерохин. А вы кто?

Точно, это начальник Маши Терешенко.

— Капитан Рожков, — повернулся к нему бородач. — Офицер милиции в отставке.

— Вот и отдыхайте, — невежливо ответил Ерохин. — Так, давайте-ка, ребята, его к нам.

— А может, чтобы время зря не терять, здесь его допросить? — я решил вмешаться, не особо рассчитывая на успех.

— Еще один… — вздохнул было Ерохин, но тут меня, к счастью, наконец-то выручила Маша.

— Олег Дмитриевич, это руководитель пропавшей девушки, Вадим Каменев. Она выполняла для его фирмы работы по дизайну. А он сам давал показания и всячески оказывает помощь следствию.

Следом за старшей Терешенко угрюмый мужик с обгорелым лицом, как у Жженого, ходил скованный одними наручниками с чудаковатым парнем. Лохматым, с тошными усиками и в колючем индийском свитере. Не иначе как тот самый фальшивый маньяк Увальцев.

— Прекрасно, — сухо кивнул, между тем, следователь. — Вам есть что добавить, Вадим?

— Вы же понимаете, что этот чудик вряд ли причастен? — я посмотрел ему прямо в глаза. — Нашел на помойке кеды пропавшей, и что? Вы у него хотя бы что-то спросили?

— Юноша, не учите меня работать, — неожиданно мягко сказал Ерохин. — И не тратьте чужое время. Мария, поехали.

— Постойте! — попросил я. — Он сказал, что кеды на помойке нашел. Здесь? В этом районе?

— У «клоповника»! — отчаянно заорал задержанный. — Мусорка у «клоповника», там всегда можно что-нибудь найти!

— Что за глупость? — удивился я. — А давно нашел?

— Давно нашел, эй? — Валерка опять хлопнул кулаком по двери.

— Да сегодня поздним вечером, гребаный кот!

— Аркадий Никитич, — я повернулся к Рожкову. — Вы же местный. Как часто у вас мусор вывозят?

— Дай бог, раз в неделю, — усмехнулся отставной бородач. — Поэтому там все засрано. Помоек-то мало в поселке, а рядом еще тот самый «клоповник», откуда дрянь всякую каждый день выбрасывают. Коробки, бутылки…

— А местные Калинычи там частенько пасутся? — подхватил я. — Тару собирают, чтобы сдать, те же коробки на макулатуру?

— Ну! — подтвердил Рожков. — И не только местные, все окрестные бомжи там одеваются. Рядом домики побогаче, бывает, что старые вещи выкидывают, вполне приличные.

— Хотите сказать, Вадим, что такое «сокровище» сразу бы ушло? — усмехнулся Ерохин. — Слишком натянуто, молодой человек. Да и наркозависимые готовы плести все что угодно, лишь бы не попасться…

— Он нашел ее, — вдруг заговорил усач в свитере.

— Что? — повернулся к нему удивленный Ерохин.

— Да! — тот возбудился, притоптывая на месте, чем вызывал молчаливую ярость оперативника с обожженным лицом. — Он нашел свою половину, понимаете, Маша?

Старшая Терешенко дернулась, будто ужаленная, но я заметил, как они с Ерохиным обменялись короткими взглядами.

— Ты-то откуда знаешь? — спросил следователь. — С чего вдруг?

— Он выбросил ее обувь! А трупа нет! Зачем снимать обувь с трупа? Он так не делал! Он просто заботится о ней — купил ей новые. А эти выкинул!

— Ты же так делал, — с отвращением проговорил опер с ожогом. — Снял и себе забрал!..

— Так я и не он! — радостно сообщил Увальцев. Да, это точно упырь, которого задержали вместо маньяка.

— Ах ты тварь!.. — раздался тихий, но полный ярости голос.

Я обернулся и увидел нашего изошника, Шляпникова. Нет, я знал, конечно, как гнев меняет людей. Но на Семена Аркадьевича было страшно смотреть — бледный, трясется, сжимает кулаки. Он вдруг шагнул в сторону Увальцева, потом сорвался и побежал, повторив крик про «тварь». И если бы Валерка с его сослуживцем Коляном не перехватили щуплого преподавателя, кто знает, как закончилась бы эта непонятная сцена — оперативник-то в одних наручниках с недо-маньяком.

— Сволочь! — Семен Аркадьевич бился в руках милиционеров, и было жутко, сколько в нем силы, раз мой двоюродный брат и его еще более крупный коллега с трудом держали его. — Убийца! Оксана Демешева была моей ученицей!.. А ты!.. Ты!

Он внезапно обмяк и повис на руках людей в форме.

— Уведите его! — скомандовал Ерохин, и опер с обгоревшим лицом, коротко кивнув, потащил довольно осклабившегося Увальцева к знакомой черной «Волге».

А меня чуть не передернуло от отвращения к этому уроду с усами. Несчастный Шляпников, который узнал убийцу, оказывается, был знаком и с жертвой. Демешева… Маша называла эту фамилию, но эта девушка точно не из нашего класса и даже не из параллели. То ли старше, то ли наоборот. Да какая разница? Сволочь же, увидев горе учителя, словно бы приободрился, скалился в довольной улыбке. Откуда же повылезала в те годы вся эта накипь человеческая?

— Маша, — я поймал за руку старшую Терешенко. — Я знаю, не мне вас учить, но… Ускорьте, пожалуйста, экспертизу этих несчастных кедов. Не надо тянуть, пожалуйста.

— Вадим… — девушка пристально посмотрела на меня. — Сейчас ночь, экспертов нет на месте, сам понимаешь.

Я сжал ее руку, потом, опомнившись, отпустил.

— Сделаю все, что от меня зависит, — решительно сказала Маша и поспешила к служебной машине, где ее уже ждали.

Уехал, взревев разболтанным резонатором, патрульный «уазик» с задержанным наркоманом. Кто-то из милицейских чинов еще оставался на месте, скорые постепенно рассасывались, как и толпа добровольцев.

— У вас все в порядке, мужчина? — к Шляпникову подошла крепкая женщина в белом халате и с биксом в руках. — Помочь?

Изошник тяжело дышал и обильно потел. Я положил руку ему на плечо.

— Семен Аркадьевич? Может, врачи помогут?

— Нет-нет, — он уверенно вздернул нос. — Спасибо, мне полегчало.

Фельдшерица пожала плечами, громыхнула биксом и пошла к уже направившемуся в ее сторону медицинскому «рафику».

— Поехали по домам, ребят, — сказал я. — Семен Аркадьевич, мы вас подвезем…

— Не надо, Вадим! — категорично замахал руками учитель. — Я же не один, со мной товарищи из турклуба. У Глеба есть автомобиль, меня довезут. Все в порядке, мальчишки, не беспокойтесь. Обо мне есть кому позаботиться.

Он пошел в сторону потерянно топтавшихся мужиков, женщин и тех, кто помоложе — видимо, те самые товарищи по турклубу. Сделал пару шагов, обернулся.

— Держите меня в курсе, ребят. Одну тварь милиционеры взяли, даст бог, и второго найдут. И Таня вернется живой и невредимой… Хотя уже не верится после Оксаны.

Учитель махнул рукой и ушел, что-то бормоча себе под нос.

— Мля, жалко его, — сказал Саня.

— Ага, хороший мужик, — согласился Дюс.

— Это он так из-за бывшей ученицы переживал? — уточнил Озик.

— Бываю такие учителя, Даня, — кивнул я. — Ладно, пацаны, пойдемте выручать нашего таджика.

«Шестерка» все еще стояла рядом с гаишниками, а водитель что-то отчаянно им доказывал. Узнаем, если не криминал, заступимся. А то в эту задницу сейчас добровольно никто не поедет, других вызывать бессмысленно.

Где-то в городе

В каморке Папы Карло под лестницей висел холст с нарисованным очагом. А за ним, как выяснилось, секретный ход. Так что Таня не граф Монте-Кристо, она Буратино. Только очень уверенный и желающий сбежать Буратино.

Этой сволочи нет, так что нельзя терять ни минуты. Фанера, простая фанера — ее можно сломать! Девушка колотила по ней руками и ногами, наваливалась плечом. Эх, жаль, что нет ничего тяжелого, а кровать ей просто не сдвинуть.

Ее тюрьма слишком маленькая, не разбежаться, но… Таня решилась, говоря себе, что это единственный шанс, который вдобавок может оказаться последним. Отошла на максимальное в этой каморке расстояние, примерилась и побежала. Буквально за миг до столкновения зажмурилась и закрыла лицо руками. Удар!

У девушки перехватило от боли дыхание, зато она услышала треск. Еще раз! Еще! На какой-то раз она ухнула вперед, обдирая бока, ноги и руки об острые края разломанной фанеры. Споткнулась, не удержалась и упала. Ай!

Боль была настолько резкой, что Таня не смогла сдержать крик. Она рухнула прямо на кирпичи, добавив к царапинам еще и ушибы. Кирпичи? Вытерев слезы и стараясь перетерпеть ноющую боль, девушка осмотрелась вокруг. Урод начал заделывать ход кирпичом, но не успел. Сложил только пару рядов. Почему не сделал этого раньше? Плевать!

Тачка, мешки с цементом, серый мастерок, газеты, гнилые тряпки. Почему все так хорошо видно? Неужели хватает света из ее каморки? И только потом до Тани дошло: свет бил еще и откуда-то сверху, не только со стороны. Она подняла взгляд. Темный потолок, потом резкий просвет. Девушка решительно двинулась туда и увидела длинную прямоугольную щель и ведущую наверх сварную металлическую лестницу. Но проход был накрыт сверху решеткой… План побега тут же провалился.

Что это? Еще одна комната наверху с отдельным входом в подвал? Несколько голых лампочек под потолком. Пустые стеллажи, какие делают в гаражах и сараях для инструментов. А щель в потолке — яма для осмотра автомобиля. Только кустарная, самодельная. Зачем ему это? Автомобиля же нет и не было, он сам рассказывал… Так, а вон там, где лестница, кажется, что-то вроде дверцы в решетке. Может, попробовать ее откинуть? Таня решительно направилась в ту сторону, и в следующий миг снова не удержалась от крика. По коже хлестнул мороз.

На нее смотрело обезумевшее лицо женщины лет тридцати, она размахивала какой-то огромной тряпкой и издавала нечленораздельные звуки. От неожиданности и ужаса Таня вскрикнула.

— Аббат Фариа… — прошептала она с горькой усмешкой, когда отошла от первого шока.

А потом поняла, что за тряпку держала в руках безумная. Платье, совсем как то, которое Тане подарил маньяк.

Кабинет следователя Ерохина

Маша сидела за столом, уставившись в пустоту. Столько трудов, и все тщетно. Или нет? Наркомана они допросили, но, как и предполагалось, без толку. Тощий, мелкий и насквозь больной — даже своим видом он создавал себе алиби. Чихнешь на такого и убьешь ненароком. Да он и так не жилец — сидел на этом проклятом «белом китайце».

— А может, девчонка тоже того? — предположил Борисов, из-за кругов под глазами похожий на енота.

— Что? — повернулся к нему Ерохин.

— Ну… на системе сидит, — пояснил Борисов. — Сами же знаете, приличная девочка — не показатель… А в семье к тому же проблемы.

— С алкоголем, — на автомате возразила Маша.

— Да какая разница, — мрачно покачал головой Рогов.

— Милиция сейчас все известные притоны шерстит, — ответил сразу всем Ерохин. — Даже если пропавшая вдруг ударилась во все тяжкие, где-то в таких местах ее и найдем… Кстати, Мария, один из притонов твой знакомый нашел. Вадим Каменев.

— А? — Маша подняла голову.

— В Девятом микрорайоне, — пояснил следователь. — Кажется, там еще его брат был, он сейчас в ППС служит. А раньше, коллеги говорили, у них тот дом в разработке отсутствовал.

— Нет, Вадим точно не наркоман, — девушка качнула головой.

— А я этого и не говорил, — устало улыбнулся Ерохин. — Ладно, товарищи, предлагаю отпустить Машу, пусть человек выспится. А нам все равно еще всю ночь куковать. Согласны?

Возражений ни у кого не было. Маша попыталась было возразить, но ее категорически отказывались слушать. Что ж… Голова все равно не соображает, рассудила девушка. Встала поблагодарила всех…

Нет. Этот парень, Вадим, был странным, еще с Никой у них как-то все не срасталось. Но он точно не был глупым, а еще уже несколько его идей сработали. И Маша дурой будет, если не послушает его в этот раз. Ну, пусть не дурой, но… Она вернулась на место, уверенно схватила телефонную трубку, начала крутить диск. Коллеги непонимающе уставились на нее.

— Алло… — раздался хриплый от сна голос после почти минуты гудков.

— Владислав Николаевич, это Терешенко, — заговорила Маша. — Простите, что среди ночи. Вы нам срочно нужны. Есть вероятность, что мы сегодня выйдем на след маньяка. Да. Да, есть улики. Спасибо, Владислав Николаевич.

Она положила трубку, поймала на себе еще одну порцию взглядов, приготовилась дать отпор.

— Когда я лет двадцать назад поступил так же, — начал Ерохин, — то получил по шапке.

— А теперь вы старший следователь, — с вызовом ответила Маша.

— А теперь я старший следователь, — неожиданно улыбнулся ее начальник. — Только давайте договоримся, что впредь вы будете ставить меня в известность, когда возникнет порыв.

— Хорошо, — ответила Маша. — Простите, Олег Дмитриевич. Если я не права, увольте меня. Но я бы себе не простила, если бы не попробовала.

Ерохин махнул рукой. А потом приехал криминалист, которому позвонила Маша. Человек старой закалки, как и все, с кем она работала. Поэтому даже сомнений у девушки не возникло, что он не будет ждать до утра. Надо — значит, надо. А когда он позвонил из лаборатории уже через пять минут после того, как туда удалился, Маша уже поняла, что была права, послушав Вадима.

— Улица Тамары Макаровой, дом 18, — сообщил Владислав Николаевич. — Мухой туда, быть может, еще не поздно.

— Как вы это поняли? — вырвалось у Маши.

— Стельку вытащил, а оттуда бумажка упала. Мультяшка там нарисована, девушка-робот…

— Кибертроникс!

— … и адрес с припиской «спасите».

На все сборы у следственной группы ушло не больше минуты.