Изъ Москвы с любовью (том 1)

Глава 7 «Я» бывают разные!

Глава 7. «Я» бывают разные!

— Простите, а что, совсем никого нет дома?

— Совсем никого

— Не может быть. Кто-то там всё-таки есть! Ведь кто-нибудь должен был сказать «совсем никого»!

(м/ф «Винни-Пух идёт в гости»)

— Приходите ко мне в гости с цветами, потому что я девочка. И бутылкой виски, потому что я та еще девочка.

(из Интернета)

Доехали быстро. Наша Москва, конечно, страдает от пробок, но в сравнению с тем, что подсказывало Альтер-эго, небо и земля. Конечно, местные со мной не согласятся и будут брюзжать, как всё плохо, но всё познаётся в сравнении, а в сравнении в городе с населением миллион триста проехать в час пик гораздо проще, чем в десяти-пятнадцатимиллионнике. Так что на Шелепихе мы оказались уже минут через пятнадцать.

Что могу сказать — забор. Красный. Кирпичный. Очень-очень длинный. Высокий — метра три. За ним — поле. Насколько большое не знаю, ибо без понятия, где забор заканчивается и поворачивает, и что с той стороны, но по любому слева Москва-река, справа — склады и промзона, так что вопрос только в том, насколько далеко этот забор тянется на север. Высоких зданий за ним не просматривалось, одно стильное, но без вычурной роскоши, а дальше виднелись однотипные двухэтажные коробки. Наверное, первое здание — администрация, а далее казармы и различные учебные строения.

Оперативная вылезла первой, дала отмашку мне, но, когда я вышел из машины, рядом уже возвышались две накаченные брутальные девицы с винтовками из первой машины. А перед нами, возле шлагбаума перед закрытыми по ночи воротами, стояло четыре человека. Растерянные Зайки в парадной, как просил, форме, женщина с винтовкой, в отличие от «полевых» жёлто-зелёных дружинниц в синем «городском» хаки, и, соответственно, без разгрузки и бронника. И офицер в форме, но без оружия. Все четверо в беретах корпуса.

Моя сопровождающая двинулась к ним, я хвостиком побежал следом, ловя на себе изумленные взгляды уральских сестричек. Подошла, и, неожиданно для меня, отдала честь их офицеру:

— Ротмистр Малышева, московский полк царской дружины.

— Старший лейтенант Иванова, сто двадцать первый охранный полк полевых войск, — тут же козырнула в ответ та.

Женщинки друг другу понравились — почувствовал их удовлетворение. Охранница корпуса стояла без эмоций, Зайки же… Чего-то струхнули, изумлённо переводя взгляды с меня на мою сопровождающую и на своего офицера. Интересно, что им сказали и откуда вытащили, приказав ноги в руки и идти сюда в парадке?

— Они? — кивнула на сестёр моя ротмистр.

— Так точно. Кадеты Зайцевы, — ответила Иванова. Сестрички мгновенно подтянулись и застыли в положении «смирно». — Кадеты Зайцевы, — а это она уже своим подчинённым, — с этой минуты поступаете в распоряжение московского полка царской дружины до особого распоряжения. Выполнять все приказы и не позорить честь кадетского корпуса. Задача ясна?

— Так точно, госпожа старший лейтенант! — рявкнули Зайки в один голос.

— Кадет Соль, повторить!

— Поступаем в распоряжение московского полка… Не позорить честь кадетского корпуса, госпожа старший лейтенант!

— Вольно, кадеты! Они ваши. — Это моей ротмистру. После чего ещё раз козырнула, развернулась и пошла к пешеходному входу КПП. Охранница осталась сторожить улицу.

Зайки страдальчески воззрились на меня, боясь задать вопрос — всё же они на службе, и, уверен, их сейчас так накрутили, что всего опасаются.

— Кадеты, с сей минуты вы поступаете в распоряжение царской дружины, — видя это, без пафоса и «военных» окриков, по-людски, обратилась к ним оперативная. — Ваша задача на сегодня — сопровождение его высочества царевича Александра, который в данный момент направляется на мероприятие в ночной клуб. — Абстрактное махание рукой в сторону центра города. — Вас порекомендовали люди, — осторожный кивок в мою сторону, — личной оценке которых мы доверяем, и ваша задача — выполнить поставленную задачу, не ударив лицом в грязь. Далее всё расскажет княжич Александр.

Я попросил её подыграть, не сдавать сразу, что я — принц. Тётка рассмеялась, но согласилась. Я — абстрактный некто, их порекомендовавший, получается, ближник самого царевича. Весело же! А что княжич… У мамы столько титулов, в том числе и княжеских, так что да, я самый настоящий княжич и есть. И местами даже Великий.

— Соль, Селена, я бы рад вас обнять, но некогда — надо спешить, — а это, наконец, обратился к ним я. — Диспозиция такая. Царевич Александр сейчас направляется в ночной клуб на день рождения некой боярышни Анны Сусловой. У неё совершеннолетие. В мероприятия политическая подоплёка — царевичу нужно заявить о себе и о том, что он берёт данный боярский род под негласное покровительство. С этой целью туда приглашено какое-то количество верных ему людей для создания массовки. — Надеюсь верных, посмотрим, но это информация не для произнесения вслух. — Наша задача — антураж, мы должны создать инфособытие, чтоб о его посещении написали завтра в газетах. И потому имеджмейкеры принца порекомендовали организовать ему сопровождение из симпатичных и смазливых девочек-телохранительниц, и одновременно сопровождающих-друзей в самом ближнем окружении. Кого попало без мозгов туда не поставишь, и я надеюсь, вы справитесь. — Господи, нехорошо как врать! Но прикольно же? Я — имиджмейкер принца… Тут, поди, и слова такого не знают. Люди такие наверняка есть, особенно у мамы в службе протокола, но в качестве термина явно используют что-то родное, посконное.

— Мы правда будем телохранителями принца? — победив-таки обалдение, задала, вопрос Селена.

— И да, и нет. — Я бросил взгляд на сопровождающую. — Полноценными телохранами без обучения в дружине стать невозможно. Но вы должны будете делать вид, что понимаете в этой работе и уверенно выполнять самые простые, но бросающиеся в глаза функции. Грубо говоря, от вас требуется показуха, но при этом, девочки, не забываем, принц настоящий, окружение настоящее, и в реальной жизни произойти может всё, что угодно. Я не говорю, что специально, но даже просто нечаянно кто-то может его, например, ударить. Зацепить. Толкнуть. В клубе будут сотрудники дружины, кто на самом деле занимается безопасностью, ваша задача слушать их, выполнять все распоряжения, но на всякий случай и самим держать ухо востро и не допускать рядом с царевичем потасовок, размахивания руками или каких-либо активных действий кого бы то ни было. Не важен титул и статус, все, кто не является царицей и царевнами сегодня ниже вас, вы вольны применить силу к кому угодно при ПОДОЗРЕНИИ, что они могут нанести вред охраняемому объекту.

— А царевны, значит… — потянула Соль.

— Царевна, там будет только одна, его сестра Марья. Она вряд ли захочет побить брата, — покачал я головой, — но повторюсь, бывает, что вред люди наносят не умышленно, а случайно. В этом случае вы можете заблокировать её высочество, предотвратив вред, но и только.

— Вы обязаны заблокировать её высочество! — ожила ротмистр Малышева. — Но бог вас упаси применить к ней силу после этого. Всех остальных это не касается, — покачала она головой, — там можете атаковать за любое подозрение в использовании фигуры против его высочества. — Задача ясна?

— Так точно! — один голос ответили кадетки.

— Тогда в машину, по дороге проведу инструктаж. Стойте, давайте сначала прикрепим вам микрофоны и наушники. — По её жесту к нам подошла ещё одна девица из первой машины и начала снаряжать Заек электронными приблудами. На голову надела гарнитуру с микрофоном на кронштейне, распахнув китель, протянула под ним хитрый шнур от до пояса, к которому крепится передатчик. Наушник вставляется в ухо от гарнитуры, которая в целом не портит вид и причёску, но всё равно заметно — девочки не просто так, а на работе. У самих охранниц под кителем виднелись бугорки кобуры наплечного ношения, но кадетам такое, разумеется, вешать не стали. Да и не очень нужен огнестрел в тесном помещении тем, кто с голыми руками, с одной магией, выходит в тайге на медведя-шатуна. Тётка принялась рассказывать, как что работает, какие частоты и позывные, и пару минут потратили на то, чтобы девочки научились говорить и принимать команды, немного освоились. Наконец, Зайки успокоились, поняв, что от них требуется и повели себя увереннее.

— Саш, а почему мы? — не выдержала и повернулась Селена, когда тётка-связист отошла, а мы двинулись к машине.

— Всё потом! — поднял я руку.

— Но мы и правда будем сопровождать самого царевича? — Нервно поёжилась девушка.

— Селен, ну, царевич — и царевич, — усмехнулся я. — У него две ноги, две руки, такой же человек, как все. — При этих моих словах оперативная повернулась к нам и ехидно заулыбалась. — Да, сопровождать принца. Что тут такого?

— А он… Как он? — Младшая Зайка непроизвольно поправила причёску. Соль при этом пронзила меня глазами насквозь, но ничего не сказала и сестру не одёрнула — видимо догадывается, но не уверена в догадках до конца.

— Тебе он понравится! — подмигнул я Селене.

Та покраснела, смутилась. Поняла, что продемонстрировала, что готова наброситься на неизвестного царевича из-за его статуса, и это после нашего вчерашнего тёплого душевного расставания и поцелуя. А я так и обидеться ведь могу! Что, кстати, продемонстрировал, тяжко вздохнув и картинно нахмурившись.

— Саш, я на переднее, вы сзади, — раскрыла перед нами дверцу машины оперативная. Родная, ну не пали хату! Поздно, глазки Соль ехидно засветились, но вслух она вновь ничего не произнесла.

Эта Москва отличается от той, что помнит Альтер-эго. Про то, что шпили разноформенных башен не протыкают тут небо Пресни, писать не буду, и с какой-то стороны это грустно: наша Шелепиха — скучная промзна. Но и после Пресни идёт малоэтажная застройка, максимум три-четыре этажа, и так до бесконечности, сколько хватает глаз во все стороны, даже в сторону центра. Но Цветной бульвар и тут Цветной, и называется так потому, что… Та-дам! На нём расположен самый большой цветочный рынок в Москве! Ага, за клубом и цирком его павильоны, со станцией метро, и там в плане цветов и гербариев только самого чёрта нет. А может и чёрт есть, не проверял — это мир женщин, а женщины любят цветы.

А ещё Неглинная здесь не запрятана в трубу, «благоухает» всеми ароматами «Хранции». Странное расположение для цветочного рынка — специально поставили его тут, чтобы перебить запах? Или наоборот, чтобы у идущего по рядам покупателя не развился ароматный комплекс неполноценности? Но внешне речку облагородили, вместо средневекового оврага тут цивилизованное русло, закатанное в бетон. Чем-то напоминает каналы, где Джон Коннор и Терминатор на моцаках гоняли, только значительно уже по ширине. Русло в принципе сделали гораздо меньше бывшего оврага, и, говорят, из-за этого, когда весной Неглинная разливается, выходит из бетонных берегов и течёт по мостовой ближайших улиц. Как понял, ничего критичного в этом наводнении нет, за много лет ещё никто не утонул… Но вот резкий запах журчащей по мостовым жижи отсюда и до самого кремля… Больше всего достаётся не самому Цветному, а расположенным ниже улицам, особенно Петровке. Однако это происходит не каждый год, и, согласно статистике, с каждым десятилетием всё реже и реже — урбанизация-с, стоков из-за застройки всё меньше. А так в целом рядом с бетонкой слева и справа проложили мощёную булыжником дорожку и назвали «набережной», затем посадили по паре рядов деревьев — аллею, после — нормальную широкую пешеходную дорожку, затем снова деревья, и, наконец, асфальтированная проезжая часть. И слева от русла, и справа, на этом бульваре (как и везде на бульварах) одностороннее движение. А через само русло повесили аж три на такой маленький участок мостика. Но главное, слева от русла (если смотреть со стороны центра города) пешеходную зону сделали широкой, и на оной разместили несколько фонтанов и… Памятник работникам цирка. Да, сам был в шоке, когда прогулялся тут пешком через какое-то время. Альтер-эго помнит бронзового клоуна, которому можно дать поджопника, но тут были и бронзовые эквилибристки, и бронзовые силачки с адскими даже на вид знающего, что это статуи, обывателя, гирями. И бронзовые жонглёры. И даже бронзовый дрессировщик львов, причём последний — мужчина. И всё это напротив огромного по местным меркам круглого здания с надписью «Московскiй циркъ». Миры разные, люди разные, но какие-то законы в нём одинаковы, и чёрт его знает, где могут оказаться ещё совпадения?

Ах да, цирк у нас — ОЧЕНЬ популярное место. Ибо в отсутствие компьютеров и Интернета, при наличии довольно дебильных и однотипных фильмов и сериалов, у народа остаётся не так много развлечений, особенно гендерно-нейтральных (да-да, к местным дамским слащавым фильмам после просмотра с Машкой во время выздоровления испытываю почти что ненависть, как и к сказкам вроде «Алёны-царевны и Серого Волка»).

Так что клуб «Перекрёсток», несмотря на то, что находится у речки-вонючки, расположен в статусном месте — такое без боярской крыши существовать не может. Кстати, не это ли одна из реальных причин травли Сусловых, и не испорчу ли я сегодня игру сурьёзным тётям, жаждущим затравить клан и отжать собственность? На самом деле пофиг — решение уже принято, потом буду расхлёбывать, сын царицы я или где? Внешне трёхэтажное круглое здание клуба смотрелось солидно — облицовка из серого дымчатого мрамора, белые колонны под барокко, разукрашенные завитушками яркие фонари вдоль лицевой части фасада и на парковке. Парковка достаточно большая, но оно и понятно — подземного гаража тут нет. Фонари горели тёплым «домашним» светом, приводя настроение в божеский вид, успокаивая потенциального клиента (уверенный в себе клиент оставит больше денег). В общем, возле клуба снаружи мне понравилось.

Когда подъехали, даже с дороги увидели на парковке в свете стоящих там фонарей достаточно большую толпу человек в тридцать в окружении десятка разномастных, но непременно дорогих транспортов. Причём в толпе были различимы как дамы в вечерних платьях, так и брутальные тётки. Машку там не почувствовал — она находилась с другой стороны от нас, за моей спиной (в направлении центра), и медленно, но приближалась.

— О, наши собираются! — вынырнул я из созерцательного состояния. Всю дорогу ехал, глазея в окна на ночной город (ночь только опустилась, но огни горели — было красиво), и краем глаза поглядывая на сестёр Зайцевых, которые внимательно слушали инструктаж от ротмистра Малышевой, сидящей на первом сидении рядом с водителем.

— Наши? — переспросила Соль.

— Ага. Давай, прям туда, — это я водителю.

— Тут нет проезда, — попыталась возразить ротмистр.

— А плевать!

— А и верно! — поддержала она меня, и машина по её команде свернула на тротуар и поехала через него прямо к оной массовке. Танки грязи не боятся, а машины царского гаража бордюров.

Подъехав и нагло осветив всех фарами, двинулись на выход, ротмистр — первая, открыв мне дверь, как важной персоне (снова хату палит, но я не в претензии — в них это на автомате вбито). Охранницы из теперь уже задней машины оказались рядом быстрее не спешащего вылезать меня, а сёстры так вообще слишком обалдели, чтобы торопиться.

— Народ, всем привет! — помахал я ручкой, оглядывая собравшихся, когда вылез. Как уже сказал, освещение вокруг клуба, включая парковку, было великолепным, все всех прекрасно видели. Практически все стоящие тут были незнакомыми, только Троекурову узнал. Сегодня она щеголяла в стильном синем платье, в приятном декольте которого глаз непроизвольно останавливался — очень уж симпатичный вид. Не слишком большая грудь, но и не маленькая, но главное, подана умело, так, как надо. Рядом тот же щуплый паренёк, что был рядом с нею под стеной, но я его и там плохо рассмотрел, и тут он производил впечатление невзрачного серого мышонка, особенно рядом с такой шикарной спутицей. А, нет, ещё в том конце Тома Геловани — приветственно помахала мне в ответ на моё махание. Остальных не знал, хотя судя по выражениям лиц, знали меня если не все, то больше половины.

— С кем имею честь? — обернулась к нам и зыркнула взрослая женщина лет тридцати пяти, которая, видимо, до этого препиралась с ребятами. Одета солидно, в стильное блескучее и тоже синее, ещё более тёмное, чем у Троекуровой, вечернее платье со скромным декольте (хотя что показать там было, просто специально запрятано), с подолом в пол, чуть-чуть усиленным распорными кольцами. Не кринолин эпохи славного восемнадцатого века, но всё же маленький намёк на него. Вид у женщины строгий, по лицу заметно, горя в жизни хлебнула немало, став сильной и суровой стервой, глаза серьёзные, взгляд пронзительный. Лет тридцать пять на вид, но, тут фиг знает, из-за магии и косметологии могу ошибиться и в одну, и в другую сторону. Чем-то напомнила мою маман — глядя на неё, Альтер-эго понял, что в своём прежнем мире, встреть такую, не справился бы. Не потянул. От этой мысли я крякнул про себя и заулыбался, что не могла не отметить женщина, еле-еле заметно растянув губы в ухмылке — кому не нравится, когда тебя правильно оценивают?

Кстати ребят вокруг женщины было не много, всего несколько человек; часть собравшихся представляли собой… Охрану. Просто охрану — таких же кобылиц, как наши дружинницы, только в деловых костюмах и без оружия. Ну да, кто ж в первый раз отпустит дитятку неизвестно куда по призыву неизвестно кого? Хотя бы телохранов дать надо.

— Саша, — представился я ей. — А вы — боярыня Суслова?

— Боярыня Суслова, — кивнув, продолжала хмуриться женщина.

Мне на её ужимки было плевать, я на войну приехал. Как тёзка свой, который Персию, Бактрию и часть Индии в своё время покорил. А значит спокойно работаем, подтверждая реноме представителя царской династии, выше которого только три сестры и мама, и это во всём пятидесяти шести миллионном царстве-государстве.

— Меня ваша дочь пригласила на день рождения. Правда, устно. Но из уст боярышни такие вещи… Не бросаются люди такими вещами просто так, — уверенно покачал я головой.

— Саша… — повертела она моё имя на языке Она, конечно, поняла, кто я — у моих охранниц на шевронах, карманах и шлемах логотипы… В смысле гербы Годуновых. Да и кто ещё может быть таким наглым, чтобы по парковке по бордюрам проехать, а не в объезд, как все? Но раз я не представился, решила не форсировать события. — Не пойми меня неправильно, Саша, но я об этом ничего не знаю.

— Я вас понимаю, — ехидненько усмехнулся я, — но приглашение прозвучало в присутствии трёх-четырёх десятков свидетелей, и из уст боярышни. А слово боярское не может быть шуткой.

— Если слово боярское… — потянула боярыня, соглашаясь, понимая, что надо включать заднюю.

Учитывая, какое положение они занимают, думаю, она не просто так сюда вышла. Представьте, у дочурки (даже если не она биологическая мать, дочерей в полигамных семьях делить не принято, все читаются условно твоими дочерьми) день рождения, а у входа с парковки собирается молодняк, которого не приглашали. И молодняк не простой, а из обеспеченных семей — вона какие крутые тачки, и все дитятки с охраной. Кто это может быть? Так мажоры, решившие сорвать мероприятие! Я б на них в первую очередь подумал. Но и устраивать жесть тоже не дело — всё же явно дети не последних людей в государстве. Чуть перегнёшь палку — и тебе вместо игнорирования травлю устроят. Вот она и вышла осмотреться, кто это и что хотят. А раз все на взводе, и куча охраны… Вот и негатив.

Сейчас же, увидев меня, узнав, прокачала ситуацию и поняла, что не сможет не пустить, даже если я мажор-провокатор. Последствия будут ещё хуже, чем потенциальный срыв празднования. А слово боярское, которым прикрылся… Хотя нет, и оно важно — тут махровый феодализм, для средневековья дворянская и боярская честь не пустой звук. А хлёст был под стеной, в присутствии свидетелей — если порыться, найдут таковых недоброжелатели. Она себя чувствует припёртой к стенке, вот и реагирует бурно, растягивая время, понимая, что это не поможет.

— Хорошо, — пришла, наконец, боярыня в себя. — Тебя дочь пригласила. А-а-а-а-а… — Опасливый взгляд на Троекурову, вставшую в центре толпы, и, видимо, ведшую до этого переговоры от имени всех приехавших. — А эти молодые девушки и юноши?

— Каюсь, боярыня, — склонил я голову — типа, повинился, — я без спросу пригласил с собой несколько своих друзей. Чтобы поддержать Аню, ибо ей непросто. Показать, что не вся Москва состоит их снобов, плюющих на законы божьи, выдумывающих себе какие-то правила «невместности», которые только у них в головах. Вы пустите нас с друзьями?

Обалдение. Ибо если я не провокатор и на самом деле приехал поддержать… Это же разворот на сто восемьдесят градусов! Она пока не могла осознать этого, не то, что просчитать последствия, а потому просто кивнула.

— Я как бы не против. Чем больше молодёжи, тем веселее. Но Аня… Мы же не знаем вас! — Испуг на лице. Ибо поняла, что это АКЦИЯ. Целенаправленная. Я людей СОБРАЛ. Или не я — я могу плясать под чужую дудку, но это в любом случае фокус внимания, направленный на них, и ей осталось только молиться, чтобы мы ничего не учудили, разгромив их клан окончательно.

— Так для этого и пригласил — познакомитесь, — продолжал улыбаться я. И глядя на всё ещё растерянное лицо, попытался успокоить:

— Мы не шутники, которые приехали зло поприкалываться и поиздеваться. Меня она пригласила, а это со мной, — окинул всех рукой, — свита.

— Сви-ита… — Всё, теперь в её голове щёлкнуло, и шестерёнки встали на место. — Ну, если свита… — Её глаза сузились, после чего женщина окинула внимательным взглядом ротмистра и дружинниц. — Конечно, Саша, раз Аня тебя пригласила, как я могу не пустить твоих друзей? Главное, чтобы ты за них ручался.

Я который раз за сегодня отдал пионерский салют — дескать, ручаюсь.

— Так понимаю, заходить не все вместе будете? — перешла она к конкретике. Уважаю профессионалов.

— Не-а, по очереди, — покачал головой. — У вас как, представляют гостей или просто заходят и всё?

— Если надо — могут и представлять, — кивнула она своим мыслям, а глаза её довольно заблестели. — Сейчас поставлю кого-нибудь на вход, чтобы объявлял входящих. Сегодня закрытая вечеринка, посторонних нет, — махнула рукой в сторону клуба, — так что сделаем всё так, как требуется.

Ага, поняв для чего я здесь боярыня успокоилась. И, видимо, мысль о «крыше» со стороны членов царской семьи не вызывает у неё истерики и неприятия. Простолюдинские корни, привычка вести дела, в которых без какой-либо «крыши» в принципе невозможно?

— Тогда мы будем подходить по два-три человека и называть себя. Дайте нам ещё какое-то время, не все подъехали. — Я бросил взгляд в сторону центра, откуда чувствовал Машу. — В частности сестру мою ждём. Но не говорите пока ничего имениннице — пусть сюрприз будет. — Подмигнул.

Пауза, осмысление, и согласие.

— Хорошо… Саша. — Боярыня заулыбалась. — Скажу, что хулиганы на парковке баловались, но всё под контролем.

— Вот-вот! Спасибо, сударыня. Как к вам хоть обращаться?

— Лизавета Ивановна я… Саша. — Низкий поклон.

— Саша… — пробормотала Соль, когда боярыня развернулась в сторону входа, показав нам спину.

— Ты всё давно поняла, — весело хмыкнул я.

— Не всё, — покачала она головой. — И сейчас ещё цепляюсь за соломинку, что показалось.

— Эй, сестрёнка, о чём речь? — нахмурилась Селена. — И где царевич?

Хорошо, что тихо спросила, а в толпе сверстников начались прения — её не услышали.

— Так, ни о чём… — отмахнулась Соль.

— Эй, народ, минуточку внимания! — захлопал я, переходя к следующей стадии операции. — Вы все знаете, кто я, а с кем-то я, возможно, ранее был если не дружен, то общались. Но сейчас перед нами два важных момента. Первый — сегодня мы без галстуков, у нас просто молодёжная вечеринка, где наша задача оторваться так, чтобы речка-вонючка из берегов вышла, — небрежно кивнул в сторону улицы. — А потому только сегодня, эксклюзивно, я для всех просто Саша. Всем понятно?

— Да, просто Саша, — заулыбалась девушка лет двадцати, стоявшая прямо за Алинкой.

— Просто Саша! — кивнула другая, высокая и жилистая, с ехидной улыбкой, чуть за двадцать на вид, и довольно низко поклонилась.

— Как скажешь, Саша… — Третья, в красном платье, с другой от меня стороны. И в какой-то мере мне ответили все присутствующие, а их собралось с десяток человек.

— А второй момент — это на самом деле так, после покушения ведьмы и травмы, я потерял память и никого из вас не помню. И собираюсь знакомиться заново, и начну, разумеется, сегодня — подойду на этом вечере абсолютно ко всем.

Не всех, но некоторых я озадачил. Начали раздаваться поддерживающие возгласы и комментарии, но я снова всех оборвал:

— Давайте всё это сделаем чуть позже? Сегодня праздник, а мы и так опоздали. Предлагаю потихоньку, малыми группами, просачиваться внутрь, где и будем общаться. Тосты в дружине начинают говорить от главы стола к краю, но приходить на пир нужно наоборот, от меньшего к большему, и князь — последний, а моя сестра Маша уже на подлёте. И когда приедет, мы сразу пойдём внутрь.

Гул лёгкого недовольства, но мою правоту в целом признали — мы на полтора часа позже начала приехали, время полдевятого уже. А пообщаться… Успеем, да. И в последней мысли я всех утвердил:

— И обещаю, со всеми, кто сегодня пришёл, не просто переговорю, но и постараюсь подружиться, обсудим любые вопросы, которые вас интересуют. Не так много людей во всей огромной Москве, кто за правду и готов к авантюрам в поддержку справедливости, — окинул я честную компанию.

Всё, политическая платформа есть, избиратели поняли, что депутат не забудет их и их жертвы и примет в свой ближний круг.

— Это точно. Слабаки они все! И трусы, прячущиеся за традиции. — А это произнёс, судя по нетипичной для местных мальчиков плотной комплекции, тот самый Гена, который махал мне бутылкой пива.

— Твоя сестра сказала, ты на тренировке, — усмехнулся я ему.

— Да тут недалеко, — махнул Гена. Кстати, стоящий в окружении двух очень похожих на него внешне девиц. Сёстры Гены смотрели на меня исподлобья, но… Всё же их семья сработала оперативно — решили таки сделать свою ставку, и за это их младшеньким можно простить любые взгляды.

— Братан, на вечере обязательно подойду — побакланим! — махнул я ему, сжав обе ладони одна к другой.

— Зер гут! Тогда мы пошли — будем первые! Мила? Люба? — И протянул локти молчащим хмурящимся сёстрам, чтоб цеплялись. Те не стали ничего говорить мне и спорить с ним, и Трио Мстиславских и впрямь первыми двинулись ко главному входу. Чую, девочки мне ещё предъявят, просто сейчас рядом с кремлёвскими дружинницами не стали связываться. Не то, что против моей авантюры — были бы против, не приехали, но что-то обязательно выскажут и за поддержку потребуют. Мстиславские, для понимания, были одной из семей Семибоярщины в мире Альтер-эго, и у нас это ребята серьёзные. А вот Гена явно любит хорошие приколы и на моей стороне, с его стороны предъяв и торга не будет. Нутром чую, подружимся.

— Саш… Я до последнего боялась, что это злая шутка! — А это подошла и выпалила Троекурова. — Кстати, познакомься, мой жених потомственный дворянин Никита Коновальцев. — Представила щуплого.

— Очень приятно, — склонил голову парень, но руку не протянул — в среде аристократии этот мужицкий жест не принят. Кстати, в отличие от женщин, которые крепко жмут руки друг другу, и им пофиг.

— Я, похоже, единственная здесь, кто тебя не знает, — чуть смутилась Алина. — Ну, кроме Мстиславских, — взгляд в спину ушедшей троицы. — Они тоже сказали, вы не пересекались — они из пятой по счёту ветви и не ходят на приёмы.

Это точно! Гену было проблемой найти, кремлёвские мастера минут пятнадцать его искали при том, что Мстиславские, как уже сказал, топовая фамилия, члены боярской думы и госсовета матушки.

— Не исключаю. — Действительно, оставшиеся меня не рвали на куски, видимо, потому, что знали. Как и знали предварительно (от Машки), что я потерял память. И понимали, что именно сегодня об этом объявим официально. И поэтому никто пока не произнёс слова «царевич» и «ваше высочество» вслух — я ж сам задал правила игры — чего б нет? Они явились по зову, а значит уже в команде — пока этого достаточно.

— Алин, то же самое, — улыбнулся я и этой девочке. — Машка уже на подходе — я её чувствую. Всё обсудим внутри — время будет. Стратегия, что хочу в будущем, какие у вас горести — решим. Сама всё понимаешь.

— Понимаю. — Кивок. — Тогда до встречи там. — И со спутником вместе направилась ко входу.

— Александр!

— Александр!..

— Александр! — остальные тоже покивали и двинулись ко входу. Некоторые бросали удивлённые взгляды на Заек — их же в окружении царевича ранее не было.

— Саш, ты крут! — подошла и похлопала мне по плечу Тома. — Такую бучу на ровном месте закатить! Вся Москва на ушах. Когда я уезжала, уже трое позвонили, сказали о том, что ты устраиваешь шоу. К утру об этом и в газетах напишут.

— Но никто не приехал, — подленько усмехнулся я. — Только эти десять человек.

— Цейтнот. Ты ж времени всем дал только встать, одеться и двигать, — заулыбалась она. — Не все готовы к таким радикальным шагам. К полуночи народ подтянется, так что решай с боярынями, — кивок в сторону входа, — пускать опоздавших или нет?

— Решу, — кинул я. Ещё не вошёл, а уже головняк. Причём политический, с последствиями. Да, кто сорвался без вопросов — красавчики. Более осторожные в минусе. Но среди них могут быть те, кто просто не мог мгновенно отреагировать, и это потенциальные полезные люди и преданные сподвижники. Мрак в общем, и сам виноват.

— Тогда я пошла, — произнесла она, глядя мне за спину. Я и без неё почувствовал и тоже обернулся. В этот момент из-за угла, закрывающего от нас часть улицы дома, показались «Колоски» кортежа Маши.

Её машины проехали как положено — по прямой в конец, откуда уже, развернувшись, к нам, на зону с разметкой стоянок. Они ехали во второй машине, и набились на заднее сидение… Впятером. С ними был парень примерно мой ровесник. В тесноте, да не в обиде?

— Девчонки, привет! — кинулась Машка на шею Зайкам, одной, потом второй, обнимашки-целовашки. Девчонки любят такие приветствия. Даже тугодумная Селена к этому времени всё поняла и стояла растерянная, переводя взгляд с меня, на Машу и почему-то на сестру — её стоило растормошить. — Девчонки, знакомьтесь. Это княжна Вяземская… — начала представлять он своих спутников.

Да, неизвестный парень оказался Мишей Долгоруким, единокровным братом нашей Даши. Что по нему сказать? Щуплый, но не как Никита Троекуровой, а как подавляющее большинство местных мальчишек (Никита просто ушёл в минус от выборки). Осанка, взгляд горделивый, но при этом все команды Даши выполнял, и к Варе прислушивался. Это как в традиционных обществах мира Альтер-эго, в том же исламе, женщина ниже мужчины, не может в присутствии оных без разрешения начать разговор, должна стоять опустив глазки… Вот как-то так, только тут зеркально — слабый пол мужчины, их с детства дрессируют так себя вести. То есть это не значит, что он лох какой-то, может в душе тоже бунтарь и сильная личность. Но пойму это не прямо сейчас.

— Ты меня не помнишь? — спросил парень, поприветствовав меня (тоже без рукопожатия — аристократ, блин).

— Нет, — честно покачал я головой.

— Тогда давай знакомиться заново. Михаил. И это, Саш… Мы особо не были близки, в отличие от тебя и сестры. Но я… В общем, можешь смело на меня рассчитывать. Тебе не легко, и я, как и сестра, мы готовы подставить плечо и помочь во всём, чем сможем. — Он протянул руку и похлопал мне по плечу — жест фамильярный, но, видимо, оригинальный Саша такое ему позволял.

— Спасибо, — пробормотал я.

Нет, не растрогал. Это аристократия, элита, тут интриги и интересы такого уровня, что… Но передо мной дети. Да, дети! Я только сейчас это по-настоящему осознал. Да, их учат лицемерию, лжи и поиску выгоды, но они пока ещё умеют быть искренними. И мне повезло в этом — попал в нужный возраст. И этот Миша… Да, он был искренен, переживал и был готов помочь больше, чем искал выгоды (хотя и выгоды искал тоже, не будем возводить людей в ангелы). Молодым это «в прикол», а вот если б ему было года на три больше… Там уже только как Тома, честная выгода, и хорошо бы, если как она, открытым текстом.

— Спасибо, Мих. Буду рассчитывать на тебя. — Похлопал его по плечу в ответ.

— Тогда пошли? — кивнул он в сторону входа.

— Какой пошли? — возмутилась Машка. — Ты что, не видишь, в чём он? — укоризненно нахмурилась сестрёнка и указала рукой на мой камзол.

— Ох уж эти мальчишки! — закатила глаза Варя.

— Ну, какие есть! — довольно улыбнулась Даша — всё же это был её брат. Да, не понял, что не по статусу идти в такой-то одежде, ну так и что с того?

— На. Мы тебе привезли переодеться. Все вместе выбирали, — протянула мне плечики с костюмом самая продвинутая из всех — Наина. — И не смей истерить, надо переодеться!

Как она мне дорога! А мой предшественник, получается… Раз она, даже не сестра, так мне это говорит… Скоро совсем себя прошлого уважать перестану!

— Так я не против. — Я почесал макушку. — Вопрос только где?

Варя заозиралась:

— В машине?

— В машине неудобно. — А это Маша.

— Точно, неудобно, — согласился я. — Тогда давайте прямо тут.

— Тут? Ты с ума сошёл? — округлила глаза сестрёнка.

— А то! — согласился я и принялся расстёгиваться.

Я ж в этой одежде за электрическими прибамбасами в магазин шёл, специально выбирал «попроще». Так что их реакция на качество прикида закономерна.

— Девочки, не тормозим! Обступили меня, создали кружок, заслонили от мира! — повысил я голос, видя, что они стоят в афиге, не веря, что я, сын царицы, буду переодеваться тупо на улице на парковке какого-то клуба. Я же и не думал шутить — скинув камзол и отдав на руке Варе, начал расстёгивать рубашку.

— И брюки тут будешь переодевать? — обалдело произнесла Вяземская.

— Ага.

Только тут они послушались, несмело меня обступили. Некоторые, вроде Соль и… Ага, сам в шоке, Вяземской, от вида меня без штанов покраснели и засмущались. А вот Даша наоборот смотрела на мой голый торс, а потом на ноги и труселя во все глаза. Да блин там смотреть не на что! Кожа и кости — совсем запущенное тело. Но поди ж ты… Ах да, тут нет Интернета, порнография — только на видеокассетах, и достать её детям непросто, особенно детям именитых фамилий, ибо за ними пригляд строже.

Сильно не оголялся. Снял рубашку, надел, снял брюки, надел другие. То есть на мой взгляд ничего эдакого — и чего Машка так покраснела? Туфли они не привезли — нацепил те же. На всё про всё ушло менее двух минут — чёртовы запонки! Слава яйцам, хоть галстука не купили — не умею его завязывать.

— Всё, я готов, — поднялся, поднял руки вверх и повращав корпусом. Нормально одежда сидит, размер мой. Впрочем, сестра-близнец знает мой размер, с этой стороны я не ждал сюрпризов.

— Господи, и это мой брат! — наигранно покачала головой Машка и хлопнула себя по лбу. — Позор моим сединам!..

— Пошли уж… Седая Марья-царевна. Девочки? — Я взял Машу под руку, точнее она меня, и потащил к выходу. Остальные вереницей потянулись следом. Зайки сначала протупили, но судя по тому, что Селена приложила ладонь к уху, получили нагоняй в гарнитуру и быстро нас догнали, зашагав чётко справа и слева.

— Он не сказал нам, что царевич, — пожаловалась моей сестрёнке Соль. — Мы ехали и гадали, каков он из себя, этот загадочный сын царицы, и как с ним работать, и не будет ли Саша ревновать… А он сидел и смеялся с нас, провинциальных дурочек.

Маша весело захихикала и бросила уважительный взгляд.

— Клевета, я не смеялся! — парировал я.

— В душе — смеялся! — отрезала обиженным голосом Селена. А вот княжны, идущие чуть сзади, о прекрасно нас слышащие, заржали.

— Да бог с ним. Девчонки, вам простительно, вы с ним не были знакомы, и вообще из провинции, — тяжело вздохнув, серьёзным тоном произнесла Маша. — А я недавно поняла, что, оказывается, совсем этого молодого человека не знаю. Вот вообще. Несмотря на то, что прожила рядом с ним четырнадцать лет. И познаю эту книгу вместе с вами. Вот где засада!

И сестрёнка это искренне!

Что на такое ответить? Вот и я не сообразил. А Зайки задумчиво закивали, признавая, что да, её проблема круче.

Наконец, вход. Который главный, не с парковки. Нас ждали — суетящаяся дамочка с папкой и горящими глазами не старше двадцати пяти.

— Вы последние? — без «здрасти» обратилась к нам.

— Пожалуй, — кивнул я, оглядываясь назад. Нет, парковка пустая, кто мог или кто хотел — уже внутри.

— Вы не вместе? — Кажется, она нас не узнала. Ну да, тут сейчас толпа деток важных родителей прошла, и мы внешне ничем от оных не отличаемся. А охрана… С нами пошли две тётки в гражданском, никаких гербов и винтовок.

— Чутка по очереди, — весело нахмурился я — пока что мне нравится, когда тебя не узнают. Маша хмурилась, но уверен, и ей в итоге понравится.

— Галя, подь сюда, — позвала кого-то девушка-менеджер.

К нам на улицу вышла… Напрашивается эпитет «дворецкая» или «метрдотель». Или «конферансье».

— Кто следующий, как объявлять? — окинула «метрдотель» нас цепким взглядом.

— Давай мы. По парам пойдём, — это Даша обернулась в мою сторону. — Княжичи Дарья и Михаил Долгорукие, — важно заявила «дворецкой».

— Ясно. Следуйте за мной, — склонила голову и повернулась ко входу та.

На входе стояли две охранницы, без оружия (в смысле винтовок — пистолеты на боках в кобуре висели), в строгих деловых костюмах. И вопрос не только в статусе — как раз сегодня я б на месте Сусловых ждал провокаций. И они не дуры.

Княжичи вошли следом за объявляющей тёткой. Мы же, оставшееся молодое поколение, стояли молча. Первой не выдержала Варя:

— Какое-то чувство… Как-то резко всё меняется. Очень быстро. Как будто я чего-то не успеваю.

— А нам каково! — вознесла очи Соль. — С царевичем! Принцем! На бульваре! Подраться успели! Идём на приём! И даже не в курсе, кто он.

— Да, вам хуже всех, — констатировала Наина, и заулыбалась. — Но и круче всех тоже вам! Вот это прикол — так прикол! С принцем — на бульваре! Со мной ничего подобного в жизни никогда не произойдёт. Даже в силу происхождения, и что мы уже знакомы. Вы счастливые, девочки!.. — Это она тоже искренне.

— Кто следующий? — вышла «дворецкая».

— Идите, — толкнул я в плечо Наину, и они с Варей двинулись внутрь.

— Как ты? — повернула голову Маша.

— Нормально. А ты?

— Такое ощущение, что куда-то лечу. В смысле, опаздываю, пытаюсь нагнать, но… Бегу и бегу! Всё настолько резко, что…

— Вопрос в одном: со мной ты или нет? — поддерживающе улыбнулся я.

Она в ответ обняла, прижалась ко мне.

— Какой ты иногда дурачок!

Помолчали.

— Девочки, вы счастливые! — произнесла она для Заек.

— Почему? — спросила Селена.

— Вы можете замутить с этим красавцем! А я себе такого же вряд ли встречу.

— У тебя вся жизнь впереди, — поддержала её Соль.

— Может быть. Да что-то подсказывает, не факт. — Из её груди вырвался вздох.

— А если я окажусь не прав, и эта ставка не сыграет? — задал мучивший вопрос я. — Вдруг эта Аня — тварь из тварей, а её мамы — конченные люди, которым нет доверия, и с которыми лучше не иметь дел? А я «впишусь» за них?

— Отступать поздно. Будем решать что делать, воспитывать их. А что нам остаётся? Да и мама не поймёт, если после такого опустим руки и отойдём в сторону.

Понравилось это «нам», «мы». Маша не разделяет себя и меня, уж по крайней мере в данном случае. Впишусь в неприятности? Это будут и её неприятности. Мы реально словно две части единого целого. С одной стороны приятно, чёрт возьми, но с другой… Стоит очень сильно задуматься.

Ситуацию спасла «дворецкая», снова выйдя за нами.

— Готовы?

— Так точно! — резко обернувшись, по-военному ответила Маша.

— Как вас представить?

Если слуги об этом спрашивают, значит мой план по «инкогнитам» перевыполнен.