Изъ Москвы с любовью (том 1)

Глава 17 Большая Политика

Глава 17. Большая Политика

«Те, кто достаточно умен, чтобы не лезть в политику, наказываются тем, что ими правят люди глупее их самих»

Платон

«Если ты не интересуешься политикой, это не значит, что политика не интересуется тобой»

Перикл

Туалет спортзала. Один, деления на мужские и женские не предусмотрено ввиду полного отсутствия на территории мужчин. Тут и душевая есть, но я ограничился раковиной — смыть кровь с лица. Одежда запачканная, и правда, проще на выброс.

Токугава оказалась милой девушкой. Заботливой. И скромной. В голове её вертелись шестерёнки насчёт мыслей подкатить, но в итоге так и не решилась. Рассказывала про бытьё-житьё на далёком Сахалине, и как там красиво.

— Ая, а у вас там нефть добывают? — неожиданно для себя спросил я.

— Нет, откуда! У нас её отродясь не было.

Ясно. Поле для попаданческой деятельности просто непаханое. Буду иметь в виду и Сахалин. К тому же возить нефть танкерами будет дешевле, чем тянуть трубопроводы через сибирские болота с жизнерадостными комарами. Да и кланов боярских там раз-два и обчёлся, проще договориться.

В целом её рассказ можно свести к нескольким важным для моего понимания ситуации тезисам, справедливым для большей части страны, просто в их регионе, из-за соседства с Нинпон, гипертрофированным. Есть территория. Отданная боярскому роду для развития оной, и слава богу, ибо только боярский род мог организовать перемещение на эту территорию населения. Не «податного», а скорее «хоть какого-то», ибо страна отнюдь не отягащена излишками людей, и это сказано слабо. Это остров на острове — на территории живут люди, вокруг — леса и медведи, а конкретно у них вокруг леса ещё и море. В Сибири всё также, кроме моря, обжитые территории — словно острова в зелёном океане. Ископаемых конкретно у них на Сахалине нет, ресурсов нет, главная статья доходов — рыбная ловля и её переработка. И поскольку всё это требует крупных вложений и инвестиций, простым людям не по карману, то получается, что боярский род выступает единственным работодателем территории. Но главная привязка — рождаемость, семенной материал; у страны есть программа ЭКО, но бояре дальних окраин на своей земле пытаются эту проблему решать дополнительно, вкладывая свои силы и ресурсы. Это в Рязани или Софьеграде программа будет работать, а у них, на острове, окружённом медведями, любой её сбой повлечёт за собой инбридинг и вырождение. Оттого и семенной материал они собирают по частным клиникам (надо будет разузнать, похоже, это сеть, к которой подключены многие роды, которая работает параллельно государству), и распространяют среди своих «податных». «Податные», разумеется, ввиду перечисленного за них горой (вспоминаем Заек, государыневых людей, которые тоже за своих бояр горой). А теперь вопрос, а точно ли там Россия? Да, экономические связи с Центром есть — спасибо Транссибу; похоже некоторые районы только он и удерживает в составе страны. Но фактически территория боярских родов за Уралом, в Средней Азии и на Кавказе — это реально почти независимые государства, Россия там только номинально, и маман надо не просто с этим считаться, а… В общем, она им ещё и помощь подкидывать обязана, покупать их лояльность по всем фронтам. Если б за границей было иначе, не такая же фигня, как у нас, а хоть что-то похожее на унитарные государства и сильные централизованные империи, тут нам бы хана и настало, но спасает то, что там не лучше — соседние Китай и Япония такие же раздроблены тамошними княжескими родами. Только поэтому Сахалин, Сибирь и Амур до сих пор и не объявили о независимости — хрен редьки не слаще. А другого государственного устройства они просто не знают.

Мать его феодализм! Лютый, матёрый, с танками и электроникой, но самый всамдельшний! Как? КА-А-АК?

— А ты правда память потерял? — перевела Ая тему на наболевшее.

— Угу. — Я закончил с помывкой, но нас не дёргали, никуда не звали, так что мы вышли из спортзала и присели на лавочку у входа, дыша воздухом. Остатки костюма вызывали жалость, а запёкшаяся на одежде кровь придавала отдельную зловещесть, так что форму кадетского корпуса я ждал с трепетом — да, бабская, но будет лучше в ней, чем в том, во что одет.

— И как теперь? Сложно?

— Хороший вопрос. Конечно сложно. Знаешь…

Что-то ей рассказал про амнезию и свои попытки начать жизнь заново. Вызвал волну сочувствия. Что не понравилось — отчего-то не люблю, когда сочувствуют. Не нравится быть слабым и жалким, а так, получается, я им и смотрюсь. Оттого был рад пришедшим девочкам, несущим в охапке по пять комплектов формы, и на локтях у них, связанные собственными шнурками, висело по две пары ботинок на каждом локте.

— Ваше высочество, вы здесь? — обрадовались они, что нашли нас — ибо рота убежала и тренировалась чуть далее, а Лидии Васильевны так вообще рядом не было.

— Как видите! — развёл руками я.

— Хорошо. Мы принесли. Выбили.

— Эта стерва как обычно не хотела давать, — начали чуть ли не в один голос отчитываться они.

— У неё снега зимой не выпросишь.

— Только когда сказали, что Лидия Васильевна просила передать…

Трещотки!

Всем скопом вошли внутрь, в зал, после чего я показал девочкам стриптиз. Не полный, до трусов разделся, но и этим вызвал ажиотаж и распахнутые в изумлении рты. Ну, что они с мужчинами не были — не удивлюсь, аристократическое воспитание. Хотя странно, казалось бы должно быть наоборот, кому, как не дочерям аристо, но ведь Зайки тоже с мужчиной не были. Но это бог с ним, всё впереди у девочек, но у них что, даже братьев нет, посмотреть на мужчину, как он выглядит без одежды? Вроде ж большие у всех семьи?

— Да, девочки, сам в шоке! Тело как у дохлика, вообще не раскаченное. — Картинно потрогал пародию на бицепс. — Я даже на турнике не могу подтянуться. Позорище!

Угу, решил немного погнать на себя волну — слишком уж блестели их глаза — будто бога увидели. Но не прокатило:

— А вам и не надо, ваше высочество, — парировала одна из трещёток.

— Надо, Федя, надо! — со вздохом не согласился я.

— Я не Федя, я Маша.

— Это идиоматическое выражение…

В общем, за разговорами оделся — с третьей попытки подобрал свой размер. Что-то в подсознании нашептало, что у женской формы китель может застёгиваться наоборот, пуговицы справа, но нет, всё оказалось стандартным. Подобрал и ботинки по ноге. Нормальные удобные армейские берцы — отличного качества между прочим.

— Класс! — подняла вверх большой палец метиска Ая, а трещотки согласно закивали.

— Ну, раз так, мы пошли остальное назад отнесём? А то нам голову открутят. — И девчонки, забрав то, что не понадобилось, убежали.

— Интересно, это потом спишут? Могу себе оставить? На память? — ощупывал я сам себя, жалея, что нет зеркала. Ая прыснула в кулачок.

— Ваше высочество, ВАМ спишут всё. Найдут как. Можно даже не спрашивать матерей-командиров.

— А я точно не смотрюсь в этом как девчонка?

Она склонила голову на бок. На другой бок. Я покрутился. Выдала вердикт:

— Нет, я бы так не сказала. Они, наверное, универсальные.

— Это хорошо. — Я облегчённо выдохнул. Но пока не увижусь в зеркале, всё равно буду переживать, что смотрюсь «как баба».

Метиска рассмеялась.

— Ваше высочество, вы тут? — В зал зашла помощница тётушки. Как правильно, ординарец? Порученец? Денщик? Короче, девочка на побегушках, у Больших Начальников должна такая быть.

— Да, мы тут. — Я повернулся к ней. — Я красивый? В смысле, мне идёт?

При виде меня в форме кадетов девочка на побегушках нахмурилась, но затем её лицо разгладилось.

— Непривычно видеть в таком мужчину, но что-то в этом есть.

Негатива нет — хорошо.

— Вы меня искали?

— Лидия Васильевна на КПП. Просила вас, как закончите, идти туда. — И внимательно посмотрела на мою спутницу.

— Есть! — козырнула Ая. Получается, ей приказ — привести, проследить, сопроводить, чтоб не потерялся — нечего царевичам в одиночку по военному объекту шастать.

— У меня теперь и берет свой, — расплылся я в улыбке, цепляя на голову сей предмет гардероба. Нет, ни разу не похож на десантный. Но раз и то и то — береты, функционал одинаков — справлюсь.

Идти было не далеко, и минут через пять подходили к шлагбауму. Поскольку я без машины, двинулись на проходную. Народу в этом небольшом помещении столпилось явно больше обычного — аж четыре местных охранницы с оружием и одна в хаки чуть другого окраса с шевроном Голицыных без оружия. По какому случаю банкет?

— Царевич Александр, — представился я, зайдя в это помещение с вертушками и суровыми тётками на страже вслед за так и идущей впереди одной их голицынских гвардов-телохранов. Но мог и не представляться, ибо меня ждали:

— Ваше высочество, прошу, — вежливо произнесла дежурная, махнула рукой и турникет по её команде щёлкнул. Передовая телохран двинулась первой, прошла его, прокрутив вертушку. Вертушка не застопорилась, приглашая остальных, и я прошёл вторым. За мной оставшаяся охранница подтолкнула в спину метиску, которая, видно, не могла решиться — им как бы запрещено за территорию, пропуск нужен. А замкнула процессию собственно вторая телохран.

— Ты — моя сопровождающая, приказом Лидии Васильевны, — пояснил я растерявшейся девушке. Вертушка турникета сзади щёлкнула — встала в стопор, отрезая дорогу назад — мы правильно прошли. — А значит куда я — туда и ты. Потом вернёшься.

— А-а-а-а. Ну, тогда ладно, — успокоилась она.

В том же порядке, под взглядами молча смотрящих на нас местных боевых кобылиц, вышли наружу; стоявшая в помещении проходной боец Голицыных двинулась следом, к своим.

Выйдя на улицу, я даже растерялся — машин тут стояло сильно больше, чем требовалось для сопровождения принца, пусть даже нашкодившего. Раз, два, три… Пять… Семь… Девять машин! Причём один из них — лимузин с гербом Голицыных, которого явно тут не было, когда мы приехали. И целая куча людей вокруг — не сказать, что много, но… Да, много. Правда, никаких враждебных намерений эти люди не проявляли, хотя явно показательно были переодеты в пятнистую форму. Навскидку присутствовало с десяток наших дружинниц и не меньше бойцов Голицыных, это только те, кто снаружи. Вот зачем столько охраны понагнали — Лидия Васильевна нервничает, что не контролирует ситуацию, ибо ни дружина, ни Голицыны ей не подчиняются, и захоти они начать шкодить, или, например, причинить мне вред, а что она сможет противопоставить кроме личного авторитета?

— О, нам, кажется, туда. — Недалеко от лимузина стояли интересные люди. А именно, собственно Великая княгиня Лидия Васильевна, глава нашей дружины Анастасия Горликова, она же Горлица, оперативная дежурная, нахамившая мне недавно и незнакомый мужчина лет пятидесяти в дорогом стильном костюме.

Мы двинулись в этом направлении, и разговаривающие повернули к нам головы (как впрочем и все, кто стоял перед КПП). И поскольку своих я знал, опишу только мужчину. Невысокий. Не то, что пухлый или имеющий лишний вес, но такой склонный к полноте. Солидной, не сказать, что она его не красила, но на мой взгляд мог бы немного и позаниматься — наверняка в их родовом доме найдётся спортзал. Особенно это актуально, учитывая его не самый высокий рост. Причёска стильная, не какой-то там «ёжик», что-то из модного парикмахерского журнала. И серо-стальной пиджак такого покроя, какого я ещё в этой жизни не видел. И судя по удивлению, в той тоже. И шикарные усы а-ля Пабло Эскобар, завершающие образ.

— Добрый день, уважаемые, — предстал перед ними я и козырнул — просто козырнул, ибо был в берете. — Госпожа полковник, кадет Годунов по вашему приказанию прибыл.

На меня посмотрели с вытаращенными глазами все, включая сопровождающих. «В смысле 'кадет Годунов?» — читалось во взглядах. Больше всего были удивлены Горлица с оперативной — не могли до этого представить меня в форме кадета; мужчина же оказался наиболее сдержанным, покровительственно улыбнулся, и на этом всё.

— Саша? — ожила Горлица.

— Так точно, госпожа полковник! — стукнул я каблуками берцев. Не разучился ещё! Гут!

— Ты зачем в это вырядился?

— Поступил на учёбу! — чётко оттараторил я. — Зачислен кадетом лично Лидией Васильевной. Согласно Уставу, как кадет не могу находиться на территории корпуса в гражданской одежде.

— А-а-а-а… — Зависла. И она, и оперативная, и все в округе, кто нас слышал, но те в меньшей степени. Да, это точно шутка дня! Даже месяца, если не года. Видеть, как вытянулось лицо оперативной и дружинниц — бог с ними, но вот как ох… балдела Горлица, знающая куда больше, чем простые смертные… Внукам об этом рассказывать буду!

Спасла ситуацию Лидия Васильевна, весело и громко засмеявшись:

— Насть, отомри! Он так шутит.

— Шутит? — выкатила та глаза, теперь на тётушку.

— Ага. Какой к чёрту кадет корпуса? Да и кто я такая, его зачислить? Окстись. Я велела одеть его так, потому, что вариантов не было — ему на плацу нос разбили, кровь залила костюм. Проще было переодеть, чем чистить. А других вариантов формы под рукой нет.

Варианты быть могли, но зачем? У тётушки же тоже чувство юмора.

— И кто посмел разбить нос царевичу?- нахмурилась Горлица, переключаясь на новый объект, просто чтоб сбросить эмоции. Ещё чуть-чуть и зарычит.

— Шёл-шёл, упал, споткнулся — и носом! — выпучив глаза, прокомментировал я.

— Спарринг. О котором я тебе только что говорила, — сбила с настроя тётушка. — Насть, у него хороший потенциал. Займись с ним серьёзно. Или мне отдай — я буду заниматься, я время найду.

— Ты?

— А почему нет? — пожала тётка плечами. — Пусть приезжает после трёх по будням. А лучше после четырёх. А на выходные могу свою девочку к вам откомандировать. — Обернулась и показала на мою спутницу. — Боярышня Ая Синицына, неплохо разбирается в японских единоборствах. И что важно, они с Сашей общий язык уже нашли.

Метиска вытянулась по струнке.

— Так что я серьёзно, с ним надо заниматься. Если у вас некому — людей подкину. Было бы желание. — Снова шпилька в адрес дружины. — Вам одного покушения мало было? Физика, скорость реакции, мышечная сила — это капельки сами по себе, но в сумме могут помочь выжить, если ни дай бог что-то случится ещё раз.

— Лид, давая я вначале с Ирой поговорю? — судя по лицу тётьНасти, она лимончик скушала. — Потом позвоню, решим.

— Хорошо. Кадет Синицына, свободна! — снова обернулась она к моей сопровождающей. — Марш на занятия!

— Есть марш на занятия, госпожа полковник! — козырнула девушка, уставно развернулась и побежала ко входу в проходную.

— Бить сильно будете? — поинтересовался я, — переводя глаза на тётьНастю.

— А поможет? — скривилась Горлица.

— Не-а, — уверенно покачал головой. — Женя уже пыталась.

— А если по жопе всыпать? Как наши пращуры завещали, ремнём, а не как Женя?

— А смысл? — пожал я плечами. — Воспитательного эффекта ж не будет хоть так, хоть так, а значит «как пращуры» вызовет только озлобление с моей стороны и желание нассать вам в тапки в будущем, коего вот сейчас, в данный момент, нет. Вы решили меня протестировать, поставили в сложное положение. Дважды. Я выкрутился. Как? Как мог — так и выкрутился. Тест закрыт, всё понимаю, ощущаю себя красавчиком и претензии к вам не имею. А значит и шкодить не буду. Зачем всё усложнять? Поехали домой что ли?

Они все четверо так и стояли с обалдевшими лицами, включая князя.

Первой ожила глава дружины:

— Это ты прав, тест закрыт. Если обещаешь не баловаться, карать и тем более бить не стану. Я педагогику изучала.

— Ну, вот и договорились! — просиял я. — А я хоть не провалил тесты?

— А это уже не я решаю, — усмехнулась тётьНастя. — Потом узнаем. Кстати, позволь представить тебе князя Василия Ивановича Голицына, супруга главы княжеского рода Голицыных. Василий Иванович возглавляет Посольский приказ, а значит в отсутствие матери, второй человек в государстве после твоей сестры Ольги.

Мужчина хмыкнул в усы — ему было приятно уважение, с которым его представили.

— Василий Иванович? — протянул я ему руку. Жест для него непривычный, тут мужчины так не здороваются, но он её пусть недоумённо, но пожал.

— Василий Иванович, прошу любить и жаловать нашего Сашу, — снова взяла слово Горлица. — Шалопая из шалопаев. И, надеюсь, его безответственное поведение не вызовет инцидент, который сможет омрачить взаимоотношения между нашими семьями.

Дежурные слова, но которые нельзя не произнести.

— Думаю, если в мотивах участников не было желания сделать зло, не стоит употреблять громкое слово «инцидент», — ответил князь. — Княжеский род Голицыных не имеет к вам никаких претензий, и, надеюсь, это взаимно.

Вот-вот, я тоже так подумал — лопух конченый! Лосось пассатижный! Сурикат беременный! Как так можно было? По сути мой безответственный поступок мог привести к разладу между нашими кланами, а мы, судя по всему, дружим. Возможно против кого-то, но ведь дружим! В противном случае к Жене бы представительницу этой семьи не подпустили, отсекли бы на подходе, а они спят вместе. А тут их бойцы умыкают меня из под носа охраны, гонки и погони по Москве… Ну не осёл ли я? Да, выпендрился. Да, кто-то в их службе безопасности дал добро, от своего имени, подставляя их род — за что своё по шапке получит (возможно, а может и нет, я просто не знаю их кухню, но исходим из худшего). Но что значат эти «по шапке» в масштабах взаимодействия двух неслабых родов, а Голицыны — гедеминовичи и в масштабах страны очень влиятельный клан? Спасло меня то, что мы не враждуем, и что всё хорошо закончилось. Но присутствие целого князя, главы рода, говорит, что даже так ситуация была накалена до предела, по грани прошли.

— Садись, Саш, поехали, — кивнула на лимузин Горлица. Напомню, на дверцах лимузина красовался герб Голицыных,не Годуновых. Ну что ж, раз мне это собственное начальство говорит…

— Лидия Васильевна, было приятно познакомиться, — повернулся я к тётушке. — По занятиям — созвонимся. Переговорю с мамой, и если что…

— Да, если что — решим, — кивнула она. — Ладно, иди, шутник, пока они тебя не прибили тут. Прибьют они — а отвечать мне, моя же территория. Так что ты, пожалуйста, продолжай выделываться, только когда Москву-реку переедете. На ту сторону. Чтоб наверняка.

Добрая душа тётушка. Тоже та ещё шутница. Отдал ей честь, она ответила тем же. Шутка, конечно, эти отдачи чести, ибо я здесь не военный, и им меня не воспринимают, но отчего-то данный процесс не по детски заводит.

К нам подошла одна из Голицыных-вояк и отворила передо мной дверцу, словно лакей. Впрочем, возможно, я не прав, это в её круг обязанности входит. Вздохнув, залез внутрь. Наша оперативная ушла к своей машине, а вот компанию мне составили князь и тётка Настасья, которые залезли следом.

Наши лимузины отличаются от тамошних, которые помнит «я». Они… Меньше. Значительно меньше, их и лимузинами толком не назовёшь — так, пародия. Видимо менталитет: у нас тут нет запроса от элиты на выпячивание себя путём езды на бессмысленно длинных машинах. По сути это была просто немного удлинённая модель обычного «Аргуса» от Ижевского завода самобеглых карет, и внутри никакой особой роскоши не заметил — салон и салон. Кресла кожаные, роскошные, но выходца из мира «я» этим не удивить. Между водителем и салоном тут есть перегородка, но внутри самого салона всего два сидения — лицом вперёд и лицом назад, чтобы люди могли сидеть напротив друг друга и общаться. Нам втроём комфортно, простора достаточно, без эффекта пустоты, но уже пятерым будет так себе.

Как только машина тронулась, нас обогнало несколько транспортов, а сами мы встроились в центральную часть растянувшейся колонны — разумеется, поехали в составе кортежа. Интересно, как его организовали, ибо тут машины и Голицыных, и Годуновых, и мы как раз в голицынской. Но раз едем — вопрос решён, мы в безопасности, и только теперь я расслаблено откинулся на сидении и обратился к Горлице:

— Тёть Насть, командуй ехать к выходу из здания Красных Рядов на Никольскую. Перед кремлём заедем в торговый центр, надо кое что кое кому отдать.

Она опять обалдела, выпучила глаза.

— В смысле, ты указываешь, куда нам ехать?

— Да. — Я убийственно спокойно кивнул и пожал плечами. — Мне перед домом надо туда заехать — я под честное слово брал.

— У тебя хватает наглости это делать после всего, что совершил вчера и сегодня?

— А что такого я совершил? — картинно округлил я глаза. — Вы хотели тесты, хотели посмотреть на мои поступки в экстремальном режиме — вы посмотрели. Полиции, то есть стражи, я не испугался, не растерялся, не заголосил, прося «не трогать, а то маме пожалуюсь», как мой тёзка Шуйский. Заек я, вопреки твоему приказу, также куда надо доставил, причём сам. Да, не совсем красиво в отношении дружины поступил, привлекая сторонних людей, но мне кажется, это ты приказала той дуре меня «прокатить», сама бы она не стала переть против простых адекватных вежливых просьб царевича, а значит сама и расхлёбывай. Единственные, кого, получается, подставил, это Голицыны, но с другой стороны, я их не в тёмную играл, а спросил разрешения, обрисовав перспективы. И они согласились, зная, на что нарываются.

— Это так, — вставил пять центаво Голицын. — Моя жена дала разрешение, наша семья не имеет к Саше и к семье Годуновых никаких претензий, а с вами мы по инциденту решение приняли. — Кивок ей.

Лицо Горлицы снова вытянулось.

— Во-от! — потянул я. — А раз так, и тем более раз у нас всё хорошо кончилось, обиженку не строй. Давай работать в нормальном режиме, как будто ничего не было. А мне, как уже сказал, надо заехать в магазин, отдать долг.

— Саш, давай я сама зайду отдам, как отвезу тебя? — предложила она. Вяло, готова капитулировать, просто трепыхается. — Это же насчёт гитары, да? Я чеком расплачусь — это и правда нехорошо, что ты из карманных подарок покупал. И тем более нехорошо использовать деньги Строгановых, а ты, наверное, на них рассчитываешь?

— Ты уже и про деньги Строгановых знаешь! — восторженно усмехнулся я.

— Ага. Из трёх независимых рапортов. Это для тебя там были «детки». Друзья и почти сверстники. Не представляешь, какой это гадюшник на самом деле.

— Да нет, как раз представляю… — А чего я хотел? — А про мои горести насчёт зарабатывания денег тоже доложили?

— А то! Но читая этот рапорт, я была на твоей стороне, если это важно. Однако хоть я тебя и понимаю, в целом ты не прав — тебя не бросили без копейки. Ира… Её величество не придала этому вопросу значения, ибо с тобой была я, у меня имелись и наличные, и чековая книжка, и само собой подразумевалось, что я бы оплатила все расходы, которые бы тебе потребовались. А вчера с тобой была Маша. С чего ты взял, что тебя решили ущемить — не понимаю.

— Жаль, что не понимаешь… — недовольно потянул я.

Во время этой семейной размолвки князь сидел и делал вид, что его нет.

— Василий Иванович, о теме нашего разговора сегодня-завтра вся Москва будет говорить, — успокоил я его. — Я очень громко вчера возмущался в клубе, как меня родня обижает, и, что важно, ни разу не раскаиваюсь и слова обратно не беру. Потому воспринимайте это не как обсуждение личного, а как светские сплетни. А в целом — примите мои извинения за необдуманные поступки, решение по которым я принял спонтанно, не удосужившись проанализировать возможные последствия для вашего рода.

Он дипломатично пожал плечами.

— Я уже сказал, у нас нет к тебе претензий. Решение приняла одна из моих жён — мы будем решать этот вопрос в кругу семьи. Вопросы же семьи Годуновых — это вопросы Годуновых, не важно, сплетни они или нет. Но, Александр, я совру, если скажу, что здесь только ради того, чтобы решить вопрос с вашей семьёй относительно твоей погони.

Да-а-а? Удивил.

— Это скорее повод, — улыбнулся он. — У наших семей достаточно хорошие отношения, Ирина Борисовна мне полностью доверяет, и это распространяется на все уровни и вертикали взаимоотношений. Я приехал лично потому, что… Хотел посмотреть на тебя. И твоя выходка позволила встретиться без возникновения лишних вопросов у окружающих: «Зачем?» Знаешь, это довольно непросто, человеку моего положения встретиться с таким, как ты. У нас нет точек пересечения, у сторонних сил сразу появится нездоровый интерес, что за этой встречей стоит?

— Да-а? — А теперь я потянул вслух. — Да ладно, Василий Иванович, колитесь. С чего вдруг я вам так понадобился, да ещё и с такими мерами предосторожности?

— С того, что царевич, восстанавливающийся после травмы, неожиданно, не просто резко а как-то запредельно резко выходит в свет и организовывает поддержку осколкам угасшего боярского рода, — сурово отчеканил он, и от его голоса по моей спине пробежал холодок. Передо мной не плюшевый мишка, плавные круглые черты лица обманчивы и надо держать ухо востро. — Берёт покровительство над этим родом, о чём открыто объявляет. И на закрепление акта о покровительстве приглашает на вечеринку цвет московской аристократии, из которой собирается делать себе команду верных людей, на которых будет опираться впоследствии. Причём наряду с прогнозируемыми членами этой потенциальной команды, несколько присутствовавших вчера имён прошли мимо наших аналитиков. Откуда они вообще взялись? Когда вы сблизились? Как? Мне с утра пришлось напинать кое-кого в своей службе.

— Аналитиков… — В моей голове закрутились шестерёнки. — То есть предполагалось что-то подобное, с этим маскарадом и переговорами насчёт шахт и прочего, только вы все думали, что это будет чинное мероприятие и чуть позже?

— Да. — Он и глазом не моргнул, да я и так чувствовал, что это правда. — И если б ты не догадался это сделать, мы бы тебе помогли. Но ты и сам не промах.

— Да, взял и начал действовать без подсказки, да ещё быстро.

— Именно.

— Потому, что стране нужны инвестиции в чужой континент, — обречённо выдохнул я. — А для этого мне надо собрать команду из тех, кто будет осуществлять или контролировать это инвестирование. И, соответственно, их девочки заранее вертятся вокруг меня, и они бы стали первыми членами команды.

— Саш, ты умный парень, и это радует, — улыбался князь.

— Василий Иванович, скажу честно, я так далеко не заглядывал, — ошарашено покачал я головой. — Принимая вчера решение собирать ближний круг, я именно это и хотел сделать — подобрать окружение, свиту. Просто чтобы была, на будущее. Шахты в Перу и скважины в Мексике стали бы предметом обсуждения гораздо позже, когда команда была бы собрана. А вы вот так взяли, и…

— Саш, — отечески улыбнулся он, — ты поступил так, как должен был поступить умный малый, не имеющий опыта, а после амнезии мы считаем, что тот обнулился. Скажу честно, до покушения ты не демонстрировал больших организаторских успехов, был немного замкнутым. Устройство твоего ансамбля стало для нас открытием — это было исключительно твоё решение, Варя и Даша просто подвернулись под руку, они имеют слух и получили прекрасное музыкальное пусть и домашнее образование. Так что прогресса от тебя мы ждали, но не такого резкого. У тебя получилось не только эффектно, но и эффективно — думаю, с сегодняшнего утра никто в Москве более не заикнётся что-то предъявлять Сусловым, и готовая свита у тебя уже есть.

— И что теперь? — спросил я. — Вы приехали посмотреть на меня — я вот он. Дальше что? Раскроете карты, откроете все секреты своего плана?

Он нахмурился и покачал головой.

— Нет, Саш. Да, я приехал посмотреть на тебя, и пока увиденное мне нравится. Я так и доложу твоей матери и всем заинтересованным в проекте сторонам. Но мы только в начале пути.

— Будете и дальше наблюдать?

— Да.

— Тогда зачем было ехать?

— Чтобы создать личное впечатление, — улыбнулся он. — И скажу сразу, ты мне нравишься. Весёлый. Агрессивный. Но отходчивый. И разумный — не строишь из себя оскорблённое достоинство и сдаёшь назад там, где я бы на твоём месте и в твоём возрасте закатил истерику и затаил обиду. Это хорошие качества. Просто… Просто пока этого не достаточно, чтобы раскрывать все секреты проекта. Туда будут вложены слишком большие деньги, чтобы мы имели право на ошибку. И если б речь шла только о деньгах… — Тяжёлый вздох. — Это вопрос безопасности государства, его влияния на международной арене. Потому вопрос курирую я, лично. Пока что я убедился, что с тобой можно работать серьёзно, но границы работы мы будем раздвигать постепенно, по мере понимания, чего ты стоишь.

Что ж, честный ответ. Да я б и не поверил, если б он сейчас растёкся лужей, расхваливая меня и мои таланты. Задел хороший, я показал, что со мной можно работать, но отнюдь не раскрыл себя в их глазах. А там люди, готовые вложить нереально большие деньги, я заморюсь нули считать.

— Хорошо, Василий Иванович, я согласен. Это здравая позиция. Но ощущаю себя как слепой котёнок в окружении хищниц. Это напрягает. Расскажите мне хотя бы то, что знают все, а я забыл из-за амнезии? Например, насчёт раскладов, кто есть кто у нас на небосводе?

— Кто есть кто? — дунул в усы он.

— Да. Какие есть партии? Кого представляют? Какие цели ставят? И какое у них из-за этого отношение ко мне и к проекту?

— Понимаешь, Саш, — начал он рассказ, — у нас на самом деле очень неспокойная страна. Твоя мать не абсолютный правитель сродни римских доминиусов, а скорее арбитр между разными силами и группировками. У каждой группировки свои цели и интересы, и задача царицы — удержать их в едином русле, эдаком коридоре.

— Канализировать их энергию борьбы на пользу государства, — предложил термин я.

— Заумно, но верно. И эта борьба в стране… Она вечна. Ни на миг не прекращалась и никогда не прекратится. Кто-то станет слабее и беднее. Кто-то сильнее и богаче, но в целом это…

— Мышиная возня, без которой не может существовать ни одна держава.

— Именно! Сильно сказано! — улыбнулся он. — И вот на фоне этой вечной возни вдруг появляется свет в конце тоннеля — общий проект.

— Экспансия, — снова блеснул я эрудицией.

— Можно сказать и так. Мы растём. Развиваемся. У нас достаточно большое население. И нам нужно всё больше и больше нефти, железа, угля, тяжёлых металлов. Некоторые вещи на своей территории мы пока не нашли — приходится импортировать, да и многие ресурсы дешевле привезти за полмира, чем доставить из наших сибирских ковылей — прокладка туда дороги обнулит все плюсы нахождения на своей территории. А кроме того у нас есть то, что можно продать другим, продукты довольно высокого передела. Только мы, Франция, Англия, да, наверное Поднебесная могут выпускать весь спектр товаров машиностроения и вооружения, остальные что-то, да вынуждены закупать. А Испания так вообще машиностроением не блещет. Но главное, почему это стало возможным — у нас, впервые за сто двадцать лет, появился самый ценный ресурс из тех, какие могут быть в политике…

— Мальчик в царской семье.

— Точно! — Он щёлкнул пальцами. — При том, что в королевской семье Испании — девочка чуть старшего, но сравнимого возраста. И второй элемент везения — Испания хоть и слабая держава, но имеет славное колониальное прошлое, и её слово веско не только в оставшихся колониях, но и в отколовшихся землях вроде Мексики, Соединённого королевства и Ла-Платы.

— Плюс Бразилия. Там похуже, но влияние всё равно есть. Под ними континент, целиком стоящий на ценных ресурсах.

— Да, плюс Бразилия, — согласился он. — Да, по сути целый бесхозный континент, который, если достанется не нам, так кому-то ещё.

— А другие варианты с женитьбой есть? — кисло скривился я, ибо когда нет альтернативы — аж зубы сводит.

— Как нет? В Индию поедешь? — засмеялись его глаза.

Я аж закашлялся.

— Брахма с вами, князь! И Вишну с Шивой эту Индию. А попроще?

— Если попроще, то наследная принцесса Англии тоже примерно такого же возраста, — не моргнул глазом он. — Королева Анна и король Георг ей сейчас активно ищут пару. Но с англичанками мы не сработаемся. Они сами кого хочешь нагнут и оформят покровительство, а данное ими слово ничего не стоит, если у их горла нет нашей фигуры. Есть ещё мелочь вроде Дании, герцогства Миланского или Герцогства Люксембург, но это как-то не смешно. А вот с испанками стоит попробовать.

— И когда вы объявили о проекте, наши роды подтянулись на огонёк, — продолжил прерванную тему я.

— Мы не объявляли, — коварно улыбнулся глава нашего МИДа. — Просто пустили слух. Но имеющие уши да услышат, и услышали все, кто хотел.

Я своим видом продемонстрировал, что слушаю, весь внимание.

— Первая группировка — назовём их Западные и Северо-Западные, — перешёл он к конкретике. — Это Новгородская земля, Смоленск, Псков, Польша, Прибалтика. Это край развитого машиностроения, многие предприятия связаны с военной промышленностью. Им нужны ресурсы, они готовы в них вкладываться. И одновременно у них есть продукция высокого передела, которую они бы хотели продавать тамошним аборигенам. Испания не слишком сильна промышленно, и мы могли бы закрыть их потребности в зенитных машинах, вертолётах или грузовиках. Выразителем их мнения считаются Вяземские.

— Выразителем мнения?

— Ну, Саш, там очень много семей и родов, — пояснил он. — Многие не понимают друг друга, кто-то даже враждует. Это не единый монолит, это скорее группа с пусть и противоречиями, но с общими интересами. Вяземские одни из самых древних и именитых среди них, но к счастью ни самые древние, ни самые именитые.

— Просто самые влиятельные, и, возможно, самые богатые, — понял я.

— Примерно так, — согласился он. — Соответственно, род с такой историей должен быть на высоте, и они не подвели. Не стали мелочиться, и подстелили под тебя свою дочь, девицу из главной, между прочим, линии. Подвели напрямую к тебе, в том числе помогая организовать ансамбль. Думаю, с расчётом, что она может остаться в твоей команде и в Испании, Кармен брать других жён тебе точно не будет, но следить за ширинкой мужа в высшем обществе принято в пол-глаза.

— Она испанка, — попытался парировать я. — Горячая южная кровь. Ревность изо всех щелей. Hijo de la Luna

— А они принесут её региону и её империи инвестиции на миллиарды песо и помогут защититься от оборзевших в последнее время ведьм Содружества. Что выберет настоящая будущая королева?

— Круто! — закивал я. — Хорошие горизонты планирования.

— Далее не по силе и значимости, а, скорее, по региональной близости — Центральный, Чернозёмный районы и Юг. Ростов, Воронеж, Киев, Одесса, Царицын, Софьедар, Астрахань. Там развито сельское хозяйство, а оно требовательно к топливу. Ты, наверное, знаешь, что каспийские месторождения вышли на пик, туркестанские близки к этому, и нам уже не хватает своей нефти? А ту, что нашли под Казанью…

— Содержит много серы, — снова блеснул я эрудицией. — Годится только делать резину.

— Да.

— А не пробовали от серы её чистить? А серу использовать для производства серной кислоты?

— А кислоту куда девать? — хмыкнул он.

— Взрывчатые вещества. Удобрения. Да мало ли?

— Думаем, Саш. Проектов куча, — скривился как от зубной боли он. — Говорю тебе, как член Госсовета её величества. Да и ты недооцениваешь количество резины, которое требуется нашей стране. Но тут нужны огромные деньги — даже не рядовой род, а член Боярской думы, такое в одиночку не потянет; там огромный инвестиционный проект, пусть и не такой глобальный, как твой, но зато уже запущенный. Эта нефть тоже уже расписана на ближайшие десять лет, и уже точно будет добываться. Но нам нужны ещё источники. А потому мы плавно переходим…

— В Техас. Бездонная бочка Мексики, — грустно произнёс я. Здесь Техас это Мексика, и пока не понимаю, хорошо это или плохо для мира и для самого Техаса. (1)

— Точно! Но нефть ещё не всё. Киев, Ростов и Воронеж, Саш, да и Царицын — промышленные центры. Они тоже не откажутся от доли в шахтах Перу и Бразилии. А ещё в Ростове делают комбайны, самобеги, строят вертолёты. Воронеж — центр химической промышленности. Софьедар (2) тоже очень развитый город, центр производства удобрений. В общем они хотят продавать в Испанию свою продукцию. Комбайны и вертолёты это третий передел, но у них хватает и второго вроде химии и удобрений. Это в целом меньше по деньгам, чем хотят навариться Вяземские и их группировка, но в абсолютных цифрах получается очень неплохо. Испания производит трактора, но те же комбайны закупает во Франции, и это недопустимо! — Кривая улыбка.

(1) Республику Техас, отделившуюся от Мексики, в своё время создали «понаехавшие», то есть переселившиеся в земли мексов гринго. Осторожнее надо быть с неконтролируемой миграцией, очень осторожно! В этой реальности Техас не был подвержен массовому наплыву чужаков, соответственно, не отделился от Мексики, а северной соседкой мексиканцев стала не хищная многолюдная Эстадос Юнидос, а спокойная малонаселённая французская Луизинана, которой бы свои территории освоить.

(2) Краснодар. В нашей истории основан при Екатерине Второй и носил название Екатеринодара. Тут — при Софье Второй с теми же вытекающими.

— И кто является представителем этого региона? — нахмурил я лоб, пытаясь осознать масштабы боярских союзов.

— Долгорукие.

М-да, не ожидал. А впрочем, а чего я вообще ожидал? Первый раз слышу подобную стратегическую информацию. А по частностям — тут история шла совсем по другому руслу, был взлёт многих, кого нет в той истории, и наоборот, многих добившихся успеха родов там здесь нет и уже не будет. М-да, значит, родственники Вари окопались на промышленном Западе и Северо-Западе, Даши — на Юге. Нарышкины же — Средняя Азия?

— Нарышкины представляют аграрно развитые Самарканд и Бухару? — спросил я вслух. — Им зачем лезть в проект? Чего не хватает?

— Ну… — расплылся в хитрой улыбке князь. — Сам ты как думаешь?

— Не знаю, — покачал я головой. — У них хлопок. И всякая переработка мяса, фрукты. Урюк, киш-миш, плов. Им какой прок от Южной Америки?

— У них много денег, ваше высочество. — Ухмылка Голицына стала покровительственной. — Очень много. И они не знают, куда их вложить. Сами деньги, без силы, без способности отстоять свои инвестиции, ничего не стоят, а у них достаточно слабые дружины и очень ограниченное влияние за пределами региона. И вложиться на паях в такой проект, чтобы стать сильнее в будущем — самое то, что региону нужно.

— Они смогут, как инвесторы, перетянуть на себя часть материальных поставок из Южной Америки, чтобы построить у себя что-то стоящее, — понял я. — Что сейчас приходится не просто покупать, а выпрашивать у сильных коллег, что недопустимо. Им просто не дают развить промышленный кластер у себя, никому не нужны конкуренты. И тут под шумок они могут попытаться это сделать, и никто не пикнет?

— Как то так, да. — Князь довольно улыбнулся. — И, чтоб ты понимал, Саш, Нарышкины — столичный род. Считается таким во всяком случае, и, в принципе, я с этим соглашусь. Просто у них в регионе хорошие связи, но нельзя сказать, что они там прямо свои. Потому я повторюсь, там каша. Везде, во всех партиях. И люди, которые рядом с тобой, это представители тех, кто взялся выступать от имени некоторых родов, но это не монолитная сила. Никто и нигде, даже кажущиеся незыблемой стеной Строгановы.

— Это как раз понятно, что стены не незыблемы. А Строгановы — Северный Урал? — уточнил очевидное я. Столица этого рода город Пермь, и это не фигура речи. Судя по оговоркам Жени и Маши, это, конечно, не сказочная Парма, но почти независимое от Центра государство в государстве.

— Да. Это мощнейший промышленный кластер страны, — подтвердил князь. — Самый мощный. Самый богатый. У них есть всё, кроме желания ввязываться в борьбу с Москвой за номинальную, а не фактическую независимость. Что, наверное, хорошо для России.

— Зачем им тогда поставки из Южной Америки, если у них и так всё хорошо? — не понял я. — Наоборот, другие начнут составлять им конкуренцию… А, дошло! Жираф, блин…

Князь понимающе усмехнулся.

— Если они туда не пойдут — получат в случае успеха проекта конкурентов. Лучше уж участвовать и держать руку на пульсе, а ещё лучше возглавить — потеряют значительно меньше, а может чего и приобретут. Там же вся таблица элементов на этом континенте, а у нас в стране есть далеко не всё. Плюс, рынок сбыта — они производят трактора, грузовики, вагоны, некоторые станки. Строят электростанции. А ещё любые, вообще любые поставки — это деньги. Живые, за долевое участие. А кто откажется заработать деньги?

Снова он прав.

— Хорошо. Милославские?

— Север.

— Север? — не понял я.

— У них похожая причина, но более простые запросы. Им принадлежит Шекснинский металлургический завод. И множество добывающих предприятий. Это из ключевых, разумеется, мелочь в расчёт не беру, а её хватает. Они производят железо, и, во-первых, не отказались бы от поставок легирующих компонентов, а во-вторых, тот же принцип, что у Строгановых — рука на пульсе и контроль, что куда идёт, чтобы переориентировать и оптимизировать своё производство.

— Не можешь бороться — возглавь, — произнёс я. — Кстати, их девочки избрали похожую тактику подката. И Строгановы, и Милославские. Потому, что их семьям это не критически важно?

— Да кто его знает, что в голове у этих девок! — фыркнул князь и пожал плечами. — Что они сами придумали, а чему их мамы научили — бог весть. Давай я озвучу, что у нас «наверху», а ты с девками сам разбирайся?

Мы дружно посмотрели на тётку Настасью, представительницу женского пола в нашей компании, но она сделала вид, что рассматривает ногти.

— А Южный Урал? Челябинск? — спросил я.

— Стародубские. — Князь тяжело вздохнул и скривился. — Это единственная семья, которая хоть и объявила, что участвует, но своих представительниц к тебе не прислала.

— Лузеры! — фыркнул я.

— Что-что? — не понял он.

— Я говорю, неудачники они. Даже девицу не смогли подвести.

— Я бы так не сказал. Под ними Софьеград, Верхотурье, Златоуст, Орск и Оренбург. И множество городков в Сибири.

— То есть тоже промышленный кластер?

— Именно. Как их лишили удела, они «обиделись». И целое столетие «обижались», но ничего не забыли. А после поддержали Ксению Великую, причём одни из первых.

— Потому, что Отрепьев позиционировал себя с Дмитрием Иоановичем, а это прямой потомок Василия Третьего, ликвидировавшего их княжество? — Боже, какой я эрудированный! Но… Возникло ощущение, что сейчас проскочили не мысли Альтер-эго, он мог не знать историю того времени так глубоко. Неужели просыпается память Саши?

— Мы не знаем этого наверняка, — скривил дипломатичную моську глава Посольского приказа. — А теперь говорить глупости на них за те события нельзя — они оказались на «правильной» стороне, и Ксения Первая их помощь не забыла. И когда её дочь Софья Первая начала трясти Урал, они получили права на очень «вкусные» территории. А после, когда открыли уголь под Новокузнецком и Кемерово, а ещё в степях жузов… — Вздох. — В общем, это тоже мощная партия, в которой каждый горит желанием укусить ближнего, но все вместе горой за свои коллективные интересы. Нельзя с ними ссориться, Александр.

— Перед нападением ведьмы я поругался с Нарышкиной, — решил я спросить насчёт одной из своих теорий. — Это, конечно, детский сад, но эмоции там зашкаливали, а перед началом проекта времени всего ничего. Могли Самаркандские меня попытаться «убрать» таким радикальным способом? «Не доставайся же ты никому»?

— Сразу нет! — хохотнул князь. — Смысл так подставляться? Не понравилась одна девка? За два года они бы к тебе ещё двоих-троих подложили, «мяса» у них хватает, причём иногда весьма экзотического. Если же вскроется их даже не участие, а подготовка — царица просто вырежет их верхушку. Сами азиатские кланы трогать не рискнёт, но конкретных глав незамысловато грохнет, и те, кто придёт на их место, лишь пожмут плечами — она будет в своём праве. Это не стоит того.

Фу-ух! Хоть здесь разборки в нашем российском серпентарии не зашли настолько далеко.

— Что мне сейчас делать? Как быть? — задал я самый животрепещущий вопрос.

— Присматриваться. Набираться опыта, — пожал плечами князь. — Как уже сказал, я доложу, что ты, по моему мнению, достаточно адекватный и понимаешь свою роль. Но тебе всё равно придётся со всеми договариваться самому.

— Голицыны, как понимаю, взяли на себя функцию координатора? Куратора проекта? — сделал проброс я.

— Не одобряешь? — налились сталью его глаза. Ибо мы заговорили о престиже его рода, а не чьих-то абстрактных интересах.

— Почему же? — пожал я плечами. — Если смогли — значит, за этим что-то есть. Сила, харизма, или купили всех — не важно, главное, оно есть.

— Мы будем осуществлять дипломатическое прикрытие, — произнёс князь. — И заодно следить, чтобы все друг с другом не перессорились. Но Александр, прошу понять правильно, я не всемогущ, моё слово для многих важно, но поступать они будут так, как велят им их интересы, их наглость и в зависимости от того, какое на них будет оказываться давление своей партией. Центровым в проекте будешь ты, и ты сможешь влиять на то, где чьё место; можешь даже сам расставить, с кем тебе удобнее работать там, а с кем там. Но всё упирается в то, что договариваться об этом нужно будет самому.

Отмахнулся от этих слов — не время, а то голова разболится. Я пока слишком мало представляю, что как вокруг, чтобы делать настолько далёкие планы.

— Саш, — а теперь его глаза стали предельно серьёзные, а голос налился сталью. — Ты слишком молод чтобы осознать, и именно поэтому я здесь — приехал, воспользовавшись первым удобным случаем. Глава Посольского приказа, едущий на разбирательство по делу о шалости мальчишки, тебе не смешно?

Он заставил меня задуматься и поёжиться. Да, я чего-то не понимаю. Действительно, молод.

— Если бы не твой проект, в стране бы уже началась свара, — продолжил он. — Мы в нескольких минутах от неё, слишком много у некоторых бояр и князей скопилось противоречий. А ещё скопилось много вопросов у аристократии в целом к Ирине Борисовне — поверь, и в Думе, и в Собрании хватает голов, ратующих за ограничение царской власти. Пример Франции не даёт покоя, сейчас модно быть республиканцем. Только ты сдерживаешь некоторые рода от прямой войны друг с другом, а Ирину Борисовну и поддерживающие её силы от попытки зачистки горячих голов. Ибо пока все они части проекта, должны вести себя соответствующе прилично, что бы там ни поселилось в их головах. А если начнут буянить — остальные участники мгновенно набросятся на них, дай те только повод. Ирина Борисовна очень дорожит этим пусть шатким, но равновесием, Саш. Ты не просто не должен, а не можешь подвести нас. Нас — это всю страну, всю Россию. Потому прошу, не делай ошибок. Ты показал, что ты больше не дурачок-принц… — Князь проигнорировал картинный кашель Горлицы, — … который не отвечает за свои поступки по малолетству. После клуба Сусловых ты игрок. И если допустишь малейшую ошибку в этом курятнике — будет очень… Скверно. Понимаешь?

Во как! Сходил в клуб на день рождения, называется! И из мальчика мгновенно стал мужем, слово которого имеет вес. «Какая разница» — спросит кто-то? А вот такая, я теперь не просто имею вассала для написания книг, но и являюсь фигурой в политике. Пока слабой, маленькой, но уже фигурой. Надо не просто фильтровать базар отныне, а думать над каждым чихом. А мы к этому не приучены-с.

Ладно, прорвёмся — где наша не пропадала!

— Саш, приехали, подъезжаем, — отчиталась Горлица. — Как и просил. Наши машины встанут в Красном переулке, мы с тобой пойдём внутрь.

— Получается, если придётся со всеми договариваться… Договариваются только с сильными! — дошло вдруг до меня, а князь удовлетворённо прикрыл глаза.

— С сильными. Умными. Влиятельными.

— Как мне получить влияние, чтобы… Даже не прогнуть остальных, но хотя бы чтоб они не поимели меня? Прислушались?

Пожатие плеч в ответ.

— Саш, у тебя два года точно есть, но, скорее, три. Может больше, но там как сложится. Вчера и сегодня ты показал мне, что с головой дружишь. Думай. Поднимайся наверх. Помогать тебе никто не будет, ты это сам понял — никому не нужен сильный король Испании, всем будет достаточно консорта. Моя помощница Варя Вяземская чуть ли не вслух мечтает договориться напрямую с Кармен и королевой Изабеллой, пока ты развлекаешься с девочками. Это не секрет, не смотри так — она этого не скрывает. Так что повторюсь, думай.

— Мир суров, и в нём ничего не даётся бесплатно, — вырвалась из меня какая-то философская заумь.

— Мудрая мысль! — расплылся в улыбке собеседник.

— Князь, было приятно познакомиться, — снова протянул я ему руку.

— Ах да, Саш, раз уж так получилось… Аню я тебе оставляю? — спросил он, когда я уже собрался выходить.

— Ась? — не понял я.

— Аню. Дочку мою, — как дауну объяснил он. — Ирина Борисовна попросила выдать её замуж, она твою сестру Евгению компрометирует. Но теперь, когда она твоя женщина… Я же не знаю, какие у тебя на неё планы, вот и уточняю.

— И сделаете так, как я попрошу, если попрошу?

— Твой проект важнее сердечных терзаний царевны Евгении. — Сухая констатация, и я поёжился — не хотелось бы работать дипломатом. Они не бездушные скоты, просто там своя логика, не понятная мещанам и не участвующим в политике дворянам и аристократам.

— У меня на неё планов нет, — покачал я головой. — Но это не значит, что их нельзя придумать. Давайте так, если она сама не торопится замуж, лучше не надо. Поговорите с нею, какие у неё самой интересы? Не хочу выступать в роли эдакого вершителя чужих судеб. И если она сама не против, оставляйте. У Женьки я её заберу, кажется, уже забрал, а для игр и постановки различных княжён на место фигура её уровня пригодится.

— Ну, вот и договорились. — Довольная улыбка. — Значит, пока ставлю свадьбу на паузу, жду твоего дальнейшего решения.

— Было приятно познакомиться, — заулыбался я в ответ и полез из машины — кто-то снаружи открыл дверь, и тётка Настя уже вылезала первой.

— Ах да, Саш! — окликнул князь. — Это тебе. — Он протянул папку, которая до этого лежала в специальном кармашке сбоку от сидения.

— Что это? — не понял я, беря в руки скоросшиватель.

— Твои противники. Или враги. Как сформулировать. Досье, которое могу передать — Ирина Борисовна в курсе.

— Ведьмы? — догадался я.

— Ведьмы. — Кивок. — Я считаю, ты должен знать. Несколько дней назад в Ионическом море был потоплен английский корвет-перехватчик «Саутгемптон». Один из самых новых и современных, с опытным экипажем. Они встали на след контейнеровоза «Борей», на котором перевозили в Новый Амстердам около двух сотен захваченных в Греции, Ионии и на Балканах мужчин — везли их в рабство. Ведьмы взорвали «Борей» вместе со взявшим их на абордаж «Саутгемптоном». Семьдесят шесть человек погибло, элита «Бритиш Форс», не считая пленников. А три месяца назад они пытались убить одного знакомого нам обоим русского царевича. А пять месяцев назад у них получилось сделать налёт и убить всех взрослых членов одной из правящих семей Франции — те собрались в своё поместье на день рождения главы. Ведьмы выходят на новый уровень, Саш. Раньше они пакостили, но такого не было.

— При чём тут я? — потряс я папкой.

— Ты должен понимать, куда едешь. Содружество открыто скалит пасть на Техас и Флориду, а там и Куба рядом, и все наши грядущие инвестиции.

— Легко не будет? — усмехнулся я.

— Ставки слишком высоки, — закачал он головой. — Ты любишь шутить, это похвальная черта характера. Но есть вещи, где юмор в поведении не уместен. И если ты не покажешь, что понимаешь это, с тобой никто не станет иметь дел.

Это был не втык, это просто совет опытного волка молодому волчонку.

— Я смогу, Василий Иванович, — покачал я головой. — Это всего лишь бабьё. Я поставлю себя, и заставлю с собой считаться.

— Я буду держать за тебя кулаки, — сжал он эти части тела, видимо, так поддерживая мой моральный дух.