Изъ Москвы с любовью (том 1)

Глава 5 Младший оперуполномоченный

Глава 5. Младший оперуполномоченный

— Привет, Малыш! Чем будешь угощать?

— Пирогом.

— С чем?

— С восемью свечками.

— Ну, нет, это я не ем, что такое, один пирог и восемь свечей? Лучше так: восемь пирогов и одна свечка!

(м/ф «Малыш и Карлсон»)

В Армении на день рождения хорошим мальчикам дарят список плохих девочек

(из КВН)

Через пятнадцать минут план начерно был составлен, но телефон, к сожалению, занят. Две княжны и боярышня развернулись на полную, а поболтать девчонки любят. И так глядели друг на друга волками, а тут ещё мы на очереди.

— Короче, пошли. Я знаю откуда позвонить! — схватив Машку за руку, потащил её прочь, бросив княжнам:

— Мы скоро, ждите здесь!

Время уже почти семь — надо спешить. Бегом по галерее к лестнице, спуск на первый этаж. Затем к северному выходу — на Никольскую. Какие же длинные эти пассажи, когда спешишь! Но вот и улица. Сразу три охранницы бежали за нами, но без напряга — впереди на входе маячила ещё одна. Разумно! С такими детками, как мы, я б на месте оперативной тоже б приказал все выходы из здания оцепить.

— Саш, куда мы? — только сейчас пришла в себя и спросила сестрёнка.

— Назад. Возвращаемся.

Ага, снова на Красный переулок, и к знакомому КПП внутри отдельного крыльца-входа.

— Привет, тётГаль, это снова мы! Мы кое-что забыли! — заскочил я внутрь и припустил, перепрыгнув через турникет. Машка последовала моему примеру.

— Стойте! Да стойте же, куда вы!..

Ну, был бы кто другой, она б среагировала. Но мы — принцы, она это прекрасно знает, потому махнула рукой, лишь по внутренней связи передала о нас по инстанции, ибо в гостевой зоне нас уже встречали тётьЛюда и тётьОксана.

— Всем привет ещё раз! — Я так и тянул Машу за собой, и смотрелось это, учитывая, какой она монстр в плане одарённости, эпически. — Девочки, по-сестрински, надо воспользоваться телефоном! Вопрос жизни и смерти.

— Чьей жизни и чьей смерти? — А это тётьСвета выглянула, с дымящейся чашкой кофе в руке. Они на расслабоне, понимали, что это нападение — не нападение.

— Одного боярского рода. Как рода, не человека, но всё равно неприятно.

— Ну, пошли, дорогу знаешь, — улыбнулась тётьЛюда, поманив за собой.

Итак, я снова здесь, откуда начиналпуть по торговому центру сегодня, и где уже его перед этим заканчивал. Восьмёрки кручу! Набираю на любезно предоставленном аппарате телефон дежурной.

— Привет, это снова Саша. Ага-ага, он самый! — Приятно, когда тебя узнают. — Ну что, петь надо, или сразу на контакт пойдём?

Вздох на том конце, и неохотное:

— Царевна Марья рядом, ваше высочество?

— Да. Дать ей в ухо?

Дежурная на том конце аж закашлялась.

— Трубку в смысле! — пояснил я. Машка же в этот момент картинно хмурилась и рычала, и «рычала» не фигура речи.

— Да, пожалуйста. Буду благодарна.

Протянул трубку сестрёнке, та осторожно взяла:

— Ало, слушаю.

Пауза.

— Да, это я.

Снова пауза.

— Нет, я рядом и всё под контролем.

Потом долго-долго молчала, и наконец:

— Нет, я так не думаю. Просто найдите эти данные, и всё. Дальше мы сами. — Протянула назад мне. — Чего они тебя не любят?

— Хороший вопрос. — Прислонил трубку к уху. — Итак, первый вопрос. — Положил перед собой список, что накропал наверху, расправил, взял в руки ручку (оп-па, забрал у Лёхи на стойке и так и прихватизировал; надо будет потом вернуть, скажут ещё, что Годуновы — воры, чур-чур-чур!) Тяжко вздохнул.

— Итак, первый вопрос. Телефон боярского рода Троекуровых. Да, боярского. Что, и княжеский тоже есть? А боярских три? Ну, тогда давайте разбираться. А если по ходу будете давать поверхностную информацию, кто есть кто и чем занимается, буду отдельно благодарен! В общем, девочку зовут Алина Геннадьевна, лет восемнадцати, и она наследница. Этого достаточно, чтоб определить, какой из родов наш?

Сбор контактов занял четверть часа. Маша, устав глядеть на меня, попросилась к телефону на другом рабочем месте и начала обзвон своих подруг. Стражницы смотрели на нас с опаской, но одновременно и с умилением — детки занимаются, при деле, пробивные растут, а не как некоторые Шуйские, что только чудить и гадить умеют. Они как бы не должны нам давать этого делать, мы чужие… Но, вот видишь, пошли на нарушение и ни разу не переживают.

Рассоединившись с кремлём, набрал первый номер, думая, как лучше поступить. На часах уже семь, надо спешить, а в процессе могут возникнуть непредвиденные проблемы. В частности… «Здравствуйте, я царевич Саша Годунов. Позовите пожалуйста Алину?» Смешно! А если просто попрошу позвать, где гарантия, что не получу: «Кто? Как? С какой целью интересуетесь?» Не мой вариант. Тогда как сделать, чтобы не уламывать полчаса, рассказывая о себе байки белого бычка?

— Дом Троекуровых, слушаю вас! — Значит, всё-таки мода, ибо голос такой же «в возрасте», женский и чопорный, как и в доме у Сусловых.

— Добрый вечер! — принял я решение, как разговаривать. Идея витала в воздухе, ибо само место вокруг меня на соответствующие мысли навевало. — Младший оперуполномоченный Годунов. Разрешите уточнить, Алина Троекурова в данный момент дома? Может подойти к аппарату?

— Младший оперуполномоченный? — изумление на том конце. Как и трёх стражниц, что с интересом наблюдали, что я делаю и говорю. — Это как?

— Стажёр я. — Блин, умные нашлись. Умные всегда портят самые светлые и лучшие начинания. — Отдельный опорный пункт городской стражи «Красные ряды».

— Насколько я понимаю, вы не звоните. Вы вызываете повесткой. — Ага, мать его за ногу! Они там ещё умнее, чем думалось. Хотя, чего я хотел, звоня в дом достаточно крутых и финансово независимых бояр?

— Ну, повесткой будет вызывать старший оперуполномоченный. — Пришлось отмазываться, «рожая» версию на ходу. — И разговор под протокол, а то и под запись. Зачем так сразу доводить ситуацию до подобного? Мне не сложно позвонить и по свойски поговорить, а если уже не получится, тогда передам по инстанции…

Суета на том конце. Говорившая закрыла ладонью микрофон и кому-то что-то докладывала. Как итог:

— Молодой человек, повисите пожалуйста, я сейчас позову молодую госпожу.

Щелчок — кто-то взял параллельную трубку. Шуршание и суета — две трубки параллельно, и судя по шёпоткам и голосам, правда, тихим и неразборчивым, в каком-то из мест меня поставили на громкую.

— Добрый день. Елена Павловна Троекурова, глава рода. Что натворила моя дочь? — раздался вдруг грозный властный голос. «Ма-ам, ну-у-у…» — донеслось девичье чуть слышным фоном и шлепок.

— В смысле, боярыня Елена Троекурова? Верно?

— Она самая. — Голос — сама сталь. Готова рвать, метать, если надо приедет и всех построит, но дитятю свою в обиду не даст. С такими, самками, защищающими детёнышей, лучше не встречаться даже матёрым хищникам. А я отнюдь не матёрый. Да и хищник ли — тот ещё вопрос.

— Меня зовут Александр Карлович Годунов, — решил больше не юлить я. Ситуация на максимуме, СЕЙЧАС меня точно не пошлют и воспримут серьёзно. — Я — сын Ирины Борисовны, нашей государыни.

Небольшая пауза. Дать догнать. Угу, судя по обалдению на том конце, получилось.

— Елена Павловна, чтобы не возникло недоразумений и недопониманий, мне нужно было срочно услышать вашу дочь, — продолжил я, — однако я неожиданно понял, что если представлюсь, как царевич Александр… Как думаете, насколько далеко меня пошлют с пожеланием: «Мальчик, не балуйся?»

— Но-о… — Снова заминка на том конце. Видимо, я сказал здравую вещь, со мной согласились. А пауза — а что им на это сказать?

— Но ваш номер определился. Это… Номер стражи, — сдала свою службу безопасности боярыня, и я восхитился: у Троекуровых реально крутая клановая СБ, что за пару минут уже дала отчёт, чей номер. Интересный мир, и при такой власти у вооружённых частников, не так и уютно уже выглядит кресло правительницы. То-то маман вечно нервная ходит, и меня не любит.

— Всё верно, я звоню из околотка на Красной площади. — Раз спалили — лучше говорить правду, ничего, кроме правды, но боже упаси говорить всю правду! — Так получилось. И тем не менее, я по почти личному вопросу. В любом случае, ваша дочь ничего не натворила, я просто хотел её услышать.

— И откуда же вы, молодой человек, знаете мою дочь? Простую провинциальную боярышню? — Прям отсюда чувствую, как напряжённо, в щёлочки, сузились её грозные глазки.

Ну, «провинциальную» сразу мимо. Вотчины-то у них в провинции, это так, но «офис» тут, в Москве. Дежурная сказала, что идущий аж от Рюрика род несколько раз ветвился, есть князья Троекуровы, а есть аж три боярских рода, и эти — последние, третья волна. Самые молодые из Троекуровых не стали цепляться за выделенные при делёжке земли под Костромой, а взяли «на щит» новые в осваиваемой тогда Южной Сибири, немного в Северном Туркестане, и за службу кое-что получили на Дальнем Востоке. А в тех местах порядочные люди не хлеб выращивают (плохо там растёт), а шахтами владеют, ГОКами, лесопилками. Управление которыми подразумевает, что ты и в Москве можешь жить, не нужна «полная занятость» по месту.

— Три дня назад познакомились у южной стены кремля. — Я был сама честность. — На набережной. Я играл и пел со стены, между Тайницкой и Богородской башнями, она в компании молодёжи слушала. И кстати, на свадьбу меня пригласила, но то в конце месяца. Время есть, а моё дело срочное, вообще не терпит.

Щелчок — отключение громкой связи, и, суда по гулкому шороху (закрыли рукой микрофон), на том конце шушукаются — военный совет семьи решает, как быть.

— Саша? — Щелчок и снова голос, только уже знакомый. Похож на голос кричавшей тогда снизу девчонки, но, если честно, и аппарат искажает, и слышал я её издалека. Но вроде общее есть.

— Алина Геннадьевна?

— Она самая.

— Кремль, стена, полночь. Я играл вначале что-то испанское, потом пел. Не забыла?

— А такое забудешь? — Она нервно рассмеялась. — Саша… Ваше высочество… Царевич…- Оп-па, а теперь её понимаю. Звонит незнакомый принц, и как к нему обращаться, чтоб не обидеть?

Но я ж современный принц, насквозь демократический.

— Слушай, давай сейчас без расшаркиваний? Сегодня я просто Саша. Идёт?

— Идёт, — потянула она неуверенно, но быстро приходила в себя.

— Зай, смотри, дело такое. Меня, наконец, выпускают в люди после покушения. Почему долго держали — при встрече расскажу, не по телефону. Вчера я впервые в город за три месяца вышел.

— Поздравляю. И сочувствую. Вся Москва говорит, ты память потерял, да? — Вот тебе и не по телефону.

— В общем, да. — Во как! Вся Москва всё знает, только родная семья делает вид, что скрывает информацию об этом. А ещё отметил, что судя по напряжению боярышни, нас слушает вся её семья. С одной стороны надо базар фильтровать, с другой как раз масть говорить с точки зрения политики и выгоды — где сама Алина не поймёт, старшие подскажут и целебным пинком направят. Так что я везучий принц!

— Короче, я решил не рассусоливать долго, и начать собирать свою команду единомышленников, — раз такая маза, сразу перешёл я к подтексту, минуя расшаркивания. — Близкое окружение. Чёрт возьми, вокруг Ольги и Жени есть свои круги друзей, на кого можно в трудную минуту опереться и у кого совета спросить, Машка как раз такую группировку собирает, а у меня никого нет — чужой командой пользуюсь. И решил предложить тебе дружбу.

Снова пауза, и неуверенное:

— Почему мне?

— Знаешь, я про гонорар тогда для красного словца ляпнул. А вы реально скинулись и деньги под стеной оставили. И они, если честно, меня сегодня и вчера буквально спасли. Даже если для вас это ничего не стоило, я из тех, кто видит знаки свыше, и готов предложить тебе место рядом. Дать шанс вне конкурса, так сказать. Добро нельзя забывать.

— Ну-у-у-у… — Она зависла, и судя по шёпоту, её уже начали накручивать на той стороне те, кто соображает быстрее. — Неожиданно, ваше высочество. Очень неожиданно. Но я польщена. И что для этого требуется? Для этого ведь что-то требуется?

— Самую малость. Как окружение, вы должны меня просто поддерживать, собственно и всё. Например, прямо сейчас я еду на вечеринку к боярам Сусловым. У Анны, наследницы, кстати, она тогда с вами была, сегодня совершеннолетие. Вечеринка уже началась, я сам опоздал, даже не думал, что успею. Но раз успеваю — почему б не попробовать? Поддержишь?

— Ваше в… Александр! — Прям вижу её вытянутую мордаху и шёпот старших боярынь в оба уха. — Это те самые Сусловы, которые простолюдинки?

— Нет, это БЫВШИЕ простолюдинки, — одёрну я, — ныне боярыни, и официально удочерённая, то есть полноправная боярышня и наследница клана.

— Ваше высочество, это плохая идея, туда идти! — уверенно заявила она.

— Почему?

— Ну так… Урон чести. Невместно нам, боярам Троекуровым, такое.

— А ну поставь назад на громкую! — Я снова разозлился — выбесили. Как-то легко срываюсь, нехорошо. Всё же есть во мне эмоциональная нестабильность. Видимо от раздвоения личности. Так что с Ромодановской надо позаниматься — пусть поработает над этим, раз отказаться от неё не могу.

— Хорошо. — Щелчок. — Включила. Тебя сейчас слышат все мои мамы.

— Елена Павловна! — со вздохом наехал я. — Вы ещё там?

— Да, ваше высочество, — ответила глава рода.

— То есть вы, боярская морда, даже не княжеская, хотя и княжеская ветвь, сказав такое, сильно огребла бы… Так вот ты, уважаемая боярыня, утверждаешь, что тебе невместно отпускать дочку туда, куда вместно идти царевичу с царевной Марьей? Детям царицы? Так что ли, кошка ты драная?

— Так царевич… Ваше высочество, я… — А вот такой голос боярыни мне больше нравится!

— Ну что же ты, Елена Павловна. Ну, скажи это вслух! Давай!

Ага, только ляпни, что вы считаете себя выше Годуновых! Телефон всё видит и всё помнит, и нас наверняка сейчас много где пишут (линии то милицейские, от разбойного приказа то есть, а там и кремль руку на пульсе держит). Матушка как узнает о таком — сразу люлей вставит! Даже если они формально правы, нечего там ловить, и даже если желания нет идти — своих дел по горло, но сам факт, что ВСЛУХ сказали царевичу, что «невместно», подняв себя выше царской семьи… М-да.

— Саша, можно тебя так? Ты ж сам просил? — пришла в себя боярыня, видимо, быстро в голове все расклады прогнав.

— Александр Карлович! — рявкнул я.

— Александр Карлович, — согласилась она. — Я ж ничего эдакого не сказала. Это дочка моя, Алиночка. Мала ещё, головка не о том думает. Свадьба у неё через две недели — о чём барышне перед свадьбой думать?

— Об органе мужском! — раздалось фоном, а после хихиканье нескольких женских голосов — они ж на громкой.

— Ну, тогда как? Алина пойдёт? — «потеплел» и я, «приняв» её версию.

— Неволить не буду, — уверенно заявила боярыня. — Если так решит. — «Конечно пойдёт. После такого да не пойти?» — читалось за кадром. Но я не обманывался, «невместны» и мои наезды их не испугали. Всё же они с сестрицами прогнали ситуацию (долго ли с их опытом умеючи) и решили вложить в меня инвестиции. Не выгорит? И бог с ним. А если получится — значит, не зря. Как минимум знакомства в моём потенциальном окружении у их дочурки останутся, а это тоже немало.

— Саша, а во сколько начало? — неуверенный голос боярышни.

— В семь.

— Так ведь уже семь! — опешила она.

— Так чего ты не переодетая? — вложил я в голос всю возможную наглость. — Дуй, переодевайся!

— Так… О таких вещах ведь заранее предупреждают! — В голосе нотки истерики.

— Зай, это совершеннолетие. — Я старался быть как можно спокойнее и держаться как можно увереннее. — Молодёжная тусовка. Раньше девяти веселуха не начнётся, успеем.

— Мне нечего надеть!

Блин, вечный женский аргумент. Надоело!

— А если найду? Приеду и найду? По попке отшлёпаю! Как ты потом с отшлёпанной попкой замуж будешь выходить? — Пошловато получилось, но мне, амнезийнику, простят. Типа, шутка юмора такая.

Пауза. Нет, я всё же перегибаю. Они ж там все на нервах. Я тоже, но раз идея моя — я не считаюсь.

— Алин, я на нервах, меня только что из тюрьмы выпустили, — зашёл я с другой стороны. — Но я в тебя верю — ты справишься. У тебя задача на сегодня не блеснуть, всех затмить и покорить, а поддержать мой посыл обществу, только и всего. Что я беру бесхозный клан с париями под своё крыло. Одно твоё имя даст куда больше, чем любое, самое крутое платье, просто поверь, и больше от тебя ничего не требуется. Мы с девчонками договорились, идём в чем-то молодёжном, они сейчас как раз что-то там наверху, в универмаге, покупают.

— А кто будет? — А теперь в голосе заинтересованность. Кажется, переломил ситуацию с неуверенностью.

— Гарантированно княжны Вяземская, Долгорукая, скорее всего Геловани, боярышня Нарышкина, и ещё несколько Машкиных подруг. Но я надеюсь, это не все, ещё кого-то, как и тебя, уломаю.

— Александр, что ж ты хотя б вчера не позвонил! — А это её крик души, без подсказок взрослых.

— Да мы вчера первый день гуляли — первый день на свободе после амнезии, представляешь? От эйфории вообще всё из головы вылетело. А к вечеру с космодамиановскими подрались, за что утром с Машей люлей от мамы получали — тоже не того было. А после я по делам в Красные ряды попёрся, и там с Сашей Шуйским сцепился и подрался. И пока мама в Шанхае, мои меня в околоток запихнули — в воспитательных целях. Остыть и ума набраться. Я ж ведь только что из околотка… Фактически ещё даже на его территории — ваша СБ это, кстати, определила. Ну, не мог я раньше позвонить! Ну так как, ты со мной?

— Ты ж меня совсем не знаешь.

— Вот и познакомлюсь. У меня посттавматическая потеря памяти, я НИКОГО не помню! Мне всё едино на кого ставку делать — одинаково никого не знаю. Почему б и не ты?

— А если я окажусь плохой девочкой?

— Хорошие мальчики любят плохих девочек! — А теперь в голос многозначительности. — Значит, тебе повезёт. Ну так что, ждать тебя?

— Да. Куда ехать?

— Клуб «Перекрёсток», Цветной бульвар, 11. И это… Алин, жениха своего бери — как ты без пяти минут замужняя, и одна?

— А уверен, что надо? — Недопонимание в голосе.

Как они мне дороги — я даже глаза к небу поднял.

— Зай, я тебя не спать зову, а дружить. У меня есть кого спать. Чувствуешь разницу? — И ответил вчерашними словами Тамары. — Любовница это на раз, а потом вы враги. А хороший друг, способный дать мудрый совет — это надолго.

— Оу, Александр! Не ждала от тебя такого в твоём возрасте. — А сейчас снова искренне, крик души, и рад, что восхищённо. — Обычно мальчики о таком рассуждать чуть позже начинают. Я знаю, что говорю — одного, вот, только-только воспитала.

Видимо, это о женихе. У них браки с рождения заключаются — Зайки вчера такого понарассказывали. Он шкет, сопли зелёные, но ты точно знаешь, это твой будущий муж.

— Так хватай его, и на Цветной, раз воспитала! — усмехнулся я.

— Его поднять надо. Убедить…

— Я в тебя верю! — пафосно повторился я. — Смотри, я сейчас кое-куда прокачусь, буду на Цветном через час, плюс/минус трамвайная остановка. Если приедете раньше — заходите раньше. И если у тебя есть подруги, особенно те, кто был там под стеной — тоже маякни им, пусть всё бросают и едут. А я подгребу как решу свои вопросы.

— А ты точно, решив вопросы, туда приедешь? — в последний момент овеяли её сомнения — аж через трубку вижу, как она нахмурилась.

— Алин, я — сын царицы! — выдохнул я. — Ну что это будет за подстава с моей стороны, если обману? И это… Ты ж понимаешь, это тосты в дружине от старшего к младшему идут, а вот приезжать на мероприятие нужно от младшего к старшему, сам князь — последний. Так что не тяни.

— Это да. — Представила, как смажется эффект от их появления, если я приеду раньше неё. Все, кто приедет после меня, уже так себе гости, и так себе их статус в моей команде. — Хорошо, Саш, еду. Но если ты обманешь — разобьёшь мне девичье сердце, и я умру! — Ой, какой трагизм в голосе, я аж заулыбался.

— Значит, придётся не допустить этого. Чьей-то смерти не переживу! Особенно столь красивой девушки.

— Думаешь, приедет? — А это Маша, когда я положил трубку. Подошла, закончив свой разговор, и слышала последние реплики.

— А то! И если сама сомневается, то мамы её сейчас накрутят по самые Нидерланды. И мамам женишка её сами позвонят, и там всех накрутят. И кого-то из их друзей подтянут.

— Кто следующий? — деловито нахмурила сестрёнка бровки.

— Гена Мстиславский. Но это не самое сложное, если дозвонюсь — договорюсь. Подскажи лучше, как мне на вечер Заек выцепить?