Изнанка прошлого

Глава 1/2 «Весна»

Когда мы оказались в холе, здесь уже были все гости, а семья встречала Вулпесов на улице. Мы с Андреем тоже направились туда.

Отец и бабуля стояли впереди, Святик по всем правилам стоял позади со шкатулкой. В шкатулке были драгоценности, редкие артефакты, которые Свят по традиции должен отдать отцу невесты в качестве выкупа. И если род не одобрит Ольгу как члена семьи, Вулпесам придется вернуть выкуп.

Из тетрахода вышли отец и мать Ольги. Высокий худощавый Владислав Вулпес с впалыми щеками, глубокими морщинами на лбу и его жена Агнес Вулпес, полноватая, розовощекая дама с высокой прической и большими светлыми глазами.

— У вас девица красная, у нас молодец удалой! — весло и торжественно воскликнула бабуля. — У вас товар, у нас купец! За невесту выкуп есть у нас!

Закончив со вступлением бабуля с отцом сделали шаг назад и вперед вышел немного смущенный Святослав. Он открыл шкатулку, продемонстрировав родителям будущей жены ее содержимое. Владислав бросил быстрый, безразличный взгляд на то, что было в шкатулке, его супруга напротив — весьма тщательно горящим алчным взглядом изучала то, что предложили в качестве выкупа мы. Затем глава семьи Вулпес сдержанно кивнул и сказал:

— Хороши ваши дары. Под стать нашей девице. Принимайте невесту!

Дверца тетрахода открылась, оттуда выскочил нарядный Максим Вулпес и подал руку сестре, а затем появилась и сама Ольга. Она была в желтом платье со славийской этнической красной вышивкой и камнями, рыжие волосы заплетены в косу по старой традиции обручения, если предки сегодня примут ее в род, эту косу ей нельзя будет расплетать до самой свадьбы.

Максим подвел Ольгу к Святославу, поклонившись, принял из его рук шкатулку с выкупом, а после вложил руку сестры в руку Святослава.

Мы расступились, пропуская молодых вперед, которые теперь неспешно направлялись вглубь дома, во внутренний двор, прямиком к древу нашего рода.

Перед невестой и женихом расступились все гости, когда они вошли в поместье, сделав для них живой коридор до самых дверей во внутренний двор. Все любовались красивым нарядом молодой графини Вулпес, и Ольга смущенно улыбалась, опуская глаза.

А уже оказавшись во внутреннем дворе, Свят и Ольга остановились перед древом, и тогда остальные последовали во внутренний двор за ними.

Меня взяла за руку мама, я протянул руку Аркадию. Все присутствующие, кроме отца и обручающихся, взялись за руки, сделав большой круг вокруг древа. Раньше было принято водить хороводы вокруг древа, петь песни, прославляющие род, но эту традицию давно уже никто не соблюдал, поэтому все ограничивалось одним только кругом почтения предков.

Святослав и Ольга взялись за руки, она смущенно ему улыбнулась, после покосилась на мать и отца. Владислав одобрительно кивнул ей, мать улыбнулась.

Затем Ольга окинула нерешительным взглядом гостей, ее глаза остановились на мне, на миг она нахмурилась, мне показалось, что я увидел грусть в ее взгляде. Но Ольга, словно бы опомнившись, резко перевела взгляд на Свята.

Отец, как глава рода, встал под древом, положив на него руку и прикрыв глаза. Древо, словно бы радуясь ему, ярко засияло разноцветной листвой, переливаясь буйством сияющих красок, мерцая и поблескивая.

— Ух ты! — воскликнул кто-то из детей, не выдержав, и тут же получил в ответ возмущенное шипение от родителей.

Святослав встал по правую руку от отца, Ольга по левую, а после отец громко и торжественно произнес:

— Взываю к вам, род Гарванов! Прародители, кличу вас взглянуть на избранницу Святослава — потомка вашего. Обращаюсь к вашей мудрости, и прошу: взгляните на Ольгу дочь Владислава из рода Вулпес и узрите ее помыслы истинные. Будет ли его избранница достойной женой ему и матерью детей его? Примете ли вы, предки, Ольгу из рода Вулпес в наш род? А коль так, и Ольга достойна войти в род Гарванов, прошу вас о благословении брака Святослава и Ольги.

Все во внутреннем дворе притихли, наблюдая за тем как обручающиеся медленно направляются к родовому древу. Обе семьи следили за происходящим буквально затаив дыхание, даже дети понимали, какой это священный и торжественный момент и не смели издать ни звука.

Древо снова вспыхнуло и это сияние замерло, точно в ожидании. Отец убрал руку со ствола, пропуская к древу Ольгу и Святослава. Они одновременно положили руки на ствол и закрыли глаза, мысленно обращаясь к предкам, одновременно вздрогнули, резко выгнулись дугой, будто невидимая молния пронзила их, а после они медленно выпрямились и застыли, уставив друг на друга невидящие, пустые взгляды.

Все присутствующие безотрывно смотрели на эту пару и ждали решения предков. Я же смотрел на Вулпесов, внимательно изучая их реакции и ожидая, что они хоть чем-то выдадут свои истинные мысли.

Владислав Вулпес был невозмутим и спокоен, мать Ольги, кажется, нервничала, но при этом не переставала улыбаться. А вот Максим… Этот в буквальном смысле не мог устоять на месте. Он переминался с ноги на ногу, крутил кольцо на пальце, то и дело бросал странные взгляды в сторону отца. И от чего же так разнервничался этот лис? Зато, теперь я был уверен, что именно Максим самое слабое звено в этой семье.

Наконец, обряд проверки обручающихся был окончен, и Ольга со Святом вернулись к нам. Многие обратили внимание, что при этом древо не замерцало ярким светом, как было бы, если бы род одобрил выбор Свята и готов был принять Ольгу в род. И не погасло, как произошло бы, если бы род отказался категорически принимать Ольгу. А вместо этого оно лишь коротко мигнуло и погасло, как будто в недоумении.

Ольга бросила быстрый взгляд в сторону Свята, отвела стыдливо глаза, покраснела и, резко развернувшись, подхватив полы платья, торопливо зашагала к своей семье. Святослав в растерянности и смятении проводил ее взглядом и в какой-то беспомощности повернулся к нам.

Отец и бабуля поспешили к нему, после к ним присоединился и Олег. Мы с Андреем переглянулись и тоже ринулись туда, а за нами поспешили остальные члены рода.

Окружив Свята плотным кольцом, все с немым вопросом уставились на него.

— Предки сказали, что я сам должен сделать выбор, — не смея взглянуть на нас, начал мямлить Святослав.

— Почему? — нахмурился отец. — Что они увидели?

Свят покосился в ту сторону, где что-то обсуждала с родителями пунцовая Ольга.

— Другого она любит, — обиженно буркнул Святослав.

Мы все разом обменялись недоуменными взглядами.

— Предки сказали, что Ольга станет для меня хорошей женой, — продолжил говорить Святослав. — Что характер у нее покладистый, душа верная, и сердце незлобивое — из нее получится хорошая жена и мать. Но сейчас в ее сердце живет другой. И он из нашего рода.

— Что?! — возмущенно воскликнула бабуля, обведя всех присутствующих мужчин недобрым взглядом, даже на Аркадия глянула, который еще больше выпучил глаза от изумления. — И кто же это?

— Предки не сказали, — Свят нахмурился, начал нервно теребить манжет на рукаве. — Еще они сказали, что девичья любовь непостоянна, ветрена. Что страсть далеко не залог семейного счастья и крепкого брака. Что помыслы Ольги чисты, и она относится ко мне уважительно. И еще — что возможно со временем в ее душе пробудится и любовь. Но в кого сейчас она влюблена, они не сказали.

Мы с подозрительность косились друг на друга и, кажется, все пришли к одному выводу: единственным, кто всецело походил на эту роль был Андрей. Теперь мы все вопросительно смотрели на него.

— Что я-то сразу?! — возмущенно воскликнул он. — Мы с Ольгой едва знакомы, всего дважды общались за всю жизнь и то давным-давно. Это точно не я.

— Тогда кто? — сердито спросила бабуля, переводя взгляд с меня на Олега.

Мы с дядей в недоумении переглянулись, жена Олега Наталья с подозрительностью покосилась на мужа.

— Это не имеет никакого значения, — резко прекратил все домыслы отец. — Если предки не пожелали говорить, значит, и мы не будем играть в догадки. А тебе, Свят, сейчас нужно решить, готов ли ты взять ее в жены, зная то, что знаешь, — последнюю часть фразы отец произнес как-то сконфужено.

— Она не любит меня, а я ее… — Свят не договорил, это явно весьма ударило по его самолюбию.

— Это ведь не страшно, — в разговор вступила мама, ласково улыбнувшись Святу. — Предки правы, девичья любовь ветрена, а остальное стерпится-слюбится. Уважение и преданность куда важнее страсти.

Отец в недоумении покосился на мать:

— У нас конечно же по-другому, — улыбнувшись, поспешила успокоить его она.

Бабуля на слова матери отреагировала как обычно — недовольно поджала губы.

Я оглянулся на Вулпесов. Там тоже разворачивалась маленькая драма. Влад Вулпес бесспорно был в ярости, но изо всех сил сдерживался, мать Ольги неодобрительно качала головой, Ольга судорожно утирала слезы. Стало даже любопытно, что же ей такого сказали предки? А вот по поводу того, в кого втюрилась Ольга мне было никакого дела. Да и я придерживался мнения большинства — наверняка это Андрей, порой девицам и одной встречи достаточно, чтобы забить себе голову необоснованной романтической ерундой на многие годы.

Отец тоже взглянул на Вулпесов, потом обратился к Святу:

— Ты должен решить сейчас. Родители невесты нервничают, ответ нужно дать как можно скорее.

— Не знаю, как быть, — буркнул Свят. — Ольга мне очень нравится, может быть я даже влюблен в нее, но это знание… Что мне делать? — Свят покосился на бабку, как всегда не в состоянии принимать собственные решения, он искал помощи у нее.

Бабуля только было открыла рот, но отец ее резко и категорично остановил:

— Он должен сам решить, мама! Это воля предков.

Тем временем гости начали перешептываться и волноваться, а Свят был так потерян, что едва ли был готов давать ответ сейчас.

— Если сомневаешься — откажись, — заявил я, решив воспользоваться шансом не допустить эту помолвку. Бабушка возмущенно на меня зашипела, отец окинул неодобрительным взглядом:

— Он должен сам решить, Яр.

— Но разве вы не видите, что он не может решить! — возмутился я. — Зачем жениться на той, кто его не любит? Ольга Вулпес не последняя невеста в Славии, уверен, найдется и лучше!

Свят смотрел на меня с какой-то обидой, а потом сказал:

— Ты это специально говоришь? Не хочешь, чтобы я женился на Ольге, потому что она сама тебе нравится? Это ведь в тебя она влюблена! Ты же все врем терся возле нее!

— Чушь не неси, — зашипел я на него. — Ольга не может быть в меня влюблена. Сам подумай — на кой черт ей сдался такой зеленый юнец, как я?

— А вот этого я не знаю — что она в тебе нашла, — вторя мне зашипел он. Подобных протестов в его исполнении никто и никогда не наблюдал, да и получалось у него довольно неуклюже, так Святику все же недоставало решительности, но однозначно сейчас он нас всех весьма удивил, я даже не нашелся, что ответить ему. А Свят продолжал распаляться:

— Тебе она не достанется, понял? Она станет моей женой. Но ты! Ты! Лучше тебе к ней не приближаться! — и в дополнение ко всей этой неуклюжей злой тираде он ткнул в меня пальцем, а после, выдохнув и переменившись, объявил: — Я готов согласиться!

И под наши ошеломленные взгляды он, нарочито гордо подняв голову, решительно направился в сторону Вулпесов. А нам только и осталось, что растерянно переглядываться, комментировать происходящее так никто и не решился. И только Андрей толкнул меня локтем, подмигнул и красноречиво заулыбался.

Свят отвел Ольгу ото всех, несколько минут они о чем-то говорили, держась за руки. По большей части говорил Святослав, с надеждой безотрывно глядя на нее, а Ольга что-то бормотала, не смея поднимать взгляд.

А после они отправились к древу рода, снова, как и в прошлый раз, положили руки на его могучий ствол и закрыли глаза. И в этот раз, древо, как и полагалось, радостно и ярко засияло, переливаясь радугой на листве и возвещая всех присутствующих о том, что предки готовы принять невесту в род.

Обряд обручения был окончен.

Две семьи за праздничным столом обсудили все условия, назначили дату свадьбы на середину весны, обсудили где будут жить молодожены и прочее-прочее, что обсуждают на сговоре во время обручения. А после начались гуляния на улице с музыкой, танцами и костром.

Со стороны все происходящее выглядело весьма доброжелательно и даже мило. Две семьи общались как старые добрые приятели, и словно и не было никогда того случая с Виктором и Дианой.

И все же при всей этой внешней доброжелательной шелухе, я ощущал натянутость и недоверие, а возможно даже и вражду.

А может я просто накручивал себя. Ведь это бы для меня значило, что Вулпесы не собирались убивать отца, а значит, я зря разыграл тот спектакль в особняке Виктора и Дианы, и пусть и не косвенно, но подтолкнул их к праотцам. Потому что даже подкинутый темный артефакт и желание лишить нас источника, пусть и неприятное происшествие и это бы поставило крест на наших отношениях, но нам необязательно было устраивать скандал. Все бы могло решиться иначе — без нашего вмешательства.

Дабы развеять сомнения, я решил, что стоит поговорить с кем-нибудь из Вулпесов, вывести на эмоции, спровоцировать и, если повезет, узнать, что у них в мыслях на самом деле. Владислав Вулпес на роль жертвы не подходил — слишком сдержанный и наверняка прожжённый лжец. Его жена — темная лошадка, с виду бесхитростная и простодушная, но наверняка далеко не такая простая, как кажется. А вот Максим Вулпес подходил на эту роль идеально, оставалось только надеяться, что семья посвящает его в дела куда больше, чем Ольгу.

Влад Вулпес с Агнес не отходили от бабули с отцом, они весь вечер не прекращали обсуждать детали свадьбы: наряды молодых, музыку, затраты, блюда, список гостей. Максим же откровенно скучал, он стоял у фуршетного стола, лениво наблюдал за окружающими, набивал брюхо и напивался.

К нему-то я и направился. Завидев, что я иду прямиком к нему, Максим сразу же выпрямился и стал собраннее, натянул на лицо дружелюбную улыбку.

— Княжич, — сдержанно произнес он, кивнув.

— Граф, — широко улыбнулся я. — Как вам вечер помолвки? По-моему, все идет более чем прекрасно. Ну, не считая той легкой заминки у родового древа.

Максим хитро усмехнулся:

— Надеетесь выведать подробности того, что ваши предки сказали Ольге?

— Вовсе нет, просто увидел, что вы скучаете и решил составить вам компанию.

Снова усмешка на лице Максима, но было еще кое-что, настороженность. Он хоть и пытался вести себя непринужденно, но был напряжен и наверняка тщательно обдумывал каждое слово, прежде чем произнести. И все же я наделся, что количество выпитого спиртного и эмоции смогут хоть на миг обнажить истинное лицо Вулпесов.

— Если все же надеетесь узнать имя того, из-за кого помолвка чуть не состоялась, — размеренно заговорил Максим, — то ничего не получится. Ольга отказалась нам говорить. Да и теперь это не имеет значения, верно?

— Абсолютно, граф! — с энтузиазмом поддержал я его. — Из Ольги и Святослава получится отличная пара. Два выдающихся ума…

— Не стоит перегибать палку, княжич, — снисходительно улыбнулся Максим, — все мы знаем, благодаря чьему уму Святослав заслужил свою славу.

— Злитесь на меня за тот инцидент в гильдии алхимиков? — дружелюбно поинтересовался я, изображая сожаление о произошедшем.

— Вовсе нет, — еще шире заулыбался Максим. — Я прекрасно понимаю правила честной конкуренции, вы оказались первым — что, ж, на все воля Богов. Но Ольгу весьма расстроил этот инцидент. К счастью, все в прошлом.

Как же хорошо держался и изображал дружелюбие Максим. Возможно, я ошибся, и не так уж просто будет вывести его на эмоции. Но я решил продолжать поднимать не самые приятные для него темы.

— Да, я тоже рад. И счастлив, что между нами нет никакой вражды. Мы ведь теперь, считай, родня.

Упоминания родства между нами Максиму явно не понравилось, хотя он и продолжал улыбаться. Но улыбка стала ироничнее, и он как-то нехотя ответил:

— Можно и так сказать, княжич. Но и вы, и я ведь понимаем, что девушка после замужества больше не принадлежит отцовскому роду и переходит в род мужа. По сути, родственником считать мы можем только Ольгу и ее будущих детей.

— Да-да, конечно, — закивал я.

Ну вот он и попался. Очевидно, даже мысль о нашем родстве ему ненавистна, а значит нужно продолжать.

— Некоторые гости сегодня высказали такую мысль, — продолжил я неспешно говорить, — что не самая лучшая идея — жить молодым в особняке, где погибли Виктор и Диана. Я к примеру, так же думаю, что это не лучшая идея. Дом пропитан горем, слезами и кровью. Ложью и преступлением! — я нарочно выделил эти два слова, а потом в той же дружелюбной манере спросил: — А вы как считаете?

Лицо Максима стало жестче и задумчивее. Он не спешил отвечать, смотрел через весь зал на отца в этот миг.

— Возможно вы правы, — наконец, сдержанно и как-то безучастно ответил он, словно бы мыслями находился совсем в другом месте. — Я, честно говоря, не знаю. Сам особняк прекрасен, и это отличный свадебный подарок — особняк довольно дорогой…

— Но не после того, как все жители дома погибли, — перебил я его. — Теперь его цена по меньшей мере в два раза ниже.

Максим покосился на меня — странный взгляд, и теперь его вряд ли можно было назвать дружелюбным.

— Я бы это не хотел обсуждать, княжич, — довольно резко сказал он. — Эта тема весьма неприятна для нашей семьи и прошу не поднимать ее. Это неуместно, особенно сегодня в этот торжественный день.

Мысленно я усмехнулся. Максим понял, что я делаю. Разговор приобрел уже совсем другие оттенки, теперь он открыто выражал свою настороженность и неодобрение. И я решил тоже больше не притворяться.

— Знаете, я все гадаю, почему ваш отец решил, что нашим семьям необходим брачный союз?

— Ради мира, — вполне искренне удивился Максим.

— Ради мира, — задумчиво повторил я. — Неужели смерть Виктора не вызвала у вас чувство ненависти к нам? Неужели ни у кого из вас не возникло желание мстить? И почему я не верю в это, граф?

Максим бросил в мою сторону раздражительный взгляд.

— Желаете в чем-то нас обвинить, княжич? Мы лишь хотим мира. Наше графство и Варгана соседствуют не один век и мир между нами никогда не нарушался. Если вы считаете нас столь низкими, что ж, это весьма печально слышать. Мы выше всего того, что сделал Виктор, и мы не можем нести ответственность за его ошибку. Доброе имя и честь нашего рода превыше всего!

Я не скрывал ироничной усмешки. Какая речь! Неужто перед зеркалом ее разучивал?

— Возможно, — продолжал говорить Максим, — когда-нибудь и вы сможете понять, что нами движут истинно чистые помыслы и желание не допустить вражды.

Моя улыбка Максиму явно не нравилась, потому что она буквально говорила о том, что как бы он тут не распинался, я не верю ни единому его слову.

Он обиженно насупился, поморщился, затем взял со стола очередной бокал и сдержанно поклонился:

— Прошу извинить меня, княжич, — он слегка поклонился, — мне нужно побеседовать с сестрой.

И он довольно спешно зашагал туда, где Свят и Ольга о чем-то любезно ворковали с гостями. Я же сейчас искренне пожалел о том, что не имею больше доступа к Вороновому оку или артефакту морока.

Влад и Агнес Вулпес останутся сегодня ночевать в Вороном гнезде, и было бы неплохо послушать, что они будут говорить, когда останутся одни.

Остаток вечера я провел в компании Андрея, обсуждая минувшие происшествия, которые он таки заставил меня рассказывать. Сам он делился впечатлениями об учебе, травил военные байки, которые для него были в новинку. И я пусть их слышал не один десяток раз, но продолжал старательно смеяться над каждой.

К концу вечера, когда няни начали разводить детей по комнатам, засобирались домой и Ольга с Максимом. До свадьбы невесте не полагалось ночевать в доме жениха. А вот их родители охотно согласились остаться у нас, хотя наверняка для них было место в доме Максима и Ольги. Что это значило — желание продемонстрировать расположение к нам или они что-то задумали сделать, пока в поместье находится вся семья? Но для себя я уже решил, что даже несмотря на то, что артефактов для слежки у меня нет, этой ночью я глаз не сомкну и буду следить. И так же радовало, что в коридорах и внизу у нас натыканы «глаза» и если что-то произойдет, всегда можно будет подать запрос в Тайную канцелярию и узнать, кто и куда ходил этой ночью.

Когда все гости разошлись по своим комнатам, я, как и планировал, остался бдеть. Вначале просто сидел у двери, дожидаясь, когда утихнут звуки в коридоре, а затем вышел и в сам коридор.

Где-то за дверьми покоев еще доносились тихие голоса, родительская комната была в другом конце коридора, а между нами разместили тётушек и всех детей. Олег с Натальей, Аркудесы и Вулпесы ночевали в западном крыле. Туда я тихонько и направился.

Но, на середине пути внезапно открылась дверь родительской спальни. Недолго думая, я юркнул в комнату, где спали самый маленькие из детей. К счастью, они уже давно уснули и моего присутствия не заметили.

Я осторожно наклонился, заглядывая в замочную щель. Ни отец, ни мать мимо не прошли, и где-то в конце коридора тихо скрипнуло. Несложно было догадаться, что это отец отправился в кабинет. Неужели решил работать даже сегодня?

Но не успел я об этом подумать, как из того конца коридора послышались энергичные шаги, а после я увидел мелькнувший силуэт отца.

Когда он немного удалился, я тихо приоткрыл дверь, чтобы взглянуть, куда это он так торопится. Отец спустился вниз по лестнице и скрылся из виду.

Я мог беспрепятственно теперь отправиться к комнате Вулпесов, но я решил сначала проследить за отцом. Уж больно разбирало меня от любопытства. Я выскользнул из детской, разулся, торопливо спустился босиком по лестнице, замер, прислушиваясь.

На кухне шумели посудой и переговаривались, но все же я услышал, как тихо стукнула дверь со стороны восточной башни. Кажется, я уже догадался, куда и зачем направился отец.

Быстро обувшись, уже не слишком опасаясь, что меня заметят, я направился в воронятню. Поднялся наверх, сразу увидел свет ойра-фонаря из дверного проема. Оттуда не доносилось ни звука, поэтому и я не шумел, осторожно перешагнул последние ступени и заглянул в воронятню.

Отец неподвижно стоял ко мне спиной, на его голове красовалось Вороново око, а на руке сидел Гарыч, но как только я вошел, ворон тут же вспорхнул и вылетел в окно.

Я с любопытством подошел к отцу, его стекленевшие глаза смотрели перед собой, сейчас он меня не слышал и не видел, и я решил подождать, когда отец вернется.

Все время ожидания я стоял у окна, наслаждаясь чистым прохладным воздухом. Весна только-только пришла в наши края, повсюду еще лежали сугробы, но уже чувствовался едва уловимый запах весны. Пришлось ждать не больше пятнадцати минут, когда отец вернулся и удивленно окликнул меня:

— Ярослав?

Я обернулся.

— Что ты здесь делаешь? — спросил папа, снимая Вороново око.

— О том же я решил спросить и тебя, — усмехнулся я. — Шпионишь за Вулпесами?

Отец отвел взгляд и нехотя сказал:

— Да.

— Значит ты им тоже не доверяешь, — поджал я губы.

— Я никогда им и не доверял, — отец подошел, тоже повернулся к окну, вдохнув полной грудью воздух.

— Зачем же тогда это все? Помолвка, фальшивый мир?

— Потому что я сомневаюсь, Яр. Как и ты, как и Олег.

— Мне ты говорил другое, — неодобрительно покосился я на него.

— Потому что не хотел, чтобы ты лез в это, — отчеканил он. — Мы и сами в состоянии разобраться со всем, а ты слишком усердно проявляешь к этому интерес. Не хотел, чтобы ты наломал дров и честно говоря, надеялся, что ты угомонишься куда быстрее. К тому же кое-что в словах Владислава сегодня заставило меня еще больше усомниться в их благих намерениях. И поэтому ещё вчера попросил Савелия убрать одно из стекол в окне, где мы разместили Вулпесов.

— И как давно ты за ними следишь? — спросил я, сощурив глаза.

— Иногда летал к Максиму Вулпесу, но от этих вылазок толку мало, — нехотя признался он. Ему явно было непросто сознаться, что он делал то, за что еще недавно ругал меня.

— Я тоже сегодня говорил с Максимом, уж слишком все сладко в его речах.

Отец слегка нахмурился, потом едва заметно усмехнулся:

— Вот поэтому, Ярослав! Поэтому я и не хотел, чтобы ты знал о наших сомнениях. Но ты слишком упертый. Впрочем, есть в кого.

Я тоже усмехнулся, затем спросил:

— И что же Вулпесы там обсуждают?

— Ничего такого, — пожал плечами отец. — Агнес то и дело говорит о нарядах дам, а Влад по большей мере молчит, ему наверняка неинтересна болтовня супруги. К тому же древо рода ослабло, мне не хватило сил, чтобы послушать их разговор дольше.

— Владислав Вулпес наверняка не настолько глуп, чтобы обсуждать план мести в доме врага, — резонно заметил я.

— Но зато Агнес не слишком отличается умом и может сболтнуть лишнего.

Я был немного другого мнения об Агнес, но не стал переубеждать отца, а предложил:

— Давай теперь я попробую, раз у тебя закончились силы.

Не успел я об этом сказать, как в воронятню влетел запыхавшийся Олег и толком не успев появиться, спросил он:

— Ну как? Что они там обсуждают?

Потом дядя увидел меня, заговорщицки усмехнулся, подмигнул.

— Пока ничего, — ответил ему отец. — Древо ослабло после обряда, мне не хватило сил.

— А я с подъемчиком, — заулыбался Олег, выудив из внутреннего кармана флягу и не раздумывая принялся пить из нее.

Отец поморщился, но ничего не сказал, снял Вороново око и передал Олегу.

— Может лучше проверить Максима Вулпеса? — прежде чем надеть родовой артефакт, спросил Олег.

Отец отрицательно закачал головой:

— Нет, лучше Владислав и Агнес. Пока Гарыч долетит до особняка Максима, ты израсходуешь все силы. К тому же Максим с Ольгой подобное обсуждать не будут, как мы уже сегодня выяснил — помыслы Ольги чисты.

Пока Олег находился под действием артефакта, я решил продолжить наш с отцом разговор:

— Если наши подозрения подтвердятся и все на самом деле ложь, что именно по-твоему собираются делать Вулпесы? И зачем в таком случае брак Святослава и Ольги?

— Я все же надеюсь, что мои опасения не подтвердятся, — поморщился отец, и видимо сами опасения ему озвучивать не слишком хотелось.

— И все же, — продолжил настаивать я.

— Слышал о таком роде как Дробродичи? — откуда-то явно издалека начал папа.

Я закивал:

— Конечно, этот род здесь правил до того, как Ночной Эрик Гарван посадил наше родовое древо, а после ему пришлось сразиться за эти земли с Дробродичами, но родовая сила Гарванов оказалась могущественнее и им пришлось преклонить головы и принести присягу.

— Да, можно сказать и так. Но о-о-очень неточно, хотя это официальная версия.

Я непонимающе вскинул брови.

— Наши предки преподнесли для исторических сводок именно ее. Но на самом же деле все было едва ли настолько прекрасно. И в семейных летописях об этом все есть, когда княжество перейдет под твое правление, тебе предстоит со всем этим ознакомиться.

Отец сделал паузу, а после размеренно начал рассказывать:

— Наш прародитель Эрик Гарван пришел сюда с небольшим войском с юга, желая захватить эти земли, так как не смог поделить родное Загорское княжество со своим братом Ардусом. В те времена здесь не было еще родовых чародеев, потому Эрик решил сразу застолбить ближайшее место. Дробродичам это конечно же не понравилось, но и трогать брата князя Ардуса Загорского он не посмел, это сулило войной. Они конечно же не догадывались о ссоре братьев. А у Эрика в свою очередь не было войска, способного сместить правящий род. Да и родовое древо набирает силу из поколения в поколение, а Эрик в то время его только создал.

Отец повернулся ко мне, словно бы проверяя насколько внимательно я его слушаю, затем продолжил.

— И Эрик решил, что заберет эти земли не телесной силой, а тем, что у него всегда было в достатке — чарами и хитростью. Он заключил перемирие с Дробродичами, условием было мирное соседствование, и в качестве гарантии этого перемирия Эрик предложил поженить детей. У вождя племени был сын, а у Эрика подрастала дочь — Виолетта Гарван.

— Насколько я помню, Виолетта Гарван была женой главного воеводы Эрика — Симеона и они родили двух князей Атанаса и Любена, — нахмурился я.

— Верно, это было после. А сначала Виолетту тринадцати лет отроду отдали за сына Дробродича, в летописях даже имени этого сына не упоминается. И после того, как дочь Эрика перешла в род врага, все что ему оставалось — ждать, когда она родит Дробродичам наследника.

Кажется, я уже начал догадываться, что произошло дальше и куда клонит отец, но перебивать его не стал. А еще я пожалел, что в будущем так и ни разу не добрался до летописи Гарванов. Мне почему-то казалось, что это толстый пыльный фолиант в семейном сейфе скорее древняя реликвия, чем просветительное чтиво.

— Виолетта родила мальчика на вторую весну после свадьбы, — продолжил рассказ отец, — и сразу же после рождения один за другим начали погибать все Дробродичи. Сначала погиб вождь, затем всего его сыновья и внуки. И умирали они до тех пор, пока единственным наследником не остался сын Виолетты. В летописях имени этого сына не упоминается, но судя по времени, когда это происходило — это как раз-таки и был старший сын Виолетты и Симеона — Атанас, которого позже он признал, как родного. Но не это главное — а то, что жителям тех земель ничего не оставалось, как преклонить колено перед единственным наследником Дробродичей, и соответственно все земли, и поселения вместе с жителями, принадлежащие Дрородичам, перешли в род Гарванов.

Какое-то время мы молчали. Олег по-прежнему стоял, таращась пустым взглядом в пустоту, все-таки подъем смог увеличить время действия родового артефакта в разы.

— Как Эрику удалось уничтожить весь род так, что никто его в этом не заподозрил?

— Об этом в летописях ни слова, и скорее всего заподозрили, но противостоять могущественным темным чарам они были не в силах, как и доказать причастность к этому Ночного Гарвана.

— Темным? — снова удивился я.

— А почему по-твоему он носил прозвище — Ночной? — усмехнулся отец. — Эрик был одним из самых великих темных колдунов своего времени, а его старшая жена Мируна была светлой ведьмой. Иначе бы они не смогли создать родовое древо и основать род. Но в ту пору не было такого разделения на темных и светлых, и в летописях до определенного времени вообще мало уделяется этому внимание.

— А в летописях часом нет ничего о том, как именно создавались родовые древа?

Отец усмехнулся:

— Нет, Яр, этого там нет.

— Получается, ты думаешь, что Вулпесы собираются сделать с нами то же самое, что сделал Эрик Гарван с Дробродичами?

— Лишь предполагаю, — уклончиво ответил отец.

В этот миг Олег вернулся к нам, снял Вороново око, немного покачнувшись и недовольно взглянув на нас.

— Эти Вулпесы зануды, которых еще стоит поискать, — скривился он. — Агнес обсуждает еду, а Влад ей поддакивает.

— М-да, боюсь, так мы не сумеем что-то узнать, — вздохнул отец.

— Давайте теперь я попробую, — с готовностью протянул я руку к родовому артефакту.

Олег вначале покосился на отца, словно бы молчаливо спрашивая у того позволения. И лишь дождавшись одобрительного кивка, отдал мне Вороново око.

Связь между артефактом и Гарычем еще не разорвалась, поэтому стоило мне только надеть серебряную диадему, как перед глазами тут же возникло родовое поместье. Гарыч уже летел обратно в воронятню, поэтому снова пришлось его разворачивать и лететь в сторону западной части поместья. Комнату, где гостевали Вулпесы я нашел быстро, как и окно с одним, а не двумя стеклами. Через тонкое стекло отлично было слышно, о чем говорили внутри помещения. Гарыч, повинуясь моему приказу, присел на подоконник и замер неподвижно.

— И все же чудесно все вышло! Матильда на славу постаралась, как всегда, — довольным голосом произнесла Агнес. — Думаю и свадебная церемония пройдет не худшим образом.

— Почти чудесно, — сухо буркнул Владислав.

— Да, ты прав, — скорбно вздохнула Агнес. — Ольга нас, конечно, подвела. Кто бы мог подумать, что она такая легкомысленная?! Ты мог допустить подобное, Влад?

— Конечно же нет, — буркнул Влад.

— Но благо, Святослав оказался не тщеславным ревнивцем. Нашей дочери повезло — ей достанется добрый и милосердный муж. И это большое счастье, что Гарваны наши в себе силы оставить в прошлом то происшествие с Виктором. Нам сейчас как никогда нужен этот мир.

Влад ей не ответил, но все эти речи, все эти восхищенные восклицания Агнес очень напомнили мне речи Максима — такие же чрезмерно сладкие и наигранные. Казалось, что сейчас я слушаю какой-то дешевый спектакль, а не повседневное общение двух супругов. Вулпесы знают, что мы их подслушиваем? Все указывало на то, что если и не знают, то разыгрывают эту беседу исключительно для наших ушей на всякий случай.

— Время позднее, Агнес, — внезапно довольно близко сказал Влад, — пора спать, утром мы должны вернуться домой, у меня немало накопилось дел.

— Да, конечно, — отозвалась Агнес с каким-то лёгким волнением в голосе. К сожалению, как бы я не старался, я не мог заглянуть через плотные шторы и увидеть, чем именно они там занимаются, но внутреннее чутье мне подсказывало, что там далеко не то, что они пытались преподнести.

Затем в комнате один за другим погасли ойра-светильники, скрипнула кровать, но еще я услышал тихие, почти крадущиеся шаги. Силы заканчивались и по-хорошему мне бы стоило возвращаться, но я продолжал прислушиваться и таращиться на темное окно.

Штора немного, едва заметно отодвинулась и, заметив движение, я резко взмыл и улетел прочь. Вулпесы знали, что мы их слушаем. Теперь в этом не было сомнений.

— Они знали! — заявил я, как только вернулся обратно в воронятню. — Все, что они там говорили — дешевое представление.

Ни Олег, ни отец и слова не молвили, а только многозначительно переглянулись. Очевидно, пока меня не было, они обсуждали то же самое, придя к тем же выводам.

— Неужели Владислав всерьез считает, что мы настолько глупы, чтобы поверить в эту комедию?! — внезапно бурно возмутился Олег.

— Не думаю, что он нас недооценивает, — мотнул головой отец. — Просто скорее его тактика — упорство. И чтобы мы не делали и не говорили, даже если начнем открыто говорить о их предполагаемых планах, Вулпесы будут продолжать изображать добрые намерения. И даже этот спектакль, который по сути отыгрывала лишь Агнес — желание показаться проще, чем они есть на самом деле.

— Все равно нет смысла гадать, — развел руками Олег. — Мы уже вступили в эту игру и поздно отступать.

Отец кивнул, забрал у меня Вороново око, принявшись задумчиво крутить его в руках. Меня же злило, что в их разговоре сплошные загадки.

— А меня не хотите посвятить, что там за игра у вас? — вскинул я брови.

Отец неодобрительно взглянул на меня:

— Прости, Яр, но нет. Достаточно и того, что ты уже знаешь. Тебе не о чем волноваться, мы не допустим, чтобы с кем-то из нас что-то случилось. От тебя же сейчас нужно только одно — закончить школу и поступить в академию.

Ну вот, и снова — здорова. А ведь так хорошо все начиналось и опять меня отодвинули от дел как несмышлёного юнца.

— Это дела семьи и рода, — начал я, — я тоже часть семьи, и мне не понятно, почему я не могу знать, что происходит и что вы собираетесь делать?

Отец с Олегом переглянулись. Отец тяжело и устало выдохнул, а дядя натянул на лицо извиняющуюся улыбку:

— Ярослав, чем меньше членов семьи будет участвовать в нашем плане, тем безопаснее для нас всех. Даже Андрей не знает, что происходит, — в качестве оправдания сказал Олег.

— Я не Андрей. Я наследный княжич, мне править после отца Варганой. И я хочу знать, что происходит, — на эмоциях я едва не добавил: «и не наделаете ли вы глупостей», но вовремя сдержался. Но, отец, кажется, прочитал все по моему лицу:

— Когда придет время, Ярослав, ты будешь посвящён во все без исключения дела княжества и рода, — он по-отцовски приобнял меня за плечи и размеренно, где-то даже ласково продолжил: — Можешь в этом даже не сомневаться. И меня очень радуют твои порывы и желания вникать в это сейчас, но ты еще слишком молод. Ты пока многого не знаешь и не понимаешь, и по незнанию можешь совершить ошибку, которая нам будет стоить всего.

— А вы ее не можете совершить? — разозлился я.

— Ты считаешь себя умнее старших членов семьи? — совершенно беззлобно и насмешливо спросил папа.

— Я считаю, что любой может ошибиться.

— Почему ты пытаешься все контролировать, Яр? Порой это всерьез меня озадачивает и пугает. Ты что-то знаешь такого, чего не знаем все мы?

— Да, я знаю. Нам всем грозит опасность!

— И почему же ты так решил?

Я решил солгать, попробовать подать информацию о будущем под соусом лжи. Если будущее стирало правду, как оно поступит с ложью, которую не подавать напрямую?

— Потому что я говорил с дедом Богданом, потому что тот колдун чернокнижник увидел смерть всего нашего рода. И бабка Фрайда — она перед смертью тоже что-то увидела и предупредила меня об опасности. Поэтому я не могу не лезть в это, не могу думать ни о чем другом, и не могу не переживать!

Отец с Олегом снова обменялись взглядами, на этот раз до крайности изумленными.

— И почему ж ты об этом все время молчал, Яр?! — с непониманием воскликнул Олег, возмущенно выпучив глаза. А отец нахмурился и мрачно произнес:

— Он говорил, просто мы не захотели слушать, — а затем отец перевел озадаченный взгляд на меня и, поняв что-то еще для себя, в сердцах выругался.

Я был так удивлен реакцией отца, что даже злость куда-то улетучилась.

— Может и с нами поделишься? — поинтересовался Олег у отца.

— Да, — решительно отозвался он. — Но не сейчас. Сейчас я кое-что понял и нам нужно собрать семейный совет. Соберемся завтра, когда разъедутся гости. А сейчас все по комнатам и спать. Ни у одних нас есть способы слежки, не добрым делом и они могут нас подслушивать.

Олег на всякий случай принялся проверять свою одежду, ища "мух" или другие артефакты слежки, но вряд ли бы Вулпесы стали так рисковать. Сейчас они будут делать все, чтобы заслужить наше доверие и усыпить бдительность.

Отец ушел первым, а мы с Олегом какое-то время стояли в молчании. Затем я не выдержал и спросил:

— Ответь мне только на один вопрос. Если вы не доверяете Вулпесам так же, как и я, как вы вообще допустили эту помолвку? Зачем нам эти риски, если можно было просто им отказать?

Олег усмехнулся, похлопал меня по плечу:

— Потому что в эту игру можно играть двумя семьями, Яр. А если знать правила заранее, то можно с уверенностью сказать, что победа будет за нами.

Дядя снова усмехнулся, поправил мой амулет, подаренный сегодня отцом, и тоже покинул воронятню, оставив меня одного.

Кажется, я слышал, как воет домовой где-то в застенках поместья, жалобно так воет, словно пытается о чем-то предупредить. Почему-то подумал об Инесс, о том, что скорее всего до следующего полнолуния она не явится.

Но несмотря на всю эту мрачную окружающую атмосферу, настроение у меня изрядно улучшилось. Я был рад тому, что ошибался в отце и рад, что пусть даже и солгав, сумел наконец-то достучаться до него и заставить слушать. А семейный совет — это очень даже хорошо. Наконец-то мы соберемся и все обсудим. И в этот раз у них не будет выбора — теперь я знаю, как заставить их меня слушать.