Изнанка прошлого

Глава 5/2

Переместившись, я снова вернулся к особняку Инесс.

Вдалеке у лодки, где я оставил отца, уже суетились люди. Всмотревшись, я не увидел среди них ни одного знакомого лица — только защитники в красных мундирах. Активировав артефакт морока, я покинул пляж и направился в Дубарецк.

Через полчаса я вошел в ворота нового города. Небольшой курортный городок казался пустынным, хотя день был в разгаре. Лишь изредка проносились мимо тетраходы и встречались редкие прохожие.

Где именно искать древнего вурда я пока не знал. Мог только предположить, что после такого долгого заточения он весьма проголодался и едва ли насытился Каином с его помощниками. А значит он отправится на охоту и наверняка найдет место, где можно без лишних свидетелей уединится с жертвами.

Вот только под подобное дело подходило почти все, что могло попасться на глаза вурду. К тому же Кассей владел ментальными чарами в совершенстве. Полагаю, он бы мог с помощью гипноза подчинить всех жителей этого города.

Первым делом я решил прочесать развлекательный сектор. Он буквально пестрил своими красочными даже в светлое время вывесками и манил замысловатыми зданиями. Кассей пролежал во мраке саркофага немало веков, наверняка изменившийся мир должен вызвать в нем любопытство, и он мог отправиться его изучать.

Я заходил во все магазины, салоны, кафе и рестораны, которые попадались мне на пути. Я искал хоть какие-то следы Кассея: странное поведение персонала, посетителей или же следы на запястьях и шеи от укусов, возможно, даже трупы.

Битый час я бродил по городу в поисках бессмертного и мои попытки не увенчались успехом. Древнее зло, которое мы выпустили с отцом, вело себя на удивление прилично и осмотрительно. А ведь я уже морально приготовился к тому, что увижу горы трупов по всему городу.

В конце улицы развлекательного сектора я увидел тетраход защитников, припаркованный у входа в зеркальный театр. Я решил заглянуть и туда.

Но стоило мне только подойти, как на входе в проходе увидел двух защитников, перекрывших любую возможность войти внутрь незамеченным.

Я отошел немного, так, чтобы не попасть в их поле зрения и переключил артефакт морока из невидимости в изменение внешности. Теперь к защитникам шагал не я, а рыжий, бледный субтильный паренек.

— Можно? — вежливо спросил я, указав взглядом за их спины, и сделал шаг вперед.

— Нельзя, — сказал один из них, довольно грубо упрев руки мне в грудь и заставив отступить на шаг.

— Почему? — спросил я, снова сделал шаг вперед, пытаясь заглянуть за спины защитников.

— Театр закрыт. Сюда нельзя, — снова сказали мне.

Лица защитников были безразличными, а взгляды пустыми и безучастными. Мне не составило труда определить, что оба находятся под гипнозом. И это значило только одно: Кассей или недавно был здесь, или ещё находился там.

— Ладно, — протянул я, делая вид, что собираюсь уйти. Снова отступил на несколько шагов, а затем рванул вперед, расталкивая защитников плечами.

— Нельзя, сюда нельзя! — закричали они и бросились за мной, но я оказался быстрее.

Я пролетел через весь холл, краем глаза заметил несколько человек без сознания, привалившихся к стене. Я не смог определить, мертвы они или просто в отключке, да и не было у меня на это времени. Позади раздались несколько выстрелов мне вслед, но ни один из оболваненных гипнозом защитников в меня не попал. Я успел скрыться за большой дверью, ведущей в зеркальный зал театра.

Громкие звуки представления доносились из огромного театрального зеркала во всю стену сцены. Кажется, этот спектакль я уже видел: молоденькая симпатичная актриса плакала на груди мужчины, который стойко ее успокаивал, гладил по волосам и говорил о том, что они не могут быть вместе, потому что их семьи враждуют.

Зал был пуст и только в центре были заняты три места для зрителей. Эти трое сидели рядом, высокую тощую фигуру в центре я сразу определил, как Кассея. По левую и правую руку от него сидели девушки, одна из них положила голову на плечо вурду, а вторая сидела неподвижно и немигающим взглядом таращилась на театральное зеркало.

«Я знал, что ты скоро вернешься», — раздался в голове голос Кассея, хотя он даже не повернулся в мою сторону, а сам я находился довольно далеко от них.

«Проходи присаживайся, незачем топтаться в проходе», — пригласил он меня таким тоном, словно бы я пришел к нему в гости.

Только я сделал шаг, как в зал влетели защитники с явным намерением меня пристрелить. На полпути они резко замерли, сникли, развернулись и ушли, напрочь забыв, зачем вообще сюда явились.

Я осторожно прошел к ряду, где сидел Кассей со своими спутницами, никто из них не обратил на меня внимания, когда я сел рядом. Девушки тоже находились под гипнозом, та, что сидела возле меня и таращилась в экран, выставила запястье Кассею и он неспешно прикладывался к нему, словно бы попивал вино из бокала, а не из живой плоти кровь. Вторая девушка дремала у него на плече и сначала я было решил, что она мертва, но затем увидел медленно вздымающаяся от дыхания грудь.

— А те в холле мертвы? — спросил я, нисколько потому, что меня беспокоили судьбы тех бедолаг, сколько потому, что должен знать, чего ожидать от Кассея.

«Нет. Я не убиваю без надобности, — ответил Кассей, так и не взглянув в мою сторону ни разу. — Первый голод я уже утолил теми вурдами в пещере, теперь я могу себя контролировать».

— У меня есть первое желание, — сказал я.

Вурд, наконец, повернул ко мне заинтересованный взгляд:

«Не первое. Первым желанием было вернуть тебе отца, я его выполнил».

Я мысленно выругался, совсем позабыв, что вурд мои мысли слышит.

«У тебя осталось два желания, Ярослав. Говори», — спокойно сказал он.

Какое-то время я молчал, мысленно перестраивая план. Мне нужно было от него три желания, а не два, это бы весьма упростило все. Но, очевидно, придется обходиться собственными силами.

— Хорошо, — кивнул я. — Ты должен мне помочь спасти одну женщину, она вурда. Она в запретном лесу, ее тело мертво, но ее душа еще жива. Она уверена, что еще сможет вернуться к жизни.

«Я видел эту женщину в твоих воспоминаниях. Я слышал ее голос и чувствовал запах, когда она приходила прятать свои сокровища. Она одна из тех, кто хранил мой дух и не позволял вернуться в Явь», — в последней фразе скользнула холодная злость.

— Это значит, ты не поможешь? — спросил я, снова мысленно перестраивая план.

Кассей холодно улыбнулся и снова перевел взгляд на театральное зеркало:

«Помогу, — ответил он. — Я обязан исполнить любое твое желание, которое мне под силу. Таковы условия. И твой план мне нравится, он совпадает с моим».

— И какой у тебя план? — я вперил в него напряженный взгляд.

«Восстановить равновесие», — спокойно ответил он, явно не желая вдаваться в подробности, затем вурд повернулся ко мне и сказал:

«Я вижу, что ты торопишься, поэтому нам нужно отправляться сейчас».

В ответ я только кивнул, я и вправду торопился. Чем быстрее я спасу Инесс, тем быстрее смогу вернуться в Варгану к матери, семье и своему народу. Я теперь князь, и это осознание пришло ко мне только теперь. Я уже был князем когда-то, но сейчас, в отличие от прошлого себя, я обязан взять всецело на себя всю ответственность правителя. Только так я смогу защитить род и княжество.

Кассей поднялся с места, несколько секунд он стоял, пристально рассматривая девушек и, очевидно, отдавая им мысленные приказы. Я обратил внимание, что за то время, что я был Варгане, Кассей успел сменить ветхий наряд и привести себя в порядок. Теперь он не слишком отличался от современного городского жителя.

Покончив с ментальным внушением, Кассей указал мне взглядом на выход, затем своим безгранично тоскливым взглядом посмотрел на театральное зеркало и сказал:

«Ваш язык стал совсем непонятен для меня. Сколько же я находился в заключении?»

— Я не знаю. Когда тебя пленили?

Кассей окинул меня тяжелым взглядом, явно желая, чтобы я сам озвучил, какой сейчас год.

— Шестой круг сварожьего лета, шестьсот четвертое тысячелетие от сотворения трех миров бытия.

«Значит, я провел во тьме больше половины тысячелетия», — сказал Кассей так, словно это было сущим пустяком и направился к выходу размашистым шагом.

— Не хочешь рассказать, за что тебя пленили? — спросил я, направившись следом.

«Зачем тебе это знать? А! Вижу! — Кассей резко остановился и с какой-то детской заинтересованностью посмотрел на меня. — Думаешь, я чудовище. Боишься, что я начну бесчинствовать, убивать невинных и это будет на твоей совести, потому что ты выпустил меня. Можешь не переживать, ты не ответственный за мои поступки и деяния».

— И все же я не могу об этом не думать.

«Не в твоих силах на это влиять. Но, будь уверен, что я сделаю все, для того чтобы вернуть в этот мир равновесие. И еще, можешь не произносить вслух, что хочешь сказать. Я все равно этих твоих новых слов не понимаю, а только читаю мысли».

«А разве я думаю не на своем языке?» — поинтересовался я.

«У мыслей нет языка, это энергия разума, поэтому ее легко считывать, владея ментальными чарами. Разве в ваше время вурд не используют в разведке? Они умеют считывать мысли чужаков, не зная языка».

Я отрицательно качнул головой, отправлять в разведку вурд в наше время никто бы не отважился, потому что все давно владели защитными заклинаниями от ментального вторжения и без согласия сложно было это сделать. И, конечно же, никто из ныне живущих вурд не владел подобной ментальной силой как у Кассея.

«У тебя тоже есть способности к ментальным чарам, но ты их не развиваешь. Вы родовые чародеи чудные, используете только силу стихий и совсем не владеете тем, что вам даровала Макошь и боги».

Я решил сейчас не вдаваться в подробности, и не выяснять, что имел в виду Кассей. Возможно, он и ходячий кладезь сакральных тайн и древних знаний, сейчас меня волновало только одно. Я должен спасти себя, чтобы иметь возможность спасти семью и отомстить.

Когда мы оказались в холле, Кассей протянул ко мне свою вытянутую крупную ладонь и сказал:

«Давай-ка свой сапог и отправимся в этот ваш запретный лес. Расскажи, как пользоваться артефактом, это я не успел посмотреть в твоей голове».

«Необходимо представить то место, к которому мы собираемся перенестись. Ты ведь знаешь, где запретный лес?» — и не дождавшись от него ответа, сам понял, что Кассей не знает, его заперли в склепе задолго до того, как ведьмы устроили из леса свою лабораторию по созданию чудовищ.

«Ты ведь можешь узнать, где он находится из моей памяти?» — предложил я. Кассей кивнул, и я снова ощутил, как он копается в моих мозгах. Чтобы упростить ему задачу, я мысленно представил это место — высокий в три человеческих роста бревенчатый частокол, глубокий ров по кругу наполненный ядовито-зеленой водой, макушки деревьев, выглядящие из-за частокола, широкая тропа и застава.

«Я готов, — сказал Кассей. — Это будет сделать проще простого, сирин не сможет меня убить, а вот тебе нужно быть осторожным. И я не позволю тебе умереть, ты должен отдать мне мой дух».

«А что будет, если я умру?»

«Не умрешь. Иначе я тебя обращу в вурда».

— Не выйдет, во мне нет крови вурда, — сказал я и осекся, потому что вспомнил, что во время сражения с вурдами в пещере немало наглотался крови противников. А для обращения достаточно и нескольких капель.

Кассей услышал, о чем я думал и выразительно посмотрел, подтверждая мою догадку, а после взял из моих рук сапог, с интересом вертя его в руках.

«Маловат будет» — резюмировал он. Мне и самому сапоги перемещения жали, а Кассею с его крупными ступнями и вовсе, но я был уверен, что это не должно быть проблемой.

«Главное, надень, — сказал я. — Они не предназначены для носки, как только переместимся, переобуемся обратно».

Кассей кое-как натянул сапог, пятка мяла задник голенища и выпирала, но все что оставалось это только надеяться, что не надетый полностью артефакт его переместит.

Кассей взял меня за руку, холодная, черствая рука крепко сжала мою ладонь. Я представил запретный лес и мир вокруг снова переменился.

Северный ветер ударил в лицо. В этих края весна приходит куда позже, и я сразу же ощутил, как мороз забирается под одежду. Белые сугробы и яркое солнце после темноты зеркального театра ослепило.

— Эта еще што за диво дивное? — иронично поинтересовался вслух Кассей.

Я же, пока зрение привыкало к свету, отметил про себя, что и яркие лучи солнца древнему вурду не доставляют никакого дискомфорта.

Наконец, когда глаза привыкли и я смог различать силуэты деревьев, увидел перед нами небольшое озерцо, покрытое ледяной коркой. У озера возвышался огромный снежный сугроб, из которого торчали три морды змея, которого в простонародье прозвали как Горыныч, от слова «гореть». Это чудовище умело извергать из пастей огонь и не прочь было похрустеть огненной ойрой. Сейчас все три головы змея лежали на снегу, и он явно еще не проснулся от зимней спячки ни до кого ему не было дела. Но наличие прямо перед нами Змея Горыныча значило только одно — мы перенеслись прямиком в запретный лес.

«Змей это, — ответил я мысленно Кассею. — И лучше нам не шуметь. Он хоть и в спячке, но уже пришла весна, а значит он может проснуться в любой миг».

Кассей окинул его недовольным, скептичным взглядом:

«И кому только в голову пришло создавать подобное? Наверняка это ведьмы или колдуны».

«Да, — кивнул я, — это Славии досталось в наследство от темных ведьм. И много других тварей, которые здесь обитают».

«Прокорми еще такую тушу», — усмехнулся Кассей.

«Да, его содержание дороговато обходится казне. Змею Горынычу разрешено покидать лес, не в зимнее время он дважды в день улетает на луг неподалеку, где специально для него выпасают овец и коров».

«И зачем тогда он нужен?»

«Он летает и умеет извергать огонь, — пояснил я. — А еще это весьма редкий и умный зверь».

«Ладно, показывай, куда идти, — еще раз задумчиво взглянув на Горыныча, мысленно произнес Кассей. — Я должен исполнить твое желание».

«Зачем эти желания? — поинтересовался я, указав Кассею направление взглядом. — Проще тебе было убить меня и забрать свою дух. Но ты этого не сделал. Почему?»

Кассей окинул меня тоскливым взглядом:

«Я не могу убить того, кто завладел духом. Он в тот же миг исчезнет и появится где-нибудь в другом месте, а это будет плохо для всех. Чем дальше от меня дух, тем кровожаднее и злее я становлюсь, и я буду оставаться таковым, пока не найду того, кто им владеет.

«И что дальше? Что будет, когда ты получишь свою дух обратно?»

«Это тебя не касается», — холодно отчеканил Кассей, а потом резко замер, хищно уставившись на заросли впереди.

Я и сам теперь слышал, как вдалеке хрустит снег под чьими-то ногами, и через мгновение показались среди заснеженных веток и красные мундиры императорских гвардейцев.

Они патрулировали лес, а скорее вразвалочку прогуливались, что-то обсуждали и смеялись. И что уж точно — боевые чародеи явно не ожидали здесь встретить кого-то постороннего.

Службу в запретном лесу нельзя назвать шибко сложной, особенно в зимнее время, когда большинство тварей уходят в спячку. Да и усмирять чудовищ, когда ты с ног до головы обвешанный защитными и боевыми артефактами, проще простого. Сами же обитатели леса давно привыкли к людям в красных мундирах и разумно их опасались.

У всех гвардейцев были жезлы Перуна — эти артефакты били молниями и при необходимости ими можно было выстрелить в небо, вызвав раскаты грома. Это, во-первых, распугивало чудищ, а во-вторых, служило сигналом для остальных гвардейцев. Один раскат грома — опасность чудищ, два — проникновение на территорию, и три — полная боевая готовность, такая только на случай угрозы похищения чудищ или попытки их выпустить из леса. Но таких отчаянных смельчаков еще поискать нужно, потому что не гвардейцами каждая вторая тварь могла с легкостью и закусить.

«Мы не будем никого убивать», — сказал я Кассею, увидев, как он напружинился и приготовился к прыжку. И хотя до гвардейцев было не меньше пяти метров, вурд бы в секунду их разорвал.

Кассей лишь на миг взглянул на меня с разочарованием, а после вальяжным прогулочным шагом вышел вперед, привлекая внимание гвардейцев. Но не успели они и опомниться, как Кассей в мгновение ока пересек расстояние до них и повелительно положил им на головы руки:

— Спаты! — ласково произнес он и гвардейцы рухнули наземь, как подкошенные.

«Они здесь замерзнут, к тому же их могут заметить другие», — подумал я, уже запутавшись, говорю с Касеем или в этом нет необходимости, и он сам прочтет мои мысли.

«И что с того? — безразлично пожал вурд плечами. — Заметят и заметят».

«Поднимут тревогу, будет много шума. Мне же нужно, чтобы все прошло тихо, и никто из гвардейцев не смог меня узнать», — я покосился на все еще активированный артефакт морока и на всякий случай отключил его, чтобы зря не тратить заряд, который израсходовал уже наполовину.

«Значит, нужно их всех убивать», — равнодушно резюмировал Кассей.

Я закачал головой:

«Ты ведь говорил, что не убиваешь без надобности».

«А сейчас разве не надобно?» — Кассей испытующе уставился на меня.

«Просто не нужно заставлять их спать, мы их здесь бросим, а кто-нибудь из обитателей леса решит, что это им обед принесли и закусит ребятами. А они ни в чем не виноваты, они просто делают свою работу».

«Все мы делаем свою работу, — Кассей задумчиво осматривал лес, — тебя бы они наверняка не пощадили».

Я проигнорировал его мысли. Хватит смертей. Если есть возможность избежать жертв, то ее нужно использовать. Поняв, что я просто так от него не отстану, Кассей коснулся гвардейцев снова, разбудив их. И теперь они с остекленевшими взглядами последовали куда-то вглубь леса.

«Думаешь, то, что ты их оставляешь в живых, делает тебя истинно светлым?» — поинтересовался иронично Кассей.

«Ты сказал о боге, который предупредил о моем появлении. Что это значит?» — проигнорировал я его вопрос и направился дальше вглубь леса, туда где, как мне помнилось, находился леший дуб.

«То и значит. Сативрат управляет временем, он даровал мне бессмертие. Многие годы заточения я взывал к нему, просил освободить, но он был глух к моим молитвам. А незадолго до вашего появления, он вдруг обратился ко мне и сказал, что человек с его меткой меня освободит».

«Какой еще к черту меткой? Откуда твой Сативрат мог знать, что мы тебя освободим?»

Кассей уставил на меня тяжелый, грустный взгляд:

«Метку нельзя увидеть, ее можно только почувствовать. На мне такая же метка. Сативрат бог времени и полагаю, он знает, как будет развиваться ближайшее будущее. Он может его предугадать».

«И повлиять?» — я напряженно уставился на вурда.

«Только люди могут влиять. Богам запрещено вмешиваться напрямую».

«Больше этот бог ничего не сказал?»

«Нет. Ничего того, что предназначено для тебя. Боги вообще не слишком болтливы и обращаются к нам только тогда, когда им это нужно. Но одно все же сказал: если я все сделаю как нужно, я смогу получить то, что просил у него изначально — истинное бессмертие».

«А сейчас у тебя какое?» — не понял я.

«Быть бессмертным в явном мире — проклятие, а не дар, печально улыбнулся Кассей. — Если я смогу умереть здесь и возродиться в Навьем мире, я стану богом. Это и есть истинное бессмертие и могущество. Этого я просил у темных богов. Но они никогда не дают именно то, чего ты жаждешь».

Я покосился на вурда, ему явно не слишком нравилось отвечать на мои вопросы, но пока он отвечал, я решил продолжить:

«Значит, Сативрат обманул тебя?»

«Нет, не обманул, — грустно улыбнулся Кассей. — Если заключаешь сделку с богами, никогда не знаешь, чем придется платить за нее. Когда я просил бессмертие, Сативрат лишил меня духа и спрятал его в яйцо. Я получил то, что желал, но только лишь частично. Я стал чудовищем, кровососом. Моя жажда была так сильна, что я не мог ее сдерживать. Я убивал и убивал, пока не чувствовал насыщения, но вскоре оно проходило и все повторялось вновь. Каждый убитый мною был принесен в жертву Сативрату. Потому что боги никогда не заключат сделок, которые невыгодны в первую очередь им. Твои предки тоже заключили подобную сделку, — Кассей с любопытством покосился на меня, — и полагаю, они сами не знали всех ее условий. Сативрат их попросту не озвучил. Как и не рассказал, какие последствия у вмешательства в ход времени для тех, кто не имеет метки Сативрата, которая у тебя».

«Что ты хочешь этим сказать?» — нахмурился я.

«Не думаю, что ты хочешь об этом знать», — резко отрезал Кассей.

«Нет, хочу. Говори!»

Кассей с сожалением посмотрел на меня, покачал головой.

— Говори! — уже вслух потребовал я.

«Я уже видел подобное, — снова грустно улыбнулся вурд. — Другой род, заключивший сделку с богом времени, для которых он повернул его вспять. Они сумели спасти свой род и судя по тому, что я извлек из твоей памяти, сумели возвыситься. Вот только прежде Сативрат забрал немало жертв, это было платой за сделку. Ты не должен был никому рассказывать, что ты знаешь про будущее. Наверняка ведь оно тебя предупреждало, но ты не понял. Все, кому ты говорил о будущем, теряли память?»

Я медленно кивнул и судорожно сглотнул, опасаясь, что Кассей скажет именно то, что я хотел слышать меньше всего.

«Ты нарушил законы времени, — Кассей беззаботно улыбнулся, очевидно, радуясь, что его догадки подтвердились, я же ощутил холодок, закравшийся в душу и засевший там острой иглой.

«Те, на ком нет метки Сативрата не должны знать о будущем, — продолжил пояснять Кассей. — Время пытается это стереть и изменить. А если попытаться обойти время, оно все равно выстроит все так, чтобы избавиться от вмешательства. И чем сложнее ему стереть воспоминание, тем опаснее это для носителя этих воспоминаний. В данном случае оно попросту попытается стереть этого человека, а значит убить».

— Нет, — я закачал головой. — Нет, это не правда. Это не может быть правдой.

«Это правда, Ярослав. Твоя подруга Инесс пыталась сохранить воспоминания и теперь она призрак. Твой отец твердо настроился их сохранить, наверное, у вас даже был способ, как это сделать и, наверное, вы это бы сделали… Но энергия времени пытается сгладить твое вмешательство любыми способами, так же, как и природа пытается сгладить вмешательство человека в свое царство. Время возместило грядущее вторжение и избавилось от угрозы».

Я молчал, я пытался сдерживать мысли и прятал их от Кассея, как и свои чувства. Но он все равно слышал, что именно я думаю. Это неимоверно злило, но я узнал еще не все, что хотел и сейчас никак нельзя было давать слабину.

«Не стоит себя корить. Твоей вины в этом нет, богов обыграть невозможно», — с сочувствием произнес вурд, хотя я явственно ощущал, что никакого сочувствия в нем нет.

«Ты прав, — согласился Кассей в подтверждение моим ощущениям. — Я ничего не чувствую, у меня нет души. Но за долгие годы я научился изображать эмоции тогда, когда требуется».

«Паршиво выходит», — огрызнулся я.

«Я и не старался», — невозмутимо ответил он.

«Ты сказал, что какой-то род уже заключал подобную сделку с темным богом? О ком речь?»

«О ныне правящей семье, — Кассей холодно улыбнулся, покосившись на меня. — Род Володаров обманул время и сейчас возвысился до правителей обширных земель. Стоит признаться, что мне в мое время такие территории даже не снились. Но за это им пришлось принести немало жертв, правда, едва ли кто-то из их потомков об этом помнит».

Почему-то меня это даже не удивило. Значит, время уже менялось и именно Володары переписали когда-то историю.

«Что именно собираются делать твои боги? Чего они добиваются?»

На лице Кассея появилась холодная, но весьма зловещая улыбка.

«Они только желают восстановить равновесие. В мир должна вернуться тьма. Тьма и свет должны находиться в явном мире в равноправии».

«И как именно они это сделают?»

Кассей снова холодно улыбнулся, потом тихо засмеялся и мысленно сказал:

«А ты напористый. Но не советую злоупотреблять моим терпением. Это быстро меня утомит. Уверен, ты не хочешь знать, что происходит, когда кто-то так назойливо мне докучает».

«А я думал, мы просто беседуем, пока идем», — спокойно ответил я.

«Ты выуживаешь из меня информацию. Едва ли это можно назвать дружескою беседой».

Я решил, что лучше лишний раз не гневить древнего бездушного вурда и лучше и впрямь провести остаток пути в молчании, но Кассей решил продолжить разговор:

«Ты ведь знаешь, что истинно светлые и темные чародеи большая редкость. Каждый рожденный из них — воистину велик и находится под покровительством темных или светлых богов. Остальные же, как, например, ты и большинство людей — никакие не светлые и не темные. Это все просто люди, которые сами выбирают свой путь или же за них его выбирает окружение или обстоятельства».

«Что ты хочешь этим сказать?»

«То, что вы зовете светлыми всех, кто боится тьмы, а темными любого, кто пожелал силу большую, чем ему досталась. В мое время даже ребенок знал, что черная магия куда сильнее и действенней светлой. Но не всем хватает духу ее использовать, она затягивает. В ваше же время все понятия извратили, и я знаю кто для этого постарался».

Я вопросительно посмотрел.

«Володары. Они пожелали ограничить темных в силе, они возжелали рубить любое ее проявление на корню и оставлять только тех темных, кто готов им подчиняться и служить. Именно благодаря одному из этой семьи я и обязан своим заточением».

«Об этом расскажешь? Или и такие вопросы тебя утомляют?» — спросил я.

«От чего же, этим я поделюсь охотно, — весело улыбнулся Кассей. — Я должен был править миром. Я собрал целое войско вурд, и мы должны были объединить все народы, все государства и возглавить их. Мы должны были править над людьми. Да, возможно, мои деяния и можно назвать слишком жестокими, но иначе я не мог достичь своей цели. Меня называли безумцем, кровожадным чудовищем, а я убивал без сожаления во имя Сативрата. Взамен он даровал мне силу, с которой не мог сравниться никто из живущих. Для этого мне приходилось пить кровь своих собратьев, человеческая кровь уже не давала мне насытиться и получить то могущество. За это мои вассалы на меня ополчились, за это они предали меня и заключили сделку с людьми. Чародеи всех княжеств Славийских объединились, и возглавил их самый могущественный светлый, а он был воистину светлым, чародей Ярополк Володар. И для того, чтобы меня пленить, ему пришлось перейти на темную сторону и заключить сделку с тем же богом — с Сативратом. Видимо, из-за этого он потом так возненавидел темных и передал эту ненависть всем своим потомкам».

«В нынешней истории значится, что Ярополк Володар объединил всех князей и основал Славийскую империю, чтобы противостоять кочевым восточным захватчикам, от которых в ту пору страдали все княжества. А выходит, объединились они из-за тебя?»

«Разумеется, — улыбнулся Кассей, но резко веселье испарилось, и он жестко заговорил: — Сативрат допустил ошибку с Володарами. Вера в свет и ненависть Ярополка оказалась куда сильнее, чем он мог полагать. Но теперь все должно измениться».

— Что должно измениться, — спросил я, чувствуя, что сейчас он должен сказать что-то весьма важное, и оказался прав, Кассей весьма увлекся рассказом и продолжил говорить с фанатичным жаром, на который был способен только одержимый тьмой:

«Родовые древа нужно уничтожить! Вы, родовые чародеи отобрали энергию стихий у всех остальных. До родовых древ энергия распределялась иначе. Ее получали не по праву рождения, а по силе духа. Теперь же даже самый трусливый сморчок, обладают сильными чарами, которых не достоин. Издревле же сила доставалась только тем, кто мог ее вынести, кто заслужил ее. Энергия магии не бесконечна, у нее есть предел. А родовые чародеи, мало того, что из жадности все забрали себе, так и решили, что темных нужно извести!»

«Мир изменился, Кассей, — сказал я. — Для современного человека темные ведут себя как дикари, их обряды не гуманны и отвратительны. Да что там — эти обряды чудовищны. Темные кровожадны и бессердечны. Темные — убийцы!

Кассей брезгливо скривился и злобно посмотрел на меня:

«Темные такие же убийцы, как и светлые. Ты убийца, Ярослав. Скольких ты убил во имя своего хозяина? Уверен, раз в сто больше, нежели любой темный в мои времена».

«Это другое. Я убивал, защищая империю!» — возразил я.

«Нет, это то же самое, — спокойно отчеканил Кассей. — Вы светлые убиваете не меньше во имя светлых богов, во имя светлых идей. Вы ничуть не лучше нас. Может быть тьмы в вас даже больше, чем в нас. Тьма добрее чем ты думаешь, а свет куда более жесток. Я понимаю, что для тебя это непривычно и непонятно. Но так устроен мир. Нет тьмы без света, нет света без тьмы. Все вокруг должно находиться в равновесии».

«Значит, Метрополия стремится к равновесию раз уничтожает родовые древа?» — мне не нравилось, какой тон приобретает наш разговор, меньше всего мне сейчас хотелось вступать в перебранку с древним злом, поэтому я поспешил перевести тему.

Кассей замер, изучая меня. Я снова почувствовал ментальную атаку, вурд выискивал все воспоминания о Метрополии.

«Сомневаюсь, что они стремятся к равновесию, — резюмировал Кассей. — Кажется, они еще большие скупцы чем вы. Они желают оставить только свое родовое древо, а все остальные уничтожить. Они просто хотят захватить все чары, а заодно и власть над всем миром. Но в одном мне эти ребята все же по нраву, они не истребляют темных.

— Мы тоже не истребляем, — возразил я.

Ласково, словно несмышлёному ребенку непонимающему элементарные вещи, улыбнулся мне Кассей.

«Но использовать свою силу ведь не позволяете? — сказал он. — Представь, каково бы было тебе, если бы тебе запретили использовать силу стихий. Или запретили обращаться волком — я видел, как ты любишь эту часть себя, также и темные любят свою суть».

«Свет и тьма никогда не смогут жить в мире».

«Ты ведь сам в это не веришь, Ярослав. Разве у тебя нет друзей среди темных? Разве мы не идем спасать твою подругу темную? Разве твои предки были только светлыми? А твоя сестра, которая вскоре родится?»

Я промолчал, Кассей был прав.

Кассей холодно улыбнулся, а затем сказал:

«Кажется, я вижу леший дуб».

Я взглянул туда, куда смотрел вурд. Среди ветвей показалась раскидистая крона необычайно широкого дерева с могучим толстым стволом. Это дерево и дубом-то не являлось, цвело раз в сто лет и никогда не плодоносило, но и все же оно было уникальным: его ствол был полым и настолько широким, что внутри вполне могла разместиться комнатка. А лешим его звали, так как по славийским поверьям считалось, что хранитель и дух леса живет именно в этом дереве. Но лешего запретного леса изгнали давным-давно ведьмы, потому вряд ли нам посчастливиться с ним повстречаться, а вот встречи с Сирином явно избежать не удастся.

И только я об этом подумал, как в ветвях мелькнуло девичье лицо и показался огромный свисающий с ветки бурый птичий хвост.