Из любви к искусству

ГЛАВА 3

Терри, хитрый, как лис, смесок, в крови которого, кажется, успели наследить представители всех рас, кроме разве что оборотней, явился ближе к обеду и делал вид, что именно так и надо. Я честно постаралась закатить ему скандал, в конце концов, задержка стоила мне кучи нервов, но Терри, как всегда, заболтал до звона в ушах, в итоге заставив верить, что все будет хорошо или даже еще лучше. А главным условием «еще лучше» стало мое абсолютное молчание. Рот мне следовало открывать только с личного благословения Терри и после его долгого инструктажа.

— Потому что, Лэйси, драгоценная наша, когда ты открываешь рот без контроля кого-то умного, случается форменная катастрофа. Вот как сейчас, когда вокруг тебя стражники так и вьются.

Пришлось скрепя сердце признать правоту адвоката. Держать язык за зубами у меня никогда не выходило, особенно, если стоило. Мама-полуэльфийка только диву давалась, гадая, в кого же я могла пойти таким вот бурным темпераментом. Уж точно не в нее и в отца, мои родители оба очень обстоятельные и спокойные. Дед-эльф тоже вряд ли отличался вспыльчивостью, перворожденные — они все больше отрешенные.

— Ладно, пойдем уж, пообщаемся с дознавателями, если они еще к себе в управу не убрались.

Ручаться за то, что Аэн и каэ Орон все еще на студии, я не бралась. Могли и уехать. Конечно, служаки в фиолетовом мелькали то тут, то там, однако это были одни только криминалисты, которые, видимо, собирались задокументировать вообще каждую мелочь вокруг. Хотя я подозревала, что на самом деле стражникам просто любопытно, как снимают сериалы, и вся эта братия хотела до последнего оттянуть свой уход.

В итоге выяснилось, оба дознавателя все еще бродят по съемочным павильонам, пытая каждого встречного, в том числе нашу местную охрану.

— Они время смерти того убогого установили? — осведомился у меня с самым деловым видом Терри, вытаскивая из нагрудного кармана пиджака очочки в тонкой позолоченной оправе. Зрение у адвоката на самом деле было стопроцентным, просто Терри считал, что в очках он выглядит куда представительней и умней.

Я пожала плечами.

— Уже должны были наверняка. Но мне никто ничего не говорил. И даже сакраментальных вопросов на тему, что и когда я делала и с кем, не задавали.

В этом была какая-то странность. К подготовке к роли я подходила не с тщательностью даже, а с фанатичностью, поэтому неплохо представляла себе механизм расследования, пусть и изучала его лишь по книгам и фильмам.

Сперва нужно установить время и место преступления. Я не сомневалась, что голову Фреду проломили вовсе не в шкафу, там просто спрятали труп до поры до времени. Потом, когда станет известно время совершения преступления, нужно выяснить, где находились в этот момент все возможные подозреваемые.

Оба дознавателя ясно дали понять — я для них главная подозреваемая в совершении убийства. Стращали знатно, от всей души, что называется. Вот только ничего конкретного, помимо злых сплетен, так и не предъявили, словно пыль в глаза пускали, честное слово.

Или эти двое просто самоуверенные идиоты, которые о сыске знают еще меньше меня, настоящего чайника? Что-то мне подсказывало, такой вариант один из самых маловероятных.

— Вот же проклятье, — вздохнул расстроенно Терри, а потом понизил голос так, что расслышать его слова могла лишь я. — Так даже и алиби не заготовишь. Если что, Мик скажет, что вы были вместе?

Я тяжело вздохнула и пожала плечами. Ну, предположим, если понадобится, мой агент соврет за милую душу даже под присягой, но заставлять его так сильно подставляться — как-то неприятно, даже подло, если так подумать.

— Не изображай оскорбленную невинность, Лэйси. Так надо.

Кивнула, хотя выражение лица у меня вряд ли стало более довольным.

— Они тебя сожрут и не подавятся, если не будем хитрить, — в самое ухо мое выдохнул адвокат. — Мы же оба понимаем, ты не способна кого бы то ни было убить. Даже в состоянии аффекта.

Да, Терри Ньеман меня ни капли не боялся и вообще считал добрейшим души существом, сама не знаю, почему. Когда я орала на адвоката или швыряла в него что-то тяжелое, Терри сноровисто уворачивался и шипел как оскорбленный в лучших чувствах кот, но не больше.

— Ты всегда веришь в мои лучшие качества, — хмыкнула я. — Будто и не юрист вовсе.

Тут на нас из-за угла вылетело нечто на первый взгляд совершенно дикое: высокая бесформенная фигура, целиком синяя. Так сперва мне показалось, разумеется. Как только пригляделась, стало ясно, что передо мной просто кто-то, завернутый с головы до ног в ткань. Ну, хорошо, в одежду. Более того, в национальную одежду кахэ. Женскую. Только женщины у кахэ скрывали все тело, а заодно и лицо. Единственное, что выбивалось из общей картины традиционного одеяния — латексные белые перчатки на руках и здоровенный черный чемоданчик, которым женщина размахивала при ходьбе. В остальном же незнакомка выглядела так, словно готовилась сниматься для учебного пособия по культурологии. Нижнее платье с широкой юбкой и наверняка облегающим лифом, который, впрочем, разглядеть не удалось, так как поверх него была надета туника без рукавов прямого кроя длиной по колено и разрезами по бокам до талии. Тунику покрывала вышивка в тон ткани, не приглядишься — не заметишь. Кахэ носили только однотонную одежду, цвета были строго регламентированы. Поверх туники южанка накинула на плечи широкую накидку без застежек с длинными широкими рукавами-крыльями. Волосы кахэ скрывала покрывалом, поверх которого был надет полупрозрачный плат, закрывающий и лицо. Под легкой газовой тканью, знала я, есть еще одна штукенция, которая закрывала лицо ниже глаз.

— Ну, ничего себе, — охнул Терри, бесхитростно пялясь на этакое чудо.

Я на южанку тоже смотрела, но старалась делать это украдкой. Несмотря на редкостную бесцеремонность, которую мне постоянно ставили в вину, нагло разглядывать кого бы то ни было мне казалось слишком невежливым.

Но и правда ведь дивная птица, редкая. Если кахэ-мужчины довольно часто встречались в Эроле и не вызывали особой оторопи, то женщины предпочитали не покидать территорию Южных Домов. А уж встретить такую вот даму в полном традиционном облачении — вообще нечто из разряда невозможного.

Но вот она, стоит прямом перед ними. И откуда взялась — непонятно.

— Вы что-то имеете против моего наряда? — тут же пошла в нападение южанка, уперев свободную руку в бок и воинственно тряханув своим чемоданчиком.

Голос у женщины оказался глубоким, грудным, именно таким, каким, по мнению обывателей, должен быть голос южанки.

— Э… — замычал Терри, все еще пребывая в глубоком культурном шоке.

— Вы не уважаете великую и древнюю культуру моего народа?! — продолжала напирать кахэ, кажется, собираясь прибить моего адвоката тем самым злосчастным чемоданчиком.

Ситуация медленно, но верно накалялась.

— Андрэ, ради духов предков, давай ты сегодня не будешь бороться за право на национальное самоопределение! — вмешался невесть откуда появившийся каэ Орон.

Я вздохнула с облегчением. Но, кажется, радоваться было рано, потому что Фелис каэ Орон глядел на южанку с тоской, обреченностью и очевидной беспомощностью. Так путник в пустыне мог бы смотреть на приближающуюся песчаную бурю: остановить стихию не удастся, да и прятаться негде.

Кахэ заявила, что она не Андрэ, а… тут прозвучал набор звуков, красивый, но совершенно непроизносимый и даже невоспринимаемый для меня.

— Андрэ, ну, давай не сейчас, а? — практически взмолился оборотень, молитвенно сложив руки. — Мы же все-таки здесь расследуем убийство, и никто не виноват, что ты полаялась с главой управы… Ты же понимаешь, насколько затрудняешь работу оперативной группы своими национальными закидонами.

Из этих нескольких фраз я сделала вывод, что Андрэ тоже из стражи, скорее всего, криминалист, отсюда и чемоданчик. Также стало понятно: такой вот полный наряд кахэ для нее не обычный вид, а какая-то разновидность изощренной мести начальству.

— Вы обязаны уважать мои права! В конституции Эрола закреплено мое законное право носить национальную одежду и говорить на родном языке! — вдохновенно изрекла кахэ вроде бы на полном серьезе, но меня никак не оставляло ощущение, что она издевается.

— Я Алеку пожалуюсь! Он Аэн, он на тебя найдет управу!

Андрэ хохотнула.

— Я из дома Трэйт, мы дому Эррис не вассалы. Так что на Алека твоего мне начхать. А свою работу я сделала.

Каэ Орон закатил глаза.

— Ага, сделала. Доводя до нервного тика всех коллег и перепугав съемочную группу. Вон опять же накинулась на мужчину ни с того, ни с сего. И не можешь ты на родном языке говорить, ваш kaheily только вы сами и понимаете!

Андрэ разразилась длинной мелодичной тирадой, видимо, на языке южан, потом развернулась, снова взмахнула черным чемоданчиком и пошла прочь, продолжая возмущенно ругаться.

— Опять у нее обострение, — расстроенно произнес Фелис каэ Орон и неодобрительно покачал головой. — Но как же не вовремя… Извините за это. Андрэ так выражает свой протест против произвола вышестоящих и социальной несправедливости. Изредка.

Я могла только хмыкнуть. Такая обескураживающая встреча вогнала меня в ступор, опомниться до сих пор не удалось. В голове билась только одна мысль: в такой же одежде, только черной, из Иллэны один из каэ Оронов вывез семь веков назад Риннэлис Тьен, мою героиню. Как только она не задохнулась по дороге?

— Ну… — замялся Терри. — В конце концов, у всех разумных рас действительно есть право на национальное самоопределение.

Пусть здравый смысл и говорил, что вела себя эксперт стражи несколько странно, как адвокат Терри не мог не признать, что все в рамках закона.

— Право-то есть, кто спорит, — вздохнул с очевидным расстройством дознаватель. — Вот только дня через три на ней всех этих занавесок уже не будет. Никакая она у нас не ортодоксальная. Так, вредная просто.

Разговор, как по мне, вышел какой-то слишком уж «штатский», сейчас Фелис каэ Орон меня совершенно не пугал. Я украдкой разглядывала его с неменьшим интересом, чем до этого разглядывала кахэ по имени Андрэ. Нет, определенно каэ Орон производил куда более сильное впечатление, чем мой партнер по съемкам каэ Фэйл, и стать другая, и скулы резче выделяются, да и щеки… У манула морда в человекоподобной ипостаси была круглая, в звериной видеть его не доводилось, но, подозреваю, и с шерстью он выглядел как хмурая пушистая мягкая игрушка.

Словом, не рысь.

Но пусть порода у каэ Орона была и подходящая, а все одно не Третий лорд Линх. Стали не хватает во взгляде, властности в повадках. Да только дознаватель даже и не пытался подражать кому-то из вельможных родственников, живых или мертвых. Мальчишка и есть мальчишка. Мужчины любой расы до определенного возраста сущие дети, а некоторые детьми остаются вообще до самой смерти.

— Фелис! Фелис! Ты Андрэ не видел тут?! — выскочил с истошным воплем из-за угла Аэн с дико выпученным глазами. — Она стажера довела едва не до нервного припадка. Бедняга плачет и умоляет не отдавать его этой ненормальной.

Всегда приятно знать, что не только у тебя день проходит на удивление весело. Никогда бы не подумала, что одна кахэ в традиционной южной одежде может произвести столько шума.

Алек Аэн выглядел встрепанным, возмущенным и глубоко несчастным.

— Бриан просто малолетняя истеричка, — фыркнул каэ Орон, не особенно проникнувшись местной маленькой трагедией. — Пусть переводится в другую управу, если не в состоянии выдержать закидонов нашей красотки. Андрэ самый классный наш спец, как ни крути.

Благородный представитель дома Эррис закатил глаза, и тут все-таки посмотрел на меня.

— О, так вы с адвокатом уже. Может, пообщаемся? По всей форме, — с улыбкой шута предложил Алек Аэн.

Выражение смуглой физиономии дознавателя не понравилось ни мне, ни Терри, который сразу как-то подобрался, наверняка готовясь к худшему. Адвокат посмотрел на меня многозначительно, и я кивнула, давая понять, что помню наш разговор и буду больше помалкивать.

Допрос было решено провести опять в моей гримерке, там точно никто не станет мешать.

Я уселась на стул рядом с туалетным столиком, на который оборотень водрузил записывающий куб. Мужчинам я позволила устраиваться как им угодно и на чем угодно. Терри первым цапнул пластиковую табуретку, оборотень поспешил усесться на второй свободный стул. Для Аэна уже ничего не осталась, но он предпочел сделать вид, будто так и надо. Кахэ встал так, чтобы как можно более внушительно нависать надо мной. Так себе психологический прием, о нем в каждой первой бульварной книжонке можно прочесть.

Вот только все равно действовало. Не так чтобы сильно, но я немного смешалась, глядя на и без того высокого кахэ задрав голову. Да и шея тут же начала ныть.

— Итак, вы прошлый раз говорили нам, что не желали зла покойному Фреду Хэмптону, — задумчиво, вкрадчиво начал южанин.

Интонации у него были такие… ну… странные. Об этом уже мало кто помнил, но кахэ владели магией слова и могли зачаровывать одним только голосом. И вот теперь почему-то начинало казаться, что дознаватель слегка приколдовывает.

— Именно так я и говорила, — ответила я, стараясь произносить каждое слово со спокойствием и достоинством, которых во мне отродясь не было.

Моя мать так всегда и говорила «Я родила редкостное истеричное быдло». Годам к шестнадцати спорить я перестала. Что поделать, мне действительно никак не удавалось привить хорошие манеры, хотя и мать, и бабка старались изо всех сил. Все без толку. Зерна добрых намерений если и давали во мне хоть какие-то ростки, то исключительно скверные.

— Вы сказали правду? — тут же уточнил дотошно стражник.

Я кивнула, не совсем понимая, зачем нужен был уточняющий вопрос. Если вру, то уж наверняка буду врать до последнего.

— И вы не испытывали неприязни к убитому? — хитро осведомился южанин, понимая, что загоняет меня в ловушку.

Терри украдкой сжал мою ладонь, понимая, насколько правда может оказаться опасна. Но лучше не врать.

— Испытывала. Но только в профессиональном плане, — признала очевидное я.

Адвокат вмешался, принимая огонь на себя.

— Спешу вам напомнить, что ни разу моя клиентка не привлекалась к уголовной или хотя бы административной ответственности. Склонности к насилию она также не демонстрировала.

Дознаватели с одинаковыми усмешками переглянулись.

Ну да, конечно. В свете того, что наговорили про меня члены съемочной группы, поверить в беззлобность моей натуры у этих двоих вряд ли получалось.

— Боюсь представить, сколько пришлось отвалить за такую идеально чистую биографию, — с кривой саркастичной усмешкой проронил Алек Аэн.

Я растерянно захлопала глазами. Удержать лицо не удалось. У меня действительно был один только привод в стражу за всю жизнь, и тот закончился тем, что седой, даже не старый, а древний дознаватель погрозил мне пальцем и велел идти домой и быть впредь хорошей девочкой. По поддельному удостоверению личности я прошла в один бар и попала на рейд. Фальшивку раскусили в два счета, и я отправилась в управу в фургоне, выкрашенном в недружелюбный фиолетовый цвет, с такими же неудачливыми любителями развлечений. От матери и бабки потом досталось куда больше, чем от дознавателя.

За идеально чистую биографию я не заплатила ни гроша.

— Это домыслы, оскорбительные для моей клиентки, — возмущенно буркнул Терри и с важным видом поправил очочки на носу. Выглядело потешно. Едва не захихикала. Нервы, наверное.

Дознаватели, однако, не спешили веселиться. Кажется, они отнеслись к услышанным обо мне бредням со всей возможной серьезностью и уже составили свое представление обо мне.

Так и подмывало сказать какую-нибудь гадость, вроде того, что не дело серьезным, уважающим себя работникам стражи верить написанному на стенах туалета. Но вряд ли подобные слова вызовут в Аэне и каэ Ороне симпатию.

— Значит, вы у нас женщина исключительной душевной доброты и занимаетесь благотворительностью? — явно издевался надо мною Аэн.

И зря, между прочим.

— Занимаюсь. Я патронесса сиротского приюта, — тихо и совершенно спокойно ответила я, не став добавлять, что регулярно жертвую еще и паре приютов для животных. Посчитала, это будет лишним. В конце концов, это моя частная жизнь!

Кахэ глядел на меня недоверчиво.

— Об этом нам не говорили.

Неудивительно. Даже если бы кто-то и знал о моем невинном филантропическом хобби, вряд ли рассказал. О других приятней всего рассказывать именно гадости, особенно о ком-то вроде меня, красивых и разбогатевших исключительно из-за смазливой физиономии.

— Я люблю покричать при случае, ларо Аэн, — со вздохом признала очевидное я, искоса поглядывая на адвоката. Пока Терри не демонстрировал признаков беспокойства. — Дурное воспитание, средний класс… Словом, что уж объяснять? Ну и, чего таить, когда начинаешь орать, до окружающих быстрей доходит, чего ты хочешь. Но сколько бы я ни кричала и ни била посуду, почему-то пока никто не поспешил подать в суд, чтобы получить компенсацию. А ведь с меня можно стрясти порядочно денег.

Кажется, упоминание нестребованных с меня денег подействовало на дознавателей больше, чем рассказ о благотворительности. Странные они мужчины.

Каэ Орон переместился поближе ко мне, забавно подпрыгивая на своем стуле. Вставать он категорически не хотел, наверное, боялся, что напарник отожмет стул при первой подвернувшейся возможности.

Если Алек Аэн давил на меня, всеми силами давая понять, что я, по его мнению, виновна, оборотень улыбался умильно и даже приглашающе, наверное, рассчитывая на мое женское кокетство или женскую же глупость. Четверть эльфийской крови давала все шансы на интерес со стороны каэ Орона, но мне и в голову не приходило, будто я действительно привлекла рыся. Просто напарники-дознаватели старательно пытаются вывести меня из равновесия. Они действуют сообща по заранее продуманному плану.

— Алек, перестань издеваться над ларэ Уиллер. Всем же понятно, она просто немного эксцентрична, не более.

Голос оборотня звучал непосредственно, с многообещающими мурлыкающими нотками. Желтые кошачьи глаза поймали мой взгляд и упорно не отпускали. Оборотень меня как будто гипнотизировал.

— Что именно вы делали позавчера вечером с девяти до одиннадцати часов? — задал самый важный вопрос Фелис каэ Орон, чуть подавшись вперед.

Его зрачки расширились.

— Я была на презентации нового альбома Ллевелин в клубе «Затмение». Приехала в половине девятого, уехала где-то в начале первого ночи. Точнее не сказать.

К несчастью, я была слишком умна и слишком хорошо для штатского успела изучить сыск, чтобы понять: хлипкое у меня алиби, неубедительное. «Затмение» находится близко к съемочным павильонам студии, можно пешком дойти. А громкая музыка и эпилептическое мигание стробоскопа позволяли исчезнуть из клуба и вернуться, не привлекая особого внимания у окружающих. У меня не было привычки прилипать к кому-то намертво. Значит, не найдется и свидетеля, который бы поручился, что я не покидала ночного клуба.

Но я говорила правду, поэтому в лице не изменилась и сохранила полное спокойствие. Даже нос оборотня не уловил бы следов колебаний в моем запахе.

— И вас там, разумеется, видела прорва народа, — произнес чуть отрешенно оборотень и прикрыл глаза. — А сам клуб где находится?

Странное дело: ведь и каэ Орон, и Аэн — они же небедные, крайне небедные. Рыси все еще главенствуют среди оборотней, а дом Эррис занимает лидирующее положение среди южных Домов. Но почему-то дознаватели не знают, где находится один из самых дорогих и элитных клубов Иллэны. Впрочем, «Затмение» — оно для бомонда все больше, наверное, стражники развлекаются в других местах.

— В соседнем квартале, — опять же совершенно честно ответила я.

Терри понемногу начинал переживать, но не порывался меня остановить.

— А пешком сколько?

— Минут пять, — ответила я спокойно. Взгляда не отводила и беспокойства не выказывал и не испытывала.

Было ясно, к какой именно мысли каэ Орон подводит и меня, и Терри заодно. Вслух пока, конечно, не говорит… Я чуть округлила глаза и затрепетала ресницами. Милая-милая девочка и совершенно ничего не понимаю, вот вообще. Наверняка дознавателям в оба уха еще и насвистели о том, что я классическая тупая блондинка, одинаково вздорная и безмозглая. Ну, вот и пусть стереотип чуточку поработает на мое благо.

— Значит, если бы кому-то в голову пришло явиться из клуба в съемочный павильон и убить Фреда Хэмптона… — многозначительно подхватил Алек Аэн, довольно потирая руки.

Я вздохнула.

— То сперва этому кому-то нужно было бы знать, что Фред вообще все еще на студии, — напомнила я. — Два дня назад съемки закончились рано из-за какой-то хозяйственной ерунды. Уже в три часа все разъехались. Кому бы в голову могло прийти, что Хэмптон окажется на студии в такое время? Он приезжал на съемки позже всех, а уезжал раньше всех.

Дознаватели смотрели на меня. Я смотрела на дознавателей. Подозреваю, они крыли меня про себя последними словам, так же, как и я их. Быть может, конечно, эти двое успели многое узнать за одним сутки, но, кажется, самого главного так и не уловили.

— А вы кроме как на съемках с Хэмптоном общались? — задал очередной вопрос каэ Орон.

Он опять старался выглядеть мило, но верилось с трудом.

— С ним вообще можно было общаться разве что в постели. А в этом плане Хэмптон меня вообще не привлекал, — раздраженно фыркнула я. — Я встречала Фреда только на съемках и видеть больше необходимого его смазливую физиономию не желала.

Терри расстроенно вздохнул и принялся переводить с моего языка на вежливый.

— Моя клиентка не имела никаких личных отношений с убитым и общалась с ним только по профессиональной надобности.

Стражники одновременно закатили глаза.

— Да поняли мы вашу клиентку, поняли, — проворчал Аэн. — А с кем-то на съемочной площадке у Хэмптона были дружеские отношения? Судя по рассказам, кроме вас с ним все ладили, но, может, кто-то был особенно привязан к Фреду.

Я задумалась на несколько секунд, пытаясь собрать все, что знала о Фреде Хэмптоне, в сухую выжимку.

— С женщинами у него были неплохие отношения. Но оно и понятно, Фред отличался как редкостной тупизной, так и редкостной красотой. А красота — отличный повод закрыть глаза на прочие недостатки.

Внешность Хэмптон эксплуатировал как только мог, но, наверное, не мне его судить. Сама мало чем лучше, разве что поумней.

— У него была любовница в съемочной группе? Или какая-нибудь интрижка на ночь-другую? — продолжил допрос кахэ.

Тут я могла только покачать головой безо всякого сомнения.

— Здесь он ни с кем не спал. Иначе всплыло бы тут же, а у него точно имелась некая лара. Скорее всего, состоятельная и со связями. Таким любовницам обычно не изменяют, себе дороже. Или хотя бы изменяют там, где не найдется доброхотов, которые и подсмотрят, и растреплют.

Почему-то мои слова дознавателей смутили и даже как будто возмутили.

— Он что, был… содержанкой?! — почти с ужасом уточнил у меня каэ Орон.

Мы с Терри украдкой переглянулись. Эти двое точно не имели раньше дела с киношной и театральной средой. Еще вспомнилось, что и кахэ, и оборотни все еще сохранили патриархальный уклад. Сама мысль о том, что женщина может платить мужчине за любовную связь, наверное, шокировала и Аэна, и каэ Орона.

— Содержанцем, ларо, содержанцем, — поправила я дознавателя.

В этот момент я остро ощущала собственное превосходство. О чем-то знала я, но не знали опытные стражники.

— Почти наверняка у него имелась богатая покровительница. Тупенький мальчик из глубокой провинции приезжает в Иллэну и вдруг получает контракты с лучшими модельными агентствами, роли в сериалах, пусть и не самых лучших. А ведь Фред был редкостным бревном, поговаривали, даже на обычных съемках для каталогов одежды его приходилось ставить как шарнирную куклу.

Мужчины покивали как будто с пониманием.

— Плюс дорогая машинка, квартирка в центре города, одежда от лучших брендов… — принялась перечислять я, загибая пальцы. — На шмотки Хэмптон тратил на порядок больше меня, а я не экономлю на гардеробе. Однако работал он хуже меня и приехал в столицу всего-то три года назад.

Лично для меня самой все было совершенно очевидно, как и для каждого в нашей среде. Смазливый мальчик получил все благодаря красоте, но сам он оставался при этом редкостной посредственностью. Ничего необычного или шокирующего люди нашей профессии не видели в таком положении вещей. Просто кто-то срезал путь к успеху такой дорожкой, а кто-то нет.

Я сама предпочитала биться о препятствия как муха о стекло, но обходиться без покровительства. Слава богам, моим агентом стал орк, а они чуточку более ортодоксальны, чем сейчас принято в обществе. Мик никогда не подталкивал меня к мысли, что можно получить что-то через постель. Да его бы за такое и жены прибили. Все трое. С этим милыми женщинами я уже давно успела подружиться.

— А вы в курсе, как зовут благодетельницу покойного Фреда Хэмптона? — спросил Аэн с явным интересом, пусть и с нотками брезгливости.

Я не смогла не улыбнуться.

— Разумеется, нет. Скорее всего, эта женщина занимает высокое социальное положение. Думаю, она и замужем. Так что такую связь следовало скрывать всеми силами. А Фред был туп, но все же не настолько, чтобы лишаться источников своего благополучия.

На лицах дознавателей проступило настоящее отвращение.

— Стареющая женщина завела себе красивого молодого любовника за деньги?!

Ну да, звучало не очень прилично, мне самой не нравилось, что даже сейчас, когда мы, мужчины и женщины на экранах, стали вроде бы как элитой, многие все еще оставались кем-то вроде шлюх. Пусть и чрезвычайно дорогих, престижных, но все-таки шлюх.

— Что-то вроде того. По крайней мере, мне так кажется.

Стражники недовольно хмурились, с очевидным трудом переваривая услышанное. И опять-таки хмурились оборотень и кахэ похожим образом. Вообще, вели себя эти двое как братья-близнецы. Кажется, даже дышали в унисон. Наверное, долго работают вместе, вот и «синхронизировались».

В результате, задав еще несколько бестолковых на мой вкус вопросов, дознаватели попросили о перерыве и поспешно ушли. Куб, который записывал мои показания, оборотень прижимал к себе как мать ребенка, бережно и с нежностью.

— Они странные, — сообщил мне озадаченно Терри, когда стражники убрались. — И бес их разберет, что они о тебе на самом деле думают.

Вот насчет отношения обоих дознавателей я не сомневалась. И не обольщалась, кстати. Даже мое смазливое лицо не стало для них аргументом для симпатии, скорее, моя красота их даже в какой-то мере раздражала. Почему — да бес их обоих разберет. Женщины-оборотни красивы невероятно, южанки несколько экзотичны, но сугубо на мой взгляд, мужчины их обожают. Фамилии же каэ Орон и Аэн наверняка открывают путь к сердцам самых привлекательных и обворожительных ларэ.

Так что на первый взгляд у дознавателей и быть не может причин, чтобы меня недолюбливать.

— И так понятно: ничего хорошего.

— Но ты сегодня молодец, даже ни единого раза не сорвалась. Растешь, — похвалил меня Терри и даже по плечу покровительственно похлопал.

Вот же наглец.

Я дернулась, сбрасывая руку адвоката и с недоброй усмешкой процедила:

— Полегче, дорогуша. Я тебе плачу, не забывай. Если меня не устроит качество услуг или твое обращение, найду другого хорошего законника.

Пусть в аристократическом воспитании меня бы в жизни никто не заподозрил, однако я всегда не выносила слишком уж откровенного панибратства.

Терри закатил глаза и снял очки. Весь его вид транслировал насмешливое «Ой, боюсь-боюсь», но это была только видимость, мы оба знали. Он был у меня уже третьим адвокатом. Это агента я не меняла с самого старта, никого лучше Мика найти не удастся в любом случае, а адвокаты — это как перчатки, только одни перестали устраивать — бери новую пару.