Из любви к искусству

ГЛАВА 12

Милад продолжал разбрасываться перлами сомнительного остроумия достаточно долго, в итоге мне все наскучило, и я действительно удалилась за ширму, чтобы переодеться, а потом принялась снимать грим. Даже жалко было немного выходить из образа своей героини, особенно не отсняв ни одного дубля. Когда же, в конце концов, Аэн и каэ Орон найдут убийцу? Нет, я понимаю, природа имеет дурную привычку отдыхать на потомках гениях. Но не настолько же отдыхать?

— Вы о Мортоне не спешите горевать, не так ли? — внезапно спросил Милад, резко сменив тему.

Я совершенно растерялась и уставилась на кахэ со смесью изумления и возмущения.

— У вас нет полномочий меня допрашивать, ларо Милад, — отчеканила я и нахмурилась.

Тон беседы… хотя нет, монолога! В общем, тон монолога кахэ меня категорически не устраивал. Как и попытки Милада вести себя, будто он имеет право указывать.

— Так я вас и не допрашиваю, Уиллер. Всего лишь разговариваю с вами. Дружески.

На пару мгновений я лишилась дара речи от такой откровенной наглости.

— Вот только мы с вами не друзья. И никогда друзьями не станем.

Милад широко улыбнулся, а потом, противореча выражению неприкрытого искреннего счастья на собственной физиономии, заявил:

— Вы сейчас буквально разбили мне сердце и ранили в самую душу.

Взглядом меня Динес Милад буквально буравил, словно боялся упустить любое, даже самое крохотное движение. Как под увеличительным стеклом разглядывал, честное слово. Почему на меня вдруг вообще все начали так странно смотреть?

— Хватит паясничать. И оставьте уже меня в покое, ради всех богов! Ваше присутствие неприятно!

У Милада щека дернулась. Очень сильно.

— Вы ничего странного в последнее время не замечаете? — осведомился мужчину, прищурившись.

Ну а этот-то нелепый вопрос к чему?

— Нет.

— Точно?

Кахэ что-то раздраженно прошипел себе под нос и ушел. Что характерно, даже не соизволив попрощаться. Зачем приходил? Чего добивался? Одни вопросы, а ответов нет и не предвидится.

Стоило из гримерки выйти Миладу, как внутрь нашкодившей кошкой скользнула Сафира и тут же виновато понурилась. Замечательно. Раз понимает, что напортачила, ругать будет куда проще.

— Вообще-то, кое-кто числится при мне телохранителем, — обронила я как бы между прочим и стала укладывать вещи в свою сумку. Пусть теперь осознает всю тяжесть содеянного и помучается в ожидании приговора и справедливого возмездия. Страдания — что резак умелого скульптора для души, отсекает все лишнее, создавая идеальную форму.

— Простите, ларэ Уиллер, живот прихватило… — пробормотала орчанка и смущенно потупилась.

Хорошо быть смуглой: врешь и не краснеешь. В прямом смысле.

— Почему-то мне кажется, имя вашего внезапного недомогания — Динес Милад. Спешу напомнить, что оберегать от общества настолько неприятных мне личностей — тоже часть ваших профессиональных обязанностей. Думаю, я буду вынуждена попросить Мика подобрать вам подходящую замену.

Сафира проворчала себе под нос что-то явно неприятное в мой адрес.

— Вы что-то сказали? — переспросила я с намеком.

Орчанка недоброе тут же почувствовала и поспешно выпалила:

— Нет-нет, что вы! Вам показалось.

Показалось, как же.

Вот ведь бесово отродье. Всякий стыд потеряла! Или на место поставить или уволить как можно скорей, пока на голову на манер каэ Неро не села. Все-таки мне катастрофически не везет с телохранителями. Не везет настолько, что впору снова начать ходить на курсы самообороны.

Мик встретил меня у порога и тут же начал разглядывать, как до этого разглядывали и Милад, и Сафира.

— Быть может, хотя бы ты соизволишь сообщить, что со мной не так?!

Из горла вырвался практически рык, низкий, грудной, действительно угрожающий. Агент даже слегка струхнул и попятился.

— Лэйси, красавица наша, все с тобой в полном порядке! — почти пропищал он.

Ага. Так я и поверила. Раньше орку и в голову не приходило бояться меня.

— Как же вы все утомили меня этим бесконечным враньем!

Я ушла к себе с помпой и даже дверью хлопнула напоследок.

За кого меня вообще тут принимают? Проглотить такую неуклюжую, топорную ложь не смог бы и пятилетний ребенок! А я взрослая, даже в каком-то смысле умудренная жизнью женщина… За которую меня, похоже, никто здесь и не держит. Даже Мик — и тот всерьез не принимает, смотрит как мать на больного ребенка. Больного на голову.

Чтобы немного отвлечься от не самых веселых мыслей, достала биографию Риннэлис Тьен, одну из тех, что писали еще современники Третьей леди каэ Орон. Как по мне, именно в таких книгах лучше всего и была описана Риннэлис Тьен-и-Аэн, без прикрас и иллюзий. Просто женщина умная, упорная, с нравом, который ни у кого не поворачивался язык назвать легким. И при всем при этом как личность Третья леди каэ Орон обладала неоспоримой привлекательностью.

— Боги, вот не говори только, что ты снова решила почитать о своей героине! — воскликнул Мик, когда ему в голову взбрело заглянуть ко мне где-то через полчаса. — Так действительно впору свихнуться. Пойдем лучше ужинать, девочки уже все приехали. И даже эта… Ну, четвертая тоже.

Ясмин все еще не вызывала у будущего супруга ни одной положительной эмоции.

— И что тебя все-таки настолько сильно не устраивает, скажи на милость? Симпатичная. Статная. Умная.

На каждое мое слово орк согласно кивал.

— Ага. Вот только она пять дней в неделю режет представителей разумных рас. И, знаешь, меня слабо утешает тот факт, что они к тому времени уже мертвы. А если я с ней поссорюсь?! Я этих-то порой побаиваюсь…

Ну, какой-то резон в словах мужчины определенно имелся…

— Не будь ребенком, патологоанатом — не некромант, — сказала я и похлопала агента по плечу.

Видимо, так себе вышло утешение, потому что орк совершенно раскис. Даже брови опустились, будто бы он мог разрыдаться в любой момент. Одна беда с этими мужчинами: чуть что — тут же становятся маленькими обиженными мальчиками.

— Вот я тоже радуюсь, что она не некромант. Так хоть после смерти в покое оставят, а была бы некромантом — вешайся, не вешайся, а на собственную свадьбу все равно явишься.

Удивительно позитивный настрой.

В кои-то веки Гайда расстаралась и накрыла стол в гостиной, уставив его так, что непонятно, как ножки не подломились. Мик сразу начал подозревать недоброе, а Ясмин цвела и пахла как жасмин весной, улыбалась во все двадцать восемь зубов и четыре клыка.

— Э… Мне, кажется, в офис надо… Договор один забрать… — проблеял орк и предпринял попытку стратегического отступления к двери.

Джуман, обладающая самым мощным телосложением среди всех жен Мика, преградила ему путь и проревела «Куда?!». Нет, я и прежде знала, что командовать моя подруга на съемочной площадке научилась, и у нее любая капризная моделька тут же замирала по стойке смирно и дышала только по команде… Но вот слышать этот рык вне работы довелось впервые. Впечатления… неописуемые просто.

Мик тут же замер и жалобно посмотрел на вторую жену. Сзади к нему бесшумно как кошка подобралась Карима, супруга номер один.

— Милый, но мы ведь уже все с тобой обговорили, ведь так? Тебе нужно просто спросить…

Мужчина почему-то с мольбой уставился на меня. Словно в этом имелся хоть какой-то смысл.

Ясмин продолжала улыбаться, при этом орчанка трепетала длинными ресницами как нежная лань. Но почему-то Мик выглядел все более и более несчастным.

— Милый, ты же хотел сегодня сделать предложение нашей дорогой Ясмин, — вкрадчиво напомнила старшая жена нерадивому мужу.

Тот был готов расплакаться в любой момент.

— Я не потяну сейчас четверых! Давайте отложим! — все-таки принялся умолять свои прекрасные половины мой агент.

— Ой, да я вовсе не требовательная! — кокетливо захихикала Ясмин. — В тягость я не буду, не беспокойся!

Не знаю, до чего вся эта веселая компания в итоге могла договориться, скорее всего, девочки бы Мика дожали, и предложение было бы сделано. Но моего агента спас звонок. Орк едва не подпрыгнул от радости, ткнул каждой жене в лицо дисплеем телефона, доказывая, что ему действительно важно ответить, а потом сбежал в соседнюю комнату.

— Вывернулся, — недовольно вздохнула Гайда. — Ни стыда, ни совести. А еще взрослый мужчина.

Ясмин, которой по идее следовало бы возмущаться больше всех прочих, напротив, казалась спокойной и расслабленный как сытый удав.

— Просто вы дали Мику слишком мало времени, чтобы смириться с текущим положением дел. В конце концов, он и сам понимает, в его возрасте и положении иметь только трех жен — просто несолидно. А с такой неподходящей профессией сложно самому найти приличную девушку, которую не стыдно привести в дом.

Мне оставалось только слушать, осознавать и помалкивать. Чужие традиции — вещь опасная, непонятная, сколько бы ни читал — все равно до конца не поймешь, какой-то глубинной сути не уловишь. Именно поэтому я никогда не влезала в отношения Мика и его жен, ни прямо, ни косвенно. Сами разберутся.

— Да уж, что актером быть, что с актерами работать… — пробормотала под нос Карима.

Я прыснула, сообразив, что, наверное, именно так об эролской индустрии думает Динес Милад, считает тем еще вертепом.

Утром я внезапно осознала, что сижу в своей гримерке в кресле напротив зеркала, и надо мной суетится вооруженная кисточками и спонжами гримерша. И, кажется, что с того? Все ведь прекрасно! Вот только какая незадача — я вообще не помнила ни как ложилась спать, ни как встала утром и добралась до студии.

Наверное, провалы в памяти не так сильно смущали, употребляй я что-нибудь им способствующее, однако мой образ жизни был настолько здоровым, что порой самой становилось тошно.

— Ну, вот я и говорю, ларэ Уиллер, что зря он так…

Голос гримерши журчал весенним ручейком, а, значит, я ей до этого поддакивала, рядом со мной обычно попусту болтать не решаются, если я разговора не поддерживаю.

Боги мои всемилостивые… Я несколько часов ходила, разговаривала и никто не заподозрил неладное! Сомнамбулизм?.. Со мной точно все очень и очень не в порядке. Совершенно не в порядке! Мне нужна помощь! Срочно!

— Ларэ Уиллер, вам нехорошо? — забеспокоилась гримерша, явно не понимавшая, почему я вдруг так резко выпала из беседы.

— Нет-нет, все нормально, — махнула я рукой, — просто задумалась.

Задумалась, куда бежать, кому сдаваться и какой диагноз предполагать. В любом случае со мной все плохо.

— Опять эти фиолетовые тут все осадили. А убийца так и не пойман. За что им только жалованье платят?!

Я бы сказала, жалование им платят за убитые нервы налогоплательщиков. Моих пострадало, по крайней мере, достаточно, чтобы оправдать существование целой управы.

— А где Сафира? — поинтересовалась я между делом. — Вы ее случайно не видели?

На меня посмотрели растерянно.

— Кажется, вы приехали без телохранительницы.

Просто восхитительно, иначе и не скажешь. Как я тогда добралась? На такси? Но за него нужно заплатить, иначе водитель устроит скандал, таксисты бесплатно не возят. А еще пришлось бы назвать адрес… Или я дошла пешком?

Но если удалось в фактически бессознательном состоянии добраться до работы, что еще я могу делать так? Боги мои всемилостивые, спасите и сохраните меня!

Когда меня накрасили и одели, явилась наконец перепуганная до полусмерти Сафира, которая, кажется, мысленно меня успела и похоронить, и поминальные обряды по мне провести.

— Ларэ Уиллер, вы почему одна уехали и никого даже не предупредили?! — воскликнула девушка, едва не плача. — Ну нельзя же так, в самом деле!

Признаваться собственной охране, что не в себе? Да ни никогда!

— Мне просто надоело терять время, — манерно протянула я и прожгла орчанку негодующим взглядом. — Расторопней нужно быть, Сафира! Я устала дожидаться вашего появления!

Телохранительница оскорбилась, посмотрела на меня с обидой, вроде как искренней, но понятливо промолчала. Не чета каэ Неро, тот бы принялся отбалтываться, пререкаться. Невыносимый тип, который совершенно не подходит для работы телохранителем.

— Ларэ Уиллер, пожалуйста, подождите меня в следующий раз. Пожалуйста. Я постараюсь больше не опаздывать.

Если честно, было немного совестно возводить на Сафиру такую откровенную напраслину, я практически не сомневалась, что это я унеслась спозаранку из дома Мика, но если не хочешь оправдываться — сразу переходи в контратаку и нападай со всей яростью. Тогда есть вероятность смутить врага и обратить в бегство.

— Очень надеюсь, именно так и будет, — процедила я, недовольно сощурившись.

Орчанка, подозреваю, про себя спрашивала богов, за что ей такие муки, но стоически молчала и изображала уважение пополам с почтением. Правда, время от времени она косилась на дверь, будто мечтала смыться. Скорее всего, собиралась кому-то докладывать о моем возмутительном и до крайности безрассудном поведении.

Дознаватели, как ни странно, ко мне на этот раз не спешили, то ли перестали считать главным козлом отпущения на студии, то ли им просто было не до меня. Впору даже расстраиваться, что осталась без уже почти привычного внимания. Съемки проходили довольно скучно, пара сцен с Николсоном, еще три с Харт, которая продолжила изображать из себя диву передо мной. Некоторых жизнь ничему не учит. Вообще, стоило бы ей смазливое личико расцарапать, может, ума прибавится. Хотя… Такое развитие событий маловероятно, это точно. Если кто-то от природы идиот — ум у него не прорежется даже через битье.

— Говорят, так никто ничего и не заметил странного. И на камерах маньяк не засветился, — во время перерыва делилась новостями со всеми хоть сколько-то заинтересованными ассистент режиссера по имени Кара, девица слегка недалекая, но при этом чрезвычайно исполнительная.

— Так это уже и маньяк? — немного озадаченно уточнила я. То, что как минимум большая часть убийств — это часть одной серии, было понятно любому, но все-таки маньяк — масштаб несколько иного уровня.

— Ну, конечно, маньяк! А как иначе! — всплеснула руками Кара. — Такие жуткие, кошмарные убийства! Маньяк и никак иначе!

Логики в ее словах я не заметила, но в проблесках здравого смысла этой девушке отказать было определенно нельзя. Адекватным убийцу назвать лично у меня язык не поворачивался. Да и мотива вот так сразу проследить не удавалось. Из тех мотивов, которые обычно двигают преступниками: деньги, власть, похоть. Нашим убийцей двигало нечто другое, нечто куда более… оригинальное.

— Вам бы поосторожней быть, ларэ Уиллер, — сердобольно посоветовала мне ассистентка. — Убивают-то сплошь актеров нашего сериала, а вы среди них одна из самых видных.

Сказав это, женщина как-то вдруг резко осеклась и уставилась на меня довольно странно.

Ну да, едва не пятую часть актерского состава пустили в расход, но почему-то я, исполнительница центральной роли, все еще цела, невредима… и даже перестала бояться вида трупов. Плюсом идет еще и вздорный характер, который ни для кого не секрет, и попытка прибить коллегу стулом.

— Нет, я не хожу по ночам с ножом и не режу коллег, — ровно и спокойно произнесла я и обвела взглядом всех собравшихся. — Меня, кажется, больше даже дознаватели не подозревают. Но если так боитесь, не приближайтесь ко мне в одиночку. И, вообще, куда безопасней передвигаться по студии группами как минимум по три человека.

Мои слова восприняли всерьез, судя по затравленным взглядам. Наверное, так даже и к лучшему, ведь убийце действительно будет куда сложней добраться до новой жертвы, если застать никого в одиночестве не удастся.

— Хороший совет, Уиллер, дельный, — словно материализовался за спиной Милад.

Я даже не вздрогнула, наверное потому, что уже постоянно ждала его появления. Динес Милад казался уже чем-то вроде злого рока, перста судьбы. Для Риннэлис Тьен злым роком стал Риэнхарн Аэн, для меня им, кажется, пытался стать Динес Милад. Его масштаб, конечно, не приблизился к Аэну, но ведь и я не Третья леди каэ Орон.

— Стараюсь давать только такие, — откликнулась я, не поворачиваясь. — И у нас нет общих сцен. Так какого беса вы опять явились?

— Соскучился, — весело заявил южанин. — Мы же с вами практически лучшие друзья.

Если однажды мне доведется кого-то убить, не стоит гадать, кто станет жертвой. И если я однажды всерьез решу лишить жизни Милада, умирать он будет долго и мучительно.

— Идите занимайтесь своими делами. И проверьте лоток своего кота, вдруг уже загажен. Не хотелось бы, чтобы все здание провоняло.

Кто-то рассмеялся. Все знали, что под котом я имела в виду каэ Неро. Слава блудливого кошака за ним уже давно закрепилась, и с моей легкой руки оборотня за глаза котом и называли.

— Как же вам не совестно вот так отзываться о ларо каэ Неро? Он так старается. И, между прочим, мой телохранитель отзывается о вас исключительно хорошо. Особенно его впечатлила ваша… — тут последовала многозначительная пауза, — фигура.

Я действительно убью его собственными руками. Вот найдут маньяка, который проредил нам актеров, стража подуспокоится — и тогда непременно убью Динеса Милада. Он уже дал достаточно причин для жажды крови.

— Моя фигура — точно не печаль ларо каэ Неро.

За нашей перебранкой следил каждый из присутствующих, да еще и с какой-то ненормальной жадностью. Иногда думалось, на нас втихомолку делают ставки, кто кого прибьет первым. Нет, определенно, сразу убивать кахэ никак нельзя, тут же подпаду под подозрение.

— Ваша фигура — всеобщая печаль, — никак не желал прекращать зубоскалить Динес Милад. Вот только меня это разве что глухо раздражало. Он же просто пытается манипулировать, с огромным удовольствием нажимая на болевые точки. Однако у меня не было никакого настроения идти на поводу у Милада.

— И пусть печалятся те, кому я не достанусь, — передернула я плечами и отошла от кахэ на несколько шагов.

Терпеть не могу, когда кто-то подбирается ко мне слишком близко. Это опасно… Можно, к примеру, горло сдавить, или ударить по голове…

Я чуть нахмурилась, понимая, что слишком уж серьезно стала воспринимать все, что связано с убийствами. Слишком профессионально. Похоже, кто-то перечитал книг по криминалистике и теперь немного свихнулся. И этот кто-то — определенно я. Не станет же, в самом деле, кахэ убивать меня при таком скоплении народа, не так ли? Это слишком глупо, он же не хочет попасть в тюрьму?

Алек Аэн все-таки явился ко мне, один, без напарника. Молодой кахэ казался на редкость хмурым, встревоженным и как будто расстроенным чем-то. Но явно не скорбел об очередном безвинно убиенном. Скорее уж, получил взбучку от начальства. И поделом.

— Хотите меня в чем-то обвинить? — с ходу спросила я, смерив бестолкового дознавателя тяжелым испытующим взглядом.

Прежнего трепета перед представителем власти уже не было, просто бестолковый мальчишка, который взялся за дело не по себе. Конечно, у него имелись лиловые фамильные глаза и фамилия Аэн, вот только Аэн Аэну рознь, мне достался не Риэнхарн и даже не кто-то близкий к нему по уму и хватке.

— Нет, просто хотел убедиться, что все время рядом с вами была телохранительница, которая подтвердит ваше алиби.

Я посмотрела на Сафиру. Та старательно кивала как фарфоровый болванчик на каждое слово дознавателя, подтверждая, что да, она всегда при мне, да, бдит в четыре глаза, да, ничего подозрительного за мной не замечала.

Вот только замечала орчанка много чего подозрительного, и не только она, но и Милад, а, может, и еще кто-то. Они странно смотрят на меня, следят, однако не отвечают ни на один мой вопрос…

— Хорошо, что за вами есть кому присмотреть, — пробормотал Аэн, — однако мне сказали, что якобы еще не видя трупа, вы уже назвали имя Грега Мортона.

Как замечательно некоторые умеют передергивать чужие слова.

— Сафира, узнай, кто разносит слухи, и приведи ко мне. Побеседовать, — отчеканила я, не отводя взгляда от лица кахэ. — Я всего лишь позволила себе немного цинизма, вероятно, неуместного: сказала, что хорошо бы, если бы убили Мортона, поскольку он уже успел закончить съемки. Для сериала это наименьшая потеря. Понимаю, мои слова могли показаться жестокими, считайте, это просто черное чувство юмора, не более.

Алек Аэн замер и уставился на меня, словно бы призрака увидел. Еще и этот. Что же заставило его так опешить?!

— И почему вы вдруг переменились в лице? — мрачно поинтересовалась я у дознавателя.

Тот захлопал глазами, а потом вдруг произнес:

— Вы говорите совершенно иначе. Другое построение фраз. Другой словарный запас. Словно другая женщина. И держитесь иначе, не как прежде.

Я закаменела, пытаясь полностью осознать сказанное.

— Просто мне постоянно приходится играть вашу почившую родственницу. Я слишком хорошо вжилась в образ, — ответила я чуть растерянно. И тут же сообразила, что даже сама до конца не верю собственным словам.

Меня уже несколько дней не оставляет это ощущение, будто я вовсе не я, что все происходящее вокруг то ли сон, то ли затянувшийся спектакль. Все казалось таким ненастоящим. Особенно я сама, Лэйси Уиллер. Разве есть хоть что-то хорошее в том, что каждый первый может вывести из себя? Хорошо чувствовать себя ущербной, пустой?

От хода собственных мыслей я будто похолодела.

— Сафира, ларо Милад уже уехал со студии? — спросила я быстро, словно ныряя с головой в прорубь с ледяной водой.

Они мне все врут, все до единого. Не солгал только Аэн, но ему, думается, не хватит ума или знаний, чтобы понять, какая каша творится в моей голове. А вот Динес Милад и осведомлен и не имеет причин для вранья. Наверное.

— Вроде бы нет, но я могу сходить узнать, — слегка растерялась от моей просьбы телохранительница.

— Сходите. Если ларо Милад здесь, попросите зайти ко мне, если у него есть такая возможность.

Орчанка кивнула и выскользнула за дверь с невероятной поспешностью.

— Может, вы действительно так сжились со своей ролью, — без особого энтузиазма согласился дознаватель. Тоже не поверил. Но хотя бы мы распрощались с ним с заверениями во взаимном уважении. В кои-то веки меня решили даже немного поуважать.

Через десять минут после ухода Аэна в дверь в знакомой манере поскреблась Сафира, а после дверь открылась до моего разрешения, что для моей телохранительницы было совершенно несвойственно. То, что пришел Милад, я поняла еще до того, как увидела или услышала его.

— Значит, наша первая звезда в кои-то веки решила снизойти до презренного и даже сама возжелала побеседовать? — поинтересовался кахэ, входя в гримерку.

Пафос как он есть.

— Сафира, попей пока кофе, нам нужно поговорить с ларо Миладом с глазу на глаз, — обратилась я к орчанке, замершей в дверях. — Я позвоню, когда ты будешь нужна.

Оставаться наедине с Рукой Смерти было опасно, однако лучше побеседовать без лишних ушей.

Как только Сафира ушла, на физиономии Милада расцвела удивительно мерзкая улыбка.

— И вот мы здесь, вдвоем, по вашему собственному желанию, — протянул он.

Я тяжело вздохнула.

— Как вам самому не надоедает? — задала я не самый важный, но все же небезынтересный для себя вопрос.

Южанина склонил голову на бок и уточнил:

— Что именно?

Хорошая тактика ведения разговора, очень отточенная.

— Этот нарочитый грубоватый флирт, который совершенно не нужен, потому что тащить меня в постель у вас желания нет. Попытки вывести меня из себя, которые вы из раза в раз предпринимаете. Это всего лишь манипуляция. Чего вы таким образом хотите добиться?

Вся дурашливость мгновенно исчезла с лица кахэ, словно кто-то стер ластиком с листа бумаги неумелые и небрежные штрихи. Почему-то показалось, моя прозорливость Динеса Милада и озадачила, и расстроила заодно.

— Чего бы я ни хотел добиться, не преуспел, — откликнулся южанин и без приглашения сел в кресло, а потом принялся растирать виски.

В чем же он не преуспел?

— Что со мной происходит? Вы-то знаете наверняка, — спросила я напрямик. — Со мной что-то странное творится, это замечает каждый, кто хорошо знаком со мной. И все молчат, отказываются говорить правду.

Темно-синие, почти черные глаза словно пытались прожечь во мне дыру.

— Мы с вами не друзья, — напомнил мужчина.

Упаси боги от таких друзей.

— Так я и не дружбы прошу.

Я прикрыла на секунду глаза, собираясь с духом, а потом произнесла то, что пугало больше всего.

— Я не помню, как сегодня проснулась и добралась до студии. Очнулась уже во время нанесения грима. И ощущения… Я чувствую себя так странно, даже описать не выходит. Вы знаете, что происходит со мной. Так скажите правду.

С каждым произнесенным мной словом Милад все больше мрачнел. Между его бровей заложились глубокие угрюмые складки.

— И вы перестали бояться трупов и крови, — задумчиво произнес южанин.

Кивнула, подтверждая все целиком и полностью.

— Из моей жизни пропало несколько часов. И только боги ведают, чем я занималась все это время.

Больше всего на свете я боялась, что могла причинить кому-то вред и даже не знать о случившемся.

— Если бы что-то натворили — это попало бы в сводки стражи, — неожиданно успокоил меня партнер по съемкам. — Но там не упоминалась буйная светловолосая девица, можете расслабиться.

Уже легче, однако это не может сойти за полноценный ответ на мой вопрос.

— Ваши слова чрезвычайно утешает, но я не услышала того, зачем позвала вас. Что со мной? И не надо говорить, будто не знаете. С ларо Анейрином вы говорили так, словно бы прекрасно в курсе происходящего.

Кахэ рассмеялся и махнул рукой.

— Никогда больше не поверю, что у меня просто паранойя. Я ведь чувствовал чужой взгляд, чувствовал.

— Так почему я должна сойти с ума?

Мужчина чуть подался вперед, снова принимаясь меня разглядывать.

— Это не сумасшествие в общепринятом смысле слова, Уиллер. Речь об определенного рода пластичности психики, которая сейчас, в частности, позволила вам внезапно заговорить как воспитанная и образованная женщина. Каковой вы не являетесь.

Очередная пощечина. А я даже не моргнула.

— Вам доставляет удовольствие унижать других, — отметила я и криво улыбнулась.

Милад пожал плечами.

— Это всего лишь правда. На которую Лэйси Уиллер обязана отреагировать истерикой и скандалом. Но в последнее время вас невозможно вывести из себя, невозможно заставить быть прежней, быть собой. Кто-то мог бы даже сказать, что вы стали одержимы духом.

Отличная версия. Я подскочила на ноги и принялась расхаживать из угла в угол.

— Вы перечитали бульварных газетенок? Одержима духом Риннэлис Тьен, так? — прошипела я и мотнула головой. — Но мы с вами оба понимаем…

Милад поднялся следом, поймал меня за плечи и заставил остановиться.

— Нет, призраком вы не одержимы. На этот счет можете не беспокоиться. С вами происходит нечто другой природы. Совершенно другой.

Кахэ глубоко вздохнул, словно собираясь с мыслями.

— Среди эльфов встречаются те, кто обладает особым даром, чрезвычайно полезным. Они могут изображать других. Причем вне зависимости от расы, копируют жесты, интонации… В момент, когда такой перворожденный становится… не собой, даже черты лица меняются, словно текут. А ваш грим в последнее время весьма удачен, не так ли?

Грим, который все превозносят до небес. В котором я становлюсь якобы похожей на Риннэлис Тьен.

— Вы мимикрируете. Становитесь максимально похожей на свою героиню. Даже грудь меньше стала.

Тут я все-таки не выдержала и закатила глаза. Мужчины всегда одинаковы, какой бы расы они ни были. Изменения в размере груди — всегда на первом месте в повестке дня. От таких далеко не радужных новостей голова шла кругом. Я даже налила себе воды, чтобы немного прийти в себя.

— Вы пытались заставить меня быть собой… Провоцировали на обычную мою манеру выражать недовольство, — пробормотала я, внезапно поняв, что именно могло двигать Миладом.

— Ну вот, вы теперь еще думаете как положено Риннэлис Тьен. Это уже на самом деле пугает.