Из любви к искусству

ГЛАВА 14

Ларо Анейрин э Аранрод, как всегда прекрасный и невозмутимый, явился на студию одновременно со стражей. «Фиолетовые», кстати говоря, костерили нас и наш сериал как могли, заодно проклиная даже Риннэлис Тьен. Их уже утомили обязательные практически ежедневные визиты на студию, имевшие свойство плавно перетекать в ночные бдения или у нас, или в управе. И фигуристые актрисы, на которых можно было поглазеть в свое удовольствие, уже не компенсировали постоянную переработку. А учитывая, насколько низко котировались в нашей среде работники стражи, бедным борцам за правопорядок не светило ничего, помимо эстетического наслаждения, что окончательно подрывало боевой дух в рядах «фиолетовой» братии.

— Ты желала говорить со мной, — произнес эльф, подойдя ко мне вплотную.

Значит, Мик уже связался с ларо Анейрином, но то ли не успел, то ли не захотел предупреждать меня. Забавная ситуация, на самом деле. Своего покровителя я не предполагала увидеть раньше завтрашнего дня и морально не до конца была готова к встрече.

— Да, ларо Анейрин. Мне действительно нужно с вами поговорить. Чрезвычайно сильно, — произнесла я и прямо посмотрела в глаза того, кто, вполне возможно, приходился мне родственником в каком-нибудь колене.

Эльф едва заметно сжал губы, словно испытывая недовольство, степень которого мне было не под силу определить. Не успела я предположить, что злится ларо Анейрин на меня, как перворожденный взял меня под руку и повел на улицу.

— День выдался тяжелый, тебе нужно поесть, — обронил как бы между прочим Анейрин э Аранрод.

Меня вовсе не приглашали поужинать: просто ставили перед фактом, что вот сейчас я иду с эльфом туда, куда ему угодно. С одной стороны, такое отношение возмущало до глубины души, с другой же, пусть со мной повели себя и не совсем корректно, чего ради возмущаться, если все равно получаю желаемое? Определенно, выдуманная Риннэлис Тьен куда разумней и прагматичней оригинальной версии меня, она вовсе не собиралась устраивать свару, чтобы только восстановить попранное самолюбие. Хотя изначальная Лэйси Уиллер никогда не осмелилась бы заедаться со своим благодетелем, слишком Анейрин э Аранрод был влиятельной персоной, слишком сильно моя карьера и благополучие зависели от милости эльфа.

Ларо Анейрин сам управлял автомобилем. Вообще, он не обладал повадками, которые отличают по-настоящему богатых и влиятельных. Анейрин э Аранрод ездил на дорогой, но не выделяющейся машине, не имел водителя, да и вообще предпочитал вести себя как можно проще. Однако рестораны предпочитал исключительно пятизвездочные, разумеется, мне на радость. Тоже любила хорошую кухню.

Столик эльф не заказывал, но ему и не требовалось: для Анейрина э Аранрода всегда и везде находился свободный столик, место в партере, приглашения… Вроде бы и не мелькал мой благодетель на страницах таблоидов, папарацци о нем то ли не знали вовсе, то ли старательно игнорировали сам факт его существования, но при всем при этом все, кому нужно, о ларо Анейрине прекрасно знали.

Вот и сейчас метрдотель кинулся к нам, едва только заметив в дверях приметную остроухую физиономию, и принялся лебезить изо всех сил. Ларо Анейрин слушал снисходительно, чуть улыбался, но смотрел на пресмыкающегося человека как на прыгающего около ног радостного щенка.

Когда мы с эльфом устроились за столом в отдельном кабинете, ларо Анейрин посмотрел мне прямо в глаза и произнес:

— Рассказывай, девочка.

Вот после такого начала я даже и не сомневалась, что Анейрин э Аранрод прекрасно понимает, что со мной происходит. Внутри начала зарождаться спокойная тихая злость. Я схожу с ума, причем в самом прямом смысле, но эльфу и в голову не пришло ни вмешаться, ни хотя бы объяснить суть творящегося.

— Думаю, это мне стоит попросить вас рассказать, — отозвалась я, с трудом представляя, каким образом удается говорить спокойно, сдержанно и даже вежливо.

— Милад надоумил?

— Отчасти, — обронила я и взяла стакан с водой. Руки требовалось занять, срочно. Тогда будет не слишком заметно, насколько они дрожат.

Эльф вздохнул и накатил глаза.

— Вздорный упрямый мальчишка. Он всегда любил влезать в то, что не имеет к нему ни малейшего отношения.

Из слов своего покровителя я сделала вывод, что ларо Анейрин действительно давным-давно познакомился с Динесом Миладом, к тому же знакомство было достаточно продолжительным. А заодно стало совершенно ясно: кахэ был кем-то достаточно значимым, чтобы фактический глава Соловьев следил за его судьбой.

— Меня интересует вовсе не Милад и не то, что он говорил, — ответила я, пытаясь вернуть разговор в нужно русло. — Я и без его вмешательства поняла бы, что со мной происходит нечто поистине страшное. Я меняюсь, говорю, двигаюсь и даже мыслю иначе. У меня появились провалы в памяти. Отличные поводы, чтобы паниковать, не так ли?

Перворожденный слушал внимательно, даже не пытался перебивать.

— Да, поводы действительно весомые, не стану спорить. И Милад после откровенного разговора сообщил о том, что все дело в эльфийской крови, не так ли? Сказал, что это талант Соловьев, верно?

Я кивнула, подтверждая каждое произнесенное ларо Анейрином слово.

Вошел официант уже с полным подносом какой-то еды. Судя по вычурному виду, эльфийская кухня. Я ее не особо жаловала из принципа: раз уж остроухая родня самоудалилась из жизни моей матери, а, следовательно, и моей, не хотелось иметь ничего общего с любыми аспектами эльфийской культуры.

А мой покровитель, видимо, здесь завсегдатай, раз он даже не сделал заказ, но тут же принесли ужин, причем эльф и не думает возмущаться, стало быть, все пришлось по вкусу.

Разговор продолжился после того, как официант покинул кабинет, едва не согнувшись пополам от желания выразить почтение и желание угодить ларо Анейрину. От такой подобострастности стало даже немного гадко.

— Да, Динес Милад сказал, у меня пробудился талант Соловьев. Станете отрицать?

Эльф покачал головой и принялся нарезать аккуратно и неторопливо свое мясо на тарелке.

Поборники здорового образа жизни на пару с борцами за права животных твердили, будто перворожденные мертвой плоти принципиально не едят и якобы отсюда и невероятно долгая жизнь, и здоровье, и красота. Так вот, вранье все это, Анейрин э Аранрод, один из самых типичных эльфов, словно сошедший со страниц учебника по культурологии, ел мясо как заправский тигр и, судя по выражению лица, получал от этого огромное удовольствие.

— Даже не подумаю, — отозвался эльф тоном того, кому поперек горла любая неискренность, — ложь мне претит. В тебе действительно течет кровь эльфов моего клана. И в тебе действительно проснулся дар Соловьев. Проснулся уже давно, но лишь последние несколько дней имел место сильный всплеск силы, который и привел к частичному замещению личности. В результате Лэйси Уиллер преобразилась в кого-то другого. Это, разумеется, не Риннэлис Тьен как таковая. Нельзя скопировать того, кого никогда не видел.

Каждое слово ларо Анейрина гулко отдавалось во мне как звон колокола. Неужели эльф действительно расскажет всю правду без утайки?

— Ты сама создала образ своей героини, собрав по крохам крупицы информации о ней. Сама создала фантома. Сама им стала. Уже удивительно, ведь в тебе только четверть нашей крови. Еще более удивительно, что преображение оказалось настолько полным, и фантом даже начал брать верх, замещать оригинальную личность. Это признак большого потенциала.

Большой потенциал. Я хотела услышать эти слова по отношению к себе с того момента, как узнала их значение. Теперь мое желание исполнилось, но почему-то радости по этому поводу испытать никак не удавалось.

— Потенциал — это, разумеется, замечательно, — холодно произнесла я, — но, видите ли, мне было бы куда приятней, если бы оригинальная личность ничем и никем не замещалась. К тому же ларо Милад сказал, если я потеряю контроль над этим… процессом, личности могут меняться совершенно хаотично. Подобная ситуация нежелательна.

Эльф с минуту молчал, пристально разглядывая меня. Словно что-то новое могло появиться в моем облике с момента начала нашего разговора.

— Контроль приходит со временем, Лэйси. Со временем и с практикой, разумеется. Практику я обеспечу тебе в полном объеме, можешь не сомневаться, — со спокойно уверенностью властьдержащего произнес Анейрин э Аранрод. — Приступить можем прямо после ужина, у меня. Также нелишним будет, если я официально приму тебя в клан Соловья по праву дара и крови.

Последние слова отозвались во мне первоклассным нервным тиком. Глаз дергался так сильно, что, возможно, это было заметно со стороны. Войти в клан эльфов? Предложение польстило бы кому угодно, но не мне. Моя мать и я были для них всего лишь мусором с грязной кровью, и вот теперь ларо Анейрину взбрело в голову приблизить парию к остроухим небожителям.

— Кажется, ты не спешишь выказывать восторг, — отметил мое равнодушие к определенно радостным новостям Анейрин э Аранрод.

Я не посчитала нужным лукавить.

— Потому что я не испытываю восторга, ларо, — ответила я прямо, хотя и подозревала, что тем самым могу подпортить отношения с покровителем.

На мои слова эльф не выдал никакой реакции, словно рассчитывал именно на такое поведение, на такой ответ. Впрочем, перворожденные всегда выглядели как статуи в музее, разве что двигаются и говорят. Но лица застывшие, будто бы каменные.

— Ты недолюбливаешь эльфов, — констатировал очевидное ларо Анейрин э Аранрод. — Готова контактировать с нами только в плане рабочих вопросов для личной выгоды. Риннэлис Тьен не относилась с предубеждением к представителям других рас, значит, это уже лично твое. Лэйси Уиллер не любит эльфов. Хотя эльфы тебе ничего не сделали, девочка.

Я передернула плечами.

— Разумеется, эльфы мне ничего не сделали. Они просто выкинули куда подальше мою мать, полукровку. И бабка, родившая дочь не пойми от кого с острыми ушами, мыкалась как могла, пытаясь обеспечить себе и ребенку хоть сколько-то приемлемые условия жизни. Я с благодарностью приму вашу помощь в укрощении моего… дара. Но я не хочу становиться бедной родственницей под крылышком эльфийского клана.

У меня не сложилось особенной душевной близости ни с бабкой, ни с матерью, но зато где-то притаилось переданное по наследству чувство, что я просто мусор, о котором дражайшие родственники предпочли забыть.

— Стоит заметить, ты поступаешь не слишком разумно, Лэйси, отказываясь от слишком многих возможностей. Разве ты не хотела именно этого? Я имею в виду признания именно эльфийских родственников.

На лице кляксой расплывалась саркастичная улыбка. Вот об этом я не думала. В какой-то мере я рвалась к успеху действительного из-за деда-эльфа, но это было несколько извращенная жажда признания. Жажда мести.

Хотелось, чтобы однажды, когда я доползу до вожделенной вершины, окажусь на такой высоте, что можно будет в свое удовольствие плевать другим на головы, — тогда мои родственнички-эльфы узнают, кого именно потеряли, узнают, что я преуспела вопреки всему. Без чьей-либо помощи.

Конечно, я сама родилась в относительно благополучной семье, пусть даже родители и развелись в итоге, но мне не пришлось узнать ни нужды, ни пренебрежения окружающих, не приходилось с криком и дракой доказывать, что отец как таковой все-таки есть и меня никто не нагулял… А вот маме пришлось хватить всех этих прелестей жизни внебрачного ребенка сполна: свое детство и юность она провела не в прогрессивной Иллэне, а в куда более патриархальном пригороде, где порядке похлеще, чем несколько веков назад, и каждая тетка, замершая у окна, вправе поливать грязью тех, кто не вписывается в ее крохотные рамки добропорядочности.

— Мне дела нет до признания эльфийских родственников, — честно ответила я. — Столько лет жила без них и дальше намереваюсь продолжать в том же духе. Единственное, чего хочу — совладать с этим так некстати проснувшимся атавизмом, который грозит свести меня с ума.

Тем более, даже если меня действительно официально примут в клан Соловья, обретенные родственнички с гарантией не воспылают ко мне нежной любовью. Для них я буду убожеством, позорным пятном на гербе.

— Клан Соловья богат и влиятелен, — обронил ларо Анейрин. — Присоединиться к нему выгодно. Такие предложения делают невероятно редко, Лэйси.

Можно подумать, меня купишь.

— Мне хватает и того, что заработала собственным трудом. Чужих денег мне не требуется, ларо Анейрин. Клан Соловья прекрасно обойдется без меня, а я, в свою очередь, обойдусь без него. Просто помогите с даром.

Эльф пару минут просто смотрел на меня, будто под микроскопом изучал, честное слово. Чувствовать себя свежеоткрытым микроорганизмом оказалось как-то не слишком приятно.

— Все эти годы ты не казалась мне бескорыстной. Скорее наоборот, деньги ты любишь Лэйси, ведь деньги — это свобода и возможности.

Собственные недостатки никогда не были для меня каким-то особенным секретом. Их я признавала легко и даже примирялась с ними. Никто не идеален, в конце концов.

— Но моя гордость выше моей жажды наживы, — сообщила я на всякий случай, если эльф сам не дошел до истоков моей мотивации. — Мне никогда не стать перворожденной и никогда не сойти за свою среди ваших сородичей, ларо Анейрин. Так что нечего и пробовать.

Вечер прошел продуктивно. В каком-то смысле, разумеется. Хотя Сафире я жизнь определенно попортила, бедняжке пришлось допоздна торчать в загородном особняке с машиной наготове, пока я занималась нелегким делом: отстаивала собственную оригинальность у не вовремя проснувшихся способностей.

Началось все скучно и банально: меня засунули в пустую комнату, в которой звучала нудная музыка, заставили сесть на пол, закрыть глаза и расслабиться. Когда-то я пробовала использовать духовные практики кахэ и старательно медитировала, но в моменты, когда следовало очистить свое сознание от всего мирского и суетного, в образовавшуюся пустоту лезла какая-то дикая пошлятина.

— Нужно осознать самую свою суть, объять ее сознанием, чтобы понять, чего именно пытается лишить тебя проснувшийся дар, — произнес ларо Анейрин в десятый раз за полчаса, которые я пыталась как раз объять необъятное и осознать то, что осознанию, видимо, не подлежало в принципе. — В твоей голове и душе хаос, слишком много желаний и сожалений. Они туманят разум, Лэйси. Эльфов же с самого раннего детства учат отрешаться от всего незначительного и больше внимания уделить космосу, что скрывается внутри, в сознании.

Теперь, по крайней мере, становилось понятно, почему остроухие все сплошь и рядом такие… отмороженные.

— Гармония и покой, Лэйси, гармония и покой, — говорил размеренно и в какой-то мере одухотворенно Анейрин э Аранрод.

Вот только у меня чесалось под лопаткой, мочевой пузырь намекал, что нужно удалиться, в ушах слегка звенело, а эльфийская кухня, кажется, пришлась в желудке не ко двору, и началась тошнота.

— Не вяжется у меня как-то с гармонией и покоем, — честно признала я свое полное поражение в деле осознания собственной индивидуальности. — И… В общем, самоанализ мне тоже никогда не удавался. А можно как-то миновать этот этап? Медитация — точно не мое.

Я открыла один глаз и посмотрела на покровителя. Тот не вздохнул, не выказал никакого неодобрения, но, в целом, выражение лица соответствовало полнейшему расстройству и разочарованию. Я и сама чувствовала себя неважно, особенно представляя, что на следующий день мои глаза может открыть уже кто-то совершенно другой. Эта девушка будет говорить моим голосом, пользоваться моим телом так, как ей заблагорассудится… И, возможно, та, другая, как раз куда лучше меня разберется с космосом в своем сознании и сумеет затормозить процесс смены личностей.

Столько «возможно» за раз, что даже не по себе.

— К моему великому сожалению, Лэйси, без медитации обойтись попросту невозможно, — окончательно добил меня эльф. — Но, видимо, сегодня от тебя ничего не добиться. Попробуй повторить это упражнение перед сном, а теперь можешь ехать домой. Завтра заберу тебя после съемок.

Ноги после этой «медитации» так сильно онемели, что пришлось воспользоваться любезно предложенной помощью ларо Анейрина, который буквально вздернул меня на ноги, подхватив под мышки. Я только шипела и кряхтела: возобновившись, кровообращение принесло бездну неприятных ощущений.

— Позвони матери, поговори с ней, вспомни детство. Попытайся делать то, что ты делала раньше изо дня в день, — раздавал мне советы Анейрин э Аранрод, провожая до дверей. — Попробуй, что ли, Миладу нахамить, как это бывало прежде. Ему полезно лишний раз получить по чересчур раздувшемуся самолюбию, а тебе не лишним будет напомнить себе самой о своей настоящей природе.

Так себе природа, стоит признать, если уж для ее возвращения придется кому-то хамить. Но лучше собственная грубость, чем пришлое совершенство.

Сафира навытяжку ждала в коридоре и заверила Анейрина э Аранрода в своей абсолютной готовности доставить меня к агенту в полной целости и сохранности. Уже начало складываться впечатление, что мои телохранители служат кому угодно, кроме меня. А я — так, охраняемый объект без права голоса.

А утром я открыла глаза в незнакомом месте, в чужой постели и, что характерно, не одна.

Что-то мое альтер-эго вконец распоясалось.

Паника накатила как цунами на прибрежный городишко, грозя колоссальными разрушениями. Усилием воли заставила себя дышать глубоко и размеренно. Истерика точно не поможет. И, вообще, сейчас стоит сосредоточиться на положительных сторонах моего положения, а они наверняка есть.

К примеру, комната чистая, хорошо обставленная, никаких странных запахов не ощущается, значит, есть шанс, что мне этой ночью подвернулся не маньяк и не какой-нибудь ненормальный. Сама я опять же не связана и кроме неизбежного дискомфорта после излишне бурной ночи, никаких неприятных ощущений не испытываю. Это тоже хороший признак.

Оглядевшись, убедилась, что тело под боком одно, судя по развороту плеч, мужское, а еще живое. Дышал неизвестный любовник ровно и размеренно, сжимая в страстном объятии подушку. Лица разглядеть возможности не было, но учитывая неплохой рельеф мышц, я могла смело предположить, что лицо у мужчины тоже окажется вполне приятственным. Да, случайные связи — вещь не самая лучшая, но я еще легко отделалась.

На полу валялись мои вещи, для ночной вылазки другая я оделась демократично, удобно и практично: джинсы, кеды и джемпер. Снимать просто и не мнется. В кармане джинсов обнаружился кошелек и мобильный телефон. Хвала богам, другая я не забыла о таких мелочах, необходимых для нормальной жизни. Хотя она и в прошлый раз ничего не забыла и даже на студию вовремя приехала.

В любом случае, следует как можно скорей собраться и унести ноги, пока любовник не проснулся и не решил продолжить общение. Какую бы форму это общение ни приняло, оно будет исключительно нежелательным.

Двигаться я старалась очень осторожно, даже дышала через раз, но все равно мужчина проснулся.

Потянулся.

Перевернулся…

— Вот же бес, — обреченно простонала я и закрыла лицо руками. Правда, тут же опомнилась, что лучше бы прикрыть грудь: кофту я надеть не успела.

— Уиллер, поздно изображать невинность после всего, что вы со мной делали.

Щадить мои нежные чувства никто не собирался.

— А что я с вами делала? — обреченно спросила я у любовника, пытаясь прикинуть, до каких девиаций могла додуматься другая я.

Спина у него целая и чистая, значит, не порола. Если честно, пройтись по этой лощеной шкуре плеткой я бы не отказалась. Но не судьба.

Мужчина довольно щурился и широко улыбался. Вот уж кого точно все целиком и полностью устраивало в сложившейся ситуации.

— Вот только не нужно делать вид, что память вам внезапно изменила.

Я подхватила с пола кофту, повернулась спиной к собеседнику и поспешно закончила одеваться. Плевать, что деталей туалета не хватает, уже не до таких мелочей. Нужно уносить ноги как можно скорей и как можно дальше, а заодно не помешает привести себя в порядок перед съемками. Кажется, время у меня еще есть.

— Не может изменить то, чего нет, — пробормотала я, прикидывая про себя, сунуть ли лифчик в карман джинсов, сбежать ли в ванную и там надеть этот предмет туалета или — бес с ним! — оставить здесь как трофей Милада.

— В смысле?

Придется все-таки причинить непоправимый ущерб мужскому самолюбию.

— Милад, вы действительно решили, будто я в ясном уме прыгну к вам в постель? — уточнила я у кахэ, на чьей физиономии появилась приятная моему взору озадаченность. Таким он нравился мне самую малость больше.

— Не хотите же вы сказать… — с какой-то совершенно беспомощной детской интонацией пробормотал он и смолк, внимательно меня разглядывая.

Я зло ухмыльнулась и с огромным удовольствие сообщила партнеру по съемкам:

— Вы мало того, что переспали с фальшивой личностью, так еще даже не сообразили, что это не я. Мои искренние поздравления, ларо.

По здравому размышлению, обернулось все не так ужасно, как могло бы. Не маньяк, не маргинал, не незнакомец, с которым, возможно, еще и объясняться бы пришлось. И, хвала богам, не Хитам каэ Неро! Милад в курсе моих проблем и будет помалкивать, учитывая, что его поведение можно вообще расценить как использование беспомощного состояния.

— Я искренне извиняюсь, — как будто бы даже смутился после моих слов. По крайней мере, взгляд отвел и словно сник. — Мне и в голову не могло прийти… Скажем так, ваша субличность весьма достоверна и убедительна.

О да, а мужчина с огромным удовольствием поверит в то, во что поверить хочет. К примеру, что женщина желает разделить с ним постель. Что же, я хотела получить рычаг давления? Я его получила. Может быть, с похотью и не сложилось так, как требовалось, но вина — тоже неплохо.

Вот так и буду себя успокаивать.

Осознав, что, по сути, с женщиной, которая находится в его комнате, его ничего не связывает, Динес Милад потерял обычную спесь, к которой я за время совместной работы успела привыкнуть. Он даже с постели встал, стыдливо прикрываясь простыней, чтобы, не приведи боги, я не узрела некие его стратегические места.

— Вам есть чего стесняться? — с откровенным сарказмом в голосе осведомилась я и из вредности начала разглядывать мужчину так пристально, как только могла. — Вы скрываете какой-то… дефект, ларо Милад?

Возмущению кахэ не было никаких пределов.

— У меня все в полном порядке! Просто не привык демонстрировать тело при… посторонних.

Вот это новость! Я не выдержала и рассмеялась.

— То есть спать с посторонними — вы можете. Здесь все в порядке. Но вот голышом по комнате пройтись — все, никак невозможно.

Кахэ едва не зашипел на меня.

— Тут совершенно другое! С вами у меня ничего не было! Я только думал, что был с вами этой ночью! Словом, вам просто не понять все гармоничное хитросплетение обычаев моего народа! И, видимо, концепция стыда вам тоже неподвластна.

Мой-не мой любовник едва не лопался от возмущения. Вот же презабавная ситуация: пострадавшей стороной вроде как являюсь я, моим телом воспользовались без спроса, а страдает как будто больше Милад.

— Уж простите, что все эти устаревшие ханжеские измышления на тему морали, которые вы, кахэ, так сильно обожаете, меня ни капли не трогают, — фыркнула я и все-таки зашла в ванную. Лучше все-таки закончить свой туалет по всем правилам.

— Если что, я действительно даже предположить не мог, что имею дело не с вами и что вы окажетесь настолько сильно против, — донеслось из-за закрытой двери. — Разницы в поведении не было практически никакой! О, предки… Мне действительно крайне неловко.

Тут я все-таки не смогла сдержаться и захохотала в голос. Потому что ничего настолько глупого мне слышать еще не доводилось. Ситуация становилась все более и более нелепой.

— Ничего более подходящего ляпнуть не могли, Милад? — крикнула я, наспех собирая волосы в короткую косу.

Когда я вернулась в комнату, оказалось, кахэ уже успел полностью одеться.

— Опыта не хватает, — озадаченно отозвался Милад. — Не приходился прежде оказываться в подобных ситуациях.

Думаю, выражение крайнего скептицизма на моем лице сказало все куда лучше слов.

— Нет, я не давал обет безбрачия, — поспешно пояснил южанин. — И ваше альтер-эго не лишило меня невинности. Но никогда, проснувшись поутру, любовница не сообщала мне, будто вообще плохо понимает, что произошло, и она не принимала участия во всем произошедшем. Можете, разумеется, не верить, но для меня это в некотором роде шок.

Звучало еще более забавно.

— Уиллер, пожалуйста, не надо так мерзко улыбаться, у меня от вашей гримасы мурашки по спине бегут. Вас подвезти?

Очень хотелось послать Милада куда подальше, но потом я прикинула, что будет куда лучше, если меня действительно подвезет коллега. Он хотя бы точно не маньяк. Да и такси все равно придется ждать какое-то время.

— Подвезите. Должны же вы как-то расплатиться за свою редкостную недогадливость, не так ли? — милостиво дала я позволение оказать мне услугу. — И, надеюсь, у вас хватит ума ни с кем не делиться подробностями сегодняшней ночи? Боюсь, это испортит наши рабочие отношения и негативно отразится на репутации. И вашей, и моей.

Милад вздохнул и потянулся за своей рубашкой.

— Вы же… Словом, мне показалось, вы начали проявлять ко мне интерес, — пробормотал он.

— Я притворялась.

— Ладно.

Хотелось найти того идиота, который писал нам нынешние диалоги, и объяснить, что так как бы нельзя. Вот только я сильно сомневалась, что даже боги принимали участие в произошедшем идиотизме. Сами отлично справились.

В дом Мика удалось прокрасться незамеченной. Возможно, даже не придется ни перед кем объясняться, куда меня бесы понесли посреди ночи. Ладно, агент — поорет и забудет. Живая, здоровая, явилась целиком, не потеряв части тела по дороге — ну вот и славно. А вот жены Мика из меня правду будут вытрясать вместе с душой.

В то время, как я бы как раз хотела сохранить эпизод с Миладом в секрете. Желательно, до конца жизни. В идеале… до конца света.

Почему другая я решила, что лучше всего переспать именно с кахэ? Неужели не было иных кандидатур… Хотя да, в сложившейся ситуации Милад оказался действительно самым доминирующим мужчиной, если не считать Анейрина э Аранрода. Вот уж с кем бы я точно не хотела проснуться поутру, красив как божество, вот только… Нет, все-таки воспринимать его в качестве потенциального любовника мое сознание упорно не желало.

Правда, совсем все утаить не удалось, потому что… кое-кто, якобы высокомерный, сдержанный и, вообще, не мужчина — кремень, перестарался и дал себе волю.

— Лэйси, дорогая моя, да у тебя на шее… засос, — сообщила мне озадаченно Гайда, вставшая пораньше специально, чтобы накормить меня горячим завтраком.

Я омлетом поперхнулась от такой замечательной новости. За это кахэ еще придется очень долго оправдываться.

— Как совершеннолетняя дееспособная женщина имею право на небольшие приключения, — отозвалась я, как только снова смогла дышать. Вот так можно в прямом смысле умереть от шока.

Подруга нахмурилась и сказала достаточно мрачно, чтобы я занервничала:

— Кажется, когда ты вчера вернулась от ларо Анейрина, ничего не было.

Дилемма. Если сказать, что было — Гайда подумает, что мои многолетние отношения с покровителем перешли все-таки в горизонтальную плоскость. Не самая большая новость на самом деле, как и не самая большая трагедия. Но все равно поддерживать эту легенду у меня не выйдет.

А если сказать, что от эльфа я вернулась без этой метки, что тогда предположит Гайда?

И почему мне только не пришло в голову рассмотреть себя как следует в зеркале? Собиралась, конечно, наспех, но где были мои глаза?!

— Слушай, если это Мик… — продолжила тем временем орчанка. — То ничего страшного, я пойму. Девочки — тоже. Это даже хорошо. Жалко, конечно, что по отношению к Ясмин все будет не очень красиво…

Вот от такого сюжетного твиста я едва со стула не упала.

— Постой-постой-постой! Ты что несешь, скажи на милость?! — ужаснулась я тому, какое развитие событий предположила подруга.

Разумеется, я хорошо относилась к Мику, обожала всех его жен и ни в коем разе не осуждала их семейную модель. Но не осуждать и принимать — суть две большие разницы! Я родилась в моногамной культуре и точно не хотела входить в орочью семью.

— Мик тут вообще не причем! — поспешно выпалила я. — Даже близко не стоял! Я его вообще как мужчину не воспринимаю и никогда в жизни не думала о том, чтобы выйти за него замуж!

Кажется, прозвучало излишне громко и испуганно. Но, по крайней мере, у сложилось впечатление, что Гайда поверила и более ратовать за введение меня в дружную полигамную семью не станет. Хорошо бы, если так. И обижать никого не хочется, но орки меня в плане партнеров никогда в жизни не привлекали, слишком уж… крупные. Я и людей-то мощного телосложения не считала привлекательными, а уж тут…

— Ну, положим, мой муж тут действительно не отличился, — задумчиво протянула орчанка и хитро прищурилась. — Тогда, когда и с кем ты успела, дорогуша? Ну не о косяк же билась, в самом деле. И в истории про комаров тоже не поверю.