Из любви к искусству

ГЛАВА 11

В квартиру Мика я вернулась в крайне расстроенных чувствах. Давно уже не чувствовала себя настолько подавленной. Да еще и Сафира донимала всю дорогу, пытаясь вызнать, что именно происходит. Словно бы я сама хоть на гран понимала суть происходящего. Одно стало совершенно ясно: по какой-то таинственной причине ларо Анейрин э Аранрод уделяет мне слишком много явно незаслуженного внимания. И это уже не просто странно, но и опасно. Как говорится, подальше от короля — поближе к кухне.

Стоило только переступить порог, как меня взяла в оборот Гайда, тут же решившая, что бедную девочку срочно нужно накормить. Проще было согласиться и благодарить втихомолку эльфийский обмен веществ, чем объяснять хлебосольной орчанке, что кусок в горло может просто не полезть от всех переживаний.

Говорить о подслушанном разговоре я не стала, нужды не было: наверняка Сафира на меня тут же настучит моему агенту. Как минимум из-за расовой солидарности. Но в целом я и не была против, чужое мнение относительно всего творящегося бардака не помешает точно. А то голова уже кругом.

Но почему же, по мнению кахэ, я должна непременно сойти с ума? Ларо Анейрин потом отрицал, это верно, однако как-то… ну не как вообще невозможный факт, а как то, чего он лично не допустит. И так странно Милад говорил о моих нынешних актерских успехах. Тут и в самом деле рехнешься.

— Кушай, дорогая, кушай, — приговаривала Гайда, — совсем тебя заездили с этими твоими съемками. Тощая как скелет, на лице одни глаза светятся. Сказала бы, что лучше бы замуж вышла, но эти ваши браки… Попадется какой-нибудь гаденыш — и одна ведь не справишься.

Такое отношение к неоркскому браку у подруги меня исключительно радовало. Не хватало только, чтобы меня наставляли на путь истинный в стиле моей драгоценной мамочки. «Ах, дорогая, твою красоту боги дали тебе не зря! Найди себе, наконец, достойного мужа и не повторяй моих ошибок, не ведись на большие перспективы! Они имеют свойство обращаться в ничто. Выбери мужчину, который уже чего-то добился».

Вот «свойство обращаться в ничто» — это про моего биологического отца. Младший сын в уважаемом семействе Уиллер, состоятельном, пусть и без титула, не из эролской старой знати. Семья моего папочки на удивление легко отнеслась к браку с полукровкой, дочерью неизвестного отца, думаю, дед с бабкой изначально подозревали, что папочка тот еще подарок, вот и махнули рукой на скандальную выходку отпрыска. К несчастью моей мамочки многообещающий молодой человек, как показала жизнь, мог стать разве что светским львом, но даже тут не преуспел, понемногу начиная злоупотреблять всем, чем только можно, от скуки и… вот даже не берусь предполагать, что еще заставило моего папашу пуститься во все тяжкие. Мамочка осознала масштаб проблемы достаточно быстро, подала на развод, отсудила приличные алименты у пока еще окончательно не поиздержавшегося отца и, схватив меня в охапку, сбежала в новую жизнь и новый брак. Как миссис Уиллер, пусть и уже разведенная, матушка стала пользоваться куда большим спросом на брачном рынке. Я… Ну, я была явно не самым приятным бонусом, но и не особо тяготила ее. И когда Леона Уиллер шествовала по проходу к своему новому жениху, не самому молодому, но весьма респектабельному барону Кеннету Хорну, я семенила впереди с корзинкой цветов. Отчим относился ко мне ровно, доброжелательно, но без излишней приязни. Однако через десять лет, когда барон, чистокровный человек, постарел, мама развелась и снова отправилась на поиски мужа. Третий был смеском, так что оставалось надеяться на более долгие семейные отношения.

— И то правда. Сейчас мужчины пошли кошмарные. В кого ни плюнь — сплошь гаденыши, — поддакивала я и старательно пережевывала стряпню орчанки.

— Вот-вот, — согласилась орчанка с довольной улыбкой. — Нам-то с девочками повезло, да еще как. У нас Мик есть. Он замечательный. Второго такого и не найти.

Я тактично хмыкнула, не став заикаться про то, что Мик может быть таким замечательным в том числе и из инстинкта самосохранения, который, как известно, на порядок сильней инстинкта размножения.

Мик вернулся домой спустя полчаса после моего приезда, и казался не то чтобы расстроенным, но очевидно озадаченным.

— Что-то на работе? — тут же забеспокоилась Гайда, ставя и перед супругом какое-то ужасно нажористое рагу.

— Да так, ничего серьезного, — отмахнулся орк и как-то уж очень расстроенно вздохнул, противореча собственным словам.

Такое настроение агента мне было только на руку: когда в душе Мика царил раздрай, его можно было расспрашивать фактически о чем угодно — выбалтывал все, что только хотел узнать собеседник.

— Мик, понимаю, спустя несколько лет вопрос прозвучит глупо… но кто такой все-таки ларо Анейрин? Ну, помимо того, что владелец фабрик, заводов, газет и прочего?

Стоило, наверное, сразу попытаться разобраться, с кем связалась, едва только получила предложение, от которого невозможно отказаться, но договор с Анейрином э Аранродом показался настолько простым и необременительным… В общем, в мою пустую голову так и не постучала эта здравая мысль. Вообще со здравыми мыслями у меня по жизни как-то не срастается.

— Хм… Странно, что ты вот так вдруг озадачилась. Он из клана Соловья, слышала о таком? А, нет, по глазам вижу, что не слышала.

Разумеется, эльфийские кланы не входили в круг моих интересов. Да, я на четверть эльф, но на чистокровных перворожденных мне как-то всю жизнь было глубоко плевать. Они смесков не особенно жалуют, если не сказать больше, да и моя остроухая родня как-то не выказывала интереса ни к маменьке, ни уж тем более ко мне.

— Ну, вот из эльфов кто на чем повернут, а Соловьи — они на искусстве во всех его проявлениях. Поэтому иногда и выбираются за пределы своего государства, чтобы нести свет этого самого искусства в серые неэльфийские массы. Ларо Анейрин как раз из таких вот благотворителей. Ничего подозрительного и уж тем более криминального.

Если бы. Вот с криминальным-то может тут действительно связей нет, а насчет подозрительного Мик ой как не прав.

— А почему он на том показе выбрал меня? — продолжила расспросы я под недоуменными взглядами Мика и Гайды. — Как думаешь?

Агент, кажется, совсем растерялся.

— Ну как тебя можно было не выбрать-то? — спросил он озадаченно. — Ты же красотка, каких поискать. К тому же нечистокровная, значит, вложение долгоиграющее. Ты чего это? В самобичевание ударилась?

Да, я предпочитал думать о себе сугубо хорошо, пусть и с определенной долей самокритичности, но хорошо. Однако это вовсе не мешало осознать, что на том судьбоносном показе я была не единственной красивой девушкой с примесью нелюдских кровей. Если быть совсем уж честной, имелись там модели и поэффектней. И все-таки Анейрин э Аранрод выбрал именно меня.

У него должна была иметься на это какая-то веская причина. У таких, как ларо Анейрин, всегда и на все есть веская причина, иначе просто не бывает.

— Никакого самобичевания. Вот только странно все это. И Динес Милад, к примеру, тоже не понимает, что же такого во мне нашел ларо Анейрин. Совершенно не понимает. К слову, похоже, они были знакомы и раньше, причем хорошо.

Видимо, Сафира не успела еще ничего доложить, потому что глаза орка округлились в изумлении.

И это я еще не упоминала о своих подозрениях относительно причин приезда Милада в Эрол.

— Как вообще эти двое… Впрочем, неважно. Выкладывай.

Гайда кивнула и устроилась напротив, тоже готовясь слушать увлекательный рассказ из жизни актеров. К концу моего повествования орки казались изрядно озадаченными.

— Как-то странно все закручивается, — покачал головой мой агент. — Кажется, это уже не твоя паранойя вовсе, а правда какая-то мутная история.

Хорошо, когда с агентом отношения сложились и тебе верят. Бывает совсем иначе, уж мне ли не знать. Но ларо Анейрин в итоге подобрал мне в няньки агента действительно хорошего, и не только в профессиональном смысле. Вот только, выбирая между моими интересами и интересами ларо Анейрина э Аранрода, Мик наверняка предпочтет обеспеченного благодетеля. На это даже обижаться не выходило. Жизнь — она такая жизнь.

— А я о чем?

Вздох вышел, пожалуй, слишком уж мелодраматичный, наигранный даже, можно сказать, но по-другому почему-то не получилось. Не зря меня, наверное, за глаза называют королевой драмы, и это уж точно не о моих способностях в плане драматической игры.

— Но ларо Анейрин к тебе действительно хорошо относится.

В последнем я даже и не сомневалась, вот только у него не имелось для этого в достаточной мере веских причин.

— Вот это, пожалуй, и смущает больше всего. Раньше повода задуматься не было, а вот теперь ума не приложу.

Загадка не то чтоб совсем сильно пугала, но все-таки изрядно нервировала.

— Ну ты же эльф на четверть.

Я закатила глаза.

— Мик, ты прямо как маленький. Эльфы даже полукровками своими обычно брезгуют, предпочитают делать вид, что ничего и не было. А я вообще квартеронка. У меня даже уши круглые, не то что у матушки. Скорее уж четверть эльфийской крови в венах для ларо Анейрина — повод обходить меня десятой дорогой.

Орк как будто призадумался. Ну да, у его народа дети от смешанных союзов не считались чем-то позорным, их принимали на равных с чистокровными. Перворожденные таким либерализмом не отличались вовсе.

— Может, ларо Анейрин из твоей остроухой родни и у них что-то там такое проснулось? Ну, голос крови или еще что?

Я начала нервно смеяться.

— Да чего ради? И даже если вдруг случилось нечто подобное, то с чего бы начинать с меня, а не с моей мамочки, которая полукровка и на эльфа очень похожа? Честное слово, ее даже иногда на полном серьезе принимают за одну из перворожденных. В общем…

Гайда хмыкнула.

— Остроухим иногда хочется оторвать эти их уши. Как можно вот так взять — и оставить без поддержки собственного ребенка? Ну и что, если незаконнорожденный? Не древность, в конце концов, когда за прелюбодеяние камнями побивали.

Я только рукой махнула.

— Да мелочи, честное слово. Мать моя как-то выжила и даже неплохо устроилась без своего папаши. У меня вон тоже все хорошо и даже немного лучше. Вот кахэ куда хуже. Милад уже достал меня со своей высокоморальностью. Его послушать, так я в киноиндустрию пришла не из модельного бизнеса, а с панели.

Гайда и Мик мне искренне посочувствовали и в два голоса принялись убеждать, что Динес Милад — просто заносчивый самовлюбленный сноб и редкостный ханжа. Самое смешное, что приличная орчанка и не подумала бы раздеваться перед камерой, а опять-таки приличный орк не стал бы жениться на ком-то, кто так откровенно демонстрировал свое тело на потребу публике. Но предъявлять свои культурные стандарты ко мне никто, разумеется, и не собирался. Особенно в свете того, что на мне Мик, собственно говоря, деньги зарабатывает.

Карима и Джуман вернулись как раз к тому моменту, когда Гайда по пятому кругу проклинала кахэ, и полностью поддержали ее негодование.

И все-таки, почему я стала такой уж ценной для ларо Анейрина э Аранрода? Непонятно.

На следующий день я предвкушала сцены с Миладом и перебранку с ним же. Без ругани мы наверняка никак не обойдемся, тут и сомнений быть не могло.

— Ларэ, давайте в этот раз без стула, хорошо? — почти жалобно попросила Сафира, оглядываясь по сторонам.

Дойти до гримерки удалось без столкновения с Динесом Миладом. Наверное, он Марте Харт мозг сжирает, рассказывая, как именно должна вести себя приличная молодая женщина. Вот пусть так и дальше продолжается. А мне его морали до беса.

— Как получится, Сафира, как получится. Порой такую рожу видишь, что только стулом по ней и бить.

Орчанка неопределенно хмыкнула, словно моя теория ей не совсем по душе.

Милад в конечном итоге ко мне все-таки вломился, причем едва не в обнимку с изрядно озадаченным Николсоном. Судя по перекошенной далеко не счастьем физиономии последнего, наши две главные звезды не успели подружиться, как можно было предположить из их совместного визита, просто южанину зачем-то понадобился еще один свидетель разговора. Может, думал, при Николсоне я со стульями наперевес драться постесняюсь. Если так, то зря надеется, публика при скандале меня никогда особо и не смущала даже в малости, скорее уж азарта добавляла.

— Как ваше здоровье, Уиллер? — с едва проскользнувшей в голосе издевкой поинтересовался южанин и встал чуть в стороне, причем так, чтобы в случае нападения на линии удара оказался Николсон.

— Здорова как стадо быков. Не вашими молитвами, разумеется, — сухо отозвалась я, позволяя наносить на себя грим. Один из самых приятных моментов в подготовке к съемкам, как по мне. Когда наносят грим, я становлюсь не собой, кем-то другим, а теперь так еще и персоной куда более значимой, чем Лэйси Уиллер может когда-нибудь стать.

Николсон едва слышно хмыкнул, отдав должное моей колкой остроте, зато Динес Милад сохранил совершеннейшую невозмутимость. Вполне в его духе, стоит сказать. Хотя чему удивляться? Он ведь ляпнул очередную гадость не потому, что действительно потянуло поязвить, я спинным мозгом чуяла: у кахэ сейчас имелась какая-то другая причина для хамства. Быть может, у него и раньше она имелась?

Интуиция моя — так себе дар, то орет как неисправная сирена, то молчит как убитая. Сейчас была как раз первая стадия.

— Ну, почему же вдруг не моими? Я ведь так сильно беспокоюсь о вашем здоровье, можно сказать, молюсь денно и нощно. Кто же станет украшать наш сериал, если с вами что-то случится?

Это уже была целенаправленная атака на больное место: я начинала беситься, когда в контексте именно этого проекта говорили про красоту, и об этом знали, наверное, даже тараканы в кафетерии. И пусть не завирают, что их там нет.

Я уже хотела повернуться и наговорить приставшему, как банный лист к заднице, коллеге все нехорошее, что о нем думаю… Но стоило открыть рот — как кто-то заорал. Громко так, надрывно.

Милад коротко выругался и вылетел из моей гримерки. Следом за ним ломанулся со всех ног и Николсон, уж не знаю зачем.

— Хоть бы на этот раз Мортон, — пробормотала я.

Гримерша и Сафира одновременно возмущенно охнули и уставились на меня со всем возможным осуждением.

— Ну, чего смотрите? Все равно же кого-то на тот свет спровадили, а с Мортоном хотя бы все сцены уже отсняты, замену не придется искать.

Ну, что поделать, если я не столько добра, сколько практична? А Грегу я, тем более, не симпатизирую ни капли.

— Что… — начала вопрос гримерша, но я махнула рукой.

— Просто закончите со мной — и пойдемте посмотрим. Вся эта круговерть с убийствами стала такой повседневной, что не удивлюсь, если Сэм не прервет съемки из-за очередного покойника.

Вышла наружу уже в дознавательской мантии старинного образца и в полном гриме, призванном сделать из меня Риннэлис Тьен. Так воспринимать происходящее оказалось куда как проще. Это не Лэйси Уиллер шла по коридору в скоплении людей, вовсе нет. Это шла она, Риннэлис Тьен, ее не мутило от вида крови, она не паниковала из-за трупов, воплощенная холодность и сдержанность. Начало казаться, что даже сердце вдруг стало биться в другом ритме, спокойном и размеренным как стук метронома.

— Что случилось? — спросила я у торчащего чуть поодаль от основной толпы Николсона. Лесли был бледен, как покойник, и смотрел как будто внутрь себя.

— Что?.. — растерянно спросил он, уставившись на меня. Потом кивнул как будто бы своим мыслям. — А… Там Мортон. Грег Мортон с перерезанным горлом. Это уже совсем не весело. Совсем. Я уволиться хочу.

Уволится он, как же. Подозреваю, что и для него неустойка будет неподъемной ношей, пусть гонорары у Николсона обычно не чета моим. Хотя за эту роль я получила гонорар равноценный тому, что получил и мой более именитый коллега.

— Попробуйте, — пожала я плечами и начала пробираться к телу.

Зачем? Самой хотелось бы знать. Просто почему-то мне нужно было подойти и увидеть все собственными глазами.

Толпа передо мной неохотно, но все же расступалась, и добраться до тела удалось без особого труда.

Мортон обнаружился в нише. Так себе схрон, найдут при первой же уборке. Вот и нашли, собственно говоря. Значит, задачи спрятать и не было. Просто способ немного выиграть время, чтобы никто не связал убийцу и преступление. На самом деле Мортона оставили едва ли не на виду. Еще одна демонстрация не пойми чего.

К телу я подошла вплотную и присела на корточки, автоматически подобрав полы мантии. Удобная на самом деле одежда, если уметь носить, пусть сейчас так и не считают.

Лицо покойника искажала гримаса ужаса и непонимания. На руках были ссадины, а под ногти словно что-то забилось. Можно понадеяться, что это кожа убийцы… Но ведь маловероятно. Если бы преступник был идиотом — его бы уже давно взяли эти два горе-дознавателя. Кстати, где их вообще бесы носят?

К телу уже никто не лез, трогать ничего вокруг не пытались, словом, научился народ, как вести себя на месте преступления. Да и вообще вплотную подбираться к трупу никто не пытался: это уже и не новость, на самом деле, все, кому нужно было, на мертвецов насмотрелись во всех ракурсах.

— Кто-нибудь стражу вызвал? — деловым тоном спросила я, оглядев внимательно всех собравшихся.

— А чего их вызывать, все равно где-то здесь шляются, — пробормотал кто-то позади меня.

Лично меня такое положение вещей совершенно не устраивало. Следовало как можно скорее озаботиться сохранностью места преступления… хотя какое это место преступления, в самом деле? Просто место обнаружения тела, не более того. Слишком мало крови, а у Мортона должно было из горла буквально хлестать, повреждена как минимум сонная артерия. Точнее позже эксперты скажут.

— Уиллер, а ну прочь от трупа! — воскликнул кто-то.

Только когда меня за плечо оттащили в сторону от покойника, сообразила, что говорил Милад и мне притом. Как-то фамилия Уиллер…

— Я ни к чему не прикасалась, положение тела не меняла, — процедила я, выворачиваясь из захвата.

Кахэ смотрел на меня пристально, не мигая, совершенно по-змеиному. Я уставилась на него ровно также.

— Почему вы на меня так уставились? — осведомилась я с подозрением. — Лицо испачкала?

Милад покачал головой.

— Если и испачкали, разве что гримом. Кстати, сегодня он у вас особенно удачно лег, органично. Жаль, если съемок сегодня так и не будет.

Я хмыкнула и пожала плечами. На самом деле, я наверняка расстроюсь, если сегодня не удастся поработать, но говорить что-то подобное вслух — верный повод попасть на первые строчки списка подозреваемых или, как минимум, прослыть психопаткой. Ни то, ни другое мне было совершенно не нужно.

— Грим можно будет повторить, — отозвалась я прохладно. — А смерть нужно уважать. Вам ли не знать?

Убить кахэ хотелось все сильней и сильней, но почему-то злость ощущалась чем-то холодным, почти веселым. Милад так упорно пытался вывести меня из себя. Зачем? Не ради удовольствия же? Он вел себя действительно странно.

— Намекаете на мой… титул? — фыркнул южанин, чуть наклонив голову на бок. Словно диковинную зверушку разглядывает, честное слово. — Каэ Неро проболтался, не иначе. У него язык всегда был без костей.

Я посмотрела на кахэ совершенно бесстрастно.

— Как знать.

Стражники набежали как тараканы изо всех щелей. Суетились, метались из угла в угол, принялись протоколировать все подряд, собирать улики. Конечно, это очень полезно изображать бурную деятельность, когда столько всего проспали.

Мы с Сафирой стояли поодаль и наблюдали за возней «фиолетовых».

— Верх непрофессионализма, — проворчала я и тяжело вздохнула. — Вряд ли им удастся в конечном итоге схватить убийцу. Скорее уж, он раньше перебьет весь актерский состав. Кстати, Сафира, ты отметила, что не пострадал никто из обслуги? Да и гримеры, костюмеры, сценаристы… Словом, под удар попадают исключительно актеры. Кажется, это несколько странно.

Орчанка старательно поддакивала, но мне было совершенно ясно: Сафиру не особенно интересует вся история с убийствами на студии. Единственная задача, которая ее беспокоила — моя безопасность. Наверное, оно и к лучшему.

— Вы верно подметили, ларэ Уиллер, — возник передо мной как бес из табакерки каэ Неро. А ведь только недавно его Милад вспоминал.

И вообще, откуда только оборотня демоны принесли?

— Вы что здесь делаете, каэ Неро? Вы не мой телохранитель, а Милада. Приблизитесь ко мне — добьюсь судебного запрета, будете обходить меня десятой дорогой. И новый клиент вас с огромным удовольствием уволит, так как следовать за ним сюда, на студию, у вас не выйдет.

Пантера довольно усмехнулся от уха до уха.

— Да не станете вы заморачиваться, ларэ Уиллер. Характер у вас не тот, чтобы по судам бегать. Все больше стращаете. Так что из студии вы меня не вытурите. И ларо Милад вполне доволен моей работой и моим профессионализмом, если что.

Сафира не сдержалась и выругалась, а вот мне удалось смолчать, хотя было совершенно очевидно: охранник Динесу Миладу нужен примерно как рыбе зонтик. Он же Рука Смерти, в конце концов, уж кто-кто, а такой о себе позаботиться точно может.

— Мои соболезнования ларо Миладу, — хмыкнула я и отвернулась. Общаться с оборотнем не было ни причин, ни желания.

К несчастью, каэ Неро поболтать желал, да еще как.

— Вы, кажется, успели привыкнуть к виду трупов? — с насмешкой спросил Хитам каэ Неро и подошел непростительно близко, почти вплотную.

Я воспользовалась своим шансом и, под прикрытием длинного подола, пнула нахала под коленку. Тот зашипел от боли и посмотрел с обидой.

— Ну, зачем же так жестоко, ларэ? Я же к вам со всей душою… И все-таки, больше не мутит из-за покойников?

Пожала плечами и отвернулась.

— Учитывая количество обнаруженных мертвых тел здесь, на студии, немудрено, — отозвалась я. — Прошу меня простить, я должна идти.

В превентивных целях в гримерке пошвыряла вещи в стену, чтобы спустить пар. Снаряды выбирала старательно, со всем возможным тщанием, чтобы грохот из коридора был не слишком слышен. К примеру, пришлись кстати диванные подушки.

Сафира наблюдала за мной из дальнего угла и молчала ровно до тех пор, пока я не перестала наводить беспорядок.

— Вам настолько неприятен тот оборотень, каэ Неро? — спросила орчанка, когда посчитала, что я готова вести конструктивный диалог и не сделаю ее своей следующей мишенью для снарядов.

Я слегка озадачилась.

— Пожалуй, да, он мне до крайности неприятен. В особенности в статусе телохранителя Динеса Милада. Телохранитель, в самом деле… Зачем на самом деле каэ Неро на этот раз наняли, вот в чем вопрос…

Сафира на меня почему-то так уставилась… С чего вообще на всех сегодня напала охота разглядывать меня?

— Грим поплыл? — на всякий случай уточнила я, морально готовясь к тому, что придется снова что-то поправлять. Ну, или вообще снимать с лица все это безобразие, что-то Сэм не спешит созывать всех на съемочную площадку, вероятно, не стоит рассчитывать, что он рискнет работать сегодня, слишком уж боится выглядеть подозрительно в чужих глазах.

— Нет-нет, — замахала руками Сафира, — с гримом все просто отлично, не сомневайтесь!

Уже легче.

— Так что не так? Прическа растрепалась?

Для съемок мне крепили несколько шиньонов и собирали их в благообразный пучок, с которым Риннэлис Тьен часто изображали на портретах.

— Нет, все идеально, ларэ, — поспешно заверила телохранительница. И совершенно ни в чем меня убедила.

Ведь что-то было совершенно точно не идеально и, даже более того, совершенно не в порядке! Иначе чего ради все так странно смотрят на меня и как будто узоры на лице ищут. Более чем странно.

— Может, тогда стоит попросить ларо Милада, чтобы он… хм… ну, не брал с собой каэ Неро. Ведь он вам так неприятен.

Я нервно хохотнула.

— Боги всемилостивые, как ты себе это представляешь? «Ларо Милад, пожалуйста, не берите на студию своего нового телохранителя, потому что он меня чрезвычайно сильно раздражает».

Как по мне, звучало до зубовного скрежета нелепо. Судя по тому, как скривилось лицо Сафиры, услышанное и ее целиком и полностью не устраивало.

— Но зачем вам вообще как-то объяснять свое желание? — поинтересовалась орчанка. Выглядела она совсем уж озадаченно. — Просто потребуйте. Покричите. Устройте настоящий скандал, как это вы можете. Думаю, ларо Дрэйк предпочтет ублажить вас, чем выяснять отношения.

Идея показалась мне не то чтобы совсем неудачной… Просто подходящего настроения для доброй ссоры не было. Запала не хватало.

— Да не хочется что-то в очередной раз доставать старину Сэма. У него и без того дел навалом, как и поводов для переживаний. Не хочется ему еще больше жизнь осложнять.

Кажется, после такого вот объяснения Сафира испытала настоящий шок. Смотрела она на меня действительно потрясенно, словно бы не верила собственным ушам. Боги всемилостивые… Ну, подумаешь, я раз в жизни решила проявить тактичность. Это не болезнь и это не заразно. Просто не хочется скандалить сегодня. Вот и все.

— Э… Ну ладно, — явно «подавилась» таким объяснением телохранительница, а потом вообще отпросилась в туалет. Якобы очень нужно.

Да уж, тоже, видимо, профессионал высокого класса. Бросать охраняемый объект вот так — это же бес знает насколько безответственно. Что же за патологическое невезение у меня такое? Что ни охранник — все редкостная бестолочь.

И ведь самое смешное, в моей гримерке была собственная уборная, но нет, Сафира, выпучив глаза, полетела куда-то в другое место, причем сжимая в руке мобильный телефон. То есть, наверное, действительно было надо, но тянул орчанку прочь от меня далеко не зов природы. Ну и кому же она решила на меня настучать, и что именно она так жаждет поведать? Оставалось надеяться, что Мику.

Стоило только Сафире скрыться за дверью, как в гримерку просочился Милад, серьезный и деловитый как пчела.

— Извольте выйти, — хмыкнула я и демонстративно отвернулась. — У меня нет ни времени, ни желания вести с вами светские беседы.

Чтобы создать иллюзию своей полной занятости, я схватила со столика сценарий и принялась его читать. Старательно и увлеченно, старательно игнорируя незваного визитера. Да, не стоило всерьез надеяться, что Милад увидит, что его игнорируют, обидится и уйдет. Но попробовать все-таки не мешало.

— Может, уделите мне четверть часа, Уиллер? Уверен, если сегодня вы не прочтете сценарий, ничего не изменится. Дрэйк уже дал отбой, отпустил всех по домам и пошел пить.

Очень забавная характеристика сложившейся ситуации.

— Ну, хотя бы кто-то помянет Мортона, — отозвалась я, но сценарий из рук не выпустила. — Выйдите, мне нужно переодеться и снять грим.

Кахэ хмыкнул и с откровенным сарказмом напомнил:

— Один общий наш знакомый заверил, что вы безо всякого дискомфорта переодеваетесь в присутствии посторонних. Впрочем, я не возражаю, если вы удалитесь за ширму.

Каэ Неро отличается крайней степенью болтливости. И с этим следует что-то делать.

— Мне почему-то казалось, моральные принципы не позволяют вам вести себя настолько… фривольно, — произнесла я, не двигаясь с места.

Да, Хитаму каэ Неро я могла дать по носу своим стриптизом, но вот Динес Милад — дело совершенно другое, он на мои прелести, конечно, не поведется, либидо не то, да и воспитание, подозреваю, тоже.

— Что это, приступ девичьей стыдливости в исполнении настолько потасканной особы? — продолжал напирать кахэ.

Потасканная? Это уже что-то новое. По-хорошему, следовало бы все-таки Миладу устроить выволочку, может, снова в него швырнуть тот же стул. Вот только мой партнер добивается именно этого: моей вспышки, ярости, истерики. А идти на поводу у меня нет никакого желания. Не дождется.