Истинная: Яблоневый Сад Попаданки

Глава 29

Крепость Багровых Пиков возвышалась над лесом, как зуб дракона, впившийся в ночное небо. Холодная, неприступная, чужая. Мой дом был там, внизу, в тепле колючих шипов и шепоте корней. Но его дом был здесь. И он был в ловушке.

Лошадь подо мной тяжело дышала, ее бока вздымались в такт биению моего собственного сердца. Я остановилась на опушке леса, вглядываясь в далекие огни факелов на стенах крепости. Штурмовать ее было безумием. Я не воин, а мои яблоки – не тараны. Но мысль о Каэлене, ослабленном, пойманном в силки предательства Изольды, жгла изнутри, вытесняя страх и обиды. Его зверь звал меня, и я не могла не ответить.

Но как ответить? Сила против силы – путь драконов, но не мой. Мой путь – это семена, корни, терпеливый рост и… неожиданный урожай. Изольда и ее союзники ждали атаки воинов, магического удара, но они точно не ждали садовницу.

Бьорн неожиданно нагнал меня у подножия скалы, запыхавшийся, с лицом, полным решимости. Он привел с собой еще двоих гвардейцев из ночного патруля, верных Каэлену до мозга костей.

— Леди, что прикажете? — спросил он, его голос был напряженным шепотом. — Штурмовать ворота? Мы можем попробовать.

Я покачала головой, снимая с седла две тяжелые корзины.

— Нет, Бьорн. Мы не будем штурмовать. Мы… посеем хаос.

В одной корзине, укрытые свежими листьями, лежали отборные, налитые силой «Румянцы Жизни» и «Крепкие Корни». В другой, поменьше, – плоды моего нового, еще не испытанного в деле сорта. Я назвала их «Яблоками Смятения». Маленькие, невзрачные, с крапчатой кожурой, они пахли болотной мятой и легким головокружением. Я вывела их случайно, пытаясь усилить «Тихий Шаг», но получила нечто иное.

Яблоко не делало тебя невидимым, оно делало мир вокруг тебя… нечетким. Мысли путались, простые задачи казались невыполнимыми, а в углах зрения начинали плясать цветные пятна. Идеальное оружие для диверсии.

— Твои люди, Бьорн, — сказала я, указывая на большую корзину, — должны передать это тем гвардейцам в крепости, кто остался верен Лорду. Скажи, это приказ от меня, его истинной. Пусть съедят по яблоку, когда услышат крик филина трижды. Это даст им силы.

Он кивнул, его глаза блеснули пониманием.

— А вторая корзина?

— А это, — я лукаво улыбнулась, — для наших врагов. У тебя есть кто-то, кто может попасть на кухню или в винные погреба? Кто-то, кого не заподозрят?

Бьорн задумался, потом его лицо прояснилось.

— Старая Марта, кухарка. Она ненавидит Леди Изольду с тех пор, как та велела высечь ее племянника за разбитый кувшин. И она верна Лорду Каэлену.

— Отлично. Передай ей эту корзину. Скажи, чтобы из этих яблок приготовили сок или компот и подали его старейшинам и личной охране Изольды сегодня на ужине. Скажи, что это особый «успокаивающий» напиток от меня, в знак смирения.

Бьорн посмотрел на невзрачные яблоки, потом на меня. В его глазах мелькнуло восхищение. Он не стал спрашивать, как они действуют. Он просто поверил.

Двое гвардейцев растворились в ночи, один с корзиной для союзников, другой – для старой Марты. Мы с Бьорном остались ждать, скрываясь в тени древних сосен. Часы тянулись, как патока. Я сидела на холодной земле, сжимая в руке свой теплый камешек, и пыталась уловить через магию связи, что происходит с Каэленом. Я чувствовала его – глухую, сдерживаемую ярость и… слабость. Магическая ловушка Изольды действовала.

Наконец, над крепостью разнесся долгий, протяжный крик филина. Раз. Два. Три. Сигнал. Мы замерли, вслушиваясь.

Сначала ничего не происходило. А потом из-за стен донесся гул. Сначала тихий, потом все громче. Перебранка. Звон разбитой посуды. Нестройные крики. Потом – лязг стали.

— Началось, — прошептал Бьорн, его рука сжимала эфес меча.

— Теперь наш черед, — сказала я, поднимаясь.

Хаос был нашим прикрытием. Пока мятежные старейшины пытались понять, почему комната плывет у них перед глазами, а их охрана не могла отличить свой меч от канделябра, верные Каэлену гвардейцы, накачанные силой «Крепкого Корня», начали действовать. Они не атаковали в лоб, а создавали еще большую суматоху, блокировали коридоры, вступали в короткие стычки, отвлекая внимание на себя.

Мы с Бьорном проскользнули через потайной ход для слуг, о котором он знал. Внутри крепости царила неразбериха. Мимо нас пробежал, шатаясь, один из старейшин, с ужасом отмахиваясь от воображаемой летучей мыши. В дальнем конце коридора двое охранников Изольды пытались арестовать гобелен, утверждая, что он оказал им сопротивление. Мои яблоки работали.

— Его покои – в Северной башне, — шептал Бьорн, ведя меня по темным переходам. — Там самая сильная охрана.

У подножия башни мы действительно наткнулись на четверых элитных воинов клана Скалистых Водопадов. Но и они были не в лучшей форме. Один икал, глядя в одну точку, двое других спорили о том, является ли потолок полом. Четвертый, самый стойкий, попытался преградить нам путь, но Бьорн, усиленный магией яблока, снес его с ног одним ударом щита.

Мы взбежали по винтовой лестнице. Дверь в покои Каэлена была заперта снаружи и охранялась еще двумя воинами, но и они были явно не в себе.

— Бьорн, задержи их, — приказала я, а сама бросилась к двери.

Замок был магическим. Я приложила к нему свой камешек, вливая в него всю свою энергию земли. Не знаю, что я сделала, но древняя магия Хранителей, видимо, оказалась сильнее магии клана Вэйр. Замок щелкнул, поддаваясь.

Я ворвалась внутрь. Каэлен стоял посреди комнаты, окруженный слабым, мерцающим силовым полем, которое исходило от четырех темных кристаллов, расставленных по углам. Он был бледен, тяжело дышал, на его лице блестел пот. Он был в ярости, но его собственная магия была подавлена, скована. Он был как лев в клетке.

Он увидел меня, и в его глазах мелькнул шок, недоверие.

— Элара?.. Как ты?..

— Тише, — я подбежала к нему. — Я пришла помочь.

Я не знала, как разрушить эту ловушку. Но мой артефакт знал. Камешек в моей руке раскалился. Я инстинктивно приложила его к мерцающему полю. Раздался резкий треск, словно лопнуло стекло. Силовое поле исчезло. Темные кристаллы по углам комнаты потухли и рассыпались в пыль.

Каэлен пошатнулся, я подхватила его. Он был тяжелым, горячим.

— Яблоко, — прошептала я, доставая из мешочка самый крупный «Румянец Жизни». — Ешь. Быстрее.

Он недоверчиво посмотрел на плод, потом на меня. Но в его глазах больше не было льда. Только усталость, боль и… что-то еще. Что-то новое. Он взял яблоко и откусил кусок. Я видела, как по его лицу пробегает волна тепла, как в щеки возвращается румянец, а в глазах появляется былая сила.

Он посмотрел на меня, на мои растрепанные волосы, на боевой азарт в глазах. Его рука коснулась моей щеки.

— Ты… — выдохнул он. — Ты невероятна.

И в этот момент, посреди хаоса и опасности, все маски спали. Он притянул меня к себе, и его губы накрыли мои. Это был не гнев, не борьба. Это было отчаянное, голодное узнавание. Благодарность. Восхищение. Желание, которое отчаянно вырвалось на свободу. Я ответила ему, обвив руками его шею, чувствуя, как его сила возвращается, смешиваясь с моей. Мир снаружи, с его битвами и интригами, перестал существовать. Были только мы. Здесь. Сейчас. В самом сердце бури.