Искра

Глава 12

Я решил тренировать силу воли и брать пример с целителей: участвовал в разговоре по минимуму и только короткими фразами. Тем не менее Ганчуков продолжил на меня наезжать, хоть и делал это поаккуратнее, не так явно. И все же под конец ужина не выдержал уже князь.

— Федор Ильич, не забывайте, что Петр Аркадьевич — всего лишь учащийся.

— Вот именно. У меня бы он уже вовсю делал артефакты, — пафосно сказал Ганчуков и поднял зачем-то палец к потолку. — А у Коломейко? Скажите мне на милость, Петр Аркадьевич, сколько артефактов вы сделали за время обучения?

— Федор Ильич, мне кажется, вы забыли, что в начале курса обычно даются принципы работы. Практические занятия ведутся на недорогих материалах, которые не жалко испортить. Зато нарабатываются навыки, позволяющие выполнять артефакты любой сложности, — ответил я.

— Так сколько артефактов вы сделали? — нетерпеливо прервал меня Ганчуков.

— Пока на моем счету, если не учитывать одноразовые артефакты, только артефактный замок.

— Артефактный замок? Ха, — пренебрежительно бросил Ганчуков. — Могу поспорить, что я открою его за пять минут, используя стандартные уязвимости.

— На что спорим? — поинтересовался я.

— А хоть бы и на сто рублей. Что, боитесь? — он басовито расхохотался.

— С чего бы мне вас бояться? — удивился я. — Предлагаю после ужина сразу проверить.

— Вам будет полезно посмотреть на работу настоящего опытного артефактора, — удовлетворенно кивнул Ганчуков.

— Не велика ли ставка? — обеспокоенно спросила княжна.

— Не переживайте, Мария Васильевна, — ответил я. — Я дам Федору Ильичу дополнительное время. Скажем, он выиграет пари, если управится за полчаса.

— За полчаса? Дорогой мой, я не копуша какой-нибудь. Я настоящий артефактор с университетским дипломом, мне по плечу самые сложные вещи.

Разумеется, с какой-то вероятностью с деньгами я расстанусь, но тогда буду иметь представление об уязвимости замка, что для меня существенно. А ежели Ганчуков не справится, то я получу и деньги, и моральное удовлетворение.

Смотреть на представление, устраиваемое Ганчуковым после ужина, собрались только Козырев и княжна. Остальные решили, что им не настолько интересны издевательства над неопытным артефактором, чтобы тащиться после плотного ужина на окраину.

По дороге Ганчуков продолжил хвастаться и твердить о превосходстве своего образования над образованием Коломейко, но вся спесь с него слетела разом, когда он увидел мой артефактный замок.

— Это что? — возмущенно повернулся он ко мне.

— Это артефактный замок, который вы обещали вскрыть за пять минут, — любезно подсказал ему я. — Но я, так и быть, даю вам полчаса.

— Вы не предупреждали, что замок не типовой, — обвиняюще бросил артефактор.

— Вы не спрашивали, — парировал я. — Неужели такому специалисту будет сложно справиться с поделкой начинающего артефактора?

— Несложно, но мне нужны инструменты, — решил Ганчуков и торопливо добавил: — Время, которое я потрачу на дорогу за ними и обратно, не засчитывается в общее время вскрытия замка.

— Похоже, вам, Федор Ильич, нужно будет захватить не только инструменты, но и сто рублей, — хохотнул Козырев, с интересом разглядывающий рожу на двери. — Однако хорошо, что отец Тихон не пошел с нами. Решил бы, что скверна прочно поселилась в душе нашего юного друга.

Ганчуков что-то пробормотал, но уже неразборчиво, удаляясь от нас со всей скоростью, пристойной для того, чтобы не решили, что он удирает.

— Я схему не выбирал, — возразил я. — Что досталось, то досталось.

— С потусторонних выходцев, что отец Тихон не одобряет.

— Это была божественная награда за уничтожение, — парировал я.

Княжна рассмеялась:

— Боюсь, отец Тихон с вами не согласится. Всё, что получают с тварей зоны, он считает злом.

— Использовать для борьбы с врагом отобранное у него же — разве это плохо, Мария Васильевна?

— Я считаю, что хорошо, но отец Тихон придерживается иного мнения. — Она недовольно фыркнула и перевела тему разговора: — Алексей Фомич говорит, у вас занятные часы. Тоже артефактные?

— Что вы, Мария Васильевна, обычная механика, — возразил я. — Я могу показать, пока господин Ганчуков не вернулся. Только у меня немного не убрано, и комната только одна. Так сказать, совмещенная спальня-гостиная, поэтому я сомневаюсь, что вас прилично приглашать в гости.

— Я же не одна, а с Алексеем Фомичем, — удивилась княжна.

— Иногда это служит отягчающим обстоятельством, — пробурчал я.

Поскольку уже понял, что часы придется показать, замок дезактивировал и пригласил гостей внутрь. Разумеется, извинившись за беспорядок, потому что гостей не ждал и убрать те же разложенные детали перед уходом не удосужился. Как и убрать разбросанные вещи.

Первое, что бросалось в глаза, — это не часы, а раскрытый чемодан, потому что содержимое я как вытащил, так и разложил рядом.

— Это всё вещи Верховцева? — заинтересованно уточнила княжна.

— Честно говоря, я не спрашивал фамилию погибшего, — покаялся я. — Пока вещи безличные, к ним отношение совсем другое.

— Верховцев был не настолько хорошим человеком, чтобы о нем здесь переживали, — пренебрежительно бросила княжна. — Высокомерный, скандальный. Чуть что — вызов на дуэль, если речь шла о человеке нашего круга. Мне кажется, с чемоданом вы переняли эту его неприятную особенность, сразу разругавшись с Ганчуковым.

— Вовсе нет, Мария Васильевна, я человек сугубо мирный. Но оскорблять себя никому не позволю. Тем более какому-то Ганчукову, который больше пускает пыль в глаза, чем что-то умеет. Кстати, как вы думаете, гибель Верховцева была случайной или все же к его устранению приложила руку тайная организация?

— Мне кажется, нет, — ответил за княжну Козырев. — Верховцев принадлежал к тому типу людей, которые стремятся показать собственную значимость всеми доступными средствами, как честными, так и не очень. Придать себе флер загадочности как раз было в его стиле. Я разговаривал с выжившими членами той злополучной артели. Глава ее погиб, пытаясь спасти дворянина, а тот погиб исключительно по собственной глупости и нежеланию подчиняться приказам в группе. Поэтому, собственно, артели и не любят брать дворян.

— Верховцев был не самым хорошим человеком, но убивать его ни у кого причин не было, — подытожила княжна. — Среди его вещей нашлось что-то необычное?

— Что вы имеете в виду? Вряд ли жестянку с гуталином.

— Не знаю. Он постоянно хвастался добычей.

— Если что и было, то увезли родственники Верховцева вместе с артефактами. В чемодане — только поношенная одежда.

Княжна дернула носом, выражая свое отношение к чужим поношенным тряпкам, хотя я ей даже не заикнулся об исподнем потрясающего качества. Она огляделась и перенесла свой интерес на другой предмет.

— Понимаю восторг Алексея Фомича. Часы очень интересные. А это?‥ — она подошла к столу и с интересом изучала разложенные детали для паука. — Это что будет? Какой-то механизм?

— Металлический паук. Схема с механизмусов выпала, решил собрать себе помощника.

— Вот это да, — восторженно округлила она рот. — Я бы тоже не отказалась от подобного.

Надо признать, что когда княжна не строила из себя великую воительницу, она казалась намного приятней. Или дело было в том, что я ей уже простил уничтоженные гусеницы? Внешне Мария была куда симпатичней Натальи. Что в защитной одежде, что в дамском платье, она однозначно притягивала мужской взгляд, чем беззастенчиво пользовалась. Может, и покойный Верховцев отправился в зону, чтобы доказать что-то именно ей. Тем не менее я сказал:

— Мария Васильевна, если у меня получится что-то законченное, экземпляр непременно презентую вам.

— Зачем же сразу презентовать? Мы в состоянии купить понравившийся механизм.

— Мне будет приятно подарить собственноручно сделанное изделие столь красивой барышне, — почти не покривил я душой. — И потом, я пока не сделал ни одного законченного образца. Может, и не выйдет ничего путного.

— Но если выйдет, Петр Аркадьевич, то я хотела бы такой механизм иметь. У княжны Волковой механическая собачка. Это забавно, но и только. Иметь механического помощника было бы куда авантажнее.

Не думаю, что она была так уж уверена в моих талантах. Скорее, забрасывала удочку на будущее, надеясь получить что-то нужное потом, когда я научусь делать хоть что-то. Или это было попыткой привязать нужного княжеству механика. В конце концов, заказы у меня были, пусть не ежедневные и довольно простые.

Не знаю, почему мне так казалось: княжна выглядела по-настоящему заинтересованной и все внимание уделяла мне, почти не обращая внимания на Козырева. Возможно, сказалось пренебрежение по отношению к погибшему поклоннику, сразу представилось, что она будет говорить обо мне другим, если уж покойному не досталось ни одного теплого слова.

— Смотрю, вы алхимическое оборудование использовали? — продолжила расспросы княжна.

— Вдохновил пример Прохорова, который получил сродство к артефакторике после длительных тренировок, — признал я.

— И как? — спросил Козырев с ехидной усмешкой.

— Вроде делал все по инструкции, а получилась ужасная вонючая бурда, — пожаловался я.

Княжна с интересом прошлась по невеликой комнате, чуть ли не под кровать заглянула, когда осматривала чемодан. Последнему внимания досталось много, как будто девушка хотела в нем разглядеть то, чего не разглядели все до нее. Против этого я не возражал, а вот то, что она может заметить Валерона, притаившегося под кроватью, — опасался.

Но она задумчиво провела рукой по днищу чемодана и разогнулась. Тем временем Козырев старательно отвлекал мое внимание.

— И не скажешь, что у вас в доме открылись два искажения, — внезапно сказал он. — Даже следа не осталось.

— Нужно было сохранить кучу перед кроватью? — удивился я. — Простите, не подумал. Останки частично продал, частично по участку рассыпал, а кристаллы использовал.

— С пользой?

— Конечно. Искру поднял. И Теневую стрелу получил.

— У вас вроде не было сродства к Тени, — подловил меня Козырев.

Но скрывать его было уже нельзя — деминским показал, поэтому я ответил:

— Получил с большого кристалла. Рискнул — и вот. Лучше бы, конечно, кузнечное дело, но и Тень тоже неплохо.

— Не самое распространенное сродство, — признал Козырев.

— Зато там есть очень интересные заклинания, — перебила его княжна.

— Увы, пока у меня только Теневая стрела, Мария Васильевна, и та невеликого уровня.

— Говорят, теневые заклинания в нашей зоне очень хорошо падают. Сродство к Тени позволяет приподняться именно у нас.

Это я и сам знал. У каждой княжеской зоны были свои особенности. Где-то лучше падали кристаллы стихии Огня, где-то — Воды, где-то — Воздуха, а где-то — все падало плохо, зато ускоренно прокачивались физические навыки, на которые, как известно, кристаллами не поднимаются, так что почему это происходило, оставалось загадкой. Но и внутри одной зоны бывали места с повышенным выпадением кристаллов, несущих заклинания, несвойственные зоне стихий.

— Значит, что-то еще появится, за этим в зону и хожу.

Княжна начала изучать жестяную коробку со щеткой и гуталином. Козырев сразу оживился и напомнил, что у озера можно получить кристаллы с заклинаниями стихии Воды, а в лесу добывают кристаллы с заклинаниями Природы. Официально оба эти сродства у меня отсутствовали, о чем я и поведал ему с тяжелым вздохом.

Не знаю, нашла ли что-то княжна интересного в вещах Верховцева, но вскоре окончательно потеряла интерес и к чемодану, и к его содержимому, подошла к нам и начала припоминать, откуда она с отрядом приносила самую хорошую добычу. Как выяснилось, далеко она не ходила: максимум с одной ночевкой в убежище, а в основном патрулирование на несколько часов вблизи Дугарска.

За разговором мы чуть не пропустили появление Ганчукова, потому что колокольчик я на более высокоуровневый не заменил, и звонок был буквально на грани слышимости.

Мы вышли из дома, и пока Козырев впускал артефактора, я активировал замок на двери и отошел в сторону.

Ганчуков к работе взломщика подготовился. Он не только сменил костюм на рабочий комбинезон с накладками в нужных местах из кожи тварей, но и нагрузился большими саквояжем и ящиком с многочисленными инструментами. За спиной же его виднелся ранец — копия тех, что я присмотрел в лавке, но так и не узнал, почему их в зону не носят.

Артефактор приступил к изучению моей поделки неторопливо, выказывая себя осторожным специалистом, проверяющим для начала чужой артефакт всеми возможными способами. К самому замку он не прикасался, поэтому возможности подкоптиться не имел. Пока не имел, но посмотрим, что будет дальше.

— Алексей Фомич, не подскажете, — решил я воспользоваться случаем, — почему такие ранцы не пользуются популярностью у артельщиков? Они дорогие, конечно, но это должно искупаться прочностью и удобством.

Вместо него ответила княжна.

— Артельщики — люди суеверные, — с легкой досадой пояснила она. — Как вбили себе в голову, что использование ранцев в нашей зоне приводит к несчастьям, так и перестали покупать. А те, кто купил, не используют.

— А что послужило толчком для подобных слухов, Мария Васильевна, вы случайно не знаете?

— Случайно знаю, Петр Аркадьевич, — ответила она. — Случай с Верховцевым.

— То есть у него был такой ранец?

— Был и остался на месте гибели. Верховцевы предлагали хорошие деньги за вынос тела из зоны.

— Никто не соблазнился?

— Почему никто? Соблазнялись, — ответил Козырев. — Никому не повезло, место опасное, координаты известны только приблизительно. В попытках найти положили еще троих людей. Там реально одно из самых опасных мест нашей зоны: концентрация тварей аномально высока.

— А зимой?

— Что зимой?

— Говорили, что зимой в зоне поспокойней.

— Все относительно. Обычных летних тварей нет, но зато мигрируют всякие ледяные и снежные твари. Их меньше, но они и опасней. Сидят под снегом, выскакивают перед носом. Не всякий успевает среагировать.

— Зато с них кристаллы хорошо падают, — вздохнула княжна. Видно, зимой ее в зону все-таки не пускали.

— Кристаллы трупу не нужны, — возразил Козырев. — Летом идти на поиски безопасней.

— А нужно ли? — спросил я. — Думаю, родственники давно примирились с потерей.

— С потерей человека — да, а вот с потерей части реликвии — нет. Заказ на поиск Верховцева вряд ли отзовут, пока только повышают цену.

— Он потащил с собой в зону осколок реликвии? — неприятно удивился я.

Так вот что хотела найти в его чемодане княжна. Но осколок не настолько мал, чтобы его пропустили родные самого Верховцева.

— Предполагают, что да. Он считал осколок своим талисманом.

Сочетание «осколок реликвии» и «Черное солнце» мне однажды уже встречалось, по отношению ко мне, поэтому теперь убийство не казалось столь невероятным, но что осколок реликвии так и валяется на месте гибели представителя княжеской семьи, теперь представлялось сомнительным.

На всякий случай я скастовал «Поиск осколков», но увы, он никуда меня не направил — в чемодане осколка точно нет.

— Многие носят свои осколки с собой, — недовольно сказала княжна, наверное вспомнив, что осталась без оного.

Ганчуков наконец закончил просвечивание моего артефакта своими приборами, потер руки и с важным видом приступил непосредственно к тому, на что мы спорили, — к вскрытию замка. Демонскому лицу не понравилось уже приближение постороннего: глаза вспыхнули ярче, а из ноздрей показались тоненькие струйки дыма.

— Сейчас вы увидите работу настоящего специалиста, — ничуть не испугался Ганчуков. — Эти внешние проявления только кажутся страшными, но легко отключаются.

Он протянул руку, с которой сорвалось заклинание. Отключить оно ничего не отключило и было воспринято замком как попытка взлома, поэтому струя пламени Ганчукову досталась куда мощнее, чем не так давно Прохорову. Когда артефактор к нам повернулся, оказалось, что усы, брови, ресницы, а также волосы надо лбом у него напрочь сгорели.

— Отрицательный результат тоже результат, — оптимистично возвестил Ганчуков и повернулся к замку, в этот раз на всякий случай сдвинувшись вправо.

Это ему не особо помогло: артефакт чувствовал перемещение того, кого он воспринимал вором, и отправлял струи пламени адресно. Вне зависимости от того, в какой стороне находился артефактор, прилетало ему всегда. Комбинезон, похоже, был с устойчивостью к пламени, поэтому не обуглился, а лишь немного покрылся слоем копоти от того, что могло сгореть — и сгорело.

Возился Ганчуков не полчаса, а куда больше часа, и сдался, лишь когда сообразил, что вскроет артефакт не раньше, чем в нем закончится заряд.

— Вы должны были предупредить, что артефакт нестандартный, — с досадой сказал он мне, протягивая проспоренные деньги.