Интриган. Новый Петербург

Глава 43

Мы выстроились друг напротив друга, разделенные залитым водой кратером.

Благородные традиции против шальной свободы.

Старая школа против бездарного модерна.

Стремление сохранить и приумножить против яростной нужды сломать и перестроить.

Светлое прошлое против безумного будущего.

Лига экстраординарных дам и джентльменов против одурманенной босоты.

Не знаю, чем все закончится, но убежден в одном — мирного решения не будет.

Взмах руки — и поднятые со дна обломки сложились в мосты. Плеск воды стал сигналом к атаке, и без малого полсотни чародеев ринулись на врагов.

Манородные поначалу скалились и бросали ехидные взгляды — мол, слетелась стая фокусников, еще бы клоунов с собой взяли.

Когда же на них единым порывом обрушился стихийный смерч, стало уже не до шуток. Ведь среди нас нашлись такие умельцы управлять силами природы, что подобные трюки и вообразить непросто, не то что воплотить в жизнь.

Хрупкая девушка во фраке и цилиндре скрестила перед грудью руки, добела сжав в музыкальных пальцах крестовины от марионеток.

Вместо нитей из них брызнули потоки маны, подхватывая и переплетая меж собой огненные сгустки.

Несколько нервных пассов — и вот перед красавицей-брюнеткой взвилась фигура из первородного пламени, похожая на гибрид диснеевского джинна и сатаны.

Изрыгая из пасти клубы дыма, рогатый элементаль рванул на противников, громя щиты громадными кулачищами.

Смуглый старик в тюрбане заиграл на свирели, и вся вода в кратере слилась в огромного змея с чешуей из пенных бурунов.

Не успело существо броситься в бой, как следом, словно терракотовая армия, полезли слепленные из грязи воины в каменных доспехах, которыми командовал низкорослый блондин с железным протезом.

И големы колошматили лапами с такой скоростью, что те сливались в полупрозрачный серый ореол. И это — лишь вершина айсберга: когда все чародеи разрядили свои арсеналы, пошла такая свистопляска, что я с трудом осознавал, что вообще происходит.

Смешались все — люди, кони, конструкты, фамильяры — и единым фронтом потеснили предателей. Те какое-то время отступали вниз по главной улице под прикрытием барьеров, а затем предприняли робкую попытку контратаковать.

Их снарядили новейшим представлением о магии — спору нет. Взять хотя бы молнии, которых я ни разу не видел у соратников.

Вот только в погоне за научным подходом Тесла позабыла снабдить прихвостней элементарными понятиями о законах физики.

И когда ребятки в кепках принялись долбить разрядами големов, ничего, кроме смеха, эти жалкие попытки не вызвали.

Когда же молнии полетели в водяного змея, стало еще веселее. Потому что в то самое время, как по воде пустили ток, змей как раз сжал в пасти одного манородного.

И того скрючило так, что слетел щит, и в тот же миг жидкие щупальца заползли в нос и глотку и наполнили легкие до краев.

Впрочем, классической волшбы заговорщики тоже не чурались — особенно, когда времени на финты и выверты не оставалось.

И тогда попытки ударить тонкой огненной струйкой по объятому пламенем крылатому фениксу выглядели уже жалко.

А вот у защитников порой получались такие штуки, что впору записывать их в новомодное научное движение. Седобородый господин извлек из недр металлы и выплавил могучего трехметрового великана — этакого железного дровосека.

Леди в роскошном алом платье наполнила нутро доспеха паром и с его помощью привела гиганта в движение. Получился самый настоящий паровой автоматон — пусть и управляемый удаленно.

Вид «робота» так поразил стоящего перед ним бандита, что тот предпочел сразу накрыться куполом. Голем же поднял ногу, намереваясь раздавить человека, как букашку. И мелкий хлыщ перепугался так, что отвернулся и бросился наутек, сломя голову и совсем забав о подпитке барьера.

Тут-то беглеца и прихлопнули — только мокрое место осталось. Вернее, осталось еще много чего, но в подробности вдаваться не буду, чтобы не ставить тексту взрослый рейтинг.

— Прикройте! — рявкнул Пушкин. — Заряжаюсь!

Костяк нашей прорывной бригады в лице Генриха, Риты, меня и Ореста встали перед оружейником полукругом и подняли щиты.

Крепыш меж тем вскинул ладони так, словно нес на плече бревно… или гранатомет. На зов колдуна откликнулись сразу три стихии: из недр вытянулась толстостенная труба — ни дать ни взять пушечное дуло. В трубу хлынула вода и огонь, и напоследок ствол закупорило железное ядро.

«Казенник» мгновенно раскалился, жидкость обратилась в пар, и дополнительно разогнанный магией снаряд прошиб мерцающий электрический купол и разорвал на куски сразу двух манородных.

— Вот так-то! — Николай Григорьевич отбросил развороченный ствол и причесал косматые баки. — Кто больше?

— Позвольте попробую, — адмирал выхватил саблю и нацелил на сбившихся в кучку предателей.

По брусчатке зажурчал ручеек, растекаясь вдоль мостовой от дома до дома. И когда вода достигла противников, она истончилась настолько, что в ней не утонула бы и песчинка.

Сплошная блестящая поверхность не вызывала ничего, кроме вопросов, и мало кто понимал, чем размазанные по камням капли навредят врагам.

— Эк вы на старости лет иссохли, — усмехнулся Пушкин, как вдруг позади раздался нарастающий гул.

Обернувшись, мы увидели мчащий навстречу ледяной галеон, вырезанный едва ли не в полном размере. Ветер дул в паруса, словно сотканные из слюдяных крылышек, а наклоненный горизонтально бушприт громадным копьем метил точно в цель.

Все еще держа корабль под контролем, Кросс-Ландау накрыл нас ледяным трамплином, и фигура, подскочив выше крыш, обрушилась на головы ублюдков.

Если бы гады объединили усилия, то наверняка бы выжили. Но их постоянно отвлекали союзники, не позволяя действовать сообща.

И сила тарана оказалась такова, что троицу налетчиков, чудом успевших заслониться магией, раздавило собственными щитами.

Меж тем Рита разбежалась и взмыла ввысь верхом на потоке ревущего пламени. Ей наперехват из-за ближайших домов метнулся неизвестный с огненными крыльями за спиной.

Пара сцепилась, точно два коршуна, и завертелась на месте в бешеном вальсе, и от их пляски во все стороны разливались волны горячего воздуха.

Несколько секунд спустя под ногами танцоров закружилась воронка чистого жара, и ее тут же направили на едва отошедших от ледяного подарка выродков.

Закончив заклинание, Рита приземлилась под руку с неведомым кавалером, и прежде чем меня обуяла ревность, я узнал в незнакомце Альберта в зеленой гимнастерке и с перебинтованной головой.

— Что за новости? — проворчал адмирал. — Ты разве не должен поправляться после ранения?

— Не волнуйся, отец. Руки Афины способны вернуть с того света даже мертвеца.

С учетом наличия в этом мире некромантии я воспринял бы комплимент двояко.

— Кстати, о руках, — юнец вскинул подбородок и улыбнулся. — Я уже попросил оную у леди Старцевой. Делай, что хочешь — но решения своего не изменю. Хоть из семьи выгони, а немецкую принцессу не возьму.

Генрих сжал губы и вплотную приблизился к пареньку, нависнув над ним, как айсберг над шлюпкой. Однако молодой волшебник не отвел взгляда и не понурил буйную головушку, а с достоинством и решимостью выдержал суровый натиск.

На всякий случай я подошел к ним, чтобы отец и сын не сцепились уже по-настоящему и не испортили нам наступление.

Однако мера оказалась преждевременной. Вместо брани и угроз адмирал хлопнул Альберта по плечу и хмыкнул:

— Моя кровь. Одобряю.

— П-правда? — мальчишка просиял. — Спа…

— Цыц, — Кросс-Ландау поднял палец. — Не порть момент.

— Смотрите! — Орест указал шашкой на врагов. — Они бегут!

Я снова подтвердил свою правоту. Только предатели почуяли силу, как тут же дрогнули и растеряли весь боевой задор, а вместе с ним — и волю к сопротивлению.

И когда на них накинулась разъяренные и оскорбленные до глубины души волшебники, их отпор длился всего несколько секунд.

Ставка на босоту проиграла. Можно взять за основу ненависть к угнетателям, но на одной только злобе далеко не уедешь, потому что злость бьется страхом так же, как туз бьет шестерку.

Можно сделать искусственного колдуна, но нельзя искусственно создать благородство, отвагу и готовность драться за идеалы, совершенно чуждые и непонятные для уличной шантрапы.

И когда заговорщики поняли, что их никто не боится, вся их первородная мощь мигом улетучилась.

Облаченный в лучшие доспехи холоп проиграет безоружному рыцарю, потому что рыцарь — это не только снаряжение.

Это в первую очередь готовность применять оружие, даже когда против тебя весь мир. И собранная Теслой шваль идти на такие жертвы не собиралась, ибо родилась и выросла по принципиально иным понятиям.

Вот и рванула наутек после первой же стычки, и была полностью уничтожена сразу после того, как рухнули барьеры. Однако главной заговорщицы среди мертвых тел не оказалось.

Вспомнив о рупоре, я поспешил к поезду.

Паровоз уже чадил дымом и лязгал сцепками, но не мог сдвинуться с места. Безумная ученая оказалась заложницей собственного изобретения — зажатый меж вагонов локомотив не мог сдвинуться с места, даже будучи отсоединенным от состава.

А без подпитки магией вся эта громадина не прошла бы и метра по искореженным рельсам.

— Все кончено, Николь! — крикнул, остановившись перед поездом. — Твои пешки разбиты! Мятеж подавлен! Сдавайся — и я обещаю тебе справедливый суд!

— Да пошел ты! — женщина распахнула дверцу и толкнула вперед Марка, прижав к виску наган. — Только попробуй меня тронуть, и я вышибу братцу мозги!

— Николь, — я усмехнулся. — Ты же знаешь, что это не мой брат.

К счастью, Марк едва балансировал на грани сознания из-за ушибов и потери крови и вряд ли что-либо слышал.

— Пусть так, — предательница скрежетнула зубами. — Но его кровь будет на твоих руках.

— Не будет, — взмах — и окруженное щитом тело опустилось рядом со мной.

Тесла в ужасе распахнула глаза и попыталась захлопнуть дверь, но та не поддалась, загодя приваренная к обшивке.

— Игры кончились, — подбросил на ладони ослепительный огненный шар. — Не хочешь по закону — будет по моему. Сегодня я твой судья. Обвинение — измена Родине. Приговор — смерть!

Сфера с тихим гудением метнулась в гадину, оставив позади яркий трассер. Однако в шаге от цели брызнула во все стороны снопом искр. И подобное возможно лишь при одном условии — если перед снарядом поставили барьер. Но как? Неужели?..

— Что? — темные губы расплылись в самодовольной ухмылке. — Не ожидал? Думал, я как наркоторговец — никогда не пробую собственную дрянь? Ты ошибся, красавчик. Я накачана манородом по самый гипоталамус. И сейчас ты узнаешь, на что способен разум, лишенный догм, запретов и ограничений. Тебе никогда не пробить мой щит. На моей стороне — передовая наука. Мои знания — непобедимы.

— Наука? — хмыкнул и вытер с губ струйку крови. — Я покажу тебе, что такое настоящая наука.

— Ну, давай, — предательница расплылась в ехидной ухмылке. — Удиви меня.

— Как думаешь — справится ли твое хваленое поле с двумя атомами свинца, разогнанными до субсветовой скорости?

— Ч-что?! — женщина в изумлении распахнула глаза. — Эти частицы слишком тяжелы! Это… невозможно!

— Только на твоем уровне, — усмехнулся. — Но я-то знаю побольше вашего. Лет эдак на сто. И если запустить частицы в вакуумном туннеле диаметром около двадцати километров, предварительно охладив до температуры абсолютного нуля, частицы смогут развить скорость в две трети от света благодаря свойствам сверхпроводимости. И знаешь что?

Заговорщица отшатнулась и попыталась усилить щит, но было слишком поздно.

— Я уже разогнал атомы до нужной скорости. Осталось только свести их в одной точке — скажем, в твоей глупой предательской башке.

— Ах ты тварь!

Она рванула ко мне быстрее ветра, выставив перед собой скрюченные пальцы. Меж ногтей бесновалась тонкая голубая молния, которую я видел лишь однажды — когда Распутина пугала Хмельницкого лишением Дара.

Заклинание, временно выводящее из строя колдовские способности, ударило мне прямо в грудь. Но прежде чем сердце тревожно екнуло и пропустило удар, я обхватил голову предательницы и навел разогнанные элементы на цель.

Лицо Николь перекосилось, колени дрогнули, а руки обвисли плетьми. Соударение элементарных частиц не привело ни к большому взрыву, ни к образованию кротовой норы, как думали всякие конспирологи.

Но полученной энергии вполне хватило для обширного инсульта, и безумная ученая грохнулась на брусчатку, точно марионетка с обрезанными нитями.

Эпилог

Рев гудка всколыхнул пелену предрассветного тумана, и первые лучи озарили идущую с востока громаду, издали напоминающую плавучую гору.

Сходства с айсбергом придавала белая краска и позолоченные окантовки фальшбортов, орудийных портов, иллюминаторов и якорей.

На носу подобно хризантеме японского флота красовался распростерший угловатые крылья орел из чистого золота, и я побоялся даже примерно прикинуть, сколько весила такая фигура.

Высоченный корпус со скошенными клепаными бортами нес две башни со спаренными орудиями главного калибра — столь огромными, что в каждое без труда забрался бы человек, причем не самый маленький и худой.

Рядом с башнями высились радиомачты с надстройками и рубками, меж которых чадили черным дымом четыре трубы.

Под ними виднелись выпуклые спонсоны малого калибра — причем по флотским меркам. На земле эти малышки крошили бы бетонные ДОТы за милую душу, а уж про всякую мелочь и думать страшно.

На растяжках трепетали флажки, на кормовом флагштоке развевалось огромное — с три школьные доски — полотнище петровского триколора.

Вдоль палубы выстроились гардемарины с трехлинейками на плечах — все в парадной форме цвета хаки. За ними стройными рядами вытянулись матросы в парадных светлых кителях и бескозырках.

Когда линкор бросил якорь у причала и отдал швартовы, нам пришлось до хруста в шеях запрокинуть головы — столь огромен и величественен был флагман императорского флота.

Не только мощь, но и символ богатства — готический красавец, наводящий ужас на врагов, вдохновляющий союзников и заставляющих «нейтралов» пересмотреть планы в пользу истинного хозяина семи морей.

Он был столь высок, что вместо трапа его снарядили раздвижным подъемником наподобие того, что используют космонавты при погрузке в ракеты.

Когда же лифт опустился, мы увидели офицера в двубортном пиджаке с золотыми эполетами, платиновым аксельбантом и бархатной портупее через грудь.

Осмотревшись, визитер подошел к нам и спросил:

— Гектор Старцев?

Я выпрямился, несмотря на бешеную усталость, и молча кивнул.

— Прошу за мной. Он ждет.

Подробности не требовались. И так понятно, о ком шла речь.

На палубе нас встречал капитан и все старшие офицеры в полном составе.

— Караул — равняйсь! — гаркнул капитан и приставил ладонь к виску, хотя обычно гостей встречал чин в более низком звании. Но для меня, похоже, сделали исключение. — Смир-но!

Несколько сотен моряков взяли под козырьки, и я не придумал ничего лучшего, как ответить тем же жестом. Этого оказалось достаточно, и мы продолжили путь.

Прошли через мостик и спустились в бронированную цитадель — самое защищенное место корабля, где и находилась императорская каюта.

Впрочем, если не обращать внимания на отсутствие окон, во всем остальном помещение напоминало люкс в самой дорогой гостинице.

Дорогущие персидские ковры на полу, японская ширма перед низкой — на японский же манер кроватью, изысканная деревянная мебель и толстенный письменный стол.

Император сидел к нам вполоборота и внимательно читал какой-то документ — бумаг и папок перед ним лежало великое множество.

Сразу видно, что государя волновал не только дневник с описанием охоты на ворон, но и всемирно важные дела. Неудивительно, что при местной версии Николая Второго Империя приросла огромными землями и одолела непобедимых американцев.

— Ваше величество! — громко произнес офицер. — Гектор Старцев по вашему распоряжению прибыл!

Николай крутанулся на кресле и встал — мой ровесник, но уже с посеребренными сединой висками. Гладко выбритые щеки, аккуратная бородка вокруг рта, зачесанная назад шевелюра и мудрые не по годам глаза.

Одет в серые брюки, белую сорочку и традиционный японский жакет — хаори. Без всяких расшаркиваний и этикетов самодержец подошел ко мне и протянул ладонь с почтительным традиционно восточнымпоклоном.

Когда же я ответил, Николай сжал мою руку второй ладонью, будто приветствуя старого друга

— Спасибо, — он сдержанно улыбнулся. — Ваша помощь неоценима. Благодаря вашей с Юстасом работе мы вышли на заговорщиков, что планировали убить Франса Фердинанда. Война в Европе отсрочена, а может ее и вовсе удастся избежать. Это воистину героический поступок, требующий справедливой награды.

Император взял со стола шкатулку из красного дерева и достал оттуда массивную цепь, звеньями которой служили изысканные гербы и знаки отличия.

Орден Святого апостола Андрея Первозванного узнал сразу — он до сих пор является высшей государственной наградой. И получить его — величайшая честь и мечта всех, кто прямо или тайно работает на благо Родины.

— Ваше Величество, — я склонил голову, преисполнившись моментом и важностью события.

Однако император не спешил вручать мне награду, а с любопытством разглядывал переливающиеся золотом и бронзой грани.

— У меня к вам два предложения, — произнес Николай, продолжая любоваться цепью. — Первое: орден, дюжину гектаров земли под Новым Петербургом и звание майора. Ваш род получит солидные преференции и больше ни в чем не будет нуждаться. По крайней мере, до тех пор, пока служит мне верой и правдой. Как вам — нравится?

— Это очень щедрый и достойный дар. Но каково второе предложение?

— Вы получите направление на Аляску с заданием крайней государственной важности. Эта территория — важнейший плацдарм для открытия второго фронта против янки. Но тамошние графы наотрез отказываются от нашего протектората и строят из себя независимых и неподкупных. Однако их решимость малость поубавилась после донесений о вспышке таинственной болезни. Ваша задача — разведать обстановку и сделать все возможное, чтобы убедить местную власть присоединиться к Империи. Если откажетесь — не осерчаю. Вы и так сделали больше, чем я мог себе представить. Так что выбор за вами.

— На мой взгляд, решение очевидно, — я улыбнулся и приосанился. — Когда приступать?

— Приступайте немедленно. А я задержусь и прослежу за восстановлением города. И начну, пожалуй, с вашего личного загородного поместья.