Интриган. Новый Петербург

Глава 23

— Ну? — Карл запрыгал передо мной, как ребенок у новогодней елки. — Что там было? Что вы увидели?

— Только огонь и гром, — проворчал, поймав старика за плечо.

— А эманация? Вы достали ее?

— Нет там никаких эманаций. Я сделал все, что вы просили. Теперь ваша очередь. Где книга?

— Одну минуту, — хозяин заметно погрустнел. — Подождите в гостиной.

Я словно пьяный добрел до комнаты и развалился на диване, приложив ладонь к гудящему виску.

— Что случилось? — Рита села рядом и сложила руки на коленях. — Ты сам не свой.

— Расскажу, как закончим, — кивнул на Штольца, что нес на подносе фолиант, лупу и две пары матерчатых перчаток.

— Вот, прошу, — и сел в кресло напротив, точно мы собирались похитить его драгоценность.

Рита с помощью ветра распахнула книгу и быстро пролистала страницы — исчерканные, измаранные, заляпанные чернилами. После чего шумно выдохнула и откинулась на спинку.

— Рукопись заканчивается на техасском семицвете. От этого растения до наших… камней — еще полсотни записей. Скорее всего, это первая часть.

— Ну разумеется первая! — с долей обиды ответил Карл. — Я же первый во всем. И в моей коллекции только самое лучшее! А что написано первым — то, соответственно, старее, а значит — дороже.

— Нам нужны другие части, — устало произнес я. — Где их можно найти?

— Разве что у моего брата, — Штольц с презрением фыркнул. — Он только и делает, что подбирает падаль, в то время как я — настоящий охотник!

— Где его найти?

— В Москве.

— В Новой? — само слетело с губ.

— В старой. Которая в Старом свете.

— Замечательно…

— Обожди, — подруга коснулась запястья. — Нам не нужно самим читать рукопись. Мы отправим телеграмму и попросим найти нужную страницу. А ваш брат просто передаст в сообщении то, что нам нужно. Дайте, пожалуйста, его точный адрес. Нам необходимо связаться с ним в кратчайшие сроки.

— Хм… — Карл вздернул нос. — А мне медаль дадут? За содействие и посильную помощь?

— Возможно, — буркнул я, вставая.

— Да, было бы неплохо… — хозяин достал из портмоне визитку и положил на стол. — Надеюсь, все это закончится как можно быстрее. Надоело спать с ружьем в обнимку.

Распрощавшись, вернулись в машину. Сел за руль, завел мотор, чтобы рокот заглушил наш разговор от посторонних, и наклонился к волшебнице. И во всех подробностях рассказал о том, что увидел в «мире духов» — а скорее в наркотическом приходе, что немного приоткрыл завесу над чужой памятью.

Рита зависла на целую минуту с таким видом, словно сама выпила чарку кактусового пойла. И в итоге озвучила тот же самый вопрос, что терзал и мой разум:

— Но как?

— Понятия не имею.

— Я всегда думала, что манород — местная зараза. А тут получается, его знают и применяют в Старом свете.

— Цеппелин взорвали именно по возвращению из империи.

— Да, но я считала, что кто-то из пассажиров улетел с бомбой, дождался ревизоров и на обратном пути подорвался. Но ты — точнее, настоящий Гектор — три года провел на подступах к Японии. И никак не мог слетать за бомбой и вернуться. Да и тот несчастный, похоже, уже был накачан кристаллами. Если эту дрянь варят в Европе — мы концов ни в жизнь не отыщем.

— Не переживай. У нас есть зацепка. Нужно поговорить с полицмейстером.

Я направил «баклажан» к ближайшей заставе. У постового узнал, что Орест нынче заседает в казармах, куда перенесено полицейское управление, так как старое разграбили и сожгли в ходе беспорядков.

Там же есть и телеграф — а главную городскую станцию разнесли в числе первых, что еще раз намекало на спланированный характер атаки.

Обнесенную кирпичной стеной цитадель самым серьезным образом подготовили к новому бунту. К воротам выкатили легкие пушки, на вышки подняли пулеметы, а солдат с ощетинившимися штыками трехлинейками было так много, словно к городу подступали передовые части американцев.

Нас же наотрез отказались пропускать на территорию. Лишь после того, как Оресту доложили лично, шлагбаум подняли, а ежи с колючей проволокой растащили в стороны.

На стоянке, занятой грузовиками с продовольствием, снаряжением и боеприпасами, нас встретил адъютант и проводил в комнату связи.

Там я послал зашифрованную телеграмму по русско-американской линии, проложенной и успешно работающей в этом мире.

Вереница точек и тире улетела в Санкт-Петербург по кабелю, проложенному через Канаду, Аляску и дно Баренцева моря. А из северной столицы — прямиком в Москву с пометкой «важно: доставить любой ценой».

На выходе путь нам преградил невысокий крепко сбитый господин с пышными усами и генеральскими эполетами.

— Гектор Старцев, я полагаю.

— Так точно, ваше благородие, — вытянулся по струнке и сложил руки по швам.

— Вольно, капитан, — командующий хлопнул по плечу. — Хочу поблагодарить вас за решительные и смекалистые действия во время бунта. Во многом из-за них солдаты сейчас роют обычные могилы, а не братские.

— Благодарю за высокую оценку, — отрывисто кивнул. — Но если бы я действовал быстрее, жертв и вовсе удалось бы избежать.

— Скромность и шрамы — украшения настоящего мужчины, — собеседник расплылся в довольной улыбке. — Ну-с, не смею больше отвлекать. Уверен, вы сюда не чаи гонять пожаловали.

А вот Пушкин-старший гонял — и не только чаи. На столе перед полицмейстером стояли сразу три телефона — и все надрывно звенели.

И этот звон бесконечно далек от мелодичного пиликанья современных смартфонов. Это лязг и скрежет старого заржавевшего будильника — того самого, что с двумя чашечками сверху, по которым с огромной скоростью бил молоточек, способный разбудить даже мертвеца. И когда перед тобой целый оркестр, тут не то что водку, а спирт начнешь чашками глотать.

И Орест — взмокший и раскрасневшийся, как после бани — снимал трубку за трубкой и осипшим голосом раздавал все новые и новые приказы:

— Да, усильте кордоны на Малой Конной! Как не хватает людей на складах? Хорошо, пошлю роту матросов из порта. Где банды буянят? Какое еще вооруженное сопротивление? Держитесь, направлю вам пулеметчика… — заметив нас, усач бросил трубку и окрысился пуще прежнего: — А вам чего надо?!

— Где лежат вещи, которые подняли со дна? — спросил прямо, не желая тратить время — ни его, ни наше.

— Что еще за вещи? — начальник полиции не сразу понял, о чем речь, и я мог его понять — в таком аврале имя свое забудешь.

— С дирижабля. «Титаника». Слышал о таком — разбился недавно?

— Похами мне еще, Старцев! Сам на дне окажешься.

— Успокойся. Я не за своим барахлом пришел. Я ищу людей, которые все это устроили.

— Пятый пакгауз, — мужчина достал бланк и печать. — Сейчас выпишу разрешение. Но учти — подняли очень мало. Сначала была буря в океане, потом — в городе.

— Спасибо, — сунул документ за пазуху. — Как сестра?

— Поправляется, — Орест надул красные щеки и отвернулся, сделав вид, что погружен в работу.

— Я рад. Как увидишь — передай привет и мои наилучшие пожелания.

— Сам сходи и передай. В конце концов, это твоя будущая жена.

— Боюсь, я сильно занят.

— А я, черт тебя дери, нет?! — мохнатый кулак грохнул по столу.

Взял под козырек и вышел из кабинета, пока там не вспыхнула новая ссора.

— Жена? — с напускной серьезностью спросила Рита.

— Отец обо всем договорился, а меня поставил перед фактом, — виновато развел руками. — Сама понимаешь: договорной брак — дворянская доля. Но знай — ты навсегда останешься в моем сердце.

Волшебница с усмешкой натянула мне котелок на глаза.

— Завези меня домой. Возьму кое-какие инструменты, если кейс все еще заперт на кодовый замок.

Как тут откажешь прекрасной даме, особенно, когда речь идет не о прихоти, а о благом деле. Девушка отлучилась буквально на десять минут и вернулась с тонким чемоданчиком.

Мы поехали к указанному складу, по-прежнему тормозя у каждого КПП. Необходимое неудобство — ничего не попишешь. У пятого пакгауза дежурили городовые в кирасах, шлемах и с винтовками на плечах. Всего две дюжины бойцов снаружи и примерно столько же агентов канцелярии внутри.

Внутри полным ходом кипела работа. Ворота в сторону океана распахнули настежь, и вдали заметил баржу с краном посреди россыпи оранжевых буйков. Так, похоже, обозначили место крушения и разлет обломков.

С бортов баржи свисало по четыре крана, и на дно помимо тросов уходили и воздушные шланги. Одного водолаза подняли, открыв взору жуткий скафандр, напоминающий сплав латного доспеха с миниатюрной субмариной.

Подводник передал агентам «авоську» — объемистый сетчатый мешок, который тут же погрузили на борт пришвартованного рядом катера. Тот чихнул дымом из длинной трубы и поспешил к причалу, чтобы доставить важные улики на берег.

В это время сотрудники канцелярии раскладывали вещи на брезентовых полотнищах на полу, фотографировали и описывали во всех подробностях.

Если же с баржи подвозили саквояжи, портмоне, дамские сумочки и прочие подобные предметы, коллеги, вооруженные щупами, увеличительными стеклами и пинцетами, приступали к вскрытию.

Вся работа кипела под огромными электрическими лампами на потолке, а от частых и вспышек и стрекота печатных машинок я вновь ощутил себя в окопе на передовой. И только грозный окрик охранника вернул в реальность:

— Разрешение!

Показал подписанный Орестом документ, и после короткого досмотра нас отправили к агенту с позывным Завсклад. Мужчина внимательно выслушал суть нашего визита и молча указал на дальний угол, где на длинных стеллажах лежали найденные кейсы.

Я с предельным вниманием осмотрел и ощупал все, но не нашел того, что видел во время сеанса. Было много просто запертых чемоданов, но бронированных и с кодовым замком — ни одного.

Впрочем, не стоило и надеяться на такую удачу. С учетом силы взрыва, багаж разбросало во все стороны, как шрапнель. И лично я оценил бы радиус разлета метров в двести, и с такими вводными найти нужную вещь сложнее, чем иголку в стоге сена. Но попытаться стоило — лучше отработать все версии, чем снова упустить что-то важное.

— Сегодня не повезло, — волшебница вздохнула. — Может, найдут позже.

— Тебя отвезти?

— Да, если не затруднит.

Полчаса спустя спорткар остановился у ворот резиденции — местами обшарпанных, обожженных и расписанных пожеланиями скорейшей смерти угнетателям. Несмотря на непростое положение, ни на вышках, ни на стенах охранников не увидел.

— Отец уехал на Совет, — подруга прижалась к плечу и шепнула на самое ухо. — С ним Альберт и почти вся охрана. Так что никто не заметит, если мы тихо прошмыгнем в мою спальню.

— Неожиданный поворот, — ухмыльнулся. — Мне нравится.

В ответ на звонок створки разъехались ровно настолько, чтобы пропустить человека.

— Ты ничего не видел, — строго бросила девушка единственному дозорному, тот приложил палец к губам и с пониманием кивнул.

Рита забрала чемоданчик и быстрым шагом направилась к крыльцу, пригнув голову и воровато озираясь, словно у каждого окна засело по снайперу.

В принципе, так и было, только у стрелков вместо прицелов имелись наметанные глаза, а вместо винтовок — длинные языки. Но как ни всматривался, так и не заметил нигде подозрительного шевеления за шторами.

Зато ощутил заметное шевеление в штанах, о котором, казалось, полностью забыл за прошедшие с пленения годы. Однако молодое и полное гормонов тело проявило вполне здоровую реакцию на предстоящие события.

И пущей перчинки добавляли воспоминания из далекой юности, когда мы с подругой уединялись в ее комнате, куда в любой момент могли заглянуть родители. И шанс быть застуканными впрыскивал в кровь столько адреналина, что каждый нерв раскалялся до предела, вызывая ни с чем не сравнимое удовольствие.

И от осознания схожей обстановки в висках стучало так же, как и при первой вылазке в тыл врага. Точно два диверсанта мы прокрались на второй этаж — в будуар прелестной наследницы.

Рита пропустила меня за порог, закрыла дверь и привалилась к ней спиной. Я тут же прильнул к красавице, осыпая поцелуями шею и содрогаясь от ее участившегося дыхания, что раз за разом срывалось на нежное постанывание.

Когда же ласка распалила страсть, колдунья легонько оттолкнула меня, после чего рванула блузку, обнажив стянутую кружевным корсетом грудь. Большую, крепкую, невероятно соблазнительную, от одного взгляда на которую вновь ощутил себя семнадцатилетним пацаном.

Я возложил ладони на упругие холмы и потянулся к губам, как вдруг красавица неуловимо быстрым жестом выхватила из кармана наручники и защелкнула на запястьях.

— Ого… Так ты у нас любишь пожестче?

Похоже, даже слишком. Рита ударила меня в грудь, и воздушная волна опрокинула на кровать. Сразу после этого на кандалах вспыхнули золотые руны — точно такие же, как и на решетках в околотке и суде.

Девушка ударила пяткой в дверь и отошла от порога, в спешке застегивая пуговицы. Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ввалились «черные бушлаты» с пулеметами и карабинами наперевес. Последним вошел Генрих в сопровождении сына и окинул меня таким взглядом, словно я уже взобрался на его дочурку.

— Что это значит? — с удивлением осмотрел собравшихся. — Мы взрослые люди и имеем полное право…

— Заткнись, — прорычал адмирал. — Рита мне все рассказала.

— Что — все? — взглянул на подругу, но та отвернулась.

— Все о твоих связях с заговорщиками, — Кросс-Ландау произнес это таким тоном, что мне захотелось провалиться под землю.

— Я с ними не связан, а вот…

— Довольно баек! — мужчина махнул рукой, точно держал в ней саблю. — Про подселенцев, попаданцев и прочий обмен душ. Никто в здравом уме не поверит в эту чушь. А твоему поведению есть более разумное и научное объяснение. Даже два.

Скорее всего, после крушения ты тронулся умом и просто забыл о своих делишках с предателями. Такое вполне возможно и часто встречается в психиатрической практике. Иногда после сильнейшего стресса люди не только теряли память, но и начинали считать себя другими личностями.

Ничего не напоминает? По мне так диагноз очевиден. Но вторая причина куда более простая и прозаичная. Ты — двойной агент, и после провала мятежа решил втереться в доверие, чтобы нанести удар в спину.

— Да вы себя вообще слышите, Генрих?! — в гневе бросил я. — После всего, что было…

— Тишина! Еще успеешь наговориться на допросе. Твердых доказательств у нас нет, и мы не знаем, кому из городской верхушки можно верить, а от кого лучше держаться подальше. И после твоих откровений мои сомнения лишь укрепились. Так что мы проведем собственное расследование. И молись всем богам и стихиям, если сказанное тобой окажется правдой.

— Я спас вашего сына! — процедил сквозь стиснутые зубы и тряхнул цепями. — Остановил бунт! И почти вышел на заговорщиков! И вот ваша благодарность?

— Закрой рот, — в строгом голосе лязгнула сталь, а поток ветра ударил по лицу с такой силой, что я откинулся навзничь, как от боксерского хука. — Мы во всем разберемся. И если мои предположения верны, нам больше не придется искать заговорщиков. Ведь ты их и так знаешь, нужно лишь заставить вспомнить имена. А заставлять мы умеем по всякому, так что советую напрячь память прямо сейчас.

Охранники взяли меня под руки и потащили прочь. Остальные двинулись следом, держа оружие наизготовку, точно я мог что-то сделать без магии.

Да уж, расслабился — сболтнул лишнего, потом в деталях выдал то, о чем вообще говорить не стоило — и вот результат.

Похоже, новое тело и старые раны пагубно влияют на мой разум. Прежде я не позволял себе таких откровений, даже с друзьями и близкими.

Но я в своих словах уверен. И смогу очистить свое имя и доказать, что если и был связан с предателями, то исключительно в далеком прошлом.

А вот смогу ли снова довериться Рите и ее семье — большой вопрос. Похоже, стезя одиночки — единственный вариант для разведчика. Который, как оказалось, вполне может стать бывшим.

Меня отволокли в подвал, стены которого куполом оплетали рунические прутья, напоминая не то клетку Фарадея, не то огромную стальную вершу.

Швырнули на пол, в спешке заперли дверь и столь же быстро удалились, будто находиться рядом со мной было так же опасно, как и в протекшем реакторе.

Последней от решетки отошла волшебница, и во взгляде ее читались разочарование и немой укор. И я мог ответить лишь тем же.