Интриган. Новый Петербург

Глава 14

Долбануло так, что многотонный каменный саркофаг подлетел, как крышка скороварки.

Ударная волна превратила пол первого этажа в огромный — почти до самого потолка — горб. И хорошо, что в тот момент в кабинете над нами никого не было.

Ворох раскрошенной мебели, кирпичей и досок вылетел на улицу, словно сдутая с ладони солома.

Несгораемый шкаф с документами ракетой пролетел через стену и грохнулся на газон, усыпав зеленую травку мятой бумагой.

На фасаде канцелярии выбило все стекла, и нам крайне повезло, что народа на городской площади было немного. И в одном месте никто не толпился, а от обители злых особистов и вовсе старались держаться подальше.

Поэтому взрыв обошелся несколькими синяками, царапинами и сильным испугом.

Но это для тех, кто находился достаточно далеко. Меня же раскаленное крошево превратило бы в решето, если бы не внезапное вмешательство.

Взрыв отбросил шага на три, но вместо холодных твердых ступеней я ощутил спиной нечто теплое и мягкое.

Когда с глаз спала пелена, а звон в ушах поутих, увидел под собой бледную, как покойница, Риту и услышал ее сердитое ворчание.

— Слезай! Не хватало еще выжить после такого взрыва и умереть под твоей тушей!

— Как ты тут оказалась? — ощупал голову и грудь — ни крови, ни шишки.

— Николь сказала, что внизу сейчас рванет, а ты остался, чтобы всех спасти. Ну, я и бросилась на помощь. Укрепила твой щит, поставила свой — воздушный. Как видишь, сработало неплохо.

— Потому что взрыв куда слабее, чем ожидал. А если бы нет?

— Если бы — да кабы, — девушка встала и попыталась отряхнуть пыль, но затем махнула рукой — бесполезно. — Мог бы просто поблагодарить, а не отчитывать. Неудивительно, что вы так лихо спелись с моим отцом. Два сапога — пара.

— Прости, — я встал и улыбнулся. — Просто волнуюсь за тебя. И огромное спасибо за спасение.

— Забудь. Теперь в расчете.

На лестнице послышались шаги, а в непроглядном пылевом тумане замельтешили лучи фонарей. К нам, кашляя и закрывая рты, спустились двое агентов во главе с Ратниковым.

— Все целы? — белое пятно скользнуло по одежде. — Врач нужен?

— Нет, — кашлянул и сплюнул, наплевав (буквально) на благородное воспитание. — Мы не ранены.

— Замечательно, — обер-прокурор осмотрел раскуроченные стены и вырванный с «мясом» дверной проем. — И что я напишу в отчете? Что взорвался бойлер?

— Неплохой вариант.

— Столько мороки — и все коту под хвост. Ничего полезного не выудили. А надо было надавить — тогда бы все выдал.

— Он почти ничего не знал. Заговорщики неплохо подстраховались. И все же я нашел кое-что важное.

— И что же это?

— Расскажу с глазу на глаз.

Юстас проводил нас в комнату переговоров — полностью звукоизолированное и защищенное от магии помещение, где начальство встречалось с самыми высокими гостями.

Мы сели за круглый стол под лампой с зеленым абажуром.

И я во всех подробностях рассказал о том, что дочери вождя видели рыжую девушку в красном платье на отдаленной винокурне.

И что я осмотрел этот объект с высоты — это укрепленный форт, сплошь заставленный громадными чанами, а Василий (так и не узнал настоящего имени и уже, быть может, никогда не узнаю) как раз упоминал шум и грохот огромных машин.

— Улики косвенные, — Юстас в задумчивости потер подбородок. — За такие на Хмельницкого ордер не выпишут.

— Вот именно, — и я раскрыл свой главный козырь — нападение индейцев.

Старик размышлял над услышанным несколько затянувшихся минут, хмыкая и барабаня пальцами, то хмурясь, то вскидывая брови. И, наконец, изрек:

— Хоть понимаешь, что будет, если ты ошибся? Твой род уничтожат, а тебя самого повесят.

— И что вы предлагаете? Начнем разнюхивать — и Пан все сразу поймет и заметет следы. А потом поодиночке перебьет нас всех. Свидетели в этом деле ему точно не нужны.

— Я одного не пойму, — особист снял очки и потер переносицу. — Почему именно Хмельницкие? Они же зависят от метрополии сильней остальных.

Если им перережут поставки — а их обязательно перережут, Пану придется платить зарплату водкой и хлебом. И если с индейцами это прокатило, то со всей колонией — вряд ли.

У него нет ни сил, ни возможностей, ни оружия отстоять независимость Америки. Да его свои же вмиг поднимут на вилы, как только из Старого света перестанет течь золото.

— Это с одной стороны. Но что если Пан думает иначе? Что если он планирует первым делом подмять под себя всех дворян и только потом отделяться?

И насчет оружия я бы не был так уверен. Пан уже снюхался с янки — что если основная ставка именно на них? Это серьезная сила, земли к западу от Каньона за ними. После отделения придется решать этот вопрос — и война не выход, два фронта не осилит. Но что если он хочет предложить им союз? Соединенные штаты Западной и Восточной Америки?

Если с помощью американцев удастся подчинить остальные дома, у Хмельницкого появится и оружие, и золото, и долгожданный флот, чтобы торговать со всем миром. А когда Европа увязнет в войне, там можно будет заколачивать такие деньги, что самому императору не снились. Что если расклад таков?

— Что если — это удел желтой прессы, — проворчал Юстас. — Мы работаем с фактами. А главный факт в том, что у нас нет ни улик, ни зацепок. По твоей логике точно такие же мотивы есть у любой из четырех семей.

— Но на других вообще нет никаких наводок. Поэтому я бы рискнул. Со всей предосторожностью. Я хорошо запомнил устройство форта, охрана там волов пинает и нападения не ждет. А при наличии хорошего оружия и пары дюжин отчаянных ребят все получится.

— И где же ты возьмешь хорошее оружие? — старик с ехидцей сощурился. — По нашу сторону Каньона на всех стволах клейма Пушкиных. А затертые знаки выглядят слишком подозрительно. С чего вдруг дикарям так переживать за конспирацию?

— Я думал об этом, — кивнул. — Значит, нам нужны стволы с другой стороны и с другими штампами. Городское дно наводнено оружием — как и шпионами янки. Я видел наганы даже у самой никчемной шушеры, что уж говорить про серьезные банды. Если есть на примете контрабандисты или нелегальные торговцы — просто дай адрес.

— Так где ты там служил? — неожиданно спросил собеседник.

— В военной разведке, — ответил, умолчав про пять с половиной лет в посольствах и СВР.

— Да я вижу, что не в обозе… Ладно, поищу что-нибудь подходящее, а ты пока поезжай на встречу с вождем. Но заруби на носу — что бы ни случилось, чем бы все не закончилось, не вздумай попасться Пану. Я не хочу, чтобы твой провал смешал все карты и начал клановую грызню раньше срока.

— Спасибо, — я шагнул к двери и замер, взявшись за ручку. — И вот что еще… Мой отец всячески препятствует моей деятельности. Думает, что я связался с криминалом. Не могли бы вы с ним потолковать и объяснить, что все мои действия и решения — исключительно во благо короны?

— Господи, ну и запросы у вас, молодежи, — Юстас в изнеможении откинулся на спинку. — Сначала найди арсенал, потом поговори с отцом. Что дальше? С ложечки покормить?

— Понимаю, что звучит глупо, но…

— Да знаю я, — налет сурового особистского холода на миг схлынул, и Ратников превратился в уставшего дедушку, замученного чересчур активным внуком-сорванцом. — Поговорю. Как только выпытаю у пары западных шпиков, кто снабжает их патронами.

До места долетел чуть загодя, однако вместо дружелюбного чаепития застал страшную разруху.

Дверь дома сорвали с петель, всю мебель разломали и перевернули, а земля у крыльца была сплошь истоптана неподкованными лошадиными копытами.

Оценив обстановку, взял в правую руку револьвер, в левой зажег огонь и осторожно вошел.

Старик сидел на опрокинутом диване и утирал слезы, Марка нигде не заметил.

— Что случилось? — спросил, внимательно наблюдая за углами. — Где мой брат?

— Арран забрал, — вождь шмыгнул покрасневшим носом.

— Зачем? И кто устроил этот бедлам? Они дрались?

— Нет. Это все сделал мой родной сын. За то, что я сговорился с бледнолицым. И так довел народ до пьяного рабства, а теперь еще и пытаюсь сдружить Аррана с захватчиком без его ведома и согласия.

Он не поверил ни мне, ни тебе. И взял Марка в заложники. Сказал, что ты должен пройти три испытания, если хочешь найти его и спасти брата. Иначе мальчика ждет незавидная участь. И наговорил еще немало горьких слов.

— Не обессудь, Эйра, но твой шкет совсем берега попутал, — прорычал, совсем забыв, что по сути являюсь ровесником «шкета». — Где он прячется? Я его так отмудохаю, что вмиг забудет, как оскорблять старших. Да еще отца.

— Этого никто не знает, даже я, — вождь вздохнул и унял дрожь в голосе. — Его ильвас приходят, забирают припасы и растворяются в ночи. Тысячи ваших всадников искали. Десятки летающих кораблей пытались найти следы — и ничего.

— А испытания помогут? Но как?

— Арран до безумия предан традициям. Его любимая сказка — о драконе, что однажды похитил Луну. Он вырос на ней, старался во всем подражать герою и даже своих воинов испытывал на верность в духе этой легенды.

— Интересно, — сел рядом. — О чем она?

— Давайте выйдем. Арран… поклялся сжечь это проклятое жилище. Так он кричал, когда ломал тут все. Мол, мы должны жить в шатрах и кочевать по равнинам, а истинному ильвас не нужны столы и мягкие диваны…

— Не волнуйтесь, — взял прихрамывающего старика под локоть. — Я с ним поговорю. Обещаю.

Мы вышли наружу и опустились на опрокинутый пень — плечом к плечу. Полная луна висела прямо над нами, и ее серебристом свете даже окрестные трущобы не выглядели столь ужасно.

— Мой народ привык охотиться по ночам. В темноте мы видим, как кошки, но только если есть хотя бы тонкий месяц. А в стародавние времена без Луны племенам грозил голод, но даже храбрые воины боялись бросить вызов дракону.

И тогда самый слабый юнец решился отправиться за Луной, ведь без нее он все равно бы скоро умер. Знаешь, как звали этого храбреца?

— Арран? — с ходу догадался я.

— Верно, — Эйра тепло улыбнулся. — Достойное имя для охотника и защитника.

— Только он его опозорил.

— Не будь так строг. Все мы делаем глупости. Горячая кровь пьянит и дурманит…

— Глупость глупости рознь, — процедил в ответ. — Напиться и заснуть в канаве — не то же самое, что устроить такое…

— Давай лучше о сказке, — вождь печально вздохнул, и я не стал возражать. — Арран отправился в далекие горы, где нашел пещеру, что сияла в ночи, как сотня костров. Внутри спал дракон, а подле него лежала Луна.

Смельчак потребовал вернуть украденное, но дракон ответил, что ничего не крал — Луна висела в небе, а он просто ее забрал.

Воин сказал, что Луна нужна ильвас, чтобы охотиться. И бросил дракону вызов, потому что пообещал любой ценой вернуть пропажу.

Но древний змей посчитал такой бой нечестным, ведь человек мал, а дракон огромен и невообразимо силен. Чтобы уравнять силы, змей предложил пройти три испытания. И доказать, что Арран действительно хочет вернуть Луну всем, а не забрать себе.

— И что это были за испытания?

— Для плоти, воли и духа. Дракон захотел убедиться, что смельчак сумеет донести луну до вершины самой высокой горы и повесить на небо.

Для этого он дохнул пламенем на крохотный камешек, и тот раскалился докрасна. И Арран сжимал его в ладонях, пока камешек не остыл, несмотря на невыносимые страдания. И тем самым доказал, что достаточно вынослив и силен.

— Суровый обряд, — присвистнул, бодрясь перед тем, как все это повторить.

— Но следующий — еще суровее, — Эйра погрозил пальцем и подмигнул, с азартом вживаясь в роль рассказчика. — Дракон сказал, что раз не крал Луну, то и отдавать задаром не обязан.

И поведал, что у него есть мечта — отведать мяса ильвас. Никогда прежде он не ел разумных существ, но раз уж гостю так нужна Луна, то почему бы не попробовать.

И в качестве платы попросил кусочек плоти, что уместился бы в наперсток. Арран собрался с духом, закусил тетиву верного лука и каменным ножом вырезал плоть с правого бедра.

— Ого, — я, конечно, слыхал о крайне жестоких обрядах инициации вроде обрезания или шрамирования, но это прям на грани. — Надеюсь, в последнем не придется вырывать себе глаз ржавой ложкой.

Эйра хохотнул.

— Нет. Третье как раз наименее кровавое. Нужно оказаться на грани смерти и показать, что не боишься ее.

— Оказаться на грани смерти? — воображение разыгралось не на шутку. — И что сделал Арран?

— Дракон попросил его пройти по тонкому бревнышку, перекинутому через глубокую расселину. Как ты мог догадаться, — вождь указал на Луну, — мальчик справился.

— Мы в прерии. Тут нет расселин.

— Ну, не знаю. Что-нибудь придумай.

Да уж, одна загадка удивительнее другой.

И как это провернуть? Выпить яду, а потом выблевать? А если не успею? Пустить кровь и в последний миг остановить? А если столбняк? Побегать наперегонки с волками? А если догонят?

Вдруг из памяти всплыли недавние события в околотке. И я предложил старику вариант русской рулетки. Он внимательно выслушал правила, пошамкал губами и произнес:

— Так а где тут грань? Пять раз живой — один раз мертвый. Таким и младенца не испугаешь. Не пойдет. Надо, чтобы один к одному.

— Могу оставить три патрона. Получится как надо.

— Нет, — Эйра протянул ладонь. — Есть идея получше. Идите вон туда, — указал стволом на главную улочку, зажатую меж хибар и шатров. — На десять шагов. И повернитесь спиной.

— Что вы задумали? — спросил с опаской, но все же отсчитал нужное количество.

— Сейчас я закрою глаза, а вы покричите цаплей. Я выстрелю на звук, не глядя. Это и будет ваша грань смерти.

— Вы уверены? — заозирался по сторонам, ловя на себе удивленные взгляды пьяниц и полуночников.

— А вы уверены, что хотите спасти сестру и брата?

Я глубоко вдохнул и сложил ладони рупором.

— Курлык.

— Громче! — Эйра закрыл глаза предплечьем, точно собирался сыграть в прятки. С какой-то стороны это и были прятки — прятки со смертью. — Я же не в вас хочу попасть. Так что надо понять, где ваша голова.

— Курлык!

Щелкнул взведенный курок.

— Да уж, годы дают о себе знать. Четыреста лет — не шестнадцать. Кажется, левое ухо слышит чуть хуже. Не передумали еще, ваше сиятельство?

— Не передумал, — сестра и брат пусть и ненастоящие (хотя Афину чисто по-человечески жалко), то Россия из любого мира навеки в моем сердце.

— Хо-хо. Ну, тогда последний раз — и стреляю.

— Курлык!!

Грянул грохот.

Я на всякий пожарный ощупал голову — все цело.

Обернулся — старик стоял с направленным в небо револьвером и ехидно ухмылялся.

— Что ж, — сказал он, — этого хватит. Твои намерения ясны.

Из-за домов и сараев точно призраки бесшумно выступили всадники на вороных жеребцах.

Пятеро мужчин в традиционных нарядах — кожаных брюках с бахромой и расшитых замысловатыми геометрическими узорами пончо.

С вплетенными в волосы птичьими костями и наконечниками стрел, с разукрашенными под черепа лицами. При коротких луках и копьях, с туго набитыми колчанами.

Воины ильвас обступили меня кольцом, и самый старший, с нарисованным белой глиной скелетом на голом торсе, хрипло шепнул:

— Испытание ты прошел, но веры тебе мало. Поедешь как пленник, не как равный.

— Я готов.

— Посмотрим.

Четверо повстанцев спешились и повалили меня на землю. Намертво связали ноги и руки, надели на голову непроглядный мешок и перебросили через круп, словно добытого кабана.

После чего долго кружили на месте и лишь тогда ускакали прочь быстрее ветра. И немного забегая вперед скажу, что от такой поездочки остался синяк почти не весь живот, а ребра болели так, словно отряд омоновцев охаживал их дубинками.

И все же я сумел определить свое примерное местонахождение на звук.

Первые километров пять шли ровно по мягкой сухой почве.

Затем — под небольшой уклон, и копыта все чаще стучали по мелким камешкам.

В конце растянувшейся на добрый час скачки я едва не сваливался с крупа от резкого подъема, а непрерывный стук заглушали ревущие вдали водопады.

Когда же склон стал слишком пологим, всадники спешились и отпустили жеребцов пастись у подножья.

И судя по тому, что на них не было ни стремян, ни седел, ни иной упряжи, между свободолюбивыми и гордыми ильвас и такими же по характеру мустангами существовала некая магическая связь.

Не удивлюсь, если воину достаточно свистнуть или щелкнуть пальцами, чтобы четвероногий побратим вмиг прискакал на выручку.

Путы на ногах разрезали, взяли под руки и повели в горы — все выше и выше, по узким козлиным тропкам. И такой маршрут более чем очевиден, учитывая любовь Аррана к сказке о Луне.

Возможно, он возомнил себя драконом, и потому выбрал в качестве убежища неприметную пещеру.

Возможно, причина куда прозаичнее — так проще прятаться. И опыт Афганистана не даст соврать — против разветвленной сети туннелей не сдюжит даже современная армия.

Когда добрались до места, с меня сорвали мешок и поставили на колени перед трещащим костром.

Левый охранник схватил за отросшие волосы и прикоснулся холодной сталью ко лбу, точно намереваясь снять скальп.

Правый же поднес нож к горлу — ни вдохнуть, ни шелохнуться. То ли Арран так ненавидел бледнолицых, то ли опасался моего колдовства. А скорее всего, и то, и другое вместе.

Сам вождь вальяжно сидел напротив на ворохе шкур, по-пахански раскинув ноги. Позади выстроилась личная гвардия с копьями, а к бокам жались полуголые девушки. Марк сидел поодаль со связанными руками и разбитым лицом под неусыпным надзором рослого партизана.

На вид вожак совсем молодой, тощий, с пугливым взглядом и подростковой робостью, неумело скрываемой за напускной суровостью и обилием рисунков — один другого страшнее.

Лоб покрасил в черный углем, острый женственный подбородок замаскировал густым слоем белой глины. На тонких, что палки, предплечьях — черные стрелы, на груди скрещенные кости, явно подсмотренные у лихих флибустьеров. Пират, блин, без корабля.

Ни дать ни взять взбунтовавшийся шкет, решивший доказать всему миру, что он чего-то стоит.

Совсем как тот парень из сказки. Отсюда и все эти ритуалы и пароли.

Отсюда показные понты — мол, вон я какой умелый добытчик, вон какие за мной пацаны, а от девчонок и вовсе отбоя нет.

А по факту все еще висел на шее у родителя и жрал еду, добытую тяжелым трудом, а не легендами о великих предках.

Ведь в реальности дракон схарчил бы его целиком, а не устраивал дурацкие представления.

Но чем суровей и неприглядней жизнь, тем охотней верят в мифы. И тем проще заражать этими мифами других.

— Мне сказали, ты хотел меня видеть. Что ж, говори.

Ух сколько спеси и пафоса в высоком не до конца сломавшемся голоске.

Есть школьники, которые пытаются казаться бандитами.

А есть недоросли, строящие из себя могучих вождей.

А по сути и те и другие — позеры и понторезы.

А Эйра так нахваливал сына.

Представлял чуть ли не летучим отрядом гусар в тылу Наполеона.

Впрочем, воины в самом деле выглядят сурово — взрослые, по-настоящему злобные, и все в шрамах, в том числе и пулевых.

Вот только повелись на байки хрен пойми кого. Арран, конечно, сын вождя, но должен же быть хоть малейший отбор на профпригодность.

— Я предлагаю вам настоящее дело, а не мелкие набеги, — спокойно ответил, смотря на лоб паренька.

— С чего ты взял, что мое дело — не настоящее? — с обидой буркнул малец, но потом вспомнил, что надо играть роль, и рассыпался в угрозах: — Не смей насмехаться над пролитой нами кровью! Иначе мы прольем твою!

А ведь и правда прольют — лезвие еще сильнее впилось в кожу.

Это пацанчик заигрался, а для остальных спектакль юного гангстера не понарошку.

Вожак ляпнет сгоряча — а мне скальп снимут. Надо немного сбавить обороты и градусы. В конце концов, я пришел договариваться, а не свергать власть.

Хоть и очень хотелось показать зарвавшемуся оболтусу его место.

И для этого еще будет возможность. Любит сказки? Что ж, я обращу его сказки против него самого — пусть только даст повод.

— Прости, вождь, — ответил без намека на уважение. — Но дело в самом деле серьезное. Видели форт в трех верстах к северу от плантации Хмельницкого? Там еще три огромных медных чана.

— Видели, — Арран сразу успокоился, ведь его крутость больше никто не попирал — по крайней мере, открыто.

— Там держат мою сестру. Я хочу ее спасти, но обратиться за помощью больше не к кому. Я дам вам оружие, вождь. Винтовки, револьверы — может, даже пулемет…

— Тьфу! — юнец смачно харкнул в костер. — Так вот зачем ты явился, чужак! Не получилось подчинить нас огненной водой — решил подсадить на оружие?!

Я знаю, чего стоят ваши проклятые гремящие палки! Да, они лучше и сильнее луков, но им тоже нужны стрелы — патроны. Которые очень быстро заканчиваются. И которые мы не сможем сделать сами.

Вот в чем твоя идея. Сделать нас сильнее, а затем навязывать свою волю в обмен на боеприпасы. Ведь без них мы потеряем силу. А сила, чтоб ты знал, пьянит не хуже самой лучшей водки.

Так что мой ответ — нет. Ни я, ни мои ильвас не запятнают себя вашей скверной. Убирайся — и радуйся, что ушел со скальпом. И поблагодари моего отца — я не убью тебя лишь потому, что дал ему слово.

Да уж, неожиданный поворот.

Я переоценил фанатизм этого шкета. Думал, он вожделенно пустит слюни, едва услышит о халявных стволах. Или же попросту забоится нападать на укрепленный завод. А тут вон что. Неужели Арран и сам верит в древние байки? Ну ладно он — молодой и неопытный, а остальные?

— Что молчишь, белый дух? — с неподдельным презрением бросил юноша. — Давай, лей свой яд. Про то, что с оружием мы добьемся большего. Что без оружия не прогнать захватчиков. Что в оружии нет никакой скверны, ведь наши браться у Великого Каньона приняли дары от союзников-янки. Думаешь, ты первый, кто хотел подсадить нас на эту грязь? Думаешь, сможешь меня чем-то удивить?

— Думаю, смогу, — ехидно улыбнулся и поднял правую руку. — Сделайте вот так. Вы все.

— Это еще зачем?

— А что тут такого? Ты заставляешь всех следовать древним преданиям. Но верен ли ты им сам? Покажите ладони. Вы же все держали раскаленные камни, не так ли?

Рук не поднял никто — не хватало еще выплясывать перед пленным чужаком.

Но многие — кто тайком, кто открыто — посмотрели на свои ладони. И я увидел, что у всех — даже у девушек — остались следы уродливых ожогов. У всех, кроме Аррана, чьи холеные ручки вряд ли держали что-то горячее девичьей сиськи.

— Ну так что, вождь? Сам-то испытания прошел? Или вместо камней девок мацаешь?

— Убейте его! — заверещал подросток. — Сдерите с него кожу!

Охранники рядом со мной замялись, затоптались на месте, но исполнять приказ не торопились.

— Почему ты сидишь в этой пещере? — с усмешкой продолжил я. — Почему сам не поехал за мной? Как часто ты ведешь воинов в набеги? Или все время жируешь в безопасности, пока другие гибнут и льют кровь за твои сказки? Удобно устроился, ничего не скажешь.

— Заткнись! Ты не имеешь права меня обвинять! Ты не ильвас, ты грязный захватчик! Ты опорочил нашу землю, нашу жизнь, а теперь взялся чернить и наши сказания?! Я отрежу твой поганый язык!

— Умерь свой пыл, сопляк, — я медленно встал, и сгоревшие путы трухой осыпались на пол.

Мановение пальца — и костер ревущей струей облизнул потолок, а затем сияющим блином растекся в очаге. Воины в ужасе отскочили и натянули луки, но я выставил вперед ладонь, точно Нео из «Матрицы», и все стрелы зависли в воздухе, а затем упали под ноги.

— Пред тобой не чужак и не захватчик! — голос громом пронесся над сводом пещеры. — Пред тобой авели! Как ты смеешь угрожать мироходцу?! Может, ты веришь только в те легенды, что выгодны тебе?

Индейцы в ужасе расступились к стенам, переглядываясь в нерешительности, но не смея больше стрелять.

Девушки спрятались за спину Аррана, а тот вместо того, чтобы с достоинством принять вызов, кинулся к Марку и поднес нож к горлу.

Рука тряслась, как от тока, пот катился градом по побледневшему даже через грим лицу, и все же мальчишка не осмелился причинить пленнику вред.

Ведь тогда уже ничто не убережет его от неминуемой и крайне жестокой кары.

— Пошел вон! Или я убью его!

— Разве так вел себя тот храбрец из легенды? — с усмешкой бросил я. — Разве так разговаривал с драконом?

— Ты обманщик! Хитрый лис! — в ужасе бормотал подросток. — Ты не авели! Ты врешь!

— Возможно. Так давай это проверим. И оба пройдем испытания. Никакой магии, никакого жульничества. Мы будем в равных условиях — как и герои твоего любимого сказания. Ну так что? Готов? Или ты лишь жалкий трус, прикрывающийся верой и традициями, к которым не имеешь никакого отношения?

— Я сын вождя!

— А я — мироходец. Давай проверим друг друга?

Я закусил манжету поистрепавшегося пальто (а ведь только купил), и взял из огня камень, которыми обложили очаг.

После моего файершоу камни раскалились так, что едва не сплавились меж собой.

И прежде чем боль полностью окутала мозг, я услышал шипение и почуял вонь горелой плоти.

А затем в затылок точно вонзили толстенный штырь.

Сознание на миг померкло, и я лишь чудом устоял на ногах.

Из зажмуренных до рези глаз брызнули слезы, а от мельтешения радужных пятен едва не вывернуло наизнанку.

И все же не закричал и не отбросил ношу, и что самое важное — ни разу не помог себе колдовством.

И простоял так до тех пор, пока камень не остыл.

А после бросил в костер вместе с кусочками припекшейся кожи.

Затем поднял ладонь, чтобы все увидели жуткую отметину, и произнес, точно присягу:

— Я не желаю вреда ни вам, ни вашему народу. Я против рабства в любом проявлении и не собираюсь порабощать вас оружием. Я лишь хочу спасти сестру. После набега наши пути навсегда разойдутся. И я сделаю все возможное, чтобы вас не нашли и не отомстили. Мне нужна только сестра, а в крепости вас ждет щедрая награда.

— Наконец-то нормальный вождь, — проворчал раскрашенный под скелет воин, что вез меня на крупе.

Он шагнул ко мне, бросил под ноги стрелу — к тем, что остановил я сам, и склонил голову.

Следуя его примеру, ильвас один за другим бросали стрелы и кланялись, выражая уважение и признавая мою пусть и временную, но все же власть. И только низложенный Арран продолжал орать и буянить в углу.

— Предатели! Перебежчики! Бунтари! Я ваш вождь! Я духовный наследник Аррана! Во сне ко мне являлся дракон и наставлял на истинный путь! И говорил, что придет обманщик и попытается вас совратить! А еще…

— Заткнись уже, — взял его за ухо и оттащил от Марка. — Обманщик — это ты. Потому что воспользоваться бедой, чтобы возвыситься. Ты бы забрал Луну себе, а не вернул людям. И потому не достоин возглавлять этих ильвас. Возвращайся к отцу, упади на колени и моли о прощении за все, что сделал и наговорил.

— Но… — юнец стушевался и зашмыгал. — Он же меня выпорет…

— Ну, ничего, — по отечески похлопал беднягу по плечу. — Ты же наследник великого Аррана — как-нибудь переживешь.

Свод пещеры затрясся от хохота. Воины смеялись от души и показывали пальцами на зазнавшегося трусишку. Не выдержав позора, подросток бросился наутек, размазывая по щекам подмоченную слезами краску. Я же окинул строгим взором новоявленных соратников и указал на «скелета»:

— Как зовут?

— Тульма.

— В мое отсутствие — за главного. Теперь скажи, сколько воинов смогут пойти с нами?

— Наших — три дюжины. Но если в крепости и правда богатая добыча, найдем еще. В округе полно племен, кто с радостью поможет пустить кровь чужакам.

— Крепость — это не только добыча. Это и завод, где производят оружие, от которого пострадают все — и вы, и мы. Нужно уничтожить его любой ценой. От этого зависит очень многое.

Ильвас зашептались, а Тульма кивнул:

— Значит, созовем еще воинов. Сотня тебя устроит?

— Более чем. Мы с братом отправимся за оружием. Один из вас пусть ждет в доме Эйры. И заодно проводит нас. Пошлите двух самых зорких охотников наблюдать за фортом. Мне нужно полное суточное расписание, — вытащил из кармана золотые часы, отобрал такие же у освобожденного от пут Марка и передал новоиспеченному сержанту. — По часам — кто подъезжает, кто уезжает, сколько людей на стенах, сколько внутри. Как часто сменяются дозорные, чем заняты остальные и все в таком духе. Справитесь?

— Обижаешь, вождь, — «скелет» подбросил часы на ладони. — Иногда мы выслеживаем зверей не сутками, а неделями.

— Вот и славно. Как только все обстряпаем, я скажу, где забрать добычу.

— Обожди, Гек-тор, — так произносили мои имя аборигены. — Будь нашим гостем до утра. Отдохни, испей кобыльего молока и отведай жареного мяса. Послушай пение наших красавиц и насладись танцем скорой битвы.

— Вот это другой разговор, — Марк хрустнул шеей, разминая пережатые запястья.

— Я бы с удовольствием, — пора взять за правило ни при каких обстоятельствах не выпивать с братцем, а то проблем потом не разгребешь. — Но лучше догнать Аррана и проследить, чтобы бы он сгоряча не нарубил дров. К тому же, придется идти пешком — боюсь, ваши лошади не для наших изнеженных задниц.

Воины заулыбались — одновременно и похвалил их культуру, и немного унизил свою.

— Что ж, — Тульма скрестил руки на груди. — Это мудрое решение. Но будь осторожен. Луна скрылась за тучами. Идти сейчас через горы слишком опасно. Я пошлю с вами Ирмида — он знает тропы лучше всех. И все же не расслабляйтесь. Это время духов и чудовищ.

— Спасибо за предупреждение, — зажег в ладони огненный шар и отправился к выходу, подсвечивая путь, словно факелом. — Как-нибудь справлюсь.