Интриган. Новый Петербург

Глава 33

Я даже не заметил, как на запястьях щелкнули браслеты — все смотрел на физиономию напротив и никак не мог унять рванувшие в галоп мысли.

Потому что увиденное выходило за рамки моего понимания. И пока меня тумаками и прикладами загоняли в вагон, я судорожно пытался упорядочить все, что узнал о заговорщиках, однако цепочка безнадежно рвалась спустя всего пару звеньев.

Это безумие. Этого просто не может быть.

По первому паровозному свистку рядовые стрелки начали посадку. Когда перрон расчистился, к нам подошел отряд манородных — человек пятьдесят, выглядящие как дорвавшиеся до моды и гламура колхозники. Все лощеные, холеные, в дорогих шмотках — а на лица бандиты бандитами.

Последним прибыл Земской со своим многочисленным семейством. Во многом благодаря которому заговор и устроили, ведь на свой оклад предатель купил бы лишь пару болтов и заклепок.

Ах да, простите мои невежество и дремучесть — совсем отстал от трендов.

Не предатель.

Предательница.

— Мы свою часть сделки выполнили, — угрюмо сказал Олег, стараясь не задеть меня даже боковым зрением. — И остаемся тут.

— Конечно, — Николь подмигнула и щелкнула меня по воротнику. — А вот ты поедешь с нами. И станешь свидетелем новой эры!

Двое лысых бугаев взяли меня под локти и затолкали в вагон с двумя рядами пушек на том месте, где у обычных вагонов — окна. Вскоре туда подошла и Тесла, доставая на ходу кисет и трубку. И табак, как оказалось, не единственная пагубная привычка, которую столь умело скрывала ученая.

— Но почему? — продолжил недоумевать, в бессильи опустившись на казенник полевой пушки. — Какая тебе от этого выгода?

— А почему ты считаешь, что я преследую личную выгоду? — Тесла села напротив, закинула ногу на ногу и закурила. — Почему ты думаешь, что если что-то происходит — то причина только в деньгах и власти? Нет, мой дорогой. Мной движет только обостренное чувство справедливости. Не более.

— И в чем здесь справедливость?

— Да в том, что ваш Дар — не божья милость, а естественный и научно-объяснимый феномен. И я могу это легко доказать. Я объехала множество стран, посетила множество библиотек, изучила несчетное количество самых разных трудов — от археологических отчетов до преданий примитивных народов. И знаешь, что нашла по итогу?

— Что? — решил тянуть время до упора — Рита должна успеть предупредить Совет, и каждая выкроенная минута играет нам на руку.

— Давным-давно, когда люди были еще более дикими, чем ильвас, а материки представляли единое целое, в этих краях жил дракон. И однажды он сдох — скорее всего, от болезни. Вряд ли от старости — рептилии живут очень долго, а гигантские волшебные ящеры — и подавно. Убить его тоже не могли — такая махина сама кого хочешь убьет. Значит, вариант один. И кто-то догадался пустить ему кровь — скорее всего, через слизистую оболочку ротовой полости. Шкуру и чешую пробить каменными орудиями невозможно. Нонсенс. А вот рот и язык — дело другое.

Женщина затянулась и пустила тугую струю, словно изображая драконье дыхание.

— И племя жрало мясо, пока то не протухло. Причем сырым — огня тогда не знали. Кто-то наверняка отравился и умер. На кого-то драконятина не подействовала вовсе. А организмы третьих вступили в реакцию с так называемым манородом, который и придал им доселе невиданные возможности.

Иначе говоря — магию. Возможность чувствовать, реагировать и управлять элементарными частицами, в простонародье называемыми стихиями. Так появились первые шаманы и волхвы. Точно не знаю, как именно происходит взаимодействие, но открытие радиации немного сдвинуло расследование с мертвой точки. Вполне вероятно, суть в высокочастотных вибрациях в энергетических полях, продуцируемых мозгом так же, как магнит в медной оплетке продуцирует ток.

Точнее, увы, не описать. Ведь наших познаний недостаточно, чтобы понять весь механизм взаимодействия. Но он есть — и стал единственной причиной вашего возвышения. А так как ген чародея передается по наследству только при наличии данного гена у обоих родителей, очень скоро колдуны выделились в замкнутую корпоративно-клановую военизированную структуру. Или по-простому — дворянское сословие. Которое и подмяло под себя все сферы жизни.

— И в чем же здесь несправедливость? — включил дурачка, чтобы узнать как можно больше.

— А в том, что стать волшебником может каждый. И ваша власть — не более чем узурпация. Вы хранили ваш секрет тысячи лет. Рыцарские ордена, тайные общества, масонские ложи. Вы убивали без раздумий всех, кто приближался к разгадке хоть на шаг. Вы начинали войны, лишь бы отвести пытливые умы от вашего сокровища. Вы учинили Инквизицию, чтобы жечь ученых на кострах и замедлить развитие науки. Вы сделали все, чтобы и дальше пить кровь простых людей. Которые, как оказалось, ничем не хуже вас! Просто вы не хотели делиться и толикой силы. Потому что тогда пришлось бы делиться и всем остальным.

Заговорщица не выдержала и швырнула трубкой в стену.

— Вы убили Парацельса. Затравили Ломоносова. Пристрелили Пушкина. Вы убили моих деда и прадеда, — Николь стиснула кулаки, а из глаз скатились две слезинки, но лицо оставалось хмурой зловещей маской. — А затем… затем вы расслабились. Посчитали, что проблема решена раз и навсегда. Что все, кто бились над разгадкой магии и могли добраться до истины, уничтожены, замучены или запуганы до полусмерти.

Но в век просвещения сложно жечь неугодных на кострах, не так ли? И наука вновь подняла голову. И я нашла ответ, ради которого изводили целые народы и стирали с лица Земли целые страны. А ответ, повторюсь, прост как дважды два. Стать чародеем может каждый, а вашим предкам просто повезло первыми припасть к кормушке и вовремя замести следы.

Кто успел — тот и съел: суровая правда бытия, главный базис выживания. Но теперь все изменится. Я устрою наглядный эксперимент. И докажу всем свою правоту. И все увидят, что благородные — лишь шайка зажравшихся тиранов. И стены рухнут. И оковы спадут. И мир изменится навсегда. Больше никаких классов. Никаких границ и делений. Только свобода, равенство и братство. И я ничуть не сомневаюсь в успехе. Осталось решить последний вопрос — на чьей стороне будешь ты?

— Николь… — я зажмурился и тряхнул гудящей головой. — Эволюция — это хорошо. Но революция — не выход. Если у тебя есть доказательства — покажи их миру. Но если натравить людей на дворян, ничего хорошего не выйдет. Вы просто разрушите город и зальете руины кровью. Неужели бунта было мало?

— И что изменит моя правда? — изобретательница всплеснула руками. — Манород — невероятно редкий ресурс. И чтобы использовать его, нужно сложнейшее и очень дорогое оборудование. А значит, Дар снова достанется лишь избранным. И все пойдет по кругу. Поэтому пусть это яблоко раздора не достается никому. Магия должна уйти из этого мира, Гектор. От нее никакой пользы — только смерть и разрушения. А значит, войны не избежать. В крови все началось — в крови все закончится. И больше — ни мага, ни господина.

Нездоровый блеск в глазах сразу выдал фанатика — а с таким спорить бесполезно, уж я-то знаю.

Поражало другое — как этой жестокой, расчетливой и коварной интриганке удалось так долго играть инфантильную и свихнувшуюся на почве науки изобретательницу.

И почему я при всем своем опыте ни разу ее не заподозрил, хотя повод имелся. Взять хотя бы ее суфражистские замашки и стремление к всеобщему уравнению. И все же кое-что требовалось уточнить.

— Почему ты не убила меня? Хотя могла прикончить в любой момент. А недавно и вовсе бросилась на дно, когда я дрался с каракатицей.

— Я хотела тебя убить. Еще на дирижабле. Чемодан с документами пригодился бы в дальнейшей работе, а вот свидетель мог ненароком спутать планы. Но ты выжил, хотя я все продумала так, чтобы минимизировать эту возможность. И когда прочитала свежую газету, впервые почуяла неладное.

А после того, как ты попросил сделать гидролокатор, ответ пришел сам собой. И познания в области радиации… И применение рентгена для изучения манорода… И многие подобные нюансы выдали тебя с головой. Не забывай — я тщательно изучала древние легенды. И сказание об авели читала тоже.

И не сомневаюсь, что ты явился из иного — более развитого в техническом плане измерения. Либо же из далекого и столь же богатого на знания и технологии будущего. Я ведь права, Гектор? Или как там тебя зовут на самом деле… Давай, не стесняйся — я уже сбросила пелерины тайн и секретов и сижу пред тобой в неглиже откровений и душевных излияний. Так почему бы не разоблачиться и тебе? А затем мы сольемся в экстазе чистого знания и двинем науку на сотню лет вперед! И это будет достойной заменой канувшим в Лету чародеям.

— А как же Земские? Почему согласились помочь?

— Потому что эта семейка — типичные дворяне, — Тесла усмехнулась. — Покажи им свою мощь и пообещай ею поделиться — и они тут же предадут всех, кого знали.

— Значит, я не типичный, — процедил в ответ. — Я никого предавать не собираюсь. И сотрудничать с тобой — тем более.

— Ох! — заговорщица махнула рукой. — Ты не знаешь, на что я способна.

— А ты не знаешь, через что прошел я.

— Вот скоро и поделимся своими навыками. Я ведь не только физик, но и в медицине немало смыслю… Как мог заметить из писем в чемоданчике.

— Не знаю, как ты все это провернула, но у тебя ничего не получится.

— Ошибаешься. Все продумано до мелочей. Сначала я захвачу Новый Петербург и посажу там свою марионетку. А затем пожар революции расползется по другим городам, точно огонь по бикфордовым шнурам. И пламя восстания охватит всю колонию. А если не выйдет зажечь всех разом — мои друзья из-за Фронтира помогут. И над Америкой взойдет солнце нового мира, а старый сам сгниет в огромной всепожирающей бойне. Которая начнется вскоре после того, как я велю пристрелить одного зарвавшегося и обнаглевшего эрцгерцога.

— Я остановлю тебя… — прорычал, с трудом сдерживая эмоции. — Любой ценой.

— Ну-ну… — Николь жестом подозвала троицу манородных, и те вплотную обступили меня. — Я человек науки и пустословием не интересуюсь. Нас рассудит эксперимент, который давно пора начинать. Машинисты — полный вперед!

Зашипели котлы, раскаленные колдовской силой. Серые столбы дыма и пара облизнули потолки, и тысячетонный гигант двинулся к цели, медленно, но верно набирая ход.

Но как вскоре оказалось, неспешность связана лишь с необходимостью открывать ворота, коих на пути встретилось целых четыре — в депо, в промежуточном туннеле, на входе в пещеру и на выезде из форта.

И как только состав покинул базу, выползя из логова, точно бескрылый дракон, скорость заметно увеличилась. Что неудивительно, ведь манородные напитывали металл магией, одновременно облегчая и ускоряя всю конструкцию.

И если бы на борту собралось вдвое больше искусственных колдунов, поезд наверняка воспарил бы над рельсами, как маглев. Интересно, сколько нужно чародеев, чтобы поднять в небо крейсер? Потому что он сейчас нужен как никогда.

Просека закончилась, и впереди до самого океана протянулись прерии и поля. Выделенная ветка стыковалась с южной железной дорогой по ниспадающей дуге и дальше шла по прямой до самого города.

И от места слияния до цели — километров двадцать, не больше. Если не остановить состав на подступах, защитникам придется туго.

И когда я уже отчаялся как-либо изменить ситуацию, сквозь стук и грохот пробился протяжный гудок. Так реветь мог только крупный военный корабль. И сквозь узкую бойницу увидел идущий каботажем белоснежный крейсер.

У «Разящего» весьма характерный профиль с высокими бортами, четырьмя трубами и радиомачтами по бокам от них, так что флагман торгового флота Кросс-Ландау узнал сразу.

Вдоль палубы носились матросы и канониры, готовя к залпу шесть тяжелых орудий калибром в сто пятьдесят миллиметров и дюжину стволов поменьше.

Стрелять придется на ходу — иначе паровую махину не догнать, но на воде царил почти полный штиль, и за успех залпа я не переживал.

— Всем приготовиться! — Тесла одной рукой вцепилась в рукоятку перископа, а другой схватила трубку внутренней связи. — Поднять щиты!

Над вагонами будто разом надули по несколько мыльных пузырей, переливающихся в ярких лучах всеми цветами радуги.

Миг спустя грянули выстрелы, и дождь пудовых болванов обрушился… прямо на поезд. И от столь неожиданного и глупого решения я стиснул зубы до треска эмали. Пути! Надо громить дорогу, а не сам состав!

Который без малейшего вреда пережил обстрел, а те снаряды, что чудом пробились сквозь заслоны, просто чиркнули по броне, растеряв большую часть мощи.

— Бездари, — Николь фыркнула, прилипнув к окулярам. — Эй, у топки! Поддайте-ка жару! Надо прорваться, пока те балбесы перезаряжаются!

«Балбесы» оказались не такими уж тугодумами и быстро смекнули, что если паровоз неуязвим, то приоритетная цель — насыпь.

И следующий залп, что раздался через пару минут, превратил метров сто железки в лунный пейзаж с переломанными шпалами, искореженными рельсами и глубокими воронками.

Теперь или лететь — или отступать, иного не дано. Но предательница выбрала свой вариант — и даже неплохо к нему подготовилась, загодя сформировав отряд из сильных магов земли.

— Стоп машина! Пошлите ремонтную бригаду! И штук пять щитоносцев! Всем остальным — держать заслон! А я пока приготовлю к бою мою малышку.

Да уж, эта мразь считает своих людей в штуках, как товар или расходные материалы. А им все равно — вот вам и свобода с братством. Но ничего — еще поквитаемся. Нужно лишь найти способ сбежать. И Николь подсказала мне его, сама того не подозревая.

Ученая вышла в соседний вагон — единственный во всем составе без башен и пушечных портов. И вскоре оттуда послышался скрежет, лязг и натужный электрический гул, а в бронированный коридор пахнул свежий соленый ветер.

Я до хруста повернул голову, и увидел нацеленную прямо на себя дуру такого калибра, что поместился бы в ствол вместо снаряда.

Скорее всего, это было корабельное орудие в триста пять миллиметров, только укороченное до подходящей длины и снабженное сразу шестью противооткатными амортизаторами вокруг казенника.

Николь сосредоточенно дергала рычаги подъемного крана, чья механическая клешня первым делом открыла створки наверху ствола, играющие роль зарядной каморы.

Такой прием сильно экономил место, вот только в прочности конструкции я сильно сомневался. Но раз уж заговорщица пошла на эту меру, значит, сумела решить все сопутствующие проблемы. Либо так, либо пару минут спустя вагон разорвет на части, и всех нас — тоже.

Захват вложил в ствол капсюль размером с колесо внедорожника. Следом — здоровенный цилиндр гранулированного артиллерийского пороха. И напоследок — фугасный снаряд с клеймом Хмельницкого. Даже будучи полностью разгромленным, этот хрен сумел немножко подгадить.

— Канонир! — рявкнула Тесла. — Заснул?

Прибежал белобрысый низкорослый мужичок в кожаном фартуке и сварочных очках. Вскарабкался на пушку, закрыл створки и заварил шов ослепительным колдовским огнем, а после добавил для прочности несколько поперечных «стежков».

Сразу после этого крыша разъехалась в стороны, открыв взору низкие косматые облака. И огромный домкрат с множеством шестерней и винтовых передач поднял пушку над вагоном и развернул в сторону крейсера.

Николь меж тем подошла к привинченному к стене электромеханическому вычислителю и принялась вбивать данные, передаваемые подельниками по телефону.

— Скорость корабля?! Есть, — щелк-щелк-щелк. — Направление ветра? Приняла, — щелк-щелк. — Наша скорость? Угу, готово. Упреждение и угол вертикальной наводки рассчитаны. Навожусь на цель!

Пока Иуда занималась подготовкой, я тоже не сидел без дела. К тому же, трое моих надзирателей перешли к пушке и уперлись ладонями в стену.

Вполне резонный выбор, ведь даже самый лучший механизм не спасет вагон от опрокидывания, как только изрезанная рунами громадина выстрелит.

Без магии не обойтись, а мне и так не сбежать — куда я денусь с бронепоезда?

— Всем приготовиться! Начинаю отсчет! — женщина схватила рычаг детонатора. — Три, два, один… Огонь!

Громыхнуло так, что вздрогнула каждая клеточка тела, а все звуки перекрыл монотонный пронзительный писк.

Но контузило не только меня — помощники переправили всю силу на поддержку и не догадались прикрыться щитами.

И потому вяло трясли башками, точно пьяные, роняя на пол капли крови из носов и ушей. А самое лучшее — так это непроглядное облако дыма, заволокшее все вокруг.

И пока мятежники приходили в себя, как ежики в тумане, я сорвался с места, вскарабкался по домкрату на лафет, а оттуда — прямо на раскаленный ствол.

Разбежался, не обращая внимания на боль в обожженных локтях и ступнях, и со всей силы прыгнул в траву.

Ноги обожгло огнем до самых коленей — ничего, не привыкать. Главное, что к серому пушечному дыму примешалась струя белоснежного тумана, из которой с бодрым всхрапом выскочил Снежок.

— Прости, друг…

Пришлось вцепиться пальцами в гриву — иначе со скованными руками на спину не взобраться. И стоило мне сомкнуть пятки на боках, как мустанг во всю прыть припустил вдоль дороги.

И прежде чем мятежники заметили побег, я умчал достаточно далеко, чтобы не попасть под удар вражеской магии. Чего, увы, не скажешь о пулях.

Над головой засвистело куда быстрее, чем ожидал. Я распластался на спине, но до спасительного укрытия оставалось слишком далеко. И судя по тому, что пули пролетали все ближе и ближе, меня могли подстрелить еще на половине пути.

И тут жеребец внезапно затормозил, приподнялся на дыбы и скинул несостоявшегося всадника на землю. А затем встал так, чтобы заслонить меня от пальбы.

— Снежок, не надо… — простонал, хрустя песком на зубах.

Конь оглянулся и тряхнул гривой в сторону города — мол, беги, а я прикрою. Затем вздрогнул, издал похожий на кашель звук и отшатнулся. Но после недолгой пляски на полусогнутых ногах все же устоял, а с могучей груди сорвалась алая капель.

— Снежок! Бежим!

Я подскочил и попытался взобраться на скакуна, но тот мотнул головой и оттолкнул прочь. Раздался еще один мокрый хлопок, точно лопнул наполненный водой мяч, и конь пошатнулся.

— Суки… — изо всех сил натянул цепь, но зачарованный металл, разумеется, не поддался.

Выстрел — попадание в бок — и короткий хриплый взвизг.

— Прости, брат, — в последний раз похлопал по горячей влажной шее, понимая, что на кону судьба целого государства и времени для сантиментов больше нет. — Я отомщу. Клянусь всем, что мне дорого — они заплатят.

Мустанг устало фыркнул — хватит болтать, займись уже делом. И я рванул прочь со всех ног, вздрагивая всякий раз, когда до ушей долетал очередной мокрый удар.

А затем шандарахнуло так, что я споткнулся и грохнулся плашмя. Защитники понесли очередную потерю — второй выстрел из пушки подорвал погреб боезапаса «Разящего». И огненный гриб, который вполне можно принять за ядерный, взмыл над разломанным надвое кораблем.

Крейсеру полностью сорвало мостик и разворотило машинное отделение, и только небольшая глубина уберегла от полного затопления, однако с учетом численности экипажа погибших были сотни.

И пока уцелевшие матросы плыли к берегу, колдуны заканчивали закапывать воронки, сплавлять рельсы и подкладывать под них камни вместо шпал. Хлипко, но на один раз хватит, так что расслабляться некогда.

Я поднялся и побежал к вокзалу, где солдаты и городовые в спешке возводили баррикады и обустраивали временные огневые точки. В ход шло все — кирпичи, стальные балки, мешки с песком, но все это — сущая чепуха против стального гиганта, что уже медленно набирал обороты, с издевкой известив о своем прибытии паровозным гудком.

— Где маги?! — налетел на полицейского, едва ворочая распухшим от жажды языком.

— В Академии, — ошалело произнес молодой офицер.

— Какого хрена они там делают? Они должны быть здесь прямо сейчас!

— Я… не знаю, ваше сиятельство.

— Заводи мотор, — разумно посчитал, что вести машину в наручниках — не лучшая идея. — Живо. Мы должны быть на месте еще вчера, так что пошевеливайся!