Институт благородных отбросов

Глава 29, последняя, в которой снова появляется тот самый кирпич

Тори рыдала, упав на колени возле дымящихся останков. Жозефин рыдала, повиснув у Атлы на шее. Изабель, лишенная мужского плеча, вцепилась в Берик, та молча вытирала лицо рукавом. Пейдин гладил Лебедку по ноге, нервно дергая глазом: "Ну, не надо. Ну, хватит. Ну, серьезно!". Гномка не рыдала — скрежеща зубами, ломала и гнула ножницы, которые бросила фея.

Садовницы исчезли, словно комары, нюхнувшие масла гвоздики, дриада тоже куда-то пропала.

Чарли смущенно прокашлялся:

— Милые девушки! Позвольте напомнить вам о логике и… атас: ректор идет!

Виктория обернулась. Посмотрела на него едва ли не с ненавистью:

— Если ты считаешь, что шуточки уместны в такую минуту…

— Он правда идет!

Не глядя под ноги, прямо по клумбам к месту катастрофы спешили Энжей и физрук. Безымянный, как обычно, не суетился, — просто возник рядом с Тори, заставив ее отшатнуться.

— Где все вы были раньше? — гневно выкрикнула она.

— Где-где. В столовой, — проворчал гоблин. Пинком отбросил большую часть останков, буркнул: "Дивные удобрения, чтоб их!". Обернул руки краем балахона и погрузил в пепел.

— Что вы делаете?!

— Принимаю роды, глупая ты паникерша.

— Как?.. Что?..

Безымянный не повышал голос, действовал уверенно и спокойно, и его спокойствие начало передаваться студентам. Чарли присел на корточки рядом с наставником:

— Учитель, я пытался объяснить, но меня не послушали.

— Привыкай, — усмехнулся старик, — семейная жизнь — вся такая.

Подоспевший ректор молча открывал и закрывал рот — никак не мог выбрать: ругать подопечных или поздравить с грандиозной победой. Полковник не заморачивался тонкостями психологии: окинул взглядом зареванных девиц и скомандовал:

— Отставить сопли! Никто не умрет! Чистокровный феникс отряхнулся бы, высказался и пошел дальше. Полукровке будет труднее: придется расти и взрослеть с нуля.

Виктория смущенно шмыгнула носом.

— Чарли, прости, что не стала слушать тебя…

— Я все понимаю, — махнул рукой принц. — Вы, женщины, — существа эмоциональные.

— Это точно, — пробормотал лепрекон, косясь на завязанные бантиком ножницы.

С неба сверзилась гарпия — эмоциональнее некуда, ее блондинистый оптимизм исчез без следа: Сохви Туула была всклокочена, растеряна и сама на себя не похожа.

— О, нет! Я не готова! — заломила она крылья. — Не готова быть матерью и возиться с птенцом! Что ты стоишь?! — напустилась она на полковника. — Скажи что-нибудь!

— Почему не готова?! — рявкнул Брунс. — А когда будешь? Сколько еще мне ждать?

Гарпия зашипела и потащила физрука прочь. Тори презрительно фыркнула:

— Подумаешь! Сами вырастим.

— Тогда забирай.

Безымянный извлек из пепла громадное темно-багровое яйцо в золотистых прожилках. Чарли снял сюртук, бережно завернул новорожденную и отдал Виктории. Берик, Изабель и Жозефин подбежали, отталкивая друг друга, только Лебедка не сдвинулась с места.

— Детка, ты что — не любишь младенцев? — нахмурился Пейдин.

— Ничего не имею против, — пожала плечами гномка, — но я — реалист. Пять минут умиления, а дальше — годы воспитывать проблемную огнеопасную дочь. Надеюсь, Тори, ты понимаешь, во что ввязалась.

— Воспитывать будут двое, — принц обнял Викторию за плечи.

— Получается: у Сил день рождения? — дошло наконец до Атлы. — Это надо отметить!

Все больше студентов и даже преподаватели подходили, чтобы взглянуть на удивительное новорожденное яйцо. Из яйца доносился отчетливый стук: еще не явившись на свет полностью, ферпия уже рвалась хулиганить.

Разумеется, друзья позабыли, что нужно остановить крысу-курьера. Та вбежала в редакцию "Вестей Хвоста" с горящими глазами: не каждый день ей платили по тройному тарифу.

— Что за шум? — выглянул из кабинета главный редактор, он же — верстальщик, он же — фотограф.

— А-а-а!!! Вот… — дрожащим пальцем указала на крысу секретарша, она же — репортер, она же — уборщица.

Крыса взяла под козырек крошечной фуражки с гербом ИБО, бросила на пол листок и умчалась тратить получку. Редактор, уборщица и все остальные оглядели листок. Развернули его пинцетом. Прочитали. Перечитали. Перечитали еще восемь раз. Наконец новость уложилась у них в головах.

— А с виду — такие приличные гоблины, — ворчали прохожие, прислушиваясь к радостным воплям, что неслись из окон редакции.

Как истинный профи, редактор "Вестей Хвоста" все же проверил, правдива ли новость. Десятки вервольфов, троллей и прочих жителей полуострова клялись в тот весенний день, что были последними, кто видел эльфа.

Все они ошибались.

Последним оказалось здание ИБО: оно проследило, как эльфийский король вскочил на коня. Лицо владыки походило на маску, высеченную из мрамора — никаких чувств не отражала маска: ни горя, ни гнева, словно не он только что потерял единственного сородича. Прежде чем закутаться в белоснежный плащ-невидимку, король величественно взмахнул рукой, отпуская сипуху:

— Ты свободна!

Здание ИБО посмотрело, как ошалевший Ужас-В-Горошек скрылся из вида, и передумало швырять в эльфа тяжелыми предметами. Нет, его не растрогало милосердие короля — жаль стало тратить камни и черепицу на этого лицемера.

Скажи кто-нибудь Тори несколько дней назад, что ее первый слинг будет железным и огнеупорным, она покрутила бы у виска пальцем.

Теперь Виктория таскала на ремне металлический ящик, в котором сидело маленькое нелепое существо, похожее на помесь совенка с ребенком. Ребенку требовались пеленки, совенку — мелко нарезанные мыши, тому и другому — асбестовые носовые платки: малышка Сильвия чихала огнем. Ферпия принципиально не плакала, зато очень звонко орала по любому поводу. Орала, когда хотела есть. Орала, когда не хотела есть. Орала, когда падала головой вперед: для совят это обычное дело.

Как звучит крик голодной, сердитой или обиженной маленькой ферпии? Возьмите острый кусок железа. Проведите им по стеклу. Усильте звук в десять раз. А теперь забудьте его: это даже близко не настолько кошмарно.

Тихой Сильвия была лишь в трех случаях: если спала, если с ней играли, и если она что-то задумала. В редкие минуты покоя Виктория осознавала, какой невероятный шанс выпал женщине с планеты Земля. Человеческие дети взрослеют медленнее многих других обитателей мира Энзэ: месяц-другой, и Сильвия станет звать их с Чарли "мама" и "папа". Фантастическая репетиция для молодой семьи и немолодой няньки: Принч делил с ними все родительские обязанности.

— Голубушка, вы меня слушаете?

— А?.. Да, господин ректор, конечно.

— Что — конечно? — иронически поднял бровь Сангатанга Энжей: разумеется, он заметил, что собеседница выпала из реальности. — Мы обсуждали ваш уход из института. Согласен: ваш будущий супруг может покинуть его в любую минуту. Но вы… не вы ли гордо сказали мне, что не станете причиной закрытия ИБО?

Тори вздохнула. Чиновники такие чиновники: всегда сумеют обернуть твои же слова против тебя.

Почти всегда: Чарли уже принял меры, и Виллоу помогла ему в этом.

Сильвия завозилась в своей нержавеющей колыбели, проснулась, посмотрела на ректора и злорадно сказала: "Ага!".

— Может, агу? — уточнила Виктория. Ферпия покосилась лиловым глазом на мать, подумала немного и громко чихнула. Ректорский стол превратился в веселенький костерок. Принч невозмутимо прошествовал в угол, вернулся с ведром песка и высыпал его на пылающие бумаги.

— Так о чем это мы? — задумчиво спросила Тори остолбеневшего ректора. — Ах, да: причина закрытия. Ее нет, и никогда не было. Вот.

На кучу песка и пепла перед Сангатангой Энжеем легли студенческие жетоны. Золото потускнело от времени, но герб и номера все еще были видны. — Мы отыскали личные дела в архиве ИБО, — любезно пояснила Виктория. — Все это время в стенах института кроме меня находились как минимум два человека. И будут здесь находиться, пока стоят эти стены, ведь привидения с ними связаны. Вижу, вы поняли, о ком речь: это Макс и Генри — призраки Лестницы. Замечательные ребята, умницы, да вы и сами, конечно, знаете. Что ты хочешь, солнышко? — склонилась она к малышке.

— Агу, — мрачно ответила ферпия.

— Что бы это ни значило, я вас не задерживаю! — воскликнул ректор.

Чарли откинулся на подушку, помолчал немного и глубоко вздохнул:

— Никак не могу свыкнуться с мыслью, что скоро мы покинем эти стены…

— Но как будут благодарны стены! Сильвия поджигала их уже восемь раз, и это — не считая кабинет ректора, — рассмеялась Виктория. Она приподнялась на локте и разглядывала своего будущего мужа.

— На что ты так внимательно смотришь? — не выдержал он через полминуты.

— На нос, — хихикнув, созналась Тори. — Все гадаю: нос у нашего ребенка будет слишком длинный для человека, или слишком короткий для гоблина?

— Главное, — назидательно воздел палец Чарли, — чтобы не прорезалось ничего эльфийского, остальное неважно. Кстати, об эльфах. Скажи честно: тебе огорчило, что я больше не ношу их титул? Что означает это лицо?!

— Это я так сдерживаю радость, чтобы не разбудить Сил, Принча и большую часть института, — Виктория прикусила край одеяла. Фыркнула в него. — Не представляешь, насколько мне легче от мысли, что ты — не принц, а всего лишь князь. Хотя… какая из меня княгиня?!

— Самая лучшая, — последовал очень строгий ответ. — И сообразного положению в обществе бала тебе не избежать.

— Буэ-э-э… — раздалось сквозь одеяло.

— Пригласим друзей и знакомых! Нанесем ответный удар ректору!

— С этого места — подробнее, — Виктория придвинулась к жениху.

— Все просто. Свадебный бал подразумевает дресс-код: никаких халатов. Можешь представить йети во фраке?

Тори пришлось снова заткнуть себе рот одеялом. Отсмеявшись, она покачала головой:

— Надеюсь, стены дома твоей матушки это выдержат. Как и явление Сил.

— О ней не беспокойся: там уже готовят огнеупорную детскую. А не поработать ли нам еще немного над созданием обитателя другой детской?..

Дерзкий ночной ветерок скрипнул дверью в спальню, приоткрыл ее, но ИБО захлопнул дверь без единого звука. Институт уже порядком устал от выходок ферпии и ждал отъезд юной поджигательницы с нетерпением. Что же до остальных… горевать не о чем, ведь студенты перешли на заочное обучение и будут время от времени возвращаться. Главное, чтобы эти студенты перестали влипать во всякие приключения. Меньше года, как явилась иномирянка, а ИБО казалось — век! Пора отдохнуть: возраст обязывает.

Бестолковая сипуха, которая обрела свободу, но не цвет, плюхнулась на карниз и принялась чистить перья. Жизнь ничему не научила это глупое существо: кто же садится отдыхать рядом с горгульями?!

Здание ИБО, помедлив секунду-другую, разбудило горгулью и с удовольствием напугало сову. Огляделось и снова прикинулось неразумной архитектурой.

А что? Никто ничего не докажет!

Княжеская карета готовилась выехать за ворота ИБО: четверик изящных лошадок нетерпеливо перебирал копытами по камням, кучер дергал глазом, глядя, как Принч проверяет каждую деталь кареты. Лакеи не вмешивались: они с Икабодом Причепсом были когда-то однополчанами.

Тори сбилась со счета, сколько раз за это утро она расплакалась, пошутила и заключила кого-то в объятья. А еще были прощальные подарки на память. Пирожки от Изабель оказались самыми безобидными из них: орки принесли саблю, Пейдин с Лебедкой — музыкальный завиток, который напугал Сильвию, Виллоу торжественно вручила Тори коробку с бантом и тремя дырками.

— Не волнуйся: едят, что дадут. Вежливые, начитанные, загранпаспорта в порядке: сам оформляла!

Виктория с опаской заглянула под крышку. Крысы дружно помахали ей лапами.

Но все рекорды оригинальности побил Сангатанга Энжей: предмет в оберточной бумаге выглядел так, словно ректор оторвал кусок от стены института.

— Принч, добавь это к чемоданам… — начал было Чарли, но Безымянный Гоблин покачал головой, как всегда явившись внезапно:

— Не советую. Слишком болтливый и шумный.

— О.

Чарли и Тори озадаченно переглянулись. Подарок составил компанию пассажирам.

Карета отправилась в путь мимо изумрудно-зеленых полей и яблоневых садов, окутанных нежно-розовой дымкой. Когда она добралась до моста, небо нахмурилось, словно полуостров грустил вместе с его обитателями. Теплый весенний дождь нес с собой бодрящую свежесть и аромат молодой листвы, но Виктория невольно прижала к глазам платок.

— Не надо, пожалуйста, — Чарли коснулся ее руки. — Давай посмотрим, что преподнес Энжей. Уверен, тебя это отвлечет.

— Здра-жла-новы-хозяева!!! — раздался вопль, едва Принч срезал бечевку. — Рядовой Карась готов к несению службы!!!

Тори уронила платок. Чарли уронил челюсть. Камердинер не уронил горгулью: сказалась выучка бойца гоблинского спецназа. Задремавшая было Сильвия испугалась и плюнула в Карася огнем. Рядовой даже глазом в ответ не моргнул.

— Какой замечательный подарок… — задумчиво протянула Виктория.

— Согласен, — кивнул Чари. — Идеальный товарищ по играм для нашей дочери.

Икабод Принчепс молча затушил обивку рукой.

У себя в кабинете профессор Безымянный тоже взмахнул рукой, прерывая магическую связь. Даже ректор не знал, что горгульи ИБО сохраняют контакт друг с другом, будучи отделенными от родных стен. Энжей не спрашивал, для чего старик водрузил на камин фигурку по имени Гыгл, — счел это сентиментальной причудой.

Профессор не спешил объяснять причуду. Мало ли, для чего? Покуда в мире остается хоть один эльф, кто-то должен приглядывать за детишками.

(Полгода спустя)

"Мое имя — Виктория Королёва. Так меня звали на планете Земля. Это моя родная планета. А это — моя история."

Тори в сердцах бросила авторучку. Та мстительно оставила на листе кляксу, словно и не была безупречным золотым подарком на свадьбу. Тори потерла виски и уставилась в распахнутое окно.

На столе, в корзине, на полу подле нее валялось множество смятых листов: ничего, решительно ничего не получалось у начинающего автора мемуаров.

— Пафос такой пафос, — проворчала Виктория, — зачем я вообще в это ввязалась?.. Детям вполне хватило бы сказки на ночь. Нет, заявил он, давай издадим, заявил он. А сам свалил в свой парламент и не помогает.

— Мам-мам-мам-мам-мам!!!

— О, боги! Сил, что случилось?!

Малышка-ферпия прибежала из сада, оставляя подпалины на ковре. Замерла, озадаченно посмотрела на мать, развела крыльями.

— Забыла?

— Ага…

— Хорошо, ступай, но играй с Карасем так, чтобы я вас обоих видела.

После того, как четвертая няня уволилась, заявив, что не нанималась в пожарные, Тори махнула рукой на правила высшего общества. Пусть в других семьях детей растят посторонние гоблины, ей это не позволяла ни совесть, ни квалификация. К тому же, где-то поблизости всегда был камердинер — только позвони в колокольчик. А звонить приходилось все чаще: ноги отекали, тошнота раздражала, катастрофически не хватало кофе. Кофе и тролльбургера с двойным луком и бинглиничным вареньем. Тролльбургер Принч доставлял моментально, о кофе оставалось только мечтать.

С еды мысли Тори перескочили на тех, кто ее готовит: кто бы мог подумать, что Изабель так скоро осуществит свою мечту! Кафе "У друзей" открылось в столице недавно, но уже успело заработать репутацию модного заведения — спасибо маленькому секрету вендиго. Вместе с ней ИБО покинул Морис — вот уж пренеприятный сюрприз для ректора. Но далеко не такой неприятный, как тот, что подсунул ему компьютер Петли. Изабель все-таки решила узнать, для чего ей законы о наследовании недвижимости. Вот тут-то и всплыла правда о сокровищах подземелья.

— Пожалуй, это действительно следует записать, — улыбнулась Виктория, задумчиво покусывая авторучку. — Некоторые наши приключения того заслуживают. И непременно — о Берик и драконе: кто же знал, что все так закончится…

Дракона так и не отпустила магическая любовь. Так бы и горевать ему до конца жизни, но тут вмешалась судьба, еще более глючная, чем везение Тори. Судьба дракона предстала в виде кастрюли картофельного пюре. После званого ужина Грегори внезапно стал единственным наследником огромного состояния и главным попечителем ИБО. Нужно ли говорить, что ректор поспешил этим воспользоваться?

Орчанка, узнав о наследстве, взглянула на Грегори более благосклонно. Интересно, задумалась Тори, в результате получатся орки с крыльями, или виверны с повышенным уровнем драчливости?..

Из мыльно-оперных мыслей ее вырвал очередной вопль:

— Мам-мам-мам-мам-мам!

— Да, солнышко?

— Вот…

— О, нет, — всплеснула руками Виктория, — ты сломала маховое перо. Теперь придется ждать линьки, чтобы отросло новое.

Ферпия зашмыгала клювом, готовясь рыдать.

— Не надо плакать, мы аккуратно обрежем его, ничего не будет заметно.

Тори позвонила в колокольчик:

— Принч, — попросила она, — будьте любезны, подайте мои ножницы.

Камердинер весело усмехнулся:

— Хозяйка, вы же знаете, что я не могу.

— А. Ну да, точно. Тащите все вместе с ними!

Парой мгновений позже Принч возник рядом с Тори, держа в руках серебряный поднос. На подносе красовалась совершенно бредовая композиция: половинка кирпича с воткнутыми в нее ножницами.

Композиция получилась случайно: Тори казалось, так будет удобно. Еще более случайно выяснилась презанятная вещь: никому кроме Виктории не удавалось достать ножницы из кирпича.

"Пустяки, — думала она, подстригая ферпии сломанное перо, — наш с Чарли сын обязательно это сможет".