Институт благородных отбросов

Глава 28. Репа, ножницы, бумага

Тори знала: Петля искажает пространство и время, и все же была не готова к правде: два, от силы — три дня странствий обернулись многими неделями в обычном мире. Прощание-С-Годом застало скалолазов у верхушки лестницы. Когда они достигли нижних ступеней, зима уже подходила к концу. Но даже последних дней зимы Виктория не увидела: противоядие действовало медленно, так же медленно возвращались силы. Шутка ли: больше тридцати часов непрерывного чтения! Если бы медсестры не поставили жертвам книжного червя капельницы, свалиться бы всем троим в голодный обморок.

— Дурацкая капельница! — бубнила Тори, безуспешно пытаясь устроиться на кровати удобнее. — Гадский мерзопакостный катетер. Долбанная больница, как ты мне надоела! Ах, ты ж…

Оборвав бог знает какое по счету ругательство, она вдруг поняла, что не смотрит в книгу. Книги усыпали одеяло, кренились стопкой на тумбочке, громоздились на полу возле кровати, но все эти сокровища больше не волновали Тори. Наваждение отступало, реальность принимала заблудших детей обратно. Вернулось чувство голода, а с им и страха:

"Так вот каково было несчастным, от которых остались скелеты! Как же нам повезло…"

Взгляд скользнул по стене, уперся в зачарованный постер-календарь с цветочками.

— Что?!

В календаре светился текущий день, и этот день был первым днем весны.

— Офигеть! — сказал голос Лебедки за шторой. — Мы странствовали почти два месяца?

— Серьезно?! Кошмар! — чуть дальше обнаружился Пейдин: даже в больнице путешественники оказались неразлучны. — Братцы, наверное, без меня развалили весь бизнес! Ну, ничего: я теперь та-а-акой подкованный в вопросах денег — боюсь сам себя. Дайте только выбраться отсюда…

— Не хочешь ли еще страничку-другую? — весело съязвила гномка.

— Чур меня! — взвыл лепрекон. — Сто лет теперь не взгляну на буквы.

— А ты, Тори?

— Нет, спасибо, — рассыпав десяток томов, Виктория дотянулась до шторы. Отдернула ее и помахала подруге:

— Привет! Я, конечно, буду смотреть на буквы, но паузу возьму: есть много других интересных занятий.

"Проводить время с Чарли, например! — добавила она мысленно. — Только сначала нужно привестись в порядок: волосы, ногти… На что я похожа?.. Нет, серьезно, где тут зеркало?!"

Она оглядела друзей. Пейдин все еще был очень худ, и зеленая пижама не делала цвет его лица лучше. Пижама гномки оказалась брутально-черной — тоже не лучший наряд, чтобы скрыть бледность. На Викторию медсестры надели ее любимую ночнушку. Увы, никто не догадался вместе с ночной рубашкой прихватить из комнаты косметичку.

"Хоть бы Чарли не увидел меня лохудрой…"

Кто бы ни отвечал в мире Энзэ за удачу, этот бог обладал мерзопакостным чувством юмора. А может быть, у богов просто была такая же глючная система связи, как в ИБО. Стоило Тори попросить одно, и — ее везение сработало строго наоборот:

— Стойте… Нет, к ним еще рано! Не пущу!..

— Да ладно вам! Кого не пустите-то, мы уже все здесь! — громыхнул за дверью голос Атлы. В следующую секунду в палате стало очень шумно и очень тесно: шестеро гостей ворвались в нее, а седьмая — влетела, размахивала самодельным транспарантом: "С вАзрАщЕниеМ!!!"

Виктория хотела обнять птицу, но забыла о ней, забыла вообще обо всем, когда к ее кровати подбежал принц.

— Ох…

В панике, обрушив книжные баррикады, она спряталась с головой под одеяло.

— Я такой страшный? — приглушенно донесся до нее голос Чарли. — А доктор говорит: практически не похудел…

— Нет! — Тори осмелилась выглянуть наружу одним глазком. — Это я страшная! Не смотри на меня!

— Буду! — решительно заявил Чарли, обнимая ее вместе с книгами и одеялом. — Ты — самая красивая и замечательная девушка в мире!

— Правда?..

— Правда! Только бледная и лохматая. Ай! Не бей меня, я думал, ты оценишь честность. О, нет. Только не плачь! Я не знаю, как себя вести в таких случаях.

Тори смущенно шмыгнула носом: невозможно сдержать чувства, когда вокруг — столько радости и душевного тепла. Изабель принесла пирожки и на сей раз не отрицала, что сама испекла их. Виллоу звенела бутылками с подозрительной жидкостью и клялась, что в них исключительно сок. Сильвия, не умолкая ни на секунду, вываливала последние новости, а Чарли просто сидел рядом. Живой и здоровый.

Что еще нужно для счастья?

— Сил, — обернулся принц к ферпии, — Сил, не прыгай по транспаранту, он нам еще пригодится. Ректор заверил, что в конце следующей недели вернется Принч. — Чарли сжал руку Виктории. — Заклятие нейтрализовано, он в полном порядке. И очень-очень хочет перед тобой извиниться.

Тори улыбнулась. Молча откинулась на подушку:

"Лучше на всякий случай промолчать, чтобы не сглазить удачу. Теперь все должно пойти на лад. Просто обязано пойти!"

Черный ворон кружил над мостом, что соединял полуостров Институтский с большой землей, кружил и орал во все горло:

— Кар-раул! Катастр-рофа! Др-рапать надо!

— Охохонюшки… Что ты несешь? — сонно поинтересовался у ворона каменистый тролль Папаша.

— Стр-рашные пр-ророчества! Пар-ронаидальный бр-ред! Нужное подчер-ркнуть! — услужливо перечислил ворон.

— Какого?..

Папаша хотел было высказаться насчет всех ворон вообще и одного конкретного идиота, но так и остался стоять с приоткрытым ртом.

Чтобы тролль забыл, как ругаться, должно произойти нечто, из ряда вон выходящее.

Юный тролль Малой присоединился к Папаше и с любопытством разглядывал двоих всадников. Он был слишком молод, чтобы узнать гостей так же быстро, как отец, и напугаться так же сильно. Не мудрено: младшее поколение видело Первородных Бессмертных только на картинках в учебнике, а школу мальчишка частенько прогуливал.

— Беги к хозяину, — прохрипел Папаша, — скажи…

— В этом нет необходимости, — звучный голос одного из всадников разнесся над мостом, проник в разум троллей и аккуратно поставил их на колени. — Выполняйте свою обычную работу.

— Ага, — механически кивнул Папаша, как был, на карачках дополз до воды и растолкал Дедулю. Эльфы давно ускакали, а тролль все пытался собрать мысли в кучку. Получалось плохо, он едва помнил, что случилось. Вроде бы, лошади были белоснежные. Вроде бы, одежды на эльфах сияли золотом… Наверняка тролль знал только одно: он обмочился со страху.

Бывают дни, которые следует прожить и забыть. Но бывают и другие — их не хочется отпускать, наслаждаясь каждым мгновением. Тори сравнивала их с мороженым: чем ближе к концу, тем больше смакуешь. Что может быть лучше? Только есть мороженое на лужайке институтского сада в компании со всеми друзьями.

Почти всеми — не хватало Сильвии: птица, ворча и ругаясь, отправилась к доктору из-за проблем с линькой. Зато прилетела виверна: спряталась за фонтаном и жалобно смотрела оттуда на Берик.

— Никак не отвиснет, — посетовала орчанка.

— Сама виновата, — лениво откликнулся ее брат. — Целовала Грега на празднике? Целовала. Получи и распишись.

— Убью, — пригрозила Берик неизвестно кому, но не сдвинулась с места.

— Пусть его, — махнула рукой Жозефин, — лишь бы не пытался прикинуться клумбой: погубит цветы. Они так хороши…

Гиацинты и крокусы наполняли ароматами воздух, юная трава щеголяла первой в жизни стрижкой, а кусты с нетерпением ждали своей очереди. Садовники-феи работали, не покладая ножниц, но молодые побеги слишком торопились расти. Зеленые скульптуры казались взъерошенными, словно подрались накануне или испугались чего-то. Стараясь лишний раз не двигаться — Чарли дремал, положив голову ей на колени — Тори наблюдала за феей. Садовница приводила в порядок взъерошенный куст-кошку: та, судя по веткам дыбом, очень боялась куста-пирамиды — смешно и нелепо.

Виктория перевела взгляд на друзей: те вдруг притихли. Поднялись, замерли и смотрели на что-то с испугом, а виверна трусливо нырнула в фонтан. Над садом повисла тишина: ни пения птиц, ни шелеста ветвей, ни щелчков ножниц — только уверенные шаги, и они приближались.

Эти двое были высоки ростом, светловолосы и ослепительно прекрасны: не смазливы, как лорд-дракон, — совершенны. Так выглядят боги, подумала Тори, и поймала себя на мысли, что должна преклонить перед ними колени. Белые струящиеся одеяния незнакомцев были расшиты золотом, эфесы мечей — украшены самоцветами. На головах сияли изящные короны, на пальцах — драгоценные кольца.

В общем, не облик — вынос мозга для жалких смертных.

Впечатление совсем чуть-чуть портил Ужас-В-Горошек на плече старшего.

Тори посмотрела на сову, и наваждение отступило. Теперь она видела не богов — просто мужчин, разодетых, как звезды эстрады из прошлого века. Чарли тоже смотрел на них очень скептически, но все-таки встал и отвесил каждому церемонный поклон:

— Отец. Брат. Приветствую вас.

— Серьезно? — Шептать не имело смысла, но Тори постеснялась говорить громко. — Это они?

— Ага. Никогда не встречались, но я узнал бы их где угодно. Приглядись.

Вот теперь Виктория заметила сходство: во всем, кроме роста и глаз. Определенно, бархатисто-серые глаза Чарли унаследовал от матери, эльфийские оказались черны настолько, что не был виден зрачок. На фоне глаз блондинистость Первородных выглядит не слишком естественно, подумалось Тори.

Глазеть и обсуждать кого-то, когда он рядом, невежливо, но лицо эльфийского владыки не дрогнуло ни единым мускулом. Чего не скажешь о его сыне: тот смотрел на сводного брата и прочих, как домохозяйка-мизофоб — на таракана в своей белоснежной ванне. То ли принц хотел жестоко убить всех, то ли — завизжать, убежать и помыться.

— Мы получили известие, что для тебя здесь небезопасно, — изрек владыка. — Ты покинешь это место немедленно.

Чарли сорвал травинку и задумчиво пожевал ее.

— Не-а, — качнул он головой. — Вас ввели в заблуждение, папенька. Здесь просто чудесно: верные друзья, заботливая администрация, и, разумеется, моя дорогая невеста. Знакомься, Виктория, — широким жестом указал он на эльфов, — твой будущий свекр и… черт, забыл, как называется.

— Очень приятно! — подыграла Тори, сделав не слишком изысканный реверанс.

— Мы наблюдали за тобой, человек, — владыка по-прежнему был невозмутим.

— Я знаю, — фыркнула Тори. — Сова постоянно ломилась ко мне в окно. Понравилось то, что увидели?

Наконец физиономия Первородного отразила какие-то чувства. Чувства трудно было бы назвать добрыми.

— Твоя дерзость, человек, — лишь признак страха. Смирись и отойди, если хочешь, чтобы никто сегодня не умер.

— Ай-яй-яй, — Чарли уже включил свое фиглярство на полную мощь. — Какая жалость! Какая жалость, что профессор Туула была неправа: для эльфов имеет значение репа. Нет, ребят, — обернулся он к друзьям, — я не сошел с ума, Виктория подтвердит.

— Репа в значении "репутация"? — осторожно уточнила орчанка. Чарли кивнул:

— Все верно. Эльфийская репутация держится на феерической лжи. Как-то даже странно, что никто до сих пор не задал простой вопрос… Разве что — не хотел ради вопроса бродить по лесам. Почему Первородный снизошел до брака с животным? Почему вы беспокоитесь обо мне?! — вдруг шагнул Чарли вплотную к владыке. — Где ваши женщины, отец? Остались ли у вас дети? — он подождал несколько секунд и тихо ответил себе сам:

— Их нет, верно? Погибли. Сколько же уцелело эльфов? — он заглянул отцу в глаза, и тот отшатнулся. — Серьезно?! Вы… последние?

— Офиге-е-еть! — протянула Лебедка.

— Вы никому и никогда не расскажете об этом! — владыка простер руки величественным жестом — то ли собрался творить ужасную эльфийскую магию, то ли старательно делал вид, что собрался. Тори была готова поспорить: скорее — второе. Так или иначе, до магии не дошло: пафос свели на нет чьи-то саркастичные аплодисменты.

— Зачем рассказывать, когда есть СМИ? — дриада подошла незаметно, и она выглядела очень довольной. Усмехнувшись, Виллоу помахала блокнотом:

— Все записано и отправлено экспресс-крысой в редакцию местной газеты. Оттуда сразу уйдет на материк. Сенсация года, да что года — века. Готовьтесь давать интервью, ребята!

— Вилка, ты гений! — воскликнула Тори. Дриада тряхнула зеленой гривой:

— Пустяки. Купите мне выпивку — еще не то изображу. Давно мечтала отомстить врагам за дедушку. Напрасно вы сделали из него мебель! — бросила она эльфам.

И снова те остались невозмутимы.

— Мы тоже можем использовать газеты, рассказав правду о людях, — усмехнулся владыка. — Тогда от нее, — палец, украшенный здоровенным перстнем, указал на Викторию, — отвернется весь мир. Ты женишься на изгое, сын мой?

— О чем это он? — нахмурилась гномка.

— Блефует! — небрежно махнул рукой лепрекон.

— Я знаю, о чем, — Тори вздохнула несколько раз, словно собиралась нырнуть в глубокую темную воду. Рассказывать не хотелось, но, если уж нырять в неприятности, то быстро.

— Ребят, почитайте учебник истории. Наверняка возникнет логичный вопрос: какого черта?! Почему эльфы делали для людей исключение, ведь мы почти не отличаемся от гоблинов или гномов. Дело в них. В этих типах на букву "Пэ".

— Первородных? — уточнил Атла.

— Подонках! — мрачно буркнула ива.

— По-на-е-хав-ших! — отчеканила Тори, глядя на будущего свекра.

Вот теперь было очень заметно, что эльфы не в своей тарелке. Но Викторию не интересовало, каково им: она беспокоилась только о друзьях. Никто из них не был глуп, даже Атла лишь притворялся простаком. Сложить два и два они могли очень быстро.

— Ты хочешь сказать, эльфы здесь…

— …по вине людей, — устало договорила Тори за гномку. — Давным-давно люди неописуемо лопухнулись: позволили беженцам пройти через портал, проявив сострадание. Мне рассказал Безымянный в День Благодарности. Вот только эти беженцы умолчали, что развалили свой мир собственными руками. Заселились и начали доламывать мир чужой.

— А ты здесь причем? — фыркнула Берик. — Ты только недавно с неба упала.

— С другой планеты, — машинально поправила Тори, все еще не веря своему счастью: друзья не сердились. Чарли крепко обнял ее за плечи, притянул к себе, смерил владыку насмешливым взглядом:

— Жалкая попытка, отец. Но я готов с вами поторговаться, если предложите по-настоящему достойную цену.

— Что?!

Друзья смотрели на принца с возмущением, орк невольно сжал кулаки, вендиго оскалили зубы.

— Понял, что сказал, твое безмозглое высочество?! — взвилась дриада. — Мы почти прижали их, о каких торгах может быть речь?

Чарли безмятежно улыбнулся в ответ:

— Об изменениях в мирном договоре, чтобы раз и навсегда обезопасить себя ото всех эльфов, настоящих и будущих.

Тори поймала себя на том, что смотрит на любимого и улыбается, как идиотка:

"Какой же он умный. Какой молодец. Настоящий-пренастоящий политик в хорошем смысле этого слова!"

Настоящий политик протянул отцу руку с раскрытой ладонью:

— Я жду договор. Крысы, знаете ли, шустрые существа. И смышленые: вряд ли догоните. Значительно проще отправить в газету опровержение.

Эльфийский владыка сделал жест, уместный для балаганного фокусника, но не правителя. В его руках возник лист бумаги. Обычный лист обычной бумаги, свернутый в трубку и скрепленный алой печатью.

Печать Виктории не понравилась. Еще меньше ей понравилось выражение лица эльфа.

— Наша часть соглашения выполнена! — возвестил он. — Можешь взять договор.

Чарли поковырял печать ногтем.

— А…

— А снять нерушимую магическую печать изволь сам. Или обратись к своему человеку!

— Требую помощь зала! — ляпнула Тори первое, что пришло в голову. Она понятия не имела, что делать дальше — просто надеялась потянуть время. Кто-то что-то придумает: не Чарли, так ректор, не ректор, так боги какие-нибудь. Добро просто обязано победить!

— О, это можно устроить, — эльф откровенно развлекался происходящим. Он снова сделал жест фокусника. Прямо в воздухе возник сияющий круг, истончился, превратился в раму из чистого белого света. За ней был город, и он прямо-таки напрашивался на кличку "стимпанковский": дымил промчавшийся мимо поезд, дымили машины, дымили трубы красных кирпичных домов. Но не пар и гарь заставили Тори вздрогнуть, а питомцы, которые сопровождали людей. Пауки сидели на плечах хозяев, бежали рядом с ними на поводках, свисали на паутине со шляпок модниц — членистоногие всех мастей и размеров: от черных громадных монстров до пушистых розовых тварюшек с голубыми глазами.

— Фу, какая… милота! — взвизгнула Жозефин.

— Не мои люди! — отрезала Тори. — Мои — глубоко в космосе.

— Если ты настаиваешь.

— Но… я еще не сказала, кого имею в виду.

— Ты мертва, человек, — презрительно бросил владыка. — В твоем мире тебя вспоминают лишь трое.

Окно растянулось до прямоугольника. Виктория схватилась за голову.

Эльф открыл окно прямо сквозь телевизор, который висел на стене берлогова бабы Гели. На диване рядком сидели старушки, должно быть — ждали эпизод своего любимого сериала.

Чем они могли ей помочь?! Не свалились бы все три с инфарктом!

Баба Геля вскочила с дивана, роняя провода из карманов, указала пальцем на Тори:

— Я говорила! Говорила, что Викусю похитили рептилоиды! И была права: тело в крематории оказалось фальшивкой. Оттенок волос другой, и вообще…

Баба Лена, кряхтя, встала, подошла к телевизору вплотную, прищурилась:

— Не. Не рептилоиды, а какие-то сказочные существа из мультфильма. Что за ушастое чучелко обнимает нашу девочку?

— Это мой жених! — обиделась Тори — И он — принц!

— Гм, — бабу Лену гордое заявление не впечатлило от слова "совсем", как и общение сквозь Вселенную. — А зарабатывает принц нормально?

Виктория развела руками:

— Мы оба — студенты…

— Ой, все!

— Вы просто глупые курицы! — Софья Николаевна подошла, сжимая в руках ридикюль. — Вике явно нужна наша помощь! Что мы можем сделать для вас?

— Вот, — Тори показала Графине договор, абсолютно ни на что не надеясь. — Нужно как-то убрать… Это — магическая эльфийская печать.

Софья Николаевна водрузила на нос очки:

— Это — сургуч, деточка, — строго сказала она, погрозив пальцем. — Сколько раз я просила: ничего не ковыряйте ногтями и не рвите зубами.

С этими словами старушка порылась в сумочке и протянула Виктории ножницы.

Прямо через межпространственное окно.

В широко раскрытых глазах эльфийского короля читалось: "А что — так можно было?!". Оказалось — можно.

Можно было бы заодно упомянуть, что на корпусе ножниц красовалось чуть стертое клеймо "ООО 'Кларент'". Или что ножницы были изготовлены в девяностые, по конверсии, из переплавленных советских танков. Можно, но необязательно, ведь все это не имело значения. Главное: у Тори в руках оказалось холодное железо, и она с размаху вонзила его в нерушимую эльфийскую печать.

Печать ответила: "Хрусь!" и развалилась на множество мелких частей.

— Ты не говорила, что за тобой присматривают Сестры-Прядильщицы, — упрекнула Викторию Изабель.

— Что?.. Кто?! Никакие они не сестры — просто соседки по коммуналке.

— Ну, конечно!

Стряхнув обломки сургуча на землю, Виктория отдала бумагу Чарли.

— Благодарю, любовь моя, — он церемонно склонил голову. — А теперь, — принц достал из внутреннего кармана золоченую авторучку, — осталось вычеркнуть три слова, заменив их единственным: вместо "пока жив наследник" — "бессрочно". Вот так.

Нужно отдать эльфийскому владыке должное: он принял поражение достойно — молча развернулся на каблуках и пошел прочь из сада.

Сынок за ним не последовал.

В фильмах планеты Земля такие моменты растягиваются на целую сцену: злодей толкает речь, тем временем силы добра нейтрализуют его. Первородный решил быть до последнего дивным — порвал шаблоны: молча выхватил меч и бросился на Викторию.

— Не лезь к моим друзьям, гад ушастый!!!

Пылающая от гнева ферпия пылала абсолютно во всех смыслах этого слова. Пронзительно-рыжее пламя охватило обоих, взвилось столбом, опалило траву, кусты…

И погасло.

На сожженной земле от эльфа и птицы осталась лишь куча пепла.