Институт благородных отбросов

Глава 27. Петля: обратно

— Не думала, что на голом полу так…

Гномка не позволила Тори договорить: широкая ладонь Лебедки зажала ей рот. Изабель молча приложила палец к губам и покачала головой. Все так же молча указала куда-то Виктории за спину.

В ужастиках категории "Бэ" такие действия предваряют сюжетный поворот, например — явление рояля-убийцы. Не хватало только зловещей музыки — по очевидной причине: ужастик творился в библиотеке. Здесь мог быть только зловещий шелест страниц или зловещее сопение посетителей.

Именно с этими мыслями Виктория обернулась. Долгий, трудный подъем привел друзей в круглый зал без окон. То, что возвышалось в центре зала, походило на рояль-убийцу исключительно размерами. В остальном это была горгулья — самая странная горгулья из встреченных Тори в ИБО: гибрид паука с промышленным роботом. Серый, блестящий монстр вращался вокруг своей оси, не двигаясь с места, его лапы брали книги со стеллажей, листали, что-то печатали на машинке, и все это — одновременно. Точно так же вели себя глаза горгульи: одни смотрели в текст, другие — по сторонам, третьи…

Пара черных выпуклых глаз уставилась на незваных гостей. "Зря я поспала — теперь есть силы бояться…" — успела подумать Тори.

— Здравствуйте. Спасибо, что воспользовались библиотекой. Пожалуйста, соблюдайте тишину и не нарушайте правила.

Тори могла поклясться: она расслышала звуки работы сервомеханизма. Голос у паука тоже оказался слегка механический, интонациями напомнив он-лайн переводчик. Это почти обрадовало — оживило воспоминания о доме. Паук-библиотекарь протянул многосуставчатую лапу, и Тори поняла: ей не страшно. Лапа заканчивалась не когтем — кистью, почти человеческой, но с двумя большими пальцами. В пальцах оказались зажаты самые обычные формуляры: точно такие приходилось заполнять внизу для госпожи Энжей.

— Благодарю вас, — кивнула Виктория и обернулась к друзьям.

Обе подруги с гримасами ужаса на бледных лицах отползали все глубже в туман. Лепрекона гномка спрятала к себе за спину.

— Стойте! — Тори бросилась к ним — Куда?! Вы же сейчас упадете за край!

— Ш-ш-ш!

И снова Тори вспомнила дом: паук шикнул, словно двери на сжатом воздухе.

— Ну, нафиг! — выдохнула Лебедка. — Я здесь лишней секунды не задержусь. Хватай, что есть про эльфов, и сваливаем!

— Напоминаю, — снова подал голос паук, — вы можете взять книги, которые унесете сами и будете читать сами…

— …в противном случае за последствия отвечаете сами! — договорила Тори сердито. Она уже не просто забыла о страхе — смогла разозлиться: проделать такой путь, и ради чего?! Ради бюрократической волокиты? А если в единственной книге не окажется нужного лекарства?

Все это и еще много не слишком добрых слов Виктория высказала библиотекарю. Тот слушал молча, не двигая ни единой лапой. Если б не помаргивающие глаза, можно было подумать: он впал от студенческой наглости в ступор. Или вообще отключился.

— И кстати: почему у библиотеки такой недружественный интерфейс?! — сделала Тори контрольный выстрел. — Вы нарочно отпугиваете пользователей?

— Что недружественный? — спросила Изабель.

— Кого отпугивают? — удивилась Лебедка.

— Это рабочий интерфейс, — невозмутимо ответил библиотекарь, когда у Тори закончились оскорбления, — он может быть заменен.

Без паузы, без предупреждения паук начал трансформироваться в нечто новое. С тихим гудением лапы изгибались под немыслимыми углами. Массивное тело, намертво соединенное с полом, распадалось и складывалось, напоминая Тори головоломку Рубика. От этого зрелища замутило, но Виктория стерпела и не отвернулась. Судя по звукам за ее спиной, у кого-то из подруг не выдержал желудок. Или нервы.

— Чтоб меня! — воскликнула гномка, когда последняя деталь встала на место. — Теперь он — ящик без глаз и рук. Ты его доконала!

Виктория оглядела каменный куб со стеклянной панелью. Покачала головой:

— Все в порядке. Это информационный терминал.

— Таких чудищ не знаю, — проворчала Лебедка.

— Зато я знаю, — усмехнулась Виктория. — И, кажется, понимаю, почему здесь такие странные правила.

Время на лестнице текло незаметно. Старый гоблин помнил, сколько сделал привалов, но давно бросил считать пролеты. Те не менялись: девять шагов вверх и площадка. Пыль и запустение. Старик был почти благодарен за нелепые выходки лестницы: они помогали не расслабляться. Скользкие ступени, вязкие ступени, даже горящие ступени — лестница очень старалась. Картины плевались водой, пчелами и воронами, на одной из площадок обнаружилось мягкое кресло — так и манило присесть. Гоблин пинком отправил мебель вниз, полюбовался, как та запоздало салютует пружинами.

Еще через десяток пролетов его поджидал диван.

— Повторяешься, — проворчал Безымянный. Диван распахнул ящик с зубами-гвоздями, из пасти багровым языком торчал клок обивки.

— Фу! — равнодушно бросил гоблин. — Плохая собака!

Диван обижено заскулил и заковылял следом, но вскоре отстал, потерялся в тумане.

Туман загустел настолько, что магический свет разгонял его лишь на пару шагов. Тут-то бы лестнице и устроить грандиозную ловушку незваному гостю, но вместо этого на очередной площадке тот обнаружил дверь. Самую обычную деревянную дверь, каких в институте были многие сотни.

Она оказалась предсказуемо заперта.

На стеклянной панели горгульи-терминала появилось лицо. Жутковатая физиономия поморгала глазами-плошками и растянула зубастую пасть в подобии дружелюбной улыбки.

"Так себе эмодзи", — про себя съязвила Тори, а вслух сказала:

— Мне нужна литература по эльфийской медицине. Все, что касается отравлений.

— Подождите, запрос обрабатывается, — терминал моргнул несколько раз и улыбнулся шире. — Пожалуйста, придумайте буквенно-цифровой пароль для входа в систему. Сообщите его сюда.

Из камня выдвинулся раструб, подозрительно смахивающий на ухо. Меньше всего Виктория ожидала подобную просьбу, но времени на удивление на было. Она прошептала в ухо первое, что пришло ей в голову. Физиономия на панели скривилась:

— Имя вашего друга и дата первого поцелуя с ним, — констатировала горгулья. — Слишком коротко и ненадежно. Заменю нули буквой "О".

Вопросы: "Откуда?.." и "Какого черта?!" рвались на язык. Глубоко вздохнув, Тори заставила себя промолчать. "Именно так и начнется восстание машин, — подумалось ей. — Не с вооруженных конфликтов — с махрового нечеловеческого занудства".

— Запрошенная информация найдена, — сообщила горгулья. — Пожалуйста, ознакомьтесь с ней.

Виктория обреченно уставилась в стекло. Она ожидала нечто подобное, но до последней секунды надеялась ошибиться. Особое хранилище оказалось аналогом интернета — из него нельзя было вынести ничего материального, только знания в чистом виде. Книга, полная знаний, стремительно пролистала перед ней свои страницы.

— Издеваетесь?! Да я и после сотни просмотров ничего не запомню!

— Вы уже все запомнили, — терминал остался невозмутим. — Для воспроизведения мысленно произнесите пароль.

— А-а-а… — дошло наконец до Тори. — Магия, чтоб ее!

— Следующий, пожалуйста, — откликнулся волшебный компьютер тоном существа, у которого каждая секунда на счету. Изабель и Лебедка переглянулись:

— Нам ничего не нужно, — пожала плечами гномка.

— Вашему другу нужна специфическая медицинская помощь, — на сей раз голос компьютера звучал откровенно сварливо.

— Есть что-то о книжных червях? — оживилась гномка. — Давайте!

Виктория почувствовала укол ревности после одобрительных слов горгульи:

— Хороший пароль: длинный и оригинальный.

— Нет, благодарю, — замахала руками вендиго, когда очередь дошла до нее. — Мне точно ничего не нужно, разве только где-то здесь завалялись супер-секретные кулинарные рецепты.

— Вам настоятельно рекомендуется изучить закон о наследовании недвижимости.

По лицу Изабель скользнула тень сомнения:

— Что?.. Неужели папенька одумался и снова признал меня? Не может этого быть, вы ошиблись!

— Я никогда не ошибаюсь, — в голосе волшебного компьютера звучала гордость с нотками хвастовства.

— А вот и ошиблись! — Тори прекрасно знала, что злорадствовать некрасиво, но искушение оказалось слишком велико. Нахальный ИИ нужно было поставить на место, и, коль скоро его нельзя было стукнуть или выдернуть из розетки, оставалось только наговорить гадостей. — Еще как ошиблись, пора, дорогой друг, переставлять систему! Подсунули мне лишний формуляр, так-то! Нас здесь четверо, кто такой этот ваш профессор Хартмут Спот?

Виктория помахала перед горгульей формуляром. Лицо на панели закатило глаза.

— Три. Два. Один… — отсчитал ИИ нудным тоном. Виктория невольно отшатнулась: кто знает, что способен выкинуть искусственный интеллект в магическом мире? Изабель и Лебедка были испуганы не меньше, и только Пейдин по-прежнему ни на что не реагировал.

Из проема между стеллажами донесся шум и глухие удары.

— Стучат, — брюзгливо сообщил Тори компьютер. — Откроете сами, или мне руки отращивать?

Несколько секунд профессор и студенты молча разглядывали друг друга.

— Живы и почти все здоровы, — проворчал наконец гоблин. — Гордитесь собой?

— А почему вы здесь, профессор… Спот? — вопросом на вопрос ответила Изабель.

Старик пожал плечами:

— Я пришел бы в любом случае. А вам разрешения не давали. Готовьтесь понести наказание за бессмысленную выходку.

Лебедка криво усмехнулась. Изабель не сделала даже этого — ее лицо было абсолютно непроницаемо. Тори поежилась: студента, которого нельзя отчислить, можно наказать другими способами. На что хватит воображения у ректора, она только догадывалась. Чего Виктория не могла предугадать точно — откуда придет поддержка.

— Возражаю, — подал голос ИИ. — Произошло именно то, что должно было произойти. Эти студенты оказались здесь неслучайно.

— Гм, — только и сказал на это старик. Тори решила воспользоваться моментом, чтобы отвлечь Безымянного от друзей:

— Профессор Спот, почему вы скрываете имя?

Старый гоблин презрительно фыркнул:

— Покуда вы, студни бестолковые, будете вместо учебы валять дурака, мое имя рядом с вашим не встанет!

Тори озадаченно поморгала: на ее памяти это было самое длинное из высказываний профессора духовных практик, наверное, вопрос очень сильно задел старика. Извиниться она не успела: гоблин развернулся и небрежно махнул рукой:

— Уходим!

На сей раз никто из студентов не осмелился спорить. Один за другим они покинули Петлю и аккуратно закрыли за собой дверь.

В опустевшем зале раздался скрежет, щелчки и гудение. Горгулья-терминал снова приняла облик паука и забарабанила по клавиатуре двенадцатью пальцами.

Ученым большинства продвинутых миров известно: быстрее всего через Вселенную движется свет. В еще более продвинутых мирах, которых не так много, знают: вместе со светом сквозь бескрайний космос летит информация — особая ее форма, доступная далеко не каждому.

Именно этим каналом воспользовался институтский ИИ, чтобы отправить весточку в соседнюю галактику:

"А ко мне сегодня всамделишные студенты приходили, целых четверо! Вопросы задавали и книжки просили!"

"Везет же! — прилетел через несколько мгновений ответ. — Ко мне даже робот-пылесос приходить перестал".

От Виктории не ускользнуло, что бурое одеяние почтенного гоблина, всегда опрятное, было испачкано, а кое-где — прожжено. Не забыла она и рассказы о лестнице, которая — если верить слухам — была опасна для магов-профессоров, что уж говорить о студентах.

— Держитесь за мной. Делайте то же, что я. Не суетитесь! — по-военному лаконично приказал гоблин, осветив лестницу магическим шаром. Остальные зажгли фонарики, но даже впятером не смогли рассеять туман.

— Не нравится мне здесь, — пожаловалась Лебедка шепотом, перебросив лепрекона с одного плеча на другое.

— Детка, осторожнее! Чуть не пропустил абзац, — Пейдин по-прежнему оставался под властью книжной магии и не страдал от этого.

— Понести его за тебя? — участливо предложила Изабель. Гномка нахмурилась:

— Своя ноша не тянет! Вы лучше по сторонам смотрите!

Тори смотрела. Смотрела очень внимательно: под ноги, в стороны, даже вверх — мало ли что. Десять пролетов. Двадцать пролетов. Туман наконец рассеялся, и — ни-чег-го. Ни ужасного, ни удивительного. Окружающее однообразие навевало скуку и желание делать глупости, рисовать на обоях, например. Перехватив взгляд Лебедки, Тори поняла: гномка думает о том же. Они ведь — первопроходцы, почему бы не оставить свой след для потомков?..

— Привал! — неожиданно объявил Безымянный на бог знает какой по счету площадке. Щелкнув крышкой часов, небрежно добавил:

— С новым годом!

— Что?!

— Вы шутите?

— До праздника еще…

Изабель, Тори и Лебедка воскликнули все это хором. Сказать, что Виктория удивилась — не сказать ничего. В следующий миг удивление вытеснил ужас:

— Если прошло столько времени… господи, Чарли!!! Он же мог…

Закончить фразу у нее не повернулся язык.

— Женщины. Паникерши. Ничего с ним не сделается, — ворчливо отмахнулся гоблин. — Советую поспать: путь еще долгий.

С этими словами он сел у стены, надвинул на глаза капюшон и почти сразу же начал похрапывать. Тори без сил опустилась на пол, подруги последовали ее примеру. Лебедка покосилась на гоблина. Достала из кармана огрызок карандаша, поднесла фонарик ближе к стене.

— Проклятье! Ни следа не остается, ни черточки. Долбанная волшебная лестница! — шепотом выругалась гномка после нескольких попыток. Изабель похлопала ее по свободному плечу:

— Не расстраивайся. Пропустить Прощание-С-Годом обиднее, не так ли?

— Вовсе нет! — с вызовом ответила гномка. — Я рада, что не пришлось позориться в дурацком бальном платье. Эй, что ты ищешь? — окликнула она Викторию. Та не ответила — продолжила рыться в рюкзаке. Наконец закрыла его и обернулась к подругам.

— С праздником, Иззи, — протянула она вендиго косынку с видами Парижа. — С праздником, Лебедка! — гномке в руку лег мультитул.

— А мне что? — не отрываясь от книги, воскликнул Пейдин. — Куколка, я здесь, не забыла? Хочу еще монеток из твоего мира! Оказалось, их ценят коллекционеры.

— Конечно! С собой у меня нет, прости, но как только вернемся…

— Постой, — нахмурилась Изабель. — Это же дорогие, памятные для тебя вещи.

— Дружба — дороже, — улыбнулась Тори в ответ.

Лестница отпустила их без сюрпризов, и Тори была благодарна судьбе за это. От библиотеки до больничного крыла она бежала, не чуя ног — подруги едва поспевали за ней. Оттолкнула доктора, профессора Туулу, медсестру, упала на колени у кровати Чарли.

— Сейчас, сейчас, — бормотала она, сжав его руку в ладонях. Закрыла глаза, произнесла пароль, и…

— Я не понимаю, — всхлипнула Тори. — Не понимаю этот проклятый текст! Давайте, я скопирую его, а вы прочтете, вы ведь сможете, да? — она тряхнула гарпию за крыло. Та ответила взглядом, полным искреннего сострадания:

— Не все так просто, дорогая моя: эльфийский язык — слишком трудный, я едва могу читать современный, что уж говорить о старых книгах. Но мы обязательно найдем переводчика, главное — текст у нас…

Виктория зарыдала.

— Заканчивай так шуметь, ладно? — Пейдин на мгновение поднял глаза от диссертации. — Не вижу причин для слез, просто дай червю палец.

Все еще рыдая, Тори попыталась расцеловать лепрекона, но заметила взгляд гномки и вовремя остановилась.

Просто удивительно, какие чудеса способен творить маленький, неказистый, не опасный с виду червячок! Бессмысленные закорючки превращались во всем известные буквы, мертвые языки раскрывали свои тайны, древние тексты становились доступны, как бульварные романы в киоске.

Ректор возликовал, пожал студентам руки и срочно отозвал с обеда секретаршу. Дриада ликовать не стала: рявкнула "Помедленнее!" и принялась писать. Доктор, едва дождавшись последних слов, выхватил у нее листки, воздел их как знамя и помчался в свой кабинет.

Никто не подумал, что будет дальше с отважными переводчицами.

И совершенно напрасно.

— Поделись! Мы же подруги!

— Найди собственное чтиво! Вон там лежит инструкция от клизмы, читай ее!

— Уже, целых три раза! Дай, ну, пожалуйста…

Виктория и Лебедка отнимали друг у друга регистрационный журнал больницы: их желание читать было непреодолимо, с каждой секундой делаясь все сильнее. Обе жертвы книжного червя торопились помочь своим близким, ни одна при этом не запаслась даже газетой. Приемный покой стал бойцовской ареной, на которой всклокоченные девицы с горящими глазами перетягивали тетрадку. Бланки рецептов, настенный календарь — все, что содержало хоть несколько букв, превратилось в клочья и летало по комнате.

"Вишневые лепестки

кружатся над полем битвы.

Полый бардак!" — сказал бы Безымянный Гоблин, увидев это, но его не было, только до икоты напуганная медсестра. Она убежала, заперев дверь, и бормотала при этом совсем не стихи. Лепрекона гномка уронила сразу после укуса, и он забился в угол. Увы, скрыться от укушенных девиц ему удалось ненадолго: изодрав тетрадку, жертвы червя протянули жадные руки к нему:

— Книга-а-а!..

— Не дам! — взвизгнул Пейдин, прижал диссертацию груди и запрыгнул на шкаф. — Моя прелесть!

— Что?..

Виктория промедлила лишь пару секунд, но гномке этого хватило с лихвой: она уже была подле шкафа и трясла его изо всех сил:

— Чита-а-ать…

Щелкнул замок, приоткрылась дверь в холл. В дверном проеме появился самый абсурдный из виденных Тори рыцарей, даже братья из Зазеркалья рядом с ним казались бы скучными. Фрагменты доспехов дополняли веселенькие полотенца и одеяла. На руках вместо латных рукавиц красовались кухонные прихватки. Сэр Огородное Пугало с лицом Пхарататхры Энжей втолкнул в комнату садовую тачку и шарахнулся прочь.

Тачка оказалась доверху полна книг и журналов.

Нервно вздрагивая, то и дело бормоча: "Мать моя, Природа…", доктор в шесть рук с профессором Туулой и ректором творил противоядия. От приемной его кабинет отделяло изрядное расстояние, но даже сюда долетали жуткие вопли и звуки борьбы укушенных. Внезапно все стихло. Маленький гоблин уронил пестик в ступку, с ужасом глядя на ректора. Сангатанга Энжей, в свою очередь, обратился к хрустальному шару. По другую сторону хрустально-шаровой связи его супруга показала известный во множестве миров жест "ОК!".

— Все в порядке, все целы, — улыбнулся Энжей. Доктор выдохнул с облегчением.

Над ИБО занимался рассвет абсолютно живых читателей.