Институт благородных отбросов

Глава 18. О новой моде и новых друзьях

— Вы слышали? Последняя фишка ИБО! Нынче в тренде — ходить на лекции!

— Оставьте. Бредни или хуже: провокация, вроде той, что устроил дракон на День Благодарности.

— Нет-нет, источник не вызывает сомнений: де Ре-старшая узнала от главы гномьей диаспоры слухи, добытые лепреконами за немалые деньги. В других вузах крутые и популярные не прогуливают.

— М-да… что-то в этом есть. Эльфийский принц в этом году посещает все занятия подряд, а круче него только родные горы нашего ректора.

— Э-э-э… Куда пойдем?

— А какой предмет самый модный?

Услышь Тори этот диалог, посмеялась бы над проблемой бездельников. Недолго, конечно, потом пожалела бы убогих и отвела в ближайшую аудиторию. В учебном крыле ИБО озадаченные студенты слонялись из кабинета в кабинет с потерянным видом. Они вдруг поняли, что институт — не только крыша над головой, еда и тренажеры, здесь еще и рассказывают всякое. Напуганные преподаватели, напротив, из кабинетов не высовывались. Большинство надеялось, что студенты скоро придут в себя и уйдут развлекаться. Кое-кто на всякий случай забаррикадировался. Самые отчаянные решились на крайние меры.

Виктория так и не узнала о чужих проблемах — у нее хватало собственных: профессор этнографии оказался сторонником крайних мер. А что может быть хуже, чем злые остроты полутролля? Только его маниакально-счастливый вопль:

— Сюрприз, разгильдяи! Контрольная!

На лице профессора Гнуса читалась радость, какая обычно бывает у разумных существ от грандиозного выигрыша в лотерею. Или от приглашения на похороны врага со всей его родней. Он не ходил по аудитории — порхал и пританцовывал. Ухмылка в сорок зубов отбрасывала слепящие блики. Тори невольно пригляделась: не капает ли с бликующих клыков яд?

Кто ж их знает, этих отпрысков кикимор и зеленых троллей.

Когда Гнус объявил: "Рассаживаемся по одному", лепреконы с боевым кличем: "Даром не надо!" спаслись бегством. Когда вслед за этим раздалось издевательское: "Достаем двойные листочки!", орк перекусил авторучку пополам.

— Нечем писать! — громыхнул он и нацелился бежать за лепреконами. Сестра с размаху приложила его кулаком по голове и улыбнулась почти так же мило, как преподаватель:

— Не горюй, у меня все парное: сабли, ножи, арканы, самописки. Мне не жалко. Сломаешь — прирежу. — добавила она так ласково, что на лице профессора Гнуса промелькнуло одобрение. Тори еще гадала, не показалось ли это ей, а студентов уже настиг новый сюрприз:

— Каждому — индивидуальное задание с учетом интересов!

На секунду Тори поверила, что этнограф действительно что-то учел. Что ему не плевать на чужое мнение. Потом секунда закончилась и настала суровая реальность: каждый получил самое нелюбимое.

Чарли обернулся к ней. В его глазах читалась такая искренняя забота, что у Виктории потеплело на душе. Принц явно не собирался мириться с тролльим беспределом:

— Хочешь, я добьюсь нашего с тобой освобождения от контрольной?

Она покачала головой:

— А Сил? А Лебедка? Чем я лучше? Мне приятно, правда. Но я останусь.

В этот раз ей не показалось: Гнус одобрил дружный вопль орочьей семейки: "Дура!!!".

Тори вздохнула и уставилась на вопросы. Нужно было отдать профессору Ангусу Кернану должное: он проделал большую работу. Не поленился собирать слухи, наблюдать, расспрашивать.

В итоге человеку достались традиции драконов и орков.

Устраивать разнос сынку одного из главных попечителей ИБО — плохая идея.

Даже если сынок — десятый и незаконный.

Сангатанга Энжей долго откладывал разговор со студентом. Это было нетрудно: его подопечные умели избегать неприятных встреч как никто другой. Ловкость, с которой они возвращались в замок после ночных тусовок, восхищала. Иногда Энжей задумывался: что получилось бы из этих юнцов, прояви они таланты не только в прогулах? Даже фантазировал о новом учебном заведении. Придумывал название — героическое, таинственное и без отсылок. Почему-то всегда получалась вариация на тему: "Межрасовая Академия Разумных Видов Единой Лиги".

Затея так и оставалась росчерком на бумаге. Из бастардов — в супергерои? Только не с нынешним контингентом. Пока есть лорды грегори, вуз остается Институтом Отбросов.

Юный дракон закинул ногу на ногу, расправил плечи и одарил ректора блестящей улыбкой. Потом вспомнил, что он — не на свидании, и слегка приглушил харизму.

На йети драконье очарование не подействовало совсем.

— Признателен, что вы нашли время зайти, — сухо сказал Энжей. — Причина вызова, не сомневаюсь, вам известна.

— Даже чаем не угостите, старина? — сделал умильное лицо Грегори. — А я так надеялся отведать фирменного печенья вашей супруги. Ладно, переживу. Давайте, я упрощу для вас ситуацию. Скажите мне, что розыгрыши такого масштаба до добра не доводят, бла-бла-бла, негоже позорить древнее благородное семейство. Я изображу раскаяние, и мы разойдемся: я — на свидание, вы… — тоже. С этими выродками.

— Вы здесь не ради дежурных нотаций, — покачал головой ректор. — Но чтобы выслушать предупреждение, — йети вскинул огромную ладонь, пресекая драконьи остроты. Настало время съязвить в ответ, — Слышите? — Энжей поднял палец, заставляя собеседника навострить уши. — Грохнуло где-то в подвалах замка. Это, юноша, обвалился ваш авторитет среди студентов. И — нет: ни на какое свидание вы не спешите, не нужно лгать. Жозефин де Ре вас оставила, прочие девицы избегают, хотя темный угол столовой давно пуст. Мне кажется, вы таскаете угол с собой — метафорически выражаясь, и начали это задолго до стычки с принцем. Освободитесь от темных углов. Приходите для беседы в любое время. Чаю?

— Спасибо, нет! — дракон стремительно покинул кабинет ректора. Хлопнуть дверью ему не позволила гордость и сверхпрочные пружины, установленные ради таких как он.

Последнее слово Сангатанга Энжей предпочитал оставлять за собой. Почти всегда.

Если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя. По крайней мере, порядочная Земная бездна без магических заморочек. Тори подозревала, что в мире Энзе бездна не только посмотрит, но и раскритикует твой внешний вид, а после — вывесит табличку: "Отвернись! Здесь — только для VIP-клиентов".

Она тряхнула головой и попыталась сосредоточиться на контрольной. С листка на нее таращилась бездна в миниатюре, подвид "учебная". Бездна вопросов о традициях и обычаях драконов и орков. Профессор Ангус Кернан не просто издевался — он нарушал правила: задавал вопросы по темам, искать которые следовало очень высоко в библиотеке.

Вокруг Виктории страдали однокурсники, и каждый — по-своему. Сильвия ломала карандаши один за другим, не написав и пары слов. Чарли, напротив, строчил как безумный, камердинер едва успевал подкладывать принцу чистые листы. Орк за ее спиной бубнил то ли молитву, то ли ужасные ругательства. Гномка была единственной, кто — о чудо! — не выглядел злым или несчастным. Судя по ее лицу, она даже получала от контрольной странное удовольствие.

"Ну, хоть кто-то здесь счастлив! Здорово…"

Тори перевела взгляд с листка на стол: обшарпанное дерево покрывало народное творчество студентов — сплошь проклятия в адрес Гнуса. Самой свежей резьбой был протест Сильвии. Тори задумалась: "Почему никто не приказывал домовым красить столы? Это же недопустимо — оскорблять преподавательский состав, даже косвенно." Ответ, как говорил Безымянный Гоблин, скрывался в ее вопросе. Тори нашла ответ и представила, как профессор Гнус перечитывает надписи, заряжаясь тролльей бодростью на грядущий учебный день

"Какое счастье, — нацарапала Тори на столе ручкой, — что столь важный предмет, как этнография, нам преподает мудрый, понимающий профессионал. Хочется выразить благодарность Ангусу Кернану и пожелать дальнейших успехов на его нелегком поприще. Спасибо что вы есть, профессор!

— Не-Такая, ты не просто дура. Ты безумна, как шаман, который обкурился пронзай-травы. Восхвалять Гнуса, это ж надо додуматься…

Тори совершенно упустила из вида, что орк позади — не просто за ее спиной, он — вдвое шире нее и на полторы головы выше. Она улыбнулась — ее гоблинский становился все лучше! — а потом дополнила надпись. Нарисовала тарелку, кружку, ложку, и жирно зачеркнула крестом. Постучала пальцем по картинке.

— А-а-а… — донеслось из-за спины через полминуты. — Ты в этом смысле? Респект! Годно троллишь!

Виктория решила воспользоваться секундным перемирием:

— Не подскажешь, что делают орки во славу Матери-Природы сразу после кровавой битвы?

Такого в учебниках не было: Природа-пацифистка не одобряла войны в принципе. Либо Тори не поняла вопрос, либо ответа просто-напросто не существовало. Она не надеялась на отзывчивость орка и удивилась, когда перед ней плюхнулся гадкого вида комок.

— Чем вы заняты? — взвился Гнус.

— Следую славным традициям, пришедшим с востока вслед за порохом и пельменями: оплевываю человека жеваной бумагой, — с дружелюбной ленцой поведал орк. Виктория содрогнулась. Потом еще раз содрогнулась — вместе со стулом, который пнули сапогом.

— Да поняла я, поняла, — прошептала она, разворачивая кошмарное послание. — Серьезно?!

"Мы почитаем Мать-Природу, потому после битвы осуществляем раздельный сбор мусора во славу Ее. Трупы врагов — в один курган, трупы их коней — в другой, непригодные для переработки куски доспехов — в третий."

Едва она все записала, прибыл мокрый ком больше прежнего.

— Твоя очередь! — громыхнул над головой орочий шепот.

"Три наиболее известные человеческие болезни: зомбизм, вампиризм, насморк. Укажите старинные традиционные методы лечения для каждой, выбрав из списка:

— Подышать над картошкой.

— Воззвать к духам.

— Пронзить сердце.

— Попарить ноги.

— Разбить голову.

— Поесть чеснока."

Возле каждой болезни уже было приписано "разбить голову". Тори сделала мысленную заметку: если позади нее сидел будущий врач, стоило поберечь здоровье.

— Тьфу! — Виктория отослала ответы и мило улыбнулась профессору:

— Не поверите: в моем мире тоже есть бумага, порох, пельмени…

Закончить не удалось: прилетел новый плевок:

"Будешь со мной встречаться??!!! Учти, я не из терпеливых!!!!!"

Просто удивительно, как иногда кстати бывает чье-то злорадство. Слова Гнуса: "Время истекло!" сочились ядом, но Тори им бесконечно обрадовалась.

Она думала, что спаслась, но орки преградили ей дорогу. Как назло, Чарли с камердинером задержались в аудитории. Что делать? Не кричать же: "На помощь, Сильвия!".

— Меня звать Атла из клана Хунг, сестру — Берик. Даю последний шанс, Не-Такая. Можешь быть со мной, или быть дурой. Видела, сколько понаписал твой принц? Мы все — на тех листах, вот так-то.

Тори вздохнула. Оглядела своих новых знакомых: еще недавно, она, наверное, отдала бы мизинец, чтобы познакомиться с подобными существами. Одни только клановые татуировки чего стоили — кельты с их узорами отдыхают. Прибавить сюда пирсинг, клыки, бурые гривы, меха и кожу костюмов, и — слезы зависти всех ролевиков Земли обеспечены.

Но теперь все было иначе, и делать выбор в пользу этих качков Тори не собиралась. Что она собиралась, так это тянуть время до появления Чарли.

— Откуда вы знаете, кто ему достался? Он же писал на эльфийском. С чего бы славным детям клана Хунг учить язык подлых Первородных?

— Та-да! Вот и я! — Чарли сиял своей обычной безумной и веселой улыбкой. По опыту Тори, это значило, что на душе у него был полный мрак. — Ни за что не угадаете, кого мне подсунул Кернан!

— Спорим? — осклабился Атла, протянув Чарли лапищу. — Разбей! — велел он сестре. Та замахнулась, чтобы со всей силы ударить по руке принца. Тори встала между принцем и орком:

— Будь я жадной, с удовольствием нажилась бы на вашей глупости. Чарли, будь добр: отведи Сил в столовую, я задержусь — перекинусь с ребятами парой слов.

Виктория сказала все это, и только потом осознала: она руководила принцами и прочими титулованными особами словно детьми в садике. Но если не она, то кто? Кто позаботится, чтобы эти безмозглые сироты жили дружно?!

— Эльфы, — сухо бросила она, когда Чарли скрылся из вида.

— Чего?

— Он. Писал. Контрольную. Об эльфах. Это же очевидно.

Семейка Хунг расхохоталась: Атла рычал, Берик весело хрюкала.

— Не-Такая, ты точно ду…

— ТИХО!

Стало на удивление тихо, совсем как на детской площадке, когда Тори пресекала очередную драку.

— Дураки здесь только вы, — она привстала на цыпочки и ткнула Атлу пальцем в грудь. — Законченные дураки, если до сих пор не поняли: единственный, кого принц ненавидит в ИБО — он сам.

Жозефин де Ре не страдала от самых лютых морозов. Не боялась ледяных ветров родного острова, что без счета уносил жизни охотников за золотом. Там, где суровые мужчины всех рас находили смерть, юная девушка гуляла по снегу в платье и бальных туфельках.

Ярость зимы не страшна, когда в тебе кровь вендиго. Но что делать, если зима добралась до тебя изнутри?..

Де Ре-младшая шла по коридорам ИБО, и позади нее пожарные горгульи чихали сосульками, а плиты пола покрывал иней. Жозефин куталась в форменный институтский жакет, застегнутый на все пуговицы. Согреться это не помогало.

— Мать моя, Природа! Что случилось? — Виллоу уставилась на Жози. Всплеснула ветвями, едва не растеряв бумаги, которые несла проректорам. — До праздника Прощания-С-Годом еще жить и жить, откуда холод?

— Отсюда, — тихо ответила де Ре-младшая, постучав себя по груди. — Уж простите, но такие вещи контролировать трудно.

— Изабель в курсе?

Жози помотала головой. Все видом она давал понять: сестра не поможет.

— Ага, — задумчиво протянула ива и взяла Жозефин за руку. Отдернула ветку, поморщилась:

— Так. В морозобоину бумажки, идем со мной. Тебе нужен чай с бальзамчиком и выговориться!

Вокруг одного из столов Долгого Архипелага сидела на редкость разношерстная компания. Прочие студенты посматривали на них с удивлением, но не беспокоили. Мало ли существует поводов собраться? Желание перемыть кости преподу — повод не хуже прочих.

— Мне достались тролли. Ащ! — Сильвия с хрустом разорвала тушку какого-то грызуна. — Не то чтобы я их не любила… Не всех. Только одного, ну, вы поняли.

Лебедка понаблюдала, как ферпия вымещает злость на еде, и расхохоталась:

— Проще надо быть, птиченька. Расслабься. Вот я не люблю дроу. Долгая история. Но без конца кого-то ненавидеть — это как поставить ему памятник и каждый день приносить цветочки: верный способ запомнить навечно. Оно того заслуживает? Не-а. Помнить надо друзей, говнюков — выбрасывать. Лучше — в глубокую шахту, но можно и просто из головы.

— Как же Гнус узнал про тебя и дроу? — удивилась Тори. Гномка опять рассмеялась. Прикоснулась к губе ложкой:

— Пирсинг "укус паука". Нет, не памятник, просто выглядит круто, потому не снимаю.

— Очевидно, мы с Жози на контрольной получим драконов, — невесело усмехнулась Изабель. — Мне бы радоваться, что сестра наконец разглядела, какого мерзавца любит, но… Увы, ей от этого легче не станет. Который день не выходит из комнаты, бедная дурочка. Можете себе представить: завел шашни в городе и не пытался это скрывать. Когда Жози отказалась идти на праздник, потребовал возвратить подарки: шаль, зеркальце, гребень и — внимание! — цветы. Розы, все до единой. Оказывается, он их подсчитывал.

У компании за столом вытянулись лица. Даже лепрекон был шокирован. Сильвия подавилась индейкой. Но не всем дано ценное душевное свойство под названием деликатность. В орочьих словарях такого понятия нет вовсе.

— Не-Такая сказала, ваше высочество писали про эльфов? — походя бросил Атла. Принц невозмутимо кивнул. Орк нахмурился:

— Хватит врать! Вы сговорись! Даже дроу не способны ненавидеть всех своих разом, иначе бы они давно вымерли.

Тори напряглась: зная манеру общения Чарли, она ожидала чего угодно — от безумного смеха, до вызова на дуэль. Но принц лишь многозначительно постучал себя по носу:

— Есть многое на свете, друг-степняк, что не способен уяснить ду…

Над камином прокашлялся коммуникатор. Это спасло столовую от разрушений.

— Изабель де Ре, прошу немедленно пройти в приемную ректора, — сердито проскрипела ива. — Повторяю, Изабель де Ре, прошу немедленно, слышишь меня? Тут твоя сестра совсем расклеилась!

В приемной было холодно. Настолько холодно, что камин погас, Виллоу без конца чихала, а пурпурные обои сделались от инея грязно-розовыми.

— Плохо дело, — пробормотала Лебедка. Изабель молча обняла сестру. Жестом велела остальным не вмешиваться. Это удивило Тори: их компания была достаточно понятлива и без подсказок.

Виктория обернулась.

"О, нет…"

Орки увязались следом за ними.

— Вот уж действительно: любовь зла, и так далее, — протянула Берик.

Тори нахмурилась. Лебедка хрустнула кулаками. Изабель де Ре показала все свои зубы, от чего обои в комнате посерели окончательно. Сильвия бросила тлеющее полено обратно в камин и зашипела.

— Идея! — воскликнул Чарли. — Давайте простим наших степных друзей за то, что они уже нас покидают.

Атла ничего не сказал — подошел к Жозефин, сдернул с плеча кусок шкуры и накинул на нее. На изящной Жози мех смотрелся, как на девочке лет шести — манто ее матери.

— Можешь не возвращать. Я тебе не дракон какой-нибудь, — небрежно бросил орк.

Де Ре-младшая смущенно улыбнулась, не скрывая зубов. Любой другой на месте орка уже вспоминал бы, куда положил завещание. Атла просто ухмыльнулся в ответ. Со стороны это выгядело так, словно маленькая застенчивая пиранья повстречала дружелюбную акулу — жутко и жутко трогательно.

— Картошка, — сказал Пейдин, до того молча сидевший на краю стола. Тори посмотрела на него с удивлением: она-то думала, более странным момент стать не сможет. Ответом на слова лепрекона был предсказуемый хор:

"Чего?", "В каком смысле?", "Нашел время торговать!".

Лепрекон фыркнул:

— Я не торгую, олухи, а делюсь информацией. Почти даром. Семейка дракона уже шесть веков травит друг друга картошкой. Пользуйтесь.

Виллоу подхватила Пейдина на руки, расцеловала и очень быстро вернула на место: от скрипа зубов гномки зазвенели стекла.

Что может быть лучше романтичного пикника под звездами? Только романтичный пикник под звездами, которые можно рассмотреть близко.

Икабод Принчепс отпер дверь и скрылся во тьме. Две тени, держась за руки, проскользнули внутрь астрономической башни.

— Уверен, что нас не поймают? — прошептала Виктория. — Может быть, вернемся ко мне?

Принц молча прижал палец к губам. Его жест был едва различим в свете потайного фонарика. Он повел Тори за собой по винтовой лестнице, мимо громады телескопа, на самый верх. Она уже бывала здесь прежде — на занятиях по астрономии, и видела чужое небо, которое имела право считать своим. Занятия ее не обрадовали: почтенный профессор Укко слыхом не слыхивал о Солнечной системе и Млечном Пути. Точки за стеклом остались всего лишь точками.

С вершины башни звезды выглядели совсем иначе: россыпь огней, рядом с которыми самая изысканная праздничная иллюминация была жалкой пародией. Давным-давно эту площадку зачаровали, защитив от светового загрязнения. Небо над ней было таким же ошеломительно-ярким, как в день и час рождения ИБО.

— Оно того стоило, да? Помогает забыть о грустном… — тихо сказал Чарли. Тори выронила одеяло. Запрокинула голову так, что принцу пришлось подхватить ее, бросив корзинку с припасами.

— А во-о-он там, — указал принц на скопление ярких звезд, — согласно легенде время от времени пролетает Космическая Черепаха. Жаль, что это бывает невероятно редко…

На этом лекция о чудесах космоса закончилась: Тори обняла Чарли и уже не отпускала, пока они, тихо смеясь, сражались с одеждой и одеялами. Корзинка была благополучно забыта, только вздохи и поцелуи нарушали тишину астрономической башни. Звезды смотрели сверху, загадочно улыбаясь, а вот почтенный гарпий Укко, заметив незваных гостей, едва не влетел в стену. "Ни днем, ни ночью покоя нет!" — бормотал смущенный профессор. Он кривил душой: его радовало, что студенты снова ходят на лекции.

Кому действительно не было в эту ночь покоя, так это дракону.

Проснувшись посреди ночи, лорд Грегори обнаружил картофелины в постели. И под ковром. Среди одежды и обуви. В ванне. Картошка была повсюду: сыпалась с люстры, выкатывалась из-под мебели. На некоторых клубнях красовались злобные лица. Это стало последней каплей: дракон упал в обморок.

— Хотел бы я видеть его физиономию! — хохотал Пейдин. Атла довольно ухмылялся в ответ:

— Запомнит, подлец, как портить нам праздники.