Инженер. Система против монстров – 3

Глава 10 Раменки

— Я пойду с тобой, Петрович, — глухо произнёс Варягин. Он не спрашивал, а констатировал факт.

— И мы, — тут же отозвался Борис, а Медведь рядом с ним согласно рыкнул, доставая из инвентаря свой топор.

— Я тоже, — сообщил я. — Женя, Искра, вы с нами. Нужно прикрытие.

Олег Петрович медленно поднял голову. За стёклами его очков плескалась такая боль, что стало трудно дышать. Он кивнул. Медленно, с усилием, словно этот простой жест стоил ему неимоверных сил.

Тяжёлый люк со скрежетом открылся. Ночной воздух ворвался в полумрак отсека. Мы высадились. Двор был на удивление тихим. Пара перевёрнутых машин, разбросанный мусор, но тел немного, следов масштабной бойни мы не заметили. Лишь несколько тёмных, застывших силуэтов у подъезда, в которых я без труда опознал обычных мутантов первого уровня. Система услужливо продублировала моё наблюдение:

Мутант — Уровень 1

Мутант — Уровень 1

Мутант — Уровень 1

Мутант — Уровень 1

— Зачистить, — коротко бросил Варягин.

Приказ был излишним. Борис и Медведь уже сорвались с места. Два разъярённых локомотива, несущихся на хлипкие фигурки мутантов. Боевой молот и топор превратили зачистку в кровавую казнь, которая закончилась, не успев начаться.

Борис получил опыта: 10

Медведь получил опыта: 10

Борис получил опыта: 10

Медведь получил опыта: 10

Мы подошли к подъезду. Дверь с неработающим домофоном была распахнута настежь. Внутри пахло пылью и сыростью, от привычного запаха хлорки не осталось и следа. Теперь никто подъезды не моет, так что всюду запустение.

Первым пошёл Варягин, приготовив свой меч. Следом поднимался Олег Петрович. Каждый его шаг по бетонным ступеням отдавался гулким эхом в мёртвой тишине. Мы следовали за ним, держа оружие наготове, но подъезд был пуст. Ни следов борьбы, ни крови. Просто заброшенное, забытое богом место.

Седьмой этаж. Квартира номер пятьдесят два. Дверь была целой. Обычная, обитая коричневым дерматином, с блестящим глазком. Заперта. Всё уже знакомо до боли. Через всё это мы уже проходили. Однако легче от этого не становится.

Петрович постучал в дверь. Подождал, напряжённо прислушиваясь. Я заметил, как по его скуле стекает капелька пота. Тишина. Никто с той стороны не подкрался к двери, чтобы осторожно посмотреть в глазок. Но зато и рёва голодных мутантов со скрежетом когтей не последовало. Петрович достал из инвентаря связку ключей.

Я видел, как дрожат его пальцы, когда он пытался вставить ключ в замочную скважину. Раз. Мимо. Два. Снова лязг металла по металлу. Борис шагнул вперёд, собираясь выбить дверь одним ударом, но Варягин остановил его движением руки. Это путь, который Петрович должен пройти сам.

Наконец, ключ вошёл в замок. Два коротких, сухих щелчка.

Военврач на мгновение замер, сжав дверную ручку. Он собирался с духом. А потом потянул. За дверью оказалась самая обычная квартира. На тумбочке в прихожей лежали какие-то квитанции. Верхней одежды на крючках не было. Но и никаких следов поспешных сборов мы тоже не заметили. Апокалипсис явно застал семью Олега Петровича, когда они все находились вне дома. И они в него уже не вернулись.

Петрович прошёл в гостиную и остановился посреди комнаты. На столике, рядом с раскрытым журналом, лежал детский рисунок, выполненный яркими фломастерами. Солнце в углу, кривоватый домик с дымом из трубы и три фигурки. Под ними было коряво выведено: «ПАПА, МАМА, Я».

— Сашенька, — выдохнул Петрович.

Он долго смотрел на рисунок. Так долго, что Искра устало выдохнула и присела на диван. Все мы уже потеряли чувствительность к чужим трагедиям. Их слишком много, чтобы каждый раз пропускать всё через себя. Сейчас весь мир — одна кровоточащая рана. Но всё же, глядя в спину замершему перед детским рисунком старику, я не мог не испытывать боль. Пусть не такую сильную, как он, но всё же человеческую.

Петрович стоял неподвижно. А потом взял тонкий листок бумаги в руки. Прижал его к груди. И рухнул на колени. Он опустился на пол, и его тело начало беззвучно вздрагивать. Безмолвный вопль души, потерявшей всё.

Мы стояли, как истуканы. Что можно сказать в такой момент? Какие слова могут заглушить эту боль? Любое сочувствие покажется пошлым и неуместным.

Искра вздохнула, поднялась с дивана и присела рядом с ним на корточки. Положила руку ему на плечо.

— Олег Петрович, — тихо сказала она. — Посмотрите. Здесь же чисто. Нет крови, никаких следов борьбы.

Военврач не поднял головы.

— Не факт, что они погибли, — продолжала она. — Может, их забрали военные. Может, они нашли убежище. Может, они сейчас с какой-то другой группой пытаются выбраться из Москвы. Или уже выбрались. Мы не знаем. Но мы знаем, что они не умерли здесь. А пока нет тела, есть надежда. Так ведь?

Её слова подействовали. Петрович медленно поднял голову. Его лицо было мокрым от слёз, которые он даже не пытался вытереть. Он посмотрел на Искру, потом на нас. И в его взгляде, за пеленой горя, я увидел проблеск. Не надежды, нет. Скорее, воли. Воли врача, воли солдата. Воли человека, который не имеет права раскисать.

Он тяжело поднялся на ноги.

— Ты права, — глухо сказал он. — Права…

Петрович обвёл взглядом квартиру, где жили его внучка, дочь и зять.

— Серёжа, — обратился он к командиру. — Уже ночь. Все устали. Этот район относительно тихий. Мы встретили всего пару мутантов внизу. Предлагаю заночевать здесь.

Варягин кивнул.

— Так вас Сергеем зовут? — вскинула бровь Искра, глядя на паладина. Тот сухо кивнул и снова посмотрел на Олега Петровича:

— Места на всех не хватит. Но мы можем вскрыть пару соседних квартир. Разместимся.

— Не нужно ничего вскрывать, — возразил Петрович. Он подошёл к вешалке в прихожей, где на крючке висела связка ключей. — Это от пятьдесят четвёртой. Соседка. Антонина Павловна, постоянно в разъездах была. Оставляла ключи, чтобы мои заходили кошек её кормить. Три персидские. Пушистые, заразы.

— Боюсь, док, твои пушистые заразы уже не те, что были раньше, — хмыкнула Искра. — Шерсть облезла, хвосты отрасли, а на кончиках появились очень неприятные шипы.

— Значит, зачистим, — пожал плечами Борис. — Нам не привыкать.

Мы вышли на лестничную клетку. Квартира номер пятьдесят четыре была прямо напротив. Петрович подошёл к двери, его рука уже не дрожала. Он уверенно вставил ключ в замочную скважину.

Сейчас он повернёт ключ. Мы войдём и перебьём Шипохвостов, если они не выскочили через окна в поисках пищи.

Металл ключа со скрежетом начал поворачиваться в замке… И тут меня шарахнула идея!

— Нет, подождите, — мой голос прозвучал резко, заставив всех вздрогнуть.

Петрович замер, его рука застыла на ключе. Все обернулись ко мне. В глазах Искры читалось недоумение, в глазах Бориса вопрос, в глазах Варягина холодное ожидание.

— Что ещё, инженер? — безэмоционально спросил командир.

— Олег Петрович, — я повернулся к военврачу. — У меня странный вопрос. В вашей аптечке… есть сильные седативные препараты? Транквилизаторы? Что-нибудь, чем можно быстро усыпить… ну, скажем, крупную собаку? В инъекционной форме.

Вопрос повис в воздухе. Я видел, как в мозгах моих спутников со скрипом проворачиваются шестерёнки, пытаясь найти логическую связь между моим вопросом и предстоящей зачисткой.

— Ты их усыплять собрался? — хмыкнула Искра. — Лёша, это не собаки. И даже уже не кошки. Это мутанты. И они захотят нас сожрать, а не поиграть в апорт. Если ещё не сдохли, конечно. И не сбежали.

— У меня кое-что есть, — сказал Олег Петрович. Он отпустил ключ и полез в свой инвентарь.

Через секунду в его руках появился небольшой, но прочный металлический кейс, какие используют для перевозки особо ценного оборудования. Он щёлкнул замками и открыл его. Внутри, в специальных углублениях, лежали ампулы с прозрачной жидкостью, несколько одноразовых шприцев с длинными иглами и нечто, похожее на футуристический пистолет.

— Это что, для охоты на особо несогласных с лечением пациентов? — присвистнула Искра, заглядывая в кейс.

— Для животных. В первую очередь, для нейтрализации вражеских служебных собак. Дистанционный инъектор, — пояснил Петрович, доставая «пистолет». — И кетамин. Сильный анестетик. Бесшумно и эффективно.

Он взял одну из ампул. На этикетке я разглядел чёткую надпись «Ketamine hydrochloride».

— Отличная вещь, — кивнул я. — Какова дозировка и время действия?

— Для овчарки весом в сорок килограмм достаточно одной ампулы, — профессионально ответил врач. — Шипохвост, судя по всему, весит примерно столько же. Но есть нюанс. Это не голливудский фильм. Звери не уснут мгновенно. После попадания препарат будет действовать около пяти минут. Так что придётся отойти и подождать.

— Пять минут… — задумчиво протянул я. — Это приемлемо.

— Лёха, я не понял, — встрял Борис. — Ты что, собрался их усыплять? Зачем? Да мы их молотками за минуту в лепёшку превратим!

— Не надо в лепёшку, — усмехнулся я.

— Зачем тебе эти кошки, инженер? — прямо спросил Варягин, глядя мне в глаза. В его взгляде не было ни одобрения, ни осуждения. Только холодный расчёт командира, взвешивающего риски.

— Объясню чуть позже, — уклонился я от ответа. — Сейчас нужно действовать. Женя!

Стрелок, до этого молча стоявший за моей спиной, шагнул вперёд.

— Поручаю это задание тебе. Дистанция три-пять метров. Может меньше, если уже сидят под дверью. Целишься в крупную мышцу, лучше всего в бедро. Инъектор однозарядный, так что не промахнись. Как только выстрелишь, я захлопну дверь. Перезаряжаешь, и повторяем. Понял?

Женя молча кивнул. Его лицо было сосредоточенным и серьёзным. Он взял у Петровича инъектор и один из дротиков. Его руки не дрожали. Он уверенно зарядил оружие, следуя указаниям врача. Я видел, как в его глазах загорелся азарт. Не азарт убийцы. Азарт охотника.

— Петрович, открывайте, — скомандовал я.

Военврач снова взялся за ключ. Щелчок. Ещё один. Замок поддался.

— Готов? — я посмотрел на Женю.

Он кивнул. Я взялся за дверную ручку. Резко распахнул дверь.

Женя шагнул вперёд, как на пружинах. В глубине тёмного коридора мелькнула тень. Раздался тихий, едва слышный хлопок, похожий на звук открываемой бутылки шампанского. Мгновение, и я уже захлопывал дверь, отрезая нас от того, что было внутри.

— Попал, — коротко доложил Женя, перезаряжая инъектор.

— Отлично. Готовься.

Я снова распахнул дверь. Второй Шипохвост, встревоженный шумом, выскочил из комнаты, и тут же получил свою дозу успокоительного в бок. Хлопок. Дверь закрыта.

— Есть, — снова доложил Женя. — Третьего не видел.

— Всё. Теперь ждём. Пять минут, — заключил я. — Пусть эти уснут, тогда возьмём третьего.

Эти пять минут тянулись мучительно долго. Мы стояли в тишине подъезда, прислушиваясь к звукам за дверью. Сначала оттуда доносилось яростное шипение и скрежет когтей. Потом звуки стали более вялыми, неуверенными. А затем всё стихло.

— Пора, — сказал я, снова берясь за ручку.

Женя снова резко заглянул в дверной проём, поводил инъектором из стороны в сторону, но выстрела не последовало.

— Чисто, — сказал он. — Третьего нет. Всё тихо.

— Хорошо, — кивнул я. — Тогда заходим.

Луч моего фонаря скользнул в прихожую. Два Шипохвоста лежали на полу в коридоре. Один свернулся клубком, уткнувшись мордой в собственный хвост. Второй растянулся на боку, его лапы мелко подрагивали во сне. Из их бёдер торчали дротики-шприцы.

Шипохвост — Уровень 1

Шипохвост — Уровень 1

— Сработало, — с удовлетворением констатировал Петрович. — Но где же третий?

Осторожно ступая между кошаками, я зашёл внутрь. Женя тоже вошёл и начал быстрый осмотр, он исчез в кухне. Квартира была разгромлена. Обои содраны клочьями, диван в гостиной превращён в груду тряпья и пружин, на полу валялись осколки посуды и перевёрнутая мебель. Пахло кошачьей мочой и чем-то ещё… чем-то сладковато-трупным. Типичный запах мутантов, хотя они очень даже живые. Иногда даже съедобные.

— Кис-кис-кис, — позвала Искра, заходя следом. На кончике её палочки вспыхнул огненный шар, одновременно освещающий помещение и готовый в любой момент сорваться в морду врагу. — Ну где же ты, котик?

Ответ нашёлся в гостиной. В углу, за остатками кресла, мы увидели то, что осталось от третьего Шипохвоста. Окровавленные кости, клочья шерсти и разорванная шкура. Двое других, очевидно, изрядно проголодавшись, решили не ждать, пока хозяйка вернётся с вискасом, и сожрали своего более слабого сородича. Каннибализм среди мутантов становится обычным делом, что не удивительно, ведь жрать-то хочется.

— Мило, — скривилась Искра. — А чего они не выбрались отсюда на улицу?

Я подошёл к окну, отдёрнул штору. Решётки. Прочные кованые решётки. Антонина Павловна, кем бы она ни была, серьёзно относилась к безопасности своего жилища. Для кошек-мутантов это стало ловушкой.

— Итак, инженер, — нарушил тишину Варягин. — Теперь ты объяснишь, зачем нам два спящих монстра?

Все взгляды устремились на меня. Я сделал глубокий вдох. Сейчас начнётся самое сложное.

— Они не для нас, — сказал я, глядя в глаза командиру. — Они для Олеси.

На лице Варягина отразилось полное офигение, которое через секунду сменилось яростью.

— Что⁈ — его голос заставил даже Бориса поёжиться. — Ты хоть понимаешь, что несёшь? Ты хочешь подпустить этих тварей к моей дочери⁈

— Скорее наоборот, — прыснула Искра, всё поняв. — Он хочет подпустить Олесю к этим тварям.

— Олеся приручитель, — спокойно ответил я, выдержав взгляд Варягина. — Это её класс. Её сила. И чтобы становиться сильнее, ей нужно практиковаться. Приручать.

— Я не позволю! — он шагнул ко мне, его рука легла на рукоять пистолета в кобуре. Скорее нервный жест, чем угроза. — Она ребёнок! А это машины для убийства!

— В этом мире больше нет детей, командир, — мой голос стал таким же жёстким. — Есть те, кто может за себя постоять, и есть трупы. Олеся получила уникальный класс, который может сделать её невероятно сильной. Возможно, сильнейшей из нас. Но для этого ей нужно получать опыт. Каждое успешное приручение — это очки опыта. Это новые уровни. Это новые, более сильные навыки.

— Я сам её защищу! — прорычал Варягин. Его лицо исказилось от гнева и страха за дочь.

— А если вас не будет рядом? — парировал я. — Что тогда? Вы не вечны, Варягин. Никто из нас не вечен. Сегодня она приручит двух ослабленных, усыплённых Шипохвостов первого уровня. Завтра сможет подчинить себе стаю Мутировавших Псов. А через год, может быть, она сможет управлять Громилой или чем-то покруче. Вы хотите, чтобы ваша дочь пряталась за вашей спиной всю жизнь, или чтобы она смогла повести за собой армию монстров? Кто защитит её надёжнее?

Я сделал паузу, давая ему переварить мои слова.

— Подумайте вот о чём, командир, — я понизил голос. — Да, Олеся ребёнок. Ей восемь лет. Но она будет получать опыт в любом случае. И у неё есть два пути. Первый — это убийство. Она может взять в руки нож или пистолет и начать убивать. Получать опыт за кровь, за смерть. Дети очень восприимчивы. Легко учатся. Хорошему и плохому, особенно если это поощряется взрослыми. Хотите, чтобы ваша дочь стала хладнокровным убийцей? Пара лет в этом мире, и из неё получится отменная убивашка.

Варягин молчал. Его лицо стало пепельно-серым.

— А есть второй путь, — продолжал я, наступая. — Путь её класса. Путь приручителя. Она может получать опыт не за убийство, а за созидание. За установление связи, за то, что превращает врага в союзника. Что лучше для психики восьмилетней девочки, командир? Притащить вам труп мутанта или нового ручного питомца? Что лучше, опыт за отнятую жизнь или опыт за жизнь, которую она подчинила своей воле? Выбор за вами. Но подумайте о том, кем она станет уже в ближайшем будущем, если пойдёт по первому пути. И кем, если по второму.

Тишина в комнате стала оглушительной. Все смотрели на Варягина, ожидая его решения. Искра, до этого готовая отпустить очередную шутку, стояла с серьёзным, задумчивым лицом. Борис хмуро переводил взгляд с меня на паладина. Даже Сокол, выглядывавший из тамбура, казалось, задумался.

Мой аргумент был жестоким, но неоспоримым. Я бил по самому больному. По будущему его дочери. Бил осознанно, потому что забочусь не только об Олесе, но и о судьбе своей группы. Нашей группы, раз уж мы, по всей видимости, уже не разойдёмся.

Варягин долго молчал. Он смотрел на меня, и в его глазах бушевала буря. Гнев, страх, отчаяние, любовь к дочери… и холодный расчёт командира, который только что услышал неопровержимый тактический довод.

Наконец, он медленно выдохнул.

— Ты… — он начал, но осёкся. Потёр лицо ладонью. — Ты тот ещё манипулятор, инженер.

— Я прагматик, — спокойно ответил я. — И я хочу, чтобы наша группа была сильнее. А Олеся — это наш скрытый козырь. Возможно, самый сильный из всех.

Варягин снова замолчал. А потом кивнул. Один короткий, резкий кивок.

— Хорошо. Но если хоть один волос упадёт с её головы… я разберу тебя на запчасти. Лично.

— Договорились, — кивнул я в ответ, чувствуя, как напряжение отпускает.

Победа. Маленькая победа в битве за будущее нашей стаи.