Импровизация в тональности форс-мажор

Глава 18, в которой музыка придает силы

Дата неизвестна

Когда ты ведешь людей в бой, нужно быть готовым к тому, что не все из этого боя вернутся. Где-то я читал такое, но не понимал. Теперь вот понял. Вроде бы пираты, забубенные головушки. Ничего мне не должны и я им ничего не должен — я стал адмиралом их крошечной флотилии всего пару месяцев назад, и вовсе не по своей воле. Оглядываясь назад, могу сказать, что это получилось почти случайно.

И все же никогда я так остро не хотел повернуть назад время, как в те минуты, когда смотрел, как тела моих людей одно за другим вышвыривает в Подлунный мир, и они исчезают из вида!

Подумать только, что это натворил не вражеский флот — одно только живое существо. Не могу примириться с этим.

Бедняга, как оно, должно быть, перепугалось. Идиот я — мне следовало увидеть признаки, что пространство вокруг планеты обитаемо! Мой опрометчивый приказ укрыться в атмосфере землеподобной планеты и переждать чуть было не привел к гибели, по всей видимости, уникальной формы жизни.

По уму, нам следует заняться починкой двух оставшихся кораблей и как можно скорее убираться отсюда… Но что-то мне подсказывает, что покинуть территорию, охраняемую этим существом, будет не так просто. Мощь его колоссальна, и ему не стоило ни малейшего усилия уничтожить «Весельчака».

Нужно как следует изучить это создание, чтобы понять, как лучше миновать его. М. Б., конечно, закатывает глаза и говорит, что я чокнутый натуралист, но даже ей нечего возразить. Очень рад, что в данном случае интересы науки и здравый смысл заодно. Это случается не так часто, как принято думать.

_______

На очень мощных кристаллах от Роовли-Кообас до Земли доходят за пять дней. Такая скорость у круизных судов, благодаря чему поездку в парк аттракционов можно уложить в две недели. Это в ОРК законодательно закреплены месячные отпуска, а где-нибудь в в Америке и уж тем более Китае — извини-подвинься, четырнадцать дней вместе с уик-эндами и ни секундой больше! Или вообще неделя плюс национальные выходные…

Однако «Блик» просто не мог бы позволить себе настолько беспечно расходовать энергию. Даже заполучи Сашка где-то кристалл требуемой мощности (а это нужно было подсуетиться — он не был уверен даже, что на Роовли-Кообас получилось бы такой достать), корабельный дух не потянул бы. Особенно учитывая, что форсированная эксплуатация левитационных печатей и так уже истончила корпус. Целостность пока сохранялась, не то в эфир вообще нельзя было бы выйти, но напрягать его в этих местах теперь нужно было только очень осторожно.

Зато «Блик» мог поднять паруса, чтобы прибавить ход за счет эфирного ветра. Вот только даже под парусами в дополнение к кристаллам добраться до Земли раньше чем за неделю — утопия.

К счастью, еще толком не решив, что делать, они взяли курс именно к Земле и уже два дня летели туда. Не особенно торопясь, но все же в верном направлении. Значит, теперь оставалось пять или шесть дней пути.

Или даже меньше, поскольку совместные усилия Сандры и Володьки Крестоносца давали на удивление удачные плоды.

Сашка присвистнул, любуясь веревочкой лага.

— Ну вы даете! Почти пятьдесят узлов! Это просто… ну прямо… так правда за три дня долетим!

— Очень может быть, что нужно быстрее, — нахмурившись, сказал Володька.

— Почему это?

Сашка еще не закончил говорить, а уже испытал дурное предчувствие. Если в Академии никто Володьку не принимал всерьез, то за последние месяцы Сашка имел возможность оценить, какой это отличный аналитический ум. Правда, приоритеты у Володьки стояли странно — он в первую очередь пытался сообразить, как что-то применить для комиксов, а уж потом все остальное — но когда начинало пахнуть жареным, соображал он круто. Кто бы еще мог разрушить чужой корабль, едва прочухавшись от стазиса? А так виртуозно скрыть отсутствие двух членов экипажа на сцене, при этом будучи в депрессии из-за влияния лишнего «пассажира» у себя в голове?

Так что Володьке Сашка заранее доверял. А потому его обеспокоенность не сулила «Блику» ничего хорошего.

— Да я вот все думаю — а что могла задумать Княгиня? — черные брови Крестоносца сошлись на переносице. — Только уничтожить артефакт, контролирующий спрутов, иначе от нее никак не отстанут.

Сашка тут же мысленно с ним согласился. Действительно, а что еще могла затеять Княгиня? Кому бы она ни отдала артефакт, остальные не будут до конца уверены, что у нее его нет. Однако…

— Она не сумеет его достать без мага-пустотника и еще пары классных пилотов с сэйл-мастером, — уверенно сказал Сашка.

По крайней мере, если он верно вычислил местоположение артефакта. А в этом он почти не сомневался..

— Достать — нет, — похоже, Володька не сомневался тоже. — А уничтожить — вполне. Ты ведь знаешь, как Пищевую Базу терраформировали?

Сашка вспомнил подробности, что разузнал скорее от скуки, пока они торчали на ледяной планете. И ему стало нехорошо.

Тогдашние первопроходцы просто сбросили самый большой сухогруз, начиненный огненными талисманами, на замороженную планету, чтобы выплеск магии растопил лед. Потом вслед полетели баржи, груженые водорослями. Те прижились, на планете появилась какая-никакая жизнь, стало быть, и магия тоже — стало возможно усилить их рост заклинаниями, насытить атмосферу кислородом. После этого уже более аккуратно опускали контейнеры с мальками. А потом, когда размножилась рыба, магический фон оказался достаточен, чтобы людям выходить из Залунного мира в Подлунный и оставаться в живых.

Короче, то, что нельзя достать, то можно забросать чем-нибудь с орбиты — вот что имел в виду Володька. И если это «что-нибудь» будет иметь немагический разрушительный потенциал… как там они ворочали скалами на Тэте? Были же у них какие-то специальные вещества, способные взрывать твердые породы!

Или можно даже без такой экзотики. Просто взять талисман, начиненный разрушительной магией. Такая магия высвобождается при разрушении талисмана, магические триггеры ей не нужны. А если уронить его с орбиты, он неминуемо разрушится…

— Но это пустяки, — махнул рукой Володька, — ну будет парочка впечатляющих взрывов, подумаешь! Важно другое. Как ты думаешь, что случится со всеми спрутами, которых держат под контролем, когда Княгиня добьется своего?

— Вырвутся на свободу… постой, что-то тут не сходится! — Сашка напряженно размышлял. — Допустим, у кого-то из наших противников в самом деле выведены спруты…

— Не допустим, а точно! Тот спрут, что меня захватил, он откуда взялся, по-твоему? Из открытого космоса прилетел? Нет, это тот, кого упустили на «Присцилле», и он там не один вообще-то куковал! Вы же нашли следы! Мы же говорили об этом уже!

— Ну ладно, точно. Как они их держат под контролем? Артефакта-то у них нет!

— Нет главного артефакта, — покачал головой Володька. — Ты говорил с Сандрой по поводу того, что она узнала из дневников Князя?

— Говорил, но я старался не мешать ей записывать, пока она хоть что-то помнит, — покаялся Сашка.

Сандра и так разрывалась между поддержанием в рабочем состоянии кристаллов и расколупыванием собственных мозгов. Еще его руководящего присутствия ей и не хватало!

— Ну вот смотри. Артефакт — это фрагмент черепа материнского спрута, который позволяет управлять всеми его потомками. Ты про это хоть успел узнать? — поинтересовался Володька.

— Это-то да…

— Уже хорошо! Тогда, если рассуждать логически, как могли развиваться события в тех державах, которые решили разводить эту гадость? Я думаю, они поймали одного спрута…

— Как поймали? — перебил Сашка.

— Как-как… Тем же способом, что и Князь! Наверняка у всех тамошних служб безопасности есть свои маги-пустотники, это сказочки, что они только на Гильдию работают… В общем, заставили его размножиться в неволе, потом убили, и теперь управляют его потомками с помощью такой косточки, — Володька потер лоб. — Это объяснило бы… некоторые мои впечатления под контролем спрута.

— Какие еще впечатления? — подозрительно спросил Сашка.

До сих пор ни о чем таком речи не было.

— Сны мне снились всякие… неважно, я не был уверен, что это не обычная муть! — Володька поморщился. — Мне все время снилось, что меня мама зовет… что она мучается, ждет, чтобы я ее спас… А у меня с родителями не блестящие отношения, ты в курсе. И я думал, это подсознание чудит. Но когда избавился от спрута, сны прекратились.

— Ну, вероятность, что это было твое подсознание, по-прежнему остается, — согласился Сашка. — Но это хорошо вписывается в твою концепцию, согласен. А в чем тогда проблема?

— В том, что на «Присцилле» кто-то — нам сейчас неважно кто, хотя по совокупности признаков я думаю, либо аль-каримцы, либо окинавцы — перевозили спрутов, подчиненных таким образом. Один сбежал. А остальные?

— Та-ак… — пробормотал Сашка. — И что?

— А то что это только у средневековых рыцарей «вассал моего вассала — не мой вассал». Изначально у костей этих спрутов не было такой способности — подчинять потомков! Это Князь заколдовал того, самого первого, которого поймал и привез. Если уничтожить ключ-артефакт, то все малые, которые наделали аль-каримцы — а может, и кто еще — потеряют силу!

— Ни хрена себе…

Когда Сашка превентивно предчувствовал, что Володька скажет нечто неприятное, он понятия не имел, что херня достигла такого масштаба.

— Спруты выйдут из-под контроля, — продолжил Володька тоном античного пророка, вещающего о гибели Трои. — Дальше все зависит от того, где их держат. Если в каких-нибудь вольерах в эфире — вырвутся, разнесут вольеры нахрен и наделают дел. Если запертых в человеческих телах…

— Устроят бойню, — пробормотал Сашка. — Резню. Хотя так, наверное, будет меньше жертв…

— В любом случае невесело, — мотнул головой Володька. — Нужно успеть удержать Княгиню, не дать ей уничтожить артефакт. Придется нам искать какой-то другой способ договариваться со спецслужбами.

— Постой, но неужели Княгиня сама до этого не догадалась?!

— Людмила не знала, что представляет собой артефакт, — вздохнул Володька. — Значит, очень может быть, что и госпожа Балл была не в курсе. Мы ведь это узнали только из дневников Князя. Я так думаю, что он никому не говорил специально, чтобы именно этот сценарий предотвратить.

— А как догадались окинавцы? — спросил Сашка. — Я имею в виду, хозяева «Присциллы»?

— Ну, как-то… Экспериментировали. Или все-таки информация всплыла наружу, но они думают, что свойство подчинять — исконное для спрутов. Или, может, Балл все-таки в курсе, но она все равно хочет уничтожить артефакт — может, ей хоть трава не расти, лишь бы уйти от погони…

— Нет! — резко сказал Сашка. — Это не про нее!

(Хотя предательский голосок в душе спросил: точно? Точно-точно? Ты настолько в ней уверен?)

— Ну или она по какой-то причине считает, что жертв будет мало, или не продумала до конца… кто ее знает! Ты вот за нее поручишься?

Сашка не знал, что сказать. Еще пару месяцев назад он бы поручился. Но…

— То-то и оно, — кивнул Володька. — Короче, надо гнать со всей мочи.

— Отличный совет, конечно, — Сашка потер подбородок, ощущая колючую щетину. — Вопрос, как его применить на практике. Нельзя же заставить Сандру вливать больше энергии в эти ваши печати! Ей же нужно оставить сколько-то, неизвестно, с чем мы столкнемся у самой Земли…

— У меня есть идея, — предложил Володька. — Есть одна штука, которая вам, идиотам без чувства самосохранения, дает силы.

— Какая? — удивился Сашка.

— Музыка, — вздохнул Володька. — Уж мог бы догадаться!

***

Подгонять корабль мелодией — Сашке бы такое и в страшном сне не приснилось!

Помимо того, что такая идея абсурдна, любой практикующий магию на сколько-нибудь серьезном уровне (ну хотя бы выше школьного) тут же обеспокоится вопросом безопасности. Музыка используется в некоторых заклятьях, да, но делать коллективную игру основой совместной работы — чем это отличается от магического круга? А любая работа в кругу магов небезопасна по определению.

Однако после первого неприятия этой идеи Сашка подумал… и допустил такую возможность. Они обсудили все это и решили, что на самом деле Володькина идея не так безумна, как кажется на первый взгляд. При всей ее зыбкости и изменчивости музыка представляет собой достаточно жесткую математическую модель, тем самым сообщая магии основание — или, если угодно, каркас, на который могут опираться все участники процесса. Это так же отличается от круга, как активация графической печати — от свободного колдовства. Ритм, размер, интервальная структура мелодии — все это позволяет направлять совместные силы упорядоченно, контролируемо, никого не истощая.

Во всяком случае, так думал Володька… Но, как он подчеркнул, сам он слабо понимал в музыке, если не считать его упражнений с губной гармошкой. А потому мог ошибаться.

Сандра, поразмыслив, сказала, что это похоже на правду. По крайней мере, явных противоречий и изъянов она не видела. Красивая выходила теория! Правда, что-то подсказывало Сашке, что, если бы все было так просто, армейские хоры давно бы уже свергали правительства, но… почему бы не проверить? Вон, у Князя регулярно выходило такое, что никто не мог потом повторить! А у них есть маг-пустотник, у них есть оборотень, внезапно обретший большой магический потенциал, у них есть отличный маг-аналитик (сиречь Володька) и наконец…

— И наконец, — добавила Бэла, положив Сашке руку на локоть, — у нас есть отличный солист.

— Да, — подтвердила Санька, улыбаясь. — Настоящий лидер.

Тогда — два часа назад — их слова чуть было не заставили Сашку покраснеть. Теперь он был собран и спокоен. Ну, почти.

Они расположились в кают-компании, где стояла Белкина ударная установка, взяли инструменты, приготовились…

Общая атмосфера была странная: как будто они верили и не верили в успех одновременно.

— Ну, — сказала Сандра, — понеслась!

И первая ударила по струнам.

Под ней тускло засветилась концентрационная печать, нарисованная Володькой на большом листе бумаги.

Задача Сашки, как и остальных, была простой: направить энергию на Сандру, чтобы она собрала ее и перенаправила кораблю как ходовую.

И, уже взяв первую ноту, Сашка понял: не получится.

Одновременно играть и колдовать… ну, попробуйте жонглировать во время езды на велосипеде! Если вы отличный жонглер и отличный велосипедист, у вас, может быть, получится с первого раза — но все равно скорее всего уроните половину шариков уже через несколько метров. А если вы ни то, ни другое, первая попытка провалится с треском.

Сашка чувствовал себя как тот жонглер. Музыка требовала внимания, магия требовала концентрации, в результате не выходило ни то, ни другое… Они фальшивили, Бэла запоздала вступить с барабанами, Катерина зачем-то повела на гитаре соло вместо аккомпанемента — забыла, наверное. А Володькина губная гармошка… впрочем, что уж издеваться над начинающими. О некоторых вещах лучше промолчать.

Людоедка, которая присутствовала, но, разумеется, не участвовала, демонстративно удалилась за перегородку камбуза, откуда послышался смачный хлопок ладонью по лбу.

— Стоп-стоп! — Сашка опустил альт, за ним остальные тоже с облегчением перестали играть. — Давайте попробуем сначала поймать драйв, а потом начать колдовать.

Бэла и Сандра переглянулись, Катерина неуверенно пожала плечами. Володька вздохнул:

— Может, мне вообще не участвовать?

— Нет, — Сандра потерла лоб, — без тебя не удается той мощности добиться от печати, мы же пробовали.

Она имела в виду их совместные эксперименты, те самые, благодаря которым удалось добиться скорости в пятьдесят узлов.

— Ну… давайте попробуем еще раз, — вздохнул Крестоносец.

В этот раз они просто играли — «Веселую пиратскую», поскольку даже Володька хорошо ее знал и поскольку там были простые аккорды. Но все равно ничего не получалось.

В смысле, не возникало общего душевного подъема, чувства единения, которым так славится удачная игра ансамблем.

Именно на него-то Сашка и рассчитывал, если честно. Думал, что как-то все само получится, если они достаточно воодушевятся.

— М-да, — сказала Бэла, опуская барабанные палочки после третьего прогона. — По-моему, тупик.

— Нет, — неожиданно сказала Сандра. — Думаю, мы просто заходим не с того конца.

Все посмотрели на нее.

— Сашка правильно сказал раньше: если бы не было никакого секрета, удачливые труппы уже бы установили магическую диктатуру! Нет, даже если теория Володьки верна, одной музыки мало. Нужно что-то другое. И я думаю, это что-то у нас есть.

На немой вопрос в Сашкиных глазах, она ответила:

— Наша с тобой телепатическая связка! Попробуй настроиться на меня… ну, в резонанс. А потом распространи это на всех остальных.

Все остальные посмотрели на Сашку и Сандру с неоднозначными выражениями лиц.

— Пожалуй, — сказала Катерина медленно, — это слишком тесный контакт для меня!

— Да нет, — возразила Сандра, — твои мысли он читать не сможет. Ну, если ты сама ему не передашь. Это что-то вроде единства воли и эмоций… ну… — она замялась, не зная, как объяснить.

Сашка очень хорошо ее понимал. Они ведь ничего не делали для установления этого канала. Просто еще в подростковом возрасте заметили, что иногда у них хорошо получается синхронизироваться. Ну и начали пользоваться. Однако это ни разу не помогло даже на контрольных друг другу подсказывать…

— А я только за, — Бэла тряхнула гривой кудрявых волос. — Давайте. Если это поможет…

— Я тоже «за», — сказал Володька.

В глазах у него горел огонь чародея-теоретика, который хочет любой ценой подтвердить жизнеспособность своей теории.

Катерина вздохнула.

— Ладно, давайте попробуем.

Однако легко сказать «попробовать»! У них с Сандрой получалось порой входить в резонанс на тренировках, когда Сашка учил ее боевой магии, однако далеко не всегда. Как добиться этого по команде, да еще когда ты нервничаешь, устал и от твоих попыток зависит слишком многое?

— Знаешь что? — предложила Сандра. — Давай просто поиграем вдвоем. Что-нибудь… для души.

И приложила смычок к струнам.

Она начала первую сюиту для виолончели Баха, пресловутый «Воздух» — сущий мэйнстрим, кто ее не знает. Впрочем, Сандрино переложение для скрипки и альта звучало еще более эстрадно, чем классическая версия для виолончели. Сашка с улыбкой узнал тот вариант, которым они баловались еще в школе.

Чем эта сюита хороша, что при многих повторениях, при привычности мелодии можно почти не думать о том, как двигаются пальцы и смычок, можно играть, словно в ранней юности, наслаждаться тем, как течет мелодия, как легко подхватывает партнерша, как музыка приносит их ближе, ближе, и как легко подхватывать ее вариации, предлагать свои, и вот уже привычная мелодия превращается в импровизацию на заданную тему, в увлекательную игру…

Нет, Сандра не сказала «Давай!», не сказала «Видишь, получается!» или «Уже можно!» Просто Сандра и Сашка вместе, свои объединенным разумом, поняли: резонанс достигнут. И тогда Сандра легко отдала Сашке первенство, а Сашка…

Сашка заиграл «Грустную пиратскую». Не «Веселая», конечно, но к «Веселой» с ее разухабистым припевом душа не лежала. И ладно, все равно мелодию знают все.

— Погнали, народ!

И они погнали. Ударила в медные тарелки Бэла, ударила по струнам Катерина, решительно дунул в губную гармошку Володька. Сперва немного не в такт — но они начали думать в том же направлении, что и Сашка с Сандрой, и этого хватило.

Сашке удалось подхватить их сознания, повести за собой.

Давай, солист, лидируй! Всю жизнь бежал от ответственности, пытался уклониться, отдавал первую партию другим — теперь не отвертишься.

Песня старая, как покорение эфира, и немного наивная, как многие песни в те времена. Сашка с подросткового возраста гадал — что это за черная и прозрачная волны? Все хорошее против всего плохого? Тогда зачем держать в сердце и то и другое?

Впрочем, какая разница! Главное, что он ощущал пощипывание силы на кончиках пальцев — и ему не надо было думать, не надо было концентрироваться, поток тек в Сандру сам собой. А через нее — в корабль.

Теперь, кажется, Сашка на своей шкуре понял эти избитые слова. Без боли нет свободы, где он это слышал. А раз цена хорошо известна — надо гнать корабль изо всех сил, пока им удается поддерживать связь, нужно бежать к Земле. И дело даже не в том, что нужно помочь Княгине — просто там, у Земли, лежит возможное спасение для всего их экипажа. И, если прав Володька, для многих других людей, которых Княгиня может подставить своими действиями. Но — себя не обманешь — эти посторонние люди значили для Сашки гораздо меньше, чем его друзья.

Как самоуверенно. С самой смертью, мол, готов потягаться… Нужно либо не сталкиваться с ней никогда прежде, либо обладать этой великолепной лихостью эфирника, которая со стороны воспринимается чуть ли не как сумасшествие. А про зверя… В Сашке тоже разбудили зверя — когда пригрозили смертью тем, кто ему доверился.

В эфире корабли не «летают», они «ходят». То ли, когда песню писали, не было такого разграничения, то ли стихи сочинял не эфирник. Ну и ладно. Неважно. Многие поколения эфирников прощают это неизвестному автору — или видят в этих строках поэтическую вольность.

А это просто про адреналин. Когда бьешься на пределе, только тогда и чувствуешь, что живешь. Сашка чувствовал это. Всей душой.

Сашка целился. К Земле. К дому. К последней драке, которая должна была решить его судьбу и судьбу тех, кого он любил.

Бригантина метнулась стрелой…