Импровизация в тональности форс-мажор

Глава 13, в которой начинается работа над ошибками

Дата неизвестна

Ну что, планы разводить скунсобелку на Новой Оловати потерпели сокрушительное поражение. И даже не потому, что моя белка — единственный добытый экземпляр: эти существа бесполы и умеют накапливать генетический материал сексуальных партнеров, чтобы потом использовать его для размножения в удобное время, когда много пищи и воды. Так что Смоки еще может порадовать меня приплодом, хотя уже прошло почти три месяца с тех пор, как мы покинули Лорену. Нет, все дело, как всегда, в идиотах.

Некоторые люди сделали бы большое одолжение человечеству, очистив от себя его генофонд. Правда, для этого им нужно умереть молодыми, не оставив после себя потомства. Увы, не сложилось: персонал восьмого участка таможенной службы в порту Западной Айгарны по возрасту наверняка имеет уже и внуков — во всяком случае, кое-кто из них. Имел.

А все потому, что они не послушались меня и, окружив сферой отрицания безобиднейшие бивни и шкуры (какая разница, как они выглядят и пахнут!), посадили Смоки в обычную клетку. Обычную. Клетку. Скунсобелку.

Я пытался рассказать им о последствиях, но меня посадили в камеру за «угрозы должностным лицам».

Ну что ж, теперь Смоки зла, как тысяча чертей, «Молния» чрезвычайно раздосадована, что ей не дали отдохнуть, персонал таможни медленно разлагается на боевых постах (в прямом смысле, а не в переносном, чем они, похоже, занимались при жизни), а я, дорогой дневник, кажется, в бегах и вне закона. Во всяком случае, в ОРК и колониях. Без всякой моей вины, прошу заметить.

Интересно, Марине не нужен помощник? Управлять целым островом — та еще работенка. Правда, не знаю, доберется ли «Молния» до Лорены — она не в самом лучшем состоянии. Серендипиди ближе и относится к фракции Новой Америки. К тому же, там можно проверить, разумен ли в самом деле мицелий Саркисян, или ее статьи в самом деле обычная попытка разжиться дешевой славой.

Подумаю.

______

Каково несколько недель находиться под влиянием неведомой эфирной твари, которая только и ждет, чтобы захватить твое тело? Если бы Володьку спросили об этом раньше, он бы сказал: постоянная волевая борьба за контроль над собственными руками и ногами, странные кошмары, страх, что однажды очнешься с топором над телом зарубленного товарища… По крайней мере, так он изобразил бы подобный конфликт в одном из своих комиксов. Читателям бы понравилось. Особенно если — ну, вы понимаете — слегка размыть грань между реальностью и кошмаром, показать, что иллюзии, насылаемые Тварью (обязательно с большой буквы!), почти не отличаются от реальности, и герой в самом деле запутался, кого он убил, кого нет…

На самом же деле жизнь со спрутом оказалась проще и одновременно противнее. Настолько противнее, что Володька и не стал бы никому рассказывать о проявлениях жизнедеятельности своего «пассажира», но на крошечной бригантине особо не посекретничаешь, особенно когда остальные члены экипажа параноят насчет каждого твоего движения.

Людмила не соврала, описывая спрутов, хотя (насколько Володька понимал в человеческих отношениях) после скорого окончания их сексуальной связи по Володькиной инициативе имела все основания заточить на него зуб. Спруты — существа неразумные, поэтому никакого интеллектуального влияния на Володьку не оказывали. Только голова все время была немного мутная, как во время простуды, а еще Володьку часто тошнило и — из песни слова не выкинешь — периодически поносило. Они с Сандрой, обладавшей рудиментарными познаниями в лекарском деле, решили, что это организм так отвергал вредоносное влияние твари. Ну, как мог. Так что Роовли-Кообас обрадовала Володьку прежде всего тем, что здесь, на потребу пресыщенным туристам, продавалось множество зелий и порошков от несварения и излишне активного кишечника. Гораздо более эффективных, чем те, что Сандра готовила у них на камбузе.

А больше ничего особенного с Володькой не происходило: ни излишне активных кошмаров, ни провалов в памяти. Разве что настроение все время было плохое, но предчувствие близкой гибели еще и не то сотворит с человеком. Не добавляла радости и необходимость носить тяжелые «интимные украшения» (Людмила с каменным лицом наплела нанятому на Порт-Суглате кузнецу, что это, мол, игровой элемент их с Володькой насыщенной личной жизни).

Поэтому, когда под потолок огромного богато отделанного холла взмыла синяя бабочка, а из груди у Володьки потянулись спутанные щупальца, синие, словно растворенные в воде чернила, первым делом он ощутил облегчение: ну слава всем богам! Что бы ни произошло дальше, все, больше жить в тягостном ожидании скорой смерти ему не придется!

А потом, когда тварь вытянулась совсем, алчно бросилась на порхающую манифестацию смертельного заклятья, радость жизни вернулась с такой ослепительной, сверхъестественной силой, что Володька чуть не пустился впляс. Все вокруг орали, пугались, требовали отдать на мыло автора этого ужасающего «спецэффекта» — а автор, не узнаваемый никем, стоял в углу и улыбался до ушей. И ему было круто. Впервые за долгое, долгое время.

Он радовался тому, как ярко горит люстра, как искусно сделаны магические огни за якобы оконными витражами (на самом деле все окна в холле были фальшивыми), что создают падающие на пол разноцветные блики. А больше всего — как легко и светло у него на душе, как впервые за долгое время ничего не болит…

А вторым после облегчения пришло запоздалое осознание: «Ну и муть я нарисовал!»

В последнюю свою арку, которую Володька рисовал на пути до Роовли-Кообас, он заставил Белобрысого со товарищи пройти через такие мрачные и кровавые приключения, что сейчас в это трудно было поверить. Более того, он убил одну из его верных спутниц, и теперь все бы отдал, чтобы ее вернуть — ну зачем, хорошая же девушка, интересная персонажка!

Интересно, почта уже успела убежать? Может, если кинуться на почтамт прямо сейчас, он еще успеет задержать отправление?!

А эта история про двух принцесс, которую он показал Бэле — тоже ужасно депрессивная, хотя, конечно, там он таки вырулил на счастливый финал. Теперь ему сделалось за нее стыдно, хоть похищай у подруги из-под кровати изрисованные листы и сжигай!

Но кинуться на почту или на «Блик», уничтожать улики своей творческой депрессии Володька не успел.

Из толпы выскочила Людоедка, как-то очень легко лавируя между возбужденными и растерянными людьми, чье число вдобавок с каждой секундой прибывало (многим в игровых залах захотелось посмотреть, что же такое интересное происходит в холле), схватила Володьку за локоть.

— Ты как? — спросила она. — Живой? В порядке?

— Еще как в порядке! — кивнул Володька. — В таком порядке я давно не был. Но послушай, мне надо…

— Даже если тебе в туалет приспичило, потом, — мотнула головой Людмила, таща его в сторону сцены. — Капитан просил тебя найти.

Она повела его в обход сцены, в крохотную техническую комнату, предназначенную для отдыха постоянно работающего в холле персонала (консьержей, администраторов и музыкантов).

Сашка был там: сидел на плоском неудобном диване и выглядел так страшно, как, по идее, Володька должен был себя чувствовать — глаза ввалились и обведены темными кругами, волосы повисли как пакля, короткая бородка, которую он отпустил было, чтобы больше соответствовать капитанскому имиджу, стала выглядеть просто неряшливой многодневной щетиной, каковой, собственно, и была. Просто под воздействием Сашкиного чудовищного обаяния (Володька был процентов на семьдесят уверен, что именно это обаяние, которое он попытался передать на бумаге, стало причиной успеха его комикса) впечатление от внешности Белобрысова обычно радикально менялось.

— Что случилось? — спросил Володька.

— Это я должен спросить, — Сашка смотрел на него в упор мрачным, неожиданно умным взглядом. — Спрут вылез?

— Вылез, — кивнул Володька — И издох в атмосфере, как мы и планировали. Такое ни с чем не перепутаешь!

— Насколько мы уверены, что это не спрут говорит за Крестоносца? — спросила Катерина.

— Выглядело это в точности как мне описывали, — пожала плечами Людоедка. — Я сама не видела, но Марина рассказывала. Она видела, как спрут погибает в атмосфере.

— А мне даже и не важно, уверены вы или нет, — заявил Володька; точнее, не столько он сам, сколько внезапно отросшая в нем безмятежность. — Главное, что я точно знаю, что это я и больше никто! А остальное не важно!

Даже удивительно, неужели он вовсе не такой мрачный тип, каким привык про себя думать? Во всяком случае с собой под воздействием спрута никакого сравнения — вот где он показал себя гением ангста!

— Но почему спрут вдруг вылез? — спросила Людмила. — И, капитан, как вам удалось запустить бабочку?! И зачем? Или это не вы?

— Это точно не он, — покачала головой Катерина. — Я вообще не почувствовала никакой магии! Ну, кроме той, что от сцены фонило.

— Это Сандра, — сказал Сашка. — Мой… след на руке как-то среагировал. Тень ее магии. С ней что-то случилось. Я не могу к ней пробиться телепатией, глухо. И она слишком далеко, по судовому каналу не свяжешься. Хотя они уже должны были вернуться.

— Они могли потратить все силы на вскрытие тайника, — сказала Людмила. — Я предупреждала, что его почти невозможно открыть. Или даже совсем невозможно.

— Да, но бабочка? — Сашка покачал головой. — Нет, с ними беда, я чувствую.

— Плюсую, — сказала Катерина. — Даже если Сандра поняла, что спрут выманится на бабочку, зачем запускать ее вдали от Володьки? И рискованно слишком — даже для нее!

— Короче, — Сашка сказал это таким тоном, что Володьке захотелось вытянуться в струнку: как-то сразу вспомнилась военная дисциплина Академии. — Мы с Катериной хватаем ступу и летим выручать девчонок. Объясняться с менеджером казино придется Людмиле Иосифовне и Крестоносцу… — тут его тон изменился, стал мягче: — Извини, Володя, что так сразу бросаю тебя в пекло, но ты сказал, что нормально себя чувствуешь…

— Лучше не бывает, — заверил его Володька.

В его нынешнем приподнятом состоянии даже перспектива разгребать последствия только что случившегося фиаско выглядела почти привлекательной. Были бы все живы, а остальное как-нибудь.

— Капитан, при всем уважении, я хотела бы с вами, — напряженно произнесла Людмила. — У меня реальный боевой опыт!

Володька вновь мимолетно восхитился ею: вот это женщина! Ни грамма магической силы, любая другая жила бы на пособие по инвалидности и ныла бы с утра до вечера, а она… такой бурной биографии иной маг-пустотник позавидует.

Наверное, это восхищение и привело Володьку в ее постель: так-то они с Людмилой совсем друг другу не подходили — ни по характеру, ни по возрасту, ни по наклонностям.

— У Катерины тоже такой опыт есть, — жестко ответил Сашка. И Володька вспомнил, что да, вроде она ему говорила, что была где-то абордажным мастером. То есть тем, кто командует боевой группой в случае нападения на корабль (или, наоборот, возглавляет группу нападающих — но об этом, конечно, предпочитают не распространяться). — А я — боевой маг. Без особого опыта, но мощнее, чем она. Единственный боевой маг с лицензией на этой лоханке, вообще-то.

В лице Людоедки что-то изменилось.

— Я уже неправильно сформировал первую партию, — продолжил Сашка с той же военной жесткостью. — Хватит. Второй раз я ошибки не повторю.

Володька подумал: какая отличная реплика для комикса! Жалко, что в жизни одной ошибки обычно бывает достаточно…

***

Никогда еще Володьке не приходилось объясняться с чиновниками — как-то миловали высшие силы. Особенно сложно было вести разговор, учитывая, что фронтмен их, с позволения сказать, музыкального коллектива и в самом деле выпустил смертельное заклятье в холле, полном народу. Счастье еще, что никто не пострадал — кроме космического спрута!

А еще Володька в принципе не очень-то умел с кем-то объясняться. Он предпочитал сидеть в углу и рисовать, причем желательно, чтобы его никто не трогал.

Однако он приложил все силы, чтобы преодолеть этот свой недостаток. Уж стольким-то он был обязан своему капитану и экипажу!

— В нашем контракте нигде не говорится, какие спецэффекты мы имеем право запускать, какие нет! — твердо стоял на своем Володька. — Кто виноват, что ваша публика такая пугливая?

— Вы в своем уме?! — настаивал маленький лысый менеджер. — Спецэффекты в виде легендарного заклятья! Синяя бабочка сразилась с какой-то… каким-то ктулху хтоническим…

— Ктулху был бы больше всего вашего здания, — заметил Володька. — Размера печати на сцене не хватило бы.

— Значит, только это вас и остановило, да?!

Володька почувствовал, что разговор заходит куда-то не туда.

В кабинет постучались, почти тут же, не давая даже паузы на ответ, дверь открылась и вошла высокая полная женщина с гладко убранными в хвост волосами, даже на вид очень физически сильная. Пальцы унизаны кольцами, в ушах по несколько серег — боевой маг в амулетах. Она буквально излучала ауру силы и опасности.

«Начальница их службы безопасности, — понял Володька. — Либо для казино, либо для всего парка. Блин, попали».

Она подошла к менеджеру и что-то тихо сказала ему.

Потом неприязненно покосилась на Володьку и Людоедку.

— Вы понимаете, что за такие шутки по законам ОРК я могу привлечь вас к уголовной ответственности? — спросила она вслух.

Володька открыл рот, и понял, что ни звука не получается — аура сильных женщин всегда его подавляла. Эта тетка была в своем роде вроде Людмилы, только жестче и противнее. И килограммов тридцать могла бы спокойно сбросить, а то и пятьдесят, ей бы не повредило. Но… приодеть бы ее немного, распустить волосы…

— Дайте угадаю, — сказала Людмила, делая небольшой шаг вперед, — вы обнаружили, что никаких следов сильной магии в холле нет, кроме магии иллюзий?

— Это неважно… — начала начальница.

— Максимум, что вы можете нам пришить, это злостное хулиганство, — хмыкнула Людоедка. — Пару месяцев исправительных работ или штраф. И то я сомневаюсь. В нашем контракте есть пункт про выбор спецэффектов, на судебном разбирательстве наверняка примут это во внимание. Так что максимум — неумышленное нанесение легкого морального вреда, штрафом отделаемся.

— Я готова попробовать, — сказала страшная тетка. — Уж больно интересные иллюзии вы создали. Глядишь, что еще и вскроется.

— А вы? — Людмила обратилась напрямую к менеджеру. — Как насчет того, что мы заплатим штраф напрямую вам… скажем, в размере нашей платы за сегодняшнее выступление?

Менеджер открыл и раскрыл рот.

— Плюс чаевые! — сказал он наконец.

— Только фишки, — покачала головой Людоедка.

— Хорошо, — согласился менеджер.

Начальница СБ скривилась, как будто съела килограмм лимонов, но протестовать не стала.

Володька подумал, что это и правильно: менеджер, наверное, уже отдал в кассу распоряжение не менять фишки на деньги, если их принесет кто-то из экипажа «Блика». И наоборот, попробуй подсчитай, сколько им насыпали золотом и серебром! (Не очень много, фишек было больше, но все равно, Володька решил, сыграли не впустую).

— Я буду за вами следить! — сообщила противная (но все-таки немного привлекательная) тетка.

Когда они вышли из кабинета менеджера, Володька выдохнул.

— Уф, отделались. Когда эта эсбешница вошла, я думал, все…

— Да ничего бы она не могла нам сделать, — отмахнулась Людмила. — В суд потащить — да, но она знала, что мы просто улетим в случае чего. Обвинение пустяковое на самом деле, жертв не было, так что полиция нас в порту задерживать не станет. Меня больше волнует, что там с девочками. И не влезли ли капитан с Катериной в разборки, которые им не по зубам.

— Мне тоже интересно, что там у них случилось, — кивнул Володька.

Им пришлось задержаться в казино еще где-то на полчаса: собирали вещи и инструменты. Наконец «замок доброго чародея» остался позади.

Когда на небе догорал роскошный ало-золотой закат, они как раз подходили к порту. И увидели небольшую толпу, собравшуюся вокруг большого щита со свежей газетой. Странно, Володька думал, что здесь они выходят только один раз в день, по утрам: Тортуга — слишком маленький город, чтобы оправдать вечерний выпуск.

— Ну-ка, — сказала Людмила, — пошли быстрее на корабль.

— Я хочу посмотреть, — запротестовал Володька.

— Это экстренный выпуск, — сквозь зубы процедила Людоедка. — Наверняка про нас. Или, скорее, про Бэлу с Сандрой.

— Так тем более надо знать!

— Узнаем еще. Чем скорее мы будем на корабле…

Тут же они получили подтверждение ее правоты — услышали звон колокольчика на тележке и вопль разносчика газет:

— Экстренный выпуск! Экстренный выпуск! Огромный кратер магического происхождения на полпути к отелю «Сундук мертвеца»!

Людоедка коротко, но выразительно выругалась.

А Володька подумал: если бы начальница СБ знала об этом час назад, так просто она бы их не отпустила.