Имперский Курьер. Том 7

Глава 17 Может да, может нет, может белиберда, может бред

Мне потребовалось несколько попыток, чтобы понять, в чем проблема. Сколько бы раз я не просматривал произошедшее событие, всегда было одно и то же. Император делает шаг, ступает на край рунического круга, затем оказывается в центре над телом мертвого Александра.

Лишь через две секунды и с десяток активаций глаза я наконец-то понял, что ищу не там. Я искал на дне разлома с дном, выложенным белым мрамором. А надо было искать совершенно в другом месте.

Пришлось подключать еще и пространственный глаз, а также останавливать время, чтобы найти нужный миг. Микроскопический отрывок времени, порядка трех целых и семи десятых миллисекунд, но я все-таки нашел его.

А затем отыскал и то место, в котором все произошло. Лишь выстроив картину событий целиком, я смог увидеть и понять, что произошло.

Император делает шаг, на груди Александра разгорается золотая вспышка. Тот самый герб империи, что неизменно присутствовал на лацканах всех его пиджаков. Внезапно он засветился испускаемой энергией, хотя я готов поклясться, что раньше это был обычный артефакт защитного свойства, активирующий барьер вокруг человека. Я таких артефактов уже вдоволь насмотрелся на каждой важной шишке.

Только вот это оказалось вовсе не барьером. Артефакт вспыхнул активацией и превратился в стазис-пространство, накрывшее весь рунный круг. Именно из-за этого я никак не мог увидеть произошедшее, потому что искал не в том месте. Когда же мне наконец удалось посмотреть внутрь этой стазис-сферы, получилось увидеть и произошедшие в ней события.

То, что снаружи заняло три и семь десятых миллисекунды, здесь произошло за гораздо больший срок. Сначала из рунного круга ударили молнии странного золотистого цвета. У Александра и Императора вспыхнули защитные артефакты, причем одновременно.

И то ли у его величества защита была получше, то ли Саша оказался в эпицентре, но его магическая броня лопнула, как мыльный пузырь. Тело выгнулось дугой, а затем как-то резко обмякло и упало.

Его величество, при всей неоднозначности ситуации, сохранял каменное спокойствие и наблюдал за происходящим скорее с интересом. Один из двух абсолютных одаренных империи, он сам по себе был человеком-армией. Еще при первом знакомстве мне показалось, что должность императора — это не родиться с золотой ложкой в заднице. Это про лютые испытания и подготовку. Абсолютом нельзя стать теоретически, настоящая сила появляется исключительно в моменты на грани жизни и смерти. Так что такого, как император, трудно напугать золотистыми молниями.

А те самые молнии тем временем начали уплотняться, интенсивность уменьшаться, а концентрация наоборот — увеличиваться. Все это привело к тому, что из мириадов небольших разрядов в центре круга образовалась золотистая фигура. Вполне человеческая.

Вскоре фигура перестала светиться, стала фактурной, обрела плотность и в итоге превратилась в человека. Если быть более точным — в копию самого императора, словно отзеркалив его. Разве что поза и мимика были иными, да еще глаза продолжали сиять золотом.

Император же лишь слегка склонил голову набок, с интересом наблюдая за представлением. Оба некоторое время молчали, лжеимператор явно ожидал иной реакции, потому разочарованно, совсем по-человечески, вздохнул и заговорил первым.

— Вообще-то здесь должен был быть твой сын, но имеем, что имеем.

— «Ваш» сын, — поправил его император. — Вы говорите с верховным правителем империи, обращайтесь ко мне на «вы» с приставкой «ваше высочество».

— Вот, одна из причин, почему я хотел вести дела с твоим отпрыском. Он еще не успел проникнуться этим спесивым высокомерием.

— Удачи тебе его найти. Даже я не знаю, где он сейчас.

— В Шанхае, в свите младшего сына императора Китая. Налаживает дипломатические отношения, так сказать. Попутно трахает по пять баб в неделю и уже два года держит титул чемпиона по подпольным боям.

— Что ты такое? — наконец спросил император. — Какая-то техника созданий проекций?

— О, нет, я, это я. Такой вот красивый и обаятельный, как и ты. Только вот плащ на мне лучше сидит. Подчеркивает цвет глаз.

Существо, принявшее облик императора, не было фантомом, проекцией, тенью или астралом или эфирной сущностью. Это энергетическая сущность, имеющая сознание и разум. При этом оно не являлось стихийным элементалем ни в каком виде, это я мог точно сказать.

А что касается облика… Энергию можно легко перевести в материю, уж мне ли не знать. По сути, вся известная реальность — всего лишь совокупность энергии в разных состояниях. Но каким образом оно это сделало — вопрос. Рунный круг при этом немного потускнел, но продолжал светиться. То есть это не результат ритуала.

Я огляделся вокруг. Золотистое сияние купола ограничивало действие стазис-пространства. Сквозь мутную пелену я разглядел застывших по ту сторону людей, в том числе увидел и самого себя со стороны.

Казалось, будто все они застыли, будто на картине. Заморожены. Но на самом деле это здесь река времени течет иначе.

— И чего же ты хочешь, такой красивый в белом плаще?

— Чего хочу? — лжеимператор задумчиво постучал себя по подбородку. — Ты не поймешь. Он поймет, но будет уже поздно.

— Кто?

— Тот, кто может поворачивать время вспять. Чью силу ты успел распробовать. Я предлагал его тебе, полностью, без остатка. Надо было соглашаться, а сейчас уже поздно.

— И что дальше? Попытаешься убить меня?

— Не-е-е… — лениво протянул Озаренный. — Но будет немного больно.

Дальше был ряд вспышек, будто бы в замкнутом пространстве разразилась нешуточная буря. Из-за того, что большая часть вспышек имели магическую природу, я практически ничего не смог разобрать.

Видел активацию артефактов, видел, как его величество затопил все пространство пламенем, видел, как Озаренный снова сменил ипостась на энергетическую и столкнулся с императором в клинче.

Сама битва длилась две с половиной минуты. И то лишь потому, что у императора имелось порядка десяти уровней защиты. Озаренный явно одерживал верх, взламывая щиты и барьеры. Из-за отсутствия физического воплощения, было непонятно, получает ли он вообще урон.

А затем его величество использовал свой главный козырь. Абсорбацию. В каком-то смысле, император был сам неудобным противником из возможных для Озаренного. Абсорбация не просто гасила атаки, она была способна поглотить само энергетическое тело противника.

Так оно и вышло. И в этом была главная проблема. Никто не поверит, что Озаренный не знал секрет императора и сам себя загнал в ловушку. Его величество тоже это прекрасно понимал. Да, сначала был высвобожден внушительный арсенал техник и артефактов, но правителя загнали в угол и ему пришлось пойти на крайние меры.

Абсорбация сработала прекрасно. Каждое касание отрывало от энергетического человекоподобного сгустка целые куски, а его молнии бессильно рассыпались, столкнувшись с сиреневой аурой императора.

И тогда, я прекрасно разглядел этот момент, Озаренный накинулся на противника целиком, разом со всех сторон. Это был финал битвы. Через несколько мгновений его величество втянул в себя ветвистые молнии и замер.

Затем как-то неестественно выгнулся, я услышал отчетливый хруст позвоночников. Повел руками, подергал ногами, а затем вздрогнул всем телом и поморщился, будто бы пытался стряхнуть с себя что-то невидимое.

— Как же неудобно, — пробурчал император. — какая… Мерзость. Фу таким быть…

Император подошел к центру рунного круга, посмотрел на Александра. Вытянул вперед руку, и я увидел, как с его пальцев сорвалась золотистая молния. Ударила в имперский герб на лацкане пиджака и видение закончилось. Стазис-сфера исчезла.

Я стоял в реальном времени и пространстве перед императором, но ощущал лишь мощнейшую дестабилизацию. Озаренный. Это был он, при том не в теле марионетки, а в своем истинном воплощении. Пусть и полностью подчинив императора.

Мы встретились взглядами… Его губы медленно и неумолимо поползли в стороны и вверх, образуя странную, пугающую улыбку. Будто бы человек не хотел улыбаться, но ему так весело, что лицевые мышцы сами собой начали сокращаться.

Я понял, что передо мной Озаренный, а тот, в свою очередь, догадался о моей осведомленности.

Шелохнувшаяся было стража вновь замерла окаменевшими статуями, но теперь причина была другой. Я создал временной пузырь, ускорив время внутри него и замедлив снаружи. До полноценного стазиса далеко, но мне хватит и этого.

— Я знал, — «император» склонил голову. — Ты обладаешь схожими силами. Только тебе не нужны ни руны, ни круги, ни артефакты, ни ядро, ничего. Как? Как ты это делаешь, будучи всего лишь человеком? Ты владеешь первоэнергией, способен превращать ее в материю, влиять на пространство и время.

— Может ты сначала вылезешь из его величества? Потом сядем, заварим чайку, все обсудим, поговорим по душам. У меня в особняке выращивают прекрасный сорт чая.

— Знаешь… Это ведь ты во всем виноват. Косвенно, конечно. Но виноват. Владея такими силами, почему ты не спас меня, когда была такая возможность? Тогда ничего этого не было бы.

Кажется, он говорил искренне. Жажда искупления? Синдром жертвы? Не важно, не имеет значения.

— Когда мы впервые встретились, некого было спасать. Скажем так, я знаю, когда больше нет вариантов. Когда ты появился в подвале того барона, уже было поздно.

— О, нет. Это была вторая встреча. Неужели ты меня не узнаешь? Может так?

Лицо императора трансформировалось мгновенно. И это пугало. Он действительно владел силами, аналогичными дару Амбера. Трансформация собственного тела — одна из функций глаза, изменяющего материю. Я проделал то же самое, превратив полуразвалившийся труп в нормальный сосуд, когда только оказался в этом мире.

Способности Озаренного были схожими, но не такими же. Силы Амбера использовали Поток, первоэнергию, пронизывающую все сущее. Озаренный тоже владел тонкими энергетическими манипуляциями, так что и результат мог быть схожим.

Наверное, поэтому он смог изменить лишь лицо, да и то не с первого раза. И не совсем точно, хотя и этого хватило. Сквозь новую маску все еще проглядывали черты императора, но я сразу узнал человека, которого хотел мне показать враг.

Молодое, простое, с ярко выраженными славянскими чертами, высоким лбом, покрытым множеством продольных морщин, несмотря на возраст, глубоко посаженными глазами и цепким взглядом.

Я уже видел это лицо, пусть и лишь однажды. Тогда оно принадлежало молодому ученому. Это было не так давно по моим меркам и больше полувека назад по его.

— Григорий, — произнес я. — Но к чему этот фарс? Мог бы выбрать кого-нибудь получше.

— Не веришь, — покачало лицо с нацепленной маской.

— Ни на грамм.

— А зря, я ведь никогда не вру. Знаешь, привычка у меня такая. Разве я хоть раз тебя обманул?

— И то верно, — пришлось мне согласиться. — Но сам посуди, ты утверждаешь, что являешься пацаном, погибшим в секретном бункере десятки лет назад. И что-то я не помню, чтобы тот парень, к слову, настоящий самоотверженный герой, был психопатом, мечтающим уничтожить мир.

— Психические расстройства мне не свойственны. Это нарушение когнитивных функций работы мозга, а мозга у меня нет. И от того тупого паренька-героя даже атомов не осталось. Взрыв энергетического ядра распылил все, включая меня. В том бункере осталась лишь высвобожденная энергия духов. Мертвых духов. А стихийные духи не любят быть мертвыми. Они рождаются, когда стихия осознает себя как сущность. В том бункере не осталось никого другого, так что первым на очереди оказался я. Без тела, без плоти в привычном понимании. Но я осознал себя, будучи развеянной энергией.

— Вот оно как, — я уже и сам сопоставил известные факты и пришел к подобному выводу. — Ты не маг разума, как я считал. Ты дух без покровителя. Ты не манипулируешь энергией, ты и есть энергия.

— Бинго.

— Бедолага. Мне искренне жаль тебя.

Именно поэтому Кайос и Стихиалий не ладят. Вернее, не дружат. Их интересы никак не пересекаются, потому что любое разумное существо рано или поздно начинает творить всякую дичь, проверяя на прочность горизонты своих возможностей.

И одно дело, когда это существо из плоти и крови, или хотя бы их аналогов. И совсем другое, когда оно сотворено из первостихии. Все духи, дети Стихиалия, строго привязаны к своим аспектам. С таким батей особо не забалуешь, там все строго. Они рождаются в своей стихии, со своей целью, которая является и смыслом их существования. Неограниченные возможности, втиснутые в строгие рамки предназначения.

А тут ребенок Кайоса и Виталы. От первого мозги, от второй неизменная свобода воли. И все это помноженное на доступ к стихийной энергии. Опасная, очень опасная смесь. Особенно в руках обиженного на весь мир ребенка с гипертрофированным чувством справедливости. Извращенной справедливости. Почему ему пришлось погибнуть, а весь мир живет и веселится. Так получается?

— Не надо меня жалеть, — словно прочитав мои мысли, ответил Озаренный. — У меня было достаточно времени на это, поверь, я уже изжалел себя вдоль и поперек. Пройденный, хоть и необходимый этап.

— Да ладно? — я скептически обвел руками зал. — А это тогда что такое? Готовишь человечеству подарок на новый год? Что здесь завернуто в сорок семь лучей? Бесконечный источник энергии? Лекарство от всех болезней?

— Здесь? Портал, разумеется. Мне все равно на род людской и что с ними станется, — в голосе Озаренного не было и тени презрения или ненависти. Лишь глубокое и искреннее, а от того еще более пугающее безразличие. — Я просто хочу подняться наверх и посмотреть, что там, за бесконечным небом.

Речь шла не о полете в стратосферу, разумеется. И не на луну он собирался, это и так понятно. Он был в курсе о том, что этот мир запечатан и намеревался пробить брешь. И тут все сложилось.

— Ты использовал энергию расщепленных духов. Но для ритуала тебе нужен был медиум из этого мира. Тело.

— Вот даже представить не могу, как ты смог так быстро прийти к этому выводу, — «император» усмехнулся. — Разве что ты уже знал ответ.

То же самое, что и со мной. Хаха забросил меня в тело, изначально принадлежавшее этому миру. Так моя связь с его Потоком стала крепка. Тело было не просто вместилищем, но и своего рода проводником. Частью Потока. Нельзя управлять колоссальной энергией, будучи ее частью.

Это как пытаться вытащить самого себя за волосы из воды. Вот и Озаренному нужно было вместилище, принадлежавшее этому миру. Но он не мог просто «вселиться», он же не призрак какой-нибудь. Нужен был мощный сосуд, способный выдержать его мощь. Но если остальные люди как цельные замкнутые сферы, то абсорбирующий аспект императора — как бутылочное горлышко. Через него можно забраться внутрь, не разбив хрупкую оболочку. Идеальный вариант.

— Ты ведь был там, — не спрашивал, но утверждал Озаренный. — За небесным горизонтом. Там есть другие миры, вроде мира Ваал. Раз есть второй, то будет и третий, пятый, десятый. Сколько их? Сколько разумных рас, сколько чудес, сколько новых открытий…

Я вдруг понял, что если бы судьба иначе бросила свои кости, если бы изгибы Потока сложились чуть иначе… Кто знает, может быть молодой гений, отмеченный самим Кайосом, смог бы осуществить свою мечту. Учитывая его последовательность и целеустремленность, нет никаких сомнений, что он бы стал достойным членом гильдии Гениев.

Но его душа уже отмечена печатью дестабилизации. Он сделал свой выбор, Амбер взвесил его душу и вынес вердикт. Однозначный.

— Мне жаль, но ты никогда не узнаешь, — ответил я, отбросив эмоции. — Я не позволю. Просто не могу иначе. Как и в тот раз, когда ты был человеком. У меня не было возможности спасти тебя. Мне жаль, что он умер. Но не надо прикидываться, будто бы ты, это он. Не оскверняй память героя, не очерняй его жертву.

— Может да, может нет, может белиберда, — качал головой Озаренный, — может бред. С чего ты вообще решил, что можешь что-то сделать? Да, тебе не нужны артефакты и всякие хитрости, чтобы создать, пусть и несовершенное, но все же искривление времени. Но в одном ты прав, я уже давно не тот жалкий человек.

Я не понял, что он сделал. Это было похоже на электромагнитный импульс, но на более тонком уровне. Удар волной разошелся во все стороны, отчего мое поле пошло волнами, а затем распалось. Люди вокруг начали двигаться с непривычной скоростью, бросались к императору, скороговоркой что-то тараторя.

Это обычный эффект, если искривляешь время, не нарушая целостности пространства. Здесь оно растянулось, а снаружи сжалось. А теперь наше растянутое время пыталось нагнать то, что снаружи. Выровняться, стать единым и общим потоком.

Так что для окружающих мы сейчас выглядели как заторможенные куклы. Но это не помешало «императору» принять грозную позу, нахмурить брови и вытянуть руку, указывая на меня.

— Он всему виной! Убить предателя империи!

Глупо, голословно, бездоказательно. Но кого волнуют такие мелочи, если слова брошены лично «правителем»? Может кто-то и задал бы наводящие вопросы, попытался разобраться в ситуации, напомнить про законы, конституцию, права человека, многовековые аристократические традиции.

Но один из присутствующих плевал на все это с высокой колокольни. Дядя Никифор, одаренный хрен знает какого ранга, личный телохранитель его величества, хранитель техники Призрачного Доспеха, не считая императора, самый сильный одаренный этого мира из встреченных мною.

Он атаковал ровно в момент, когда император произнес «убить». Остальную часть фразы ему слушать было не обязательно. Почему убить — Никифора уже не волновало.