Император Пограничья 12

Глава 15

Едва герольд закончил читать, по толпе прокатился смешок. Сначала робкий, потом всё громче. Кузнец фрол первым не выдержал и расхохотался в голос, держась за живот.

— Десять тысяч за голову воеводы? — пробасил он сквозь смех. — Да я за эти деньги сам бы в Владимир пошёл и этому Сабурову морду набил!

Местные жители заливались хохотом. Приезжие рабочие, глядя на реакцию местных, тоже начали посмеиваться. Кто-то из суздальских каменщиков крикнул:

— Без маркграфа вся стройка встанет! Кто тогда жалованье платить будет?

Герольд побагровел, сжимая свиток так, что костяшки пальцев побелели.

Из толпы выбежал Борис с дружинниками. Мой командир подошёл ко мне, на его лице играла хищная усмешка.

— Воевода, позволь облить этого проходимца дёгтем и вывалять в перьях? Пусть летит обратно к своему господину как ощипанная курица!

Я усмехнулся предложению, но покачал головой.

— Не стоит, Борис. Мы не опустимся до уровня всякой швали. Просто выставите его за ворота. Пусть передаст своему хозяину, что Угрюм не боится пустых угроз.

Дружинники подхватили протестующего герольда под руки и потащили к воротам. На всём протяжении своего короткого пути до стен острога он верещал петухом, что мне теперь житья не станет.

Я повернулся к толпе и поднял руку, призывая к тишине.

— Жители Угрюма! Приезжие мастера! Сабуров, убивший князя Веретинского и узурпировавший власть во Владимире, боится! Боится того, что мы строим здесь — общества, где талант ценится выше происхождения, где простой человек может учиться магии, где справедливость не продаётся за взятки!

По толпе прокатился одобрительный гул. Я продолжил:

— Он видит, как бояре уходят из-под его власти, потому что мы защищаем их земли, а Владимир только собирает подати! Они выбрали нас, потому что мы даём защиту, а не пустые обещания! Сабуров дрожит в своём дворце, понимая, что его пример — убийство собственного князя — может вдохновить других на такие же действия против него самого!

— Правильно говоришь, маркграф! — крикнул кто-то из толпы.

— Не бойтесь угроз Владимира! Наши стены крепки, дружина отлично вооружена и обучена. У нас есть маги, оружие и союзники. Враг не пройдёт! А теперь — все по рабочим местам! У нас академия строится, а не цирковое представление!

Толпа начала расходиться, обсуждая произошедшее. Я быстрым шагом направился к караульне у ворот, где уже ждал Крылов.

— Григорий Мартынович, как этот шут вообще попал в город? — спросил я без предисловий.

Бывший начальник Сыскного приказа поморщился.

— У него были официальные документы Владимирского княжества. Он не вызвал никаких подозрений.

— Его обыскали?

— Обыскали. Оружия не нашли. А вот текст обращения… — Крылов развёл руками. — Не их дело вникать в содержание официальных документов. Может, они вообще вам адресованы. Проверили на оружие и контрабанду — и пропустили. Быть может, я бы прочитал и задержал этого паяца, но меня на воротах не было.

Я выругался сквозь зубы.

— Усильте охрану. Теперь у нас здесь больше тысячи приезжих рабочих. Среди них запросто могут быть шпионы или диверсанты. Проверяйте всех подозрительных.

В кармане зазвонил магофон. Я достал артефакт — на экране высветилось имя боярина Кологривова.

— Маркграф? — голос пожилого боярина звучал напряжённо. — У нас тут проблема. Всем троим — мне, Толбузину и Селезнёвой — пришли официальные предупреждения из Владимира. Если не вернёмся под власть князя в течение недели, нас объявят изменниками, а наши земли подвергнутся военной оккупации.

— Не паникуйте, Пётр Андреевич. Армейские отряды не покинут Владимир незамеченными — любое передвижение войск будет отслежено. А если дойдёт до боя, мы их разобьём. У нас современное оружие, обученная дружина и укреплённые позиции. Соберитесь все трое у меня через два часа, обсудим детали обороны.

Следом позвонил взвинченный Толбузин, потом встревоженная Селезнёва. Всем я говорил одно и то же — карательные отряды не смогут выйти из Владимира втайне, а в открытом бою преимущество будет на нашей стороне.

Закончив с магофоном, я нашёл Василису в её кабинете.

— Собирайся. После обеда едем в Москву.

Княжна подняла брови.

— Сейчас? Когда Владимир грозит войной?

— Уже слышала?.. Да, надо бы повысить нашу обороноспособность на случай неожиданных визитов иных непопрошенных гостей.

— А-а-а, — понимающе протянула она, догадавшись, к кому я хочу заглянуть.

Остаток дня прошёл в подготовке. Встреча с боярами-вассалами прошла продуктивно — мы распределили отряды дружинников по их землям, установили систему сигнального оповещения, договорились о совместной обороне.

После обеда мы с охраной и Голициной загрузились в Муромца и отправились в Москву.

Наш Муромец остановился у знакомого входа в башню «Факел». Я успел созвониться с Квашниным ещё до выезда — министр согласился на встречу, хотя и ворчал про мою настойчивость.

Василиса шла рядом со мной, выпрямив спину и приняв тот особый вид княжеской неприступности, который так хорошо умеют напускать на себя дети высшей аристократии. Четверо моих бойцов остались у машины — в министерство с оружием всё равно не пустят.

Кабинет чиновника встретил нас всё тем же запахом машинного масла и пороха. Лука Михайлович поднялся из-за стола, и я заметил, как его глаза расширились при виде моей спутницы.

— Маркграф Платонов, — он протянул мне руку, но взгляд его был прикован к моей спутнице. — И…

— Василиса Дмитриевна, — представилась девушка с лёгким кивком, словно бы наш визави мог не знать, кто она такая.

Квашнин едва заметно поклонился. В его глазах мелькнуло понимание — я пришёл не один, а с козырем посерьёзнее денег.

— Присаживайтесь, — министр указал на кресла. — Чем обязан визиту столь… высоких гостей?

— Лука Михайлович, — начал я без обиняков. — Помните наши прошлые договорённости? Вы обещали подумать о поставках артиллерии после того, как я докажу свою платёжеспособность.

— Помню, — кивнул Квашнин. — И как я понимаю, раз вы здесь, то деньги нашлись?

— Нашлись. Более того, ситуация в Пограничье обостряется. Соседи стали агрессивнее после моих успехов. Мне срочно нужна артиллерия для укрепления обороны.

Министр откинулся в кресле, сцепив пальцы в замок.

— Соседи, говорите? И кто же из них решил позариться на ваши земли?

— Есть определённые трения с некоторыми местными правителями, — уклончиво ответил я. — Предпочитаю быть готовым к любому развитию событий. Угрюм становится важным торговым и политическим узлом, это привлекает нежелательное внимание.

Квашнин прищурился, явно понимая, что я не договариваю, но решил не давить.

— Что ж, дело ваше. Главное, чтобы это оружие не было использовано против интересов Московского Бастиона.

— Разумеется. Мы заинтересованы только в защите своих земель и торговых путей.

Собеседник задумчиво почесал подбородок, косясь на Василису.

— Княжна, простите за прямоту, но ваше присутствие здесь означает…

— Что дочь князя Московского Бастиона не случайно присутствует на этих переговорах, — спокойно ответила девушка. — И если вам нужно его подтверждение для столь крупной сделки, достаточно одного звонка.

Министр помолчал, явно взвешивая все за и против.

— Знаете что, давайте выпьем кофе, пока я… проконсультируюсь с начальством. Княжна, маркграф, вы не против подождать в приёмной?

Мы перешли в соседнюю комнату, где секретарша принесла нам превосходный кофе. Не прошло и пяти минут, как магофон Василисы зазвонил. На экране высветилось «Отец».

— Папа? — ответила княжна.

— Василиса, дочка, — голос князя Голицына звучал обеспокоенно. — Мне только что позвонил Квашнин. Что у вас там происходит? Зачем Платонову артиллерия?

Девушка включила громкую связь и поставила магофон на столик между нами.

— Ваша Светлость, день добрый, — спокойно поприветствовал его я, — позвольте объяснить. Граф Сабуров, узурпировавший власть во Владимире, объявил меня изменником и грозит атаковать Угрюм вместе с моими вассалами. Без артиллерии нам будет сложнее защититься.

— Сабуров… — в голосе князя послышалось презрение. — Этот выскочка совсем обнаглел. Хорошо, я одобрю закупку. Но, Василиса, — его тон стал жёстче, — если ситуация станет критической, немедленно уезжай из Угрюма. Это не обсуждается.

— Папа, я могу позаботиться о себе!..

— Прохор Игнатьевич, — перебил князь. — Я доверяю вам свою дочь. Если с её головы упадёт хоть один волос…

— Не упадёт, Ваша Светлость. Даю слово. А вот голова, Михаила Фёдоровича, вероятно, упадёт…

Собеседник на том конце трубки понял меня без лишних слов.

— Что ж, вашей амбициозности остаётся только позавидовать.

Василиса надула губки, явно недовольная тем, что о ней говорят как о беспомощной барышне.

— Ладно, — вздохнул Голицын. — Квашнин получит моё одобрение. И Прохор… постарайтесь решить вопрос быстро.

— О, я тоже не люблю затягивать в таких делах, Дмитрий Валерьянович.

Связь прервалась. Через десять минут нас пригласили обратно в кабинет. Квашнин выглядел куда более расположенным к сделке.

— Итак, господа, давайте предметно. Что именно вам нужно?

Я достал блокнот с расчётами.

— Восемь средних миномётов калибра восемьдесят два миллиметра. По два на каждую сторону света. Три тяжёлых миномёта сто двадцать миллиметров для дальних подступов. Четыре лёгких полевых орудия семьдесят шесть миллиметров для прямой наводки. Две гаубицы сто двадцать два миллиметра против укреплений и крупных тварей.

Квашнин присвистнул.

— Солидный заказ. Обоснование?

— Против Бездушных нужна высокая плотность огня. Миномёты дают пятнадцать-двадцать выстрелов в минуту, навесная траектория позволяет бить через наши стены. На каждое орудие нужно четыре-пять человек расчёта — у меня есть люди.

— А боезапас?

— По тысяче снарядов на ствол. Минимум.

Министр начал считать на калькуляторе.

— Так… Восемь средних миномётов по тысяче семьсот — тринадцать тысяч шестьсот. Три тяжёлых по три тысячи двести — девять тысяч шестьсот. Четыре полевых орудия по пять тысяч триста — двадцать одна тысяча двести. Две гаубицы по десять тысяч пятьсот — двадцать одна тысяча. Итого шестьдесят пять тысяч четыреста за железо.

Он продолжал стучать по кнопкам.

— Боеприпасы. Восемь тысяч мин по девять рублей — семьдесят две тысячи. Три тысячи тяжёлых мин по семнадцать — пятьдесят одна. Четыре тысячи снарядов по двадцать три — девяносто две. Две тысячи по сорок три — восемьдесят шесть. Триста одна тысяча за боезапас.

— Ещё нужны инструкторы, — добавил я. — И запчасти с расходниками.

— Инструктора — четыреста в месяц за двоих. Запчасти — две тысячи, расходники — пятьсот, специальный конвой для доставки — пять тысяч. Итого… — Квашнин откинулся в кресле, — триста семьдесят четыре тысячи триста рублей.

Огромная сумма, но у меня имелись деньги от продажи продукции из Сумеречной стали. Я достал чековую книжку и начал заполнять чек.

— Когда доставка?

— Через полторы недели. Инструкторы поедут с конвоем.

— Отлично.

Я протянул министру заполненный чек. Он внимательно изучил его и спрятал в сейф.

— Что ж, господин Платонов, княжна Голицына, — Квашнин поднялся, — приятно иметь с вами дело. Надеюсь, артиллерия поможет вам отстоять Угрюм.

Мы пожали руки и направились к выходу. У дверей министр окликнул:

— Маркграф! Удачи вам с вашими… соседями. Если выстоите — будете моим постоянным клиентом.

Выезжая из Москвы, я размышлял о ходе Сабурова с герольдом. Граф не дурак — он хотел проверить, есть ли в Угрюме недовольные, готовые предать за деньги. Никто не застрахован от удара в спину. Десять тысяч — сумма достаточная, чтобы соблазнить алчного простолюдина, но недостаточная для серьёзного заговора среди моих командиров.

И всё же, цель была в другом. Публичное объявление меня изменником в Эфирнете — вот настоящий удар. Сабуров бил по репутации, пытался отрезать меня от потенциальных союзников и торговых партнёров. Кто захочет иметь дело с 'изменником и смутьяном?

Однако главное — обвинение в «склонении бояр к мятежу». Вот она, истинная причина для будущей «законной» карательной экспедиции. Кологривов, Толбузин и Селезнёва перешли под мою власть добровольно, спасаясь от княжеского равнодушия и невыполнения сюзереном взятых на себя обязательств. Но Сабуров представит это как подстрекательство к измене, как попытку расколоть Владимирское княжество. Теперь он может выступить не просто против «мятежного воеводы», а против того, кто покушается на целостность княжества, совращает верных вассалов.

Умно.

Граф пытался превратить мою силу — поддержку местных дворян — в слабость, в casus belli для войны. Парадокс узурпатора — захватив власть силой, он теперь отчаянно нуждался в легитимности. А защита «территориальной целостности» от «сепаратиста» — идеальный предлог. Только вот он недооценивал одну деталь — теперь у меня есть артиллерия, а у моих вассалов есть причина сражаться. За свою землю, а не за амбиции очередного князька.

Интересно, он рассчитывает, что Сергиев Посад проигнорирует атаку на Угруюм или просто не успеет вмешаться?..

Так или иначе разведка в текущих обстоятельствах выходила на первый план. От нашей информированности о действиях противника будут буквальным образом зависеть наши жизни. Я знал, что Коршунов не терял времени, расширяя сеть своих агентов, и сейчас они придутся, как нельзя кстати.

Вернувшись из Москвы после непростых переговоров с Квашниным, я обнаружил в доме воеводы неожиданных посетителей. Захар оставил там дожидаться двух старост — приземистого Ерофея из Копнино и пожилую Марфу Кузьминичну из Шувалихи. Оба выглядели решительными, но немного нервничали.

— Прохор Игнатич, — начал Ерофей, теребя в руках потрёпанную шапку, — мы тут посоветовались с жителями и решили напомнить о договоре протектората.

— Слушаю вас внимательно, — я откинулся в кресле, изучая собеседников.

Марфа Кузьминична выпрямилась, её седые косы, уложенные вокруг головы, блеснули в свете масляной лампы.

— По договору вы обязались обеспечивать торговлю между деревнями. А без ярмарки какая торговля? Раньше, до прошлого Гона, у нас два раза в год собиралась большая ярмарка — весной и осенью. Люди со всей округи съезжались: Реликты продавали, инструменты покупали, невест сватали…

— И что случилось двадцать лет назад? — уточнил я, хотя уже догадывался.

Ерофей поморщился.

— Поножовщина вышла. Три деревни не поделили Реликты. Сначала кулаками махали, потом ножи пошли в ход. Пятеро покалечили, троих насмерть. С тех пор никто не решался ярмарку устраивать — боялись повторения.

Я задумался.

Малую ярмарку мы проводили весной, но тогда в ней участвовало всего несколько деревень. Сейчас же можно замахнуться на большое и серьёзное мероприятие.

С одной стороны, в настоящий момент не лучшее время для массовых мероприятий. Строительство академии в самом разгаре, полторы тысячи рабочих нужно кормить и контролировать, Владимир грозит войной. С другой стороны…

Ярмарка даст множество преимуществ. Во-первых, это покажет всем, что Угрюм не боится угроз Сабурова — мы живём обычной жизнью, торгуем, развиваемся. Психологический эффект будет огромным. Во-вторых, приезжие торговцы привезут товары, которых не хватает рабочим — от обычной одежды до специнструмента. В-третьих, местные деревни смогут попытаться продать накопившиеся Реликты напрямую, без моего участия и увидят, что я предлагаю честные цены, а перекупщики будут занижаться и биться за каждую копейку. В-четвёртых, это укрепит мою репутацию — я выполняю обязательства по договору даже в сложное время. В-пятых, среди торговцев наверняка будут информаторы — узнаем новости из других княжеств.

В-шестых, торговые пошлины пополнят казну — по рублю с каждого приезжего торговца даст несколько сотен рублей чистого дохода. В-седьмых, местные харчевни и постоялые дворы получат отличную выручку от наплыва гостей, что поддержит местный бизнес. В-восьмых, рабочие-строители потратят жалованье здесь, а не повезут домой — деньги останутся в нашей экономике. В-девятых, молодёжь из окрестных деревень получит шанс познакомиться — будущие браки укрепят связи между поселениями. И наконец, ярмарка станет традицией, которая объединит разрозненные деревни в единое сообщество вокруг Угрюма, создавая общую идентичность.

Минусы тоже очевидны: нужна усиленная охрана, риск провокаций от агентов Владимира, отвлечение ресурсов от строительства. Но плюсы явно перевешивают.

— Хорошо, — кивнул я старостам. — Ярмарке быть. Через неделю, чтобы успеть подготовиться. Первая осенняя ярмарка Угрюма покажет всему Пограничью, как должна выглядеть честная торговля.

Глаза Марфы Кузьминичны заблестели.

— Вот это по-нашему, барин! А как с безопасностью? Не хотелось бы повторения той резни.

— Об этом не беспокойтесь. У меня есть опытные люди для поддержания порядка.

После ухода старост я вызвал своих помощников и ввёл их вкус дела.

— Нужны торговые ряды, — объявил я Захару. — На площади между острогом и строящейся академией, не забудьте про частокол на ночь от Бздыхов. Деревянные навесы, прилавки, место для телег. Организуй артель плотников, пусть поторопятся.

— Будет сделано, барин.

Следующей пришла Полина Белозёрова.

— Будь добра, размести в Эфирнете объявления о ярмарке. Пусть торговцы из Мурома, Владимира, Рязани узнают. Укажи, что мы гарантируем безопасность и честные весы.

Гидромантка кивнула, делая пометки в блокноте.

— Какие товары особенно приветствуются?

— Инструменты, ткани, кожа, металлические изделия. И специи — рабочие жалуются на однообразную еду, а наша лавка со специями не справляется.

Вечером я собрал трёх старост: Тихона, Марфу и Прокопа.

— Разошлите гонцов по всем окрестным деревням. Пусть знают о ярмарке. И предупредите — обвес и обман покупателей будут караться суровым штрафом.

Отдельные письма я отправил своим вассалам — Кологривову, Толбузину и Селезнёвой, а также воеводе Карасёву и боярам Мельникову, Лисицыну, Рожкову и Мещагину. Им следовало знать о ярмарке заранее, чтобы подготовить товары и организовать охрану своих торговцев.

Крылова и Коршунова я вызвал для обсуждения безопасности.

— На ярмарку съедутся сотни человек, — объяснил я. — Среди них наверняка будут шпионы Владимира, возможно, провокаторы. Ваши люди должны выявлять подозрительных, предотвращать драки и кражи.

— Понял, маркграф, — кивнул Крылов. — Выставлю людей в штатском среди торговцев. При первых признаках беспорядков — вмешаемся.

— Едрёна-матрёна, вот эта задачка!.. — потёр затылок Родион. — Ладно, придётся похлопотать. Мои соколики начнут работать ещё до ярмарки. Проверим первых прибывающих торговцев, установим наблюдение за постоялыми дворами. Если Владимир планирует провокацию, мы узнаем об этом заранее. И ещё — среди торговцев обязательно будут информаторы других княжеств. Это обоюдоострый меч: они соберут информацию о нас, но и мы можем подбросить им нужные слухи.

— И подготовьте эталонные весы, — добавил я. — Каждый торговец должен проверить свои весы по эталону. За обвес — штраф и конфискация товара.

Григорий Мартынович хмыкнул.

— Строго, но справедливо. Это поднимет репутацию ярмарки.

Подготовка шла полным ходом. Площадь между острогом и академией преобразилась — выросли ровные ряды навесов, установили длинные прилавки, отгородили загоны для скота. Полина разместила десятки объявлений в Эфирнете, и уже на третий день начали прибывать первые торговцы-разведчики, осматривающие место.

На пятый день подготовки ко мне прибежал дежурный с ворот.

— Маркграф, вас там кто-то спрашивает. Говорит, из Москвы.

В недоумении я поспешил к воротам. У частокола стоял загорелый, заметно возмужавший… Федот.