Идем на Восток

08. МЫ ВЫДВИГАЕМСЯ С ОФИЦИАЛЬНЫМ ВИЗИТОМ

ЕДУ ТИХО, СЛЫ́ШНЫ ЗВО́НЫ…

Новая Земля, Белый Ворон — Княжество Восточное, 01–05. 07(декабря).0027

Кельда

Снег лежал уже хороший, и малые реки встали, покрытые вполне себе проезжим льдом. Тем более что ехать мы собирались на север. На Новой Земле (в силу её огромности) переход в пятьсот километров, конечно, не давал такой перемены в климате, какой можно было увидеть на Матушке — и всё же. Движемся на север.

Владимир Григорьевич (начбезопасности Восточного княжества, который, как сказал наш барон, «на Путина чем-то похож»), прибывший в конце лета с верительными грамотами, письмами, дополнительными соглашениями о мире и сотрудничестве и кучей подарков, сильно приглашал нас по осени. Но осенью дел было просто невпроворот. Казахи-дети, мамский посёлок Жулдыз, да ещё и бурный ручеёк переселенок, за которыми нужен был глаз да глаз. Два глаза. А иногда — четыре, и тех не хватало. Короче, на осень мы вежливо отбрехались, обещавшись прибыть большим посольством к зиме. Миновали долгие дни осенних бурь и длинных посиделок, и мы начали активно собираться.

Посольство получилось большое. Прежде всего, дети (взяли всех, начиная с Гали с Кириллом и заканчивая Ванькой — десять рыл*). Дома остались только совсем мелкие Ульянка с Раечкой.

*спасибо, Гоблин, за этот якорь)))

По старшинству теперь выходило: Галя с Кирей, Вася, Мишка, Петя, Надя, Поля, Саня (который Галин сын), Игорь, Ваня.

Потом дед. Бабушка. Друида. Телохраны. Дружина (сорок человек). Кадарчан и Долегон со своим отрядом рейнджеров. Десятка три всяких специалистов: инженеров, мастеров, магов — всяких рас и обоего полу. Музыканты. Театральная труппа. Запасные лекари. Короче, сотня человек с хвостом. И в каждой повозке ехало по парочке больших беловоронских алабаев. А вдруг?

На погоду мы рассчитывали ясную — мы же, как умные, обратились к богам и попросили поспособствовать в дороге; значит — всё будет хорошо!

Деятелей сцены барон отправил на несколько дней раньше — сразу как только кончились бури: чтоб успели дать несколько концертов в посёлках по дороге, порадовать наших людей и заодно обкатать программу. Нагнали мы их в Лелино, подкачали там энергией лошадей (продолжаем читерить!) и дальше поехали длинным поездом, растянувшимся на полкилометра.

На самом деле это не очень много. Фуражных подвод с нами не было, продовольственных — практически тоже. Точнее, были — но по самому минимуму. Мы же готовились с лета. Работали инженерно-мастеровые бригады, проводившие первоначальную разметку будущего тракта. За четыре больших месяца вдоль намеченной трассы через каждые пятьдесят километров выросли крошечные острожки, больше похожие на сильно укреплённые постоялые дворы: с конюшнями, амбарами, продовольственными складами, ремонтной мастерской и самое главное — с большим домом, способным вместить и дорожно-строительную бригаду, и постояльцев. Вы учитывайте, что люди мы привычные ко всяким экстримам, и в случае нужды без проблем располагаемся сплошным повалом в спальниках на полу. На самый крайний случай у нас с собой было две больших армейских палатки и даже с печками.

Сейчас в этих укреплённых дворах осталось по три-четыре присматривающих за ними семейных пары. Для нашего поезда заранее были заготовлены всякие припасы для людей и лошадей. И то, что мы подъеди́м (от слова еда), ко времени нашего возвращения назад должно было быть пополнено. А те продукты и фураж, которые мы везли с собой — это была страховка на случай всяких непредвиденных и неприятных ситуаций.

Всего от Серого камня до Столицы Восточной получалось четырнадцать больших дневных переходов. До фига, если по одному в день ехать, конечно… Я морально не готова была ползти семьсот километров мееедленно, максимум по полтора перегона в сутки. Но при наличии меня, дополнительного комплекта целителей и друиды всё получалось гораздо веселее. Два раза в день осмотр четвероногих копытных (включая носорога) — и ехали мы практически без пауз, делая только остановки на час-два: покушать, размяться и взять с собой очередной перекус в дорогу.

Кроме пятнадцати больших возков с людьми и скарбом с нами шло около сотни верховых лошадей — для торжественного и максимально пафосного въезда дружины, вкупе с баронскими сыновьями и рейнджерской могучей кучкой в Столицу Княжества. Всех «лошадистов» отправили по «вагонам» — смысел-то сутками морозиться? Домики-возки, похожие на вагончики на полозьях, с маленькими закутками био-туалетов, окнами, в которые можно было беспрерывно таращиться, титанами и откидными полками внутри по типу железнодорожных, позволяли даже спать в них, периодически меняя сидящих на ко́злах дежурных. Вот мужики, руководствуясь чудесным армейским правилом спать впрок, когда только можно, и дрыхли, как коты — по двадцать часов в день.

Таким образом, за неполные двое суток мы миновали половину пути и решили сделать паузу и остановиться на днёвку, давая нормальный отдых лошадям. Зато нам натопили баню, и мы неторопливо поели (аж три раза). В два часа мы выдвинулись дальше и снова помчали с ветерком. Аж десять километров в час, а иногда даже двенадцать! Завидуйте, смертные! Ха!

К концу третьих суток пейзаж заметно изменился. Сопки, разбегающиеся волнами вокруг отрогов Головы́ Дракона становились всё поло́же, пока не сгладились вовсе. Бескрайние белые поля́ (именно поля, видно было, что здесь регулярно пашут и сеют) раскинулись до самого горизонта, и всё было ровным, как стол. Ужасно. Не люблю такое. Дорога перестала петлять меж неровностей пейзажа и сделалась прямой, как стрела. В дежурных острожках нас встречали уже княжеские люди.

По схватившемуся от мороза и присыпанному снежком черновому тракту летелось весело, хотя смотреть было не на что. Хорошо, книг набрали.

ПАФОСНЫЙ ВЪЕЗД

Новая Земля, Княжество Восточное, Столица и окрестности, 05. 07(декабря).0027

Кельда

Километров за десять до Столицы мы остановились посередь поля и начали прихорашиваться. Народ снимал с настенных крючков плечики с парадной одеждой и переоблачался. Из оружейной повозки разбирали всякое длинномерное звенящее и блестящее. Первое впечатление перебить сложно, однако!

Немаловажной деталью было то, что все мы неочевидно, но по максимуму (который был на тот момент для нас доступен) были прикрыты от магии. Просто все — и люди*, и животные.

*Да-да, и эльфы, и гномы тоже.

Что они — не люди что ли?

Мужикам было даже в определённой степени проще: поддоспешник надел — и молодец! Тут тебе и вышивка рунная по воротнику, и артефакты в ассортименте присобачены, и внутрь всякое интересное вшито. Да и сам по себе материал, магически обработанный, защищал от удара как лёгкий доспех.

Женскому полу пришлось сложнее. Просто потому, что дамам свойственно многократно переодеваться. Каждую тряпочку обрабатывать — сильно накладно. Поэтому у нас были, во-первых, такие штуки типа корсетных поясов, расшитых и расписанных, которые снимать категорически не рекомендовалось, и во-вторых — ювелирка со встроенными многочисленными артефактами: от огня, от ментального воздействия, от принудительного усыпления… да куча всего, короче.

Все облачались.

Магичка из рунной мастерской бегала вокруг носорога, подновляя символы и заставляя их сиять (наше недавнее ноу-хау, тщательно хранимое). У Бони, например, было два режима: боевой, когда все знаки на нём начинали светиться алым и нарядный бронзовый. У барона, соответственно, — багровый и чёрный. Не спрашивайте, как может светиться чёрный свет. Как-то. Просто все другие Владимиру Олеговичу не нравились, своими претензиями он довёл магов прямо до грани отчаяния — и они родили ему чёрный свет. По-другому это никак невозможно было назвать.

Я тоже вылезла на ранне-утренний морозец. В коробушке, конечно, тепло и здо́рово, но у меня же есть мантия. «Шпецияльная», пошитая удивительно талантливой и до невозможности косноязычной портнихой — именно для парадных выездов верхом. Надо же её прогулять. Так что, поеду на Лире. Сидеть в ящике мне уже до́ смерти надоело, особенно в последние сутки, когда смотреть стало решительно не на что. Хотелось движухи, а не вот это вот всё.

На подъездах к самому городу вид разнообразили ряды теплиц, зелёных несмотря на холод. Отапливаемые, поди. Кое-где мелькали красные пятнышки. Кажись, помидорки растут.

Итак, мы приближались к точке прибытия.

Пятого декабря, часов около девяти утра, наш поезд втянулся в Столицу. На улицах было полно народу, «а между прочим — рабочий день!»*

*Митяев. Какая-то песня,

древняя уже, как говно мамонта…

Полюбас, с последней станции вперёд нас гонца отправили.

Как написала одна умная женщина: основная цель выезда королевского двора куда-либо — это не только его презентация, но и сакрализация. Ну так мы над этим работаем! Пафос и махровые понты как нельзя лучше соответствовали нашему условно-средневековью (хотя мне лично в отношении конкретно нашего баронства больше нравится понятие «феодальный коммунизм»), так что выезд был максимально убойный.

Порядок движения, конечно же, немного изменился.

Впереди ехал дружинник со штандартом (мы между собой любя называли его «штандартен-фюрер»))) — уважаемый и заслуженный человек, которому смело можно было доверить знамя, за ним — клином, чтобы освободить достаточную ширину дороги — шестеро верховых, а за ними…

Следом за ними под «Марш танкистов» Чернецкого* (который сам же и играл) шагал Военный образцовый оркестр Почётного караула РФ, со всеми этими их красными нагрудными вставками, аксельбантами (или как там эти золотые косички называются?..) и с браво улыбающимся тамбурмажором во главе.

*В «Дополнительные материалы к книге» положу

кому любопытно.

Оркестр двигался слаженной колонной и даже попадал ногами на гладкий, почищенный от снега асфальт княжеского проспекта. Крайним слева в последнем ряду шёл Колегальв и рулил всем этим великолепием. Нет, а что — зря с собой мага иллюзий что ли волокли⁈ Время от времени Коле ударял в призрачные медные тарелки и, судя по всему, получал от этого свою порцию удовольствия.

Идея с этим оркестром у Колегальва с Глирданом возникла ещё летом. Они насели на Лёньку и заставили его прокрутить им кучу роликов со всякими выступлениями и парадами. Потом они репетировали. Точнее, Коле репетировал, а Глирдан критиковал — то не та нота, то не так музыканты движутся, то ещё что… Стописят тыщ раз бегали к порталу пересматривать нужные видосы, спорили, ссорились, мирились… Пока не получилось вот это.

За оркестром ехал барон на носороге, и оба были разряжены в пух и прах (как это себе представляют мужчины, конечно). Вова — в тяжёлой, отливающей чёрными рунами броне. Боня красиво светился бронзовыми узорами и настороженно держал уши торчком. К левой носорожьей лопатке специальными ремнями и какими-то хитрыми держалками был пристёгнут тяжёлый баронский меч.

Рядом с Боней втискиваться было себе дороже, поэтому я ехала сзади, в окружении своего большого семейства.

Потом рейнджеры.

Потом повозки (с бдящими верховыми дружинниками по обеим сторонам). Ну и в конце трое замыкающих.

Толпа глазела, шумела и тыкала пальцами.

Кортеж вывернул на финишную прямую (а именно на центральную площадь, с которой был широкий въезд на княжеский двор), и музыка сменилась. Теперь вместо марша танкистов играл мой любимый «Мы армия народа»*. Слегка видоизменённый нами после битвы с некромантами.

*Первоначальный вариант: Автор музыки: Г. Мовсесян,

автор слов: Р. Рождественский, 1975 г. СтЗ,

тоже в «Доп. материалы положу»

Сперва мы раздумывали — как бы подправить текст, но в куплетах и безо всяких поправок почти всё подходило, кроме одного места где «отцы» поменяли на «боги». В основном исправлен был припев. По итогу получилось весьма вдохновляюще. Может быть, излишне возвышенно, но… иногда должно быть возвышенно, и даже очень — это моё глубочайшее убеждение.

Я так считаю, после некромантов мы на каждое слово в этой песне имели полное право. Я лично, каждый раз, когда слушала — ревела. Вот он, наш вариант, фактически, на данный момент — гимн наших вооружённых сил, да и всего баронства целиком, чего там:

Стоим мы на посту, повзводно и поротно

Бессмертны, как огонь. Спокойны, как гранит.

Мы — армия страны! Мы — армия народа!

Великий подвиг наш история хранит.

Припев:

Не зря над нами реет знамя:

Наш Белый Ворон в небе голубом!

Священные слова: «Весь мир за нами!» —

Наш мир мы отстоим и сбережём!

Вручили боги нам всесильное оружье.

Мы Родине своей присягу принесли.

И в жизни нам дана единственная служба:

От смерти заслонить грядущее Земли.

Припев.

Не надо нас пугать, бахвалиться спесиво,

Не стоит нам грозить и вновь с огнём играть.

Ведь, если враг рискнёт проверить нашу силу,

Его мы навсегда отучим проверять!

Припев.

Но сейчас была только музыка, и это оставляло мне шанс сохранить лицо.

Мы въехали на Большой княжеский двор, по центру которого ради такого случая была раскатана широченная ковровая дорожка, в обе стороны от крыльца выстроились княжеские дружинники, а на самом крыльце в окружении офицеров (и не только — правильнее, пожалуй, назвать это всё новой аристократией) стояли князь с супругой. Галерейки и многочисленные хозяйственные всходы были облеплены народом.

«Штандартен-фюрер» остановился у крыльца, рядом, развернувшись к нам лицом, остановился дирижёр, продолжающий рулить оркестром: оркестранты, перестроившись в три широких линии, шагали и играли, дирижёрский жезл подскакивал. Боня остановился, явно собираясь найти себе приключений, но барон пресёк эту затею, слегка пнув его пяткой между ушами.

По левую сторону выстроилась двадцатка рейнджеров, по правую и позади нас — ещё два раза по двадцать беловоронских дружинников. Во двор втягивались последние повозки, к которым подбегали дворцовые служащие и провожали до «мест парковки».

Владимир Олегович показал, что собирается спешиться. Это был условный знак. Оркестр остановился, отдал честь и исчез. Раздалось дружное женское «Ах!», лица мужчин вытянулись, хотя они и старались показать, что такое каждый день по сто раз видят. Колегальв незаметно занял своё место в свите.

ТОЧКА ПРИБЫТИЯ

Дальше пошёл скучный политес: приветствия, представления и всякая такая мура. Нам выделили большое правое крыло (не знаю уж, пришлось ли им для такого случая из него кого-то выселить или нет), где мы благополучно разместились всем колхозом — и даже Андле, которая высказала как всегда гениальную идею поселиться с лошадьми в конюшне. Ну щас! Я, видать, так страшно это выкрикнула, что она в этот раз даже не спорила.

На первом этаже помещения по виду были поскромнее, а некоторые и вовсе похожи на освобождённые склады и каптёрки, зато второй был отделан «по-богатому», как если бы кому-то пришло в голову организовать гостиницу в стиле Билибинских сказочных иллюстраций. Без светящихся черепов, конечно — просто терем расписной. В широкий узорчатый коридор вели двери двадцати трёх двух-трёх комнатных «номеров» (или покоев?.. блин, не знаю, как правильно назвать) — цивильных, с ванными-туалетами, горячей водой, зеркалами и чистым вышитым бельём на высоких перинах.

В торце коридора была аж четырёхкомнатная квартира. В неё мы и заселились: в одну спальню — мы с Вовой, во вторую — Поля с Василисой, в третью — та-дам! — телохраны и четвёртая типа гостиная, всё равно все к нам будут косяком идти. Ну всё, опять в трусах не походишь! Ладно, это я так, брюзжу. В остальные номера барон велел также заселиться по трое-пятеро человек, мало ли что. Акташ походил, посмотрел, потом что-то на своём собачьем объяснил остальным лохматым — и около каждой комнаты устроилась беловоронская неподкупная зверюга. А около нас даже трое.

МОЁ ПЕРВОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ

Кельда

Княжество Восточное строилось, судя по всему, на вырост. Или архитектор «компенсировал недостаток в другом месте»*. По крайней мере, вся княжеская аристократия, с жёнами и старшими детьми в совокупности (а было их человек двести), едва ли занимала четверть огромного обеденного зала.

*Опять же, Гоблин.

Про башню Саурона, кажись.

Когда посыльный от дворецкого, просочившись мимо подозрительного Акташа и не менее подозрительного Тиредора, интеллигентно спросил меня: а в каком, дескать, порядке вы кушаете, и уместно ли посадить кого-то с челядью на кухне — я не моргнув глазом чопорно ответствовала, что все без исключения члены нашего посольства — лица, приближённые к барону и персоны в наших землях весьма значительные… да, и дружинники тоже!.. и эти!.. Я же сказала — все! Так что покушать мы припёрлись в главный зал всем составом. А тут… как широко не садись — если народу мало, весь зал не займёшь. Так что столы были красиво расставлены в одной стороне, а в другой получился… ну как бы танцпол.

Отделано и впрямь было красиво — в стилистике Романовских палат, только не так тяжеловесно (всё-таки материалы более современные, таких чудовищных толщ камня не требуется). Столы накрыты узорчатыми скатертями (по-моему, майд ин Чайна), но качественными. Уставлены богато.

Потом мы торжественно вручали подарки. Во-первых — всякое не очень нужное, но без сомнения приятное — типа столовой ювелирки. А во-вторых — стратегически для нас важное, то, что мы собираемся в первую очередь поставлять через наших новых партнёров. Прежде всего, всякую солёную, копчёную, вяленую и всякую прочую рыбу. Например, с обозом приехал десяток двух-трёхметровых копчёных осетров. Они тут, в чистом поле, о таких, поди, и не слыхали.

Отдельным пунктом шла большая и очень богато иллюстрированная книга для княжеской дочери, завёрнутая в специальную тиснёную папку-обложку (или правильно назвать чехлом?) из тонкой кожи с кнопочкой. Когда книжка была извлечена на свет, некоторые товарищи аристократы начали снисходительно улыбаться, однако, почувствовав руки, книга сказала мягким голосом Лэриэль: «Привет!»

Княгиня, которая, по-моему, сегодня была повышено эмоциональна, громко ахнула и чуть не уронила подарок.

Князь книгу подхватил и неспешно (несолидно первому лицу торопиться, типа) открыл. На первом форзаце была развёрнута яркая панорама сказочного царства-государства. Этот рисунок сам по себе был произведением искусства: тут вам были и вытаскивающий щуку из проруби Емеля, и двое, выскакивающих из ларца, и раскатывающий по лесу колобок, и леший, и русалка, и всякие прочие чудеса, милые сердцу Александра Сергеича (Пушкина, конечно же!) и нашим тоже. Причём все они двигались — это ж Лэри старалась, не хухры-мухры! Картинка была зациклена минут на десять и начинала «показывать» при открытии страницы.

— А это что? — князь показал на небольшие значки в уголке страницы.

— На треугольник нажмите, — предложила я.

Книжка на нажатие отреагировала правильно: таинственно сказала: «Русские сказки!..»

Княгиня потянулась, перелистнула страницу и ткнула в значок.

«Маша и медведь!.. Жили-были дедушка да бабушка, и была у них…»

— Тут всё, как в плеерах. Чтобы приостановить, нажмите две вертикальные палочки. Совсем выключить — квадратик. Или перелистните дальше, — посоветовала я.

— Ой, какая красота! — Татьяна Семёновна с восторгом переворачивала страницы. На каждом развороте была одна большая или две-три маленьких «живых» иллюстрации. Это не считая того, что книга была магически укреплена против намокания и огня, её невозможно было исчеркать или раскрасить — ничего на страницах просто не держалось. А чтобы порвать, пришлось бы применить… ну, например, топор — о чём я не преминула заявить.

На этот сборник у Лэри ушло четыре месяца, и, вздумай мы его продать, стоил бы он как самолёт. Да уж, я думаю, князь наведёт справки.

Вторым забавным моментом этого вечера была попытка молодых аристократических отпрысков перепить наших, оказавшихся у них за столом. Это было бы бесполезным занятием, даже если бы среди гостей не сидело двух серокаменских лекарей, перманентно отрезвляющих баронских людей. Спорщики же были — пятеро эльфов и четыре инженера-гнома. По эльфу можно понять, что он пьян, только когда эльф упадёт под стол. А у гномов вообще метаболизм меняется так, что они, по-моему, бочку способны выпить — и ни в одном глазу! Так что соревнование вышло в одни ворота, ладно хоть, молодняк успели на двор сволочить, чтобы они князю парадную залу не заблевали…

МЫ НАЛАЖИВАЕМ КОНТАКТЫ

Новая Земля, Княжество Восточное, Столица, 06–08. 07(декабря).0027

Кельда

Потом были совещания. Совещания-совещания-совещания-встречи-переговоры — закрытые, открытые, общественные и сугубо личные, вплоть до специальных сверхсекретных с какими-то староземскими кураторами из той самой конторы глубокого бурения. И на все муж таскал меня с собой в качестве портативного детектора лжи. Где-то на середине я так устала и вовсе перестала вникать в суть вопросов (особенно когда они обсуждали всякую техническую шнягу — не моё), просто сидела и палила контору: а не врёт ли вот это мил человек? А не замыслил ли небоброе?* Или кинуть/подставить нас план намечается?

*Это не опечатка!

И таки пару подозрительных предложений барон отверг. Причём сделал это громко, публично и с выворачиванием причин на поверхность. Обе аферы оказались частными инициативами, просвистели в обществе неприятно — и больше пока таких попыток не предпринималось.

Через три дня такой нещадной эксплуатации я потребовала составить дальнейшее расписание встреч с учётом моих интересов, иначе я за себя не отвечаю! Муж подумал и на четвёртый день дал мне выходной. Почти что. Ну, по крайней мере, до шести вечера я была предоставлена сама себе и напланировала с девчонками съездить посетить загородное тепличное хозяйство и княжескую библиотеку.

Посольство наше времени даром не теряло, облазив весь город и прилегающие к нему окрестности. Особенно отличалась Андле. В первый же день она «пошла посмотреть лошадей» — и ушла с концами! Мать твою, вот я перепсиховала! Явилась красотка вечером, пропахшая конюшнями и чем-то ещё специфически лошадиным до самой невозможности (чем чрезвычайно шокировала выделенных нам горничных). Я даже ругаться не стала — всё одно толку нет. Приставила к ней охранника и двух (двух!) алабаев. Уж от собак-то она точно не убежит. Сказала всем троим, что шкурой за жизнь друиды отвечают. Прониклись.

Деятели искусств развернули в местном аналоге «клуба рабочей молодёжи» театр и галерею. Первый же театральный вечер со спектаклем, музыкальными номерами и объёмной иллюзией прошёл с оглушительным успехом. Билеты раздавали бесплатно. В первый день — дворцовым служащим, на семьи. Князь получил пятьдесят штук лучших мест, как уж распределял — не знаю, не моя печаль. На воротах повесили объявление, что принимаются корпоративные заявки, чувствую, будет полный аншлаг.

В галерее толпился народ, особенно в обед и вечером (в самые нерабочие часы).

Вы не думайте, некоторый аналог художественного музея и самодеятельности в княжестве, безусловно, был. Но вот движущихся картин — такого точно не было!

На следующий же день от начала экспозиции ко мне пришла слегка взъерошенная директриса всего нашего высокохудожественного безобразия, Арина. Точнее Глирдан её привёл. Я ж у нас обеспечиваю культурную программу, Вова всё больше устрашающую…

Глирдан был как всегда за справедливость:

— Матушка кельда!

Я строчила в дневнике:

— М-м?

— Тут такое дело.

— Так, давай-ка без предисловий. Что?

Он решительно выпрямился.

— От нескольких благородных дам пришли посыльные с вопросами — когда будут закрытые показы для дворянства? — эта фраза заставила меня вскинуться; для кого??? — Предлагают свои особняки и даты. Судя по всему, между собой договорились уже, потому как в расписание складывается.

Ты глянь чё, от благородных…

— Именно от дам?

Переглянулись. Арина кивнула:

— Да, все от дам.

Почувствовали себя высшим светом, значит.

— От князя-княгини?

— Нет.

— Су́чки крашеные! — фигура речи… хотя кто их, блондинок, разберёт… — Это типа мы по гламурным салонам прогастролируем, а простые смертные так обойдутся? Или как Золушка? «…и на бал полюбоваться сможешь ты в окно дворца?..» — я положительно начинала злиться, — Так, все посыльные отныне получают один ответ: «Госпожа баронесса сказала, что, согласно заветам Владимира Ильича Ленина, искусство принадлежит народу». Все желающие могут получить билеты на открытые просмотры из числа свободных мест. Стоимость частного концерта три миллиона рублей за два часа. Нет, за час! Российских рублей. В живых ассигнациях, естественно; никаких чеков. Время — по согласованию с вами. То, которое свободно. Всё, шагайте.

— А не дорого? — осторожно спросил Глирдан.

— Нормально! По-божески ещё. Аристократы, мля… Не хотят с народом сидеть — пусть платят. Могут скинуться, нищеброды.

Бва-ха-ха-ха! Чего это я…