Идем на Восток

07. ПЕРЕСЕЛЕНКИ

НАДО ЗАМЕТКУ В ГАЗЕТУ НАПЕЧАТАТЬ…

— Доброе утро! Что тут для нас?

— Доброе, госпожа баронесса! Как хорошо, что вы зашли! У меня тут писем, вы не поверите, два мешка! На улицу выставить боюсь, сыро. А проход загородили.

Ой-вэй! Это было не преувеличение. Писем было два мешка. Не два пакета (типа как из супермаркета), и даже не два мешочка — а реально два строительных мешка, зелёных таких. Так. Где-то я свернула не туда, что ли? По-любому же бо́льшая часть этих писем — от ушибленных на голову дамочек… Сильно сладкое объявление? Или что?

Делопроизводительша смотрела на меня с сочувствием:

— Вы знаете, они и сюда приходят — многие к нам идут, ну… лично вроде как поговорить. Расспрашивают: что да как? Вы же в курсе, после цыган до сих пор слухи ходят…

— Ну да, ещё бы.

Цыгане были те ещё дельцы. Наши местные как-то больше по травке были специалисты, а вот самарские, глядя на Среднюю Азию, попытались торговлю женщинами и детьми организовать. Как раз под видом помощи в поселении. И это не считая банальных грабежей. Скандал был ужасный.

— Ладно, разберёмся!

Я оставила мужа и сына вести важные дела, а сама пошла в корчму. Там круглосуточно открыто и свет есть. Тиредоровские парни доволокли мне кули с письменами, и я уселась разбираться.

«Доброго времени суток! Я мечтаю быть феей, но не знаю, как это сделать…» — так, стоп. Феи — это, конечно, здорово. Но прямо сейчас мне нужны человеческие женщины, нормального размера и желательно рабочих профессий. Феей могу предложить быть только ночной.

«Я прочла ваше объявление и хочу задать вам серьёзный вопрос: неужели вы не понимаете, что требование к женщинам „быть готовыми к замужеству или отношениям с мужчинами“ — это дискриминация и половое угнетение…» — до свидания сразу…

«Здравствуйте! Пишет вам Григорьева Людмила Петровна из посёлка Жигалово. Мне шестьдесят три года, — так, уже неплохо: возрастная женщина из деревни, от вида поросёнка в обморок не упадёт, —…дети давно самостоятельные, живут в Новосибирске, муж умер шесть лет назад. Я хотела бы перебраться на Новую Землю, но хозяйство бросать не хочется. Не уверена, что осилю такой переезд. Подскажите, есть ли возможность выслать за мной хоть одного помощника? Я немного откладывала с пенсии и могу заплатить. Из скотины имею:…» — дальше шло подробное перечисление хозяйства Людмилы Петровны. Ну вот, с этим уже конкретно можно работать.

«Уважаемые руководители баронства Белый Ворон! Я хочу переехать, но в деревне никогда не жила, и человек я совершенно городской. Можно ли рассчитывать на другие сферы деятельности? Я неплохо шью, хорошо готовлю, имею музыкальное образование (флейта, фортепиано) и опыт преподавания. 37 лет, трое детей…» — к письму прилагалась фотография. Нормальная вроде баба. Берём. Швеи и музыканты тоже нужны!

«Мне тренатцать лет а ва сколька у вас можно выходить взамуш?..» — о, боги…

Так я сидела, вскрывая письмо за письмом. Корчма была уже за временны́м кругом и сорок минут, которые мужики потратили на утрясание торговых вопросов, у меня вылились почти в три часа. Вокруг выросло три бумажных кучки: «берём», «не берём» и поменьше — «думаем ещё раз». Ну, вот, например:

«Добрый день! Я хочу переехать на Новую Землю, но очень стеснена в средствах, могу ли я рассчитывать на помощь в переезде?..» — и дальше вроде всё неплохо, но червячок грызёт. Что-то не так. Если ты даже до портала доехать не знаешь на что — дальше как будешь жить? Непрерывно просить? Ну, нафиг. Я покрутила письмо и переложила в кучку «не берём». Интуиция меня никогда не подводила, а от этого письмеца тянет тухлятинкой.

ЗАМАНУШНОЕ ОБЪЯВЛЕНИЕ НОМЕР ДВА

Дома моё письменное разбирательство продолжилось (помогали два секретаря, Вася и Поля). Местами радовались, местами офигевали от полётов человеческой мысли.

Много писем, кстати, было не из Иркутска, и даже не из области. Писали из всяких регионов и даже бывших союзных республик. У них что — своих порталов нет? Или там неустройство и беспредел?

Потом мы пили успокоительный чай с мятой. Потом думали.

В итоге мы сочинили ещё одно объявление для блога и сайта:

Вниманию всем желающим переехать

на постоянное жительство в земли Белого Ворона!

Баронство оказывает содействие в переездах и обустройстве на ссудной основе (при возврате в течение трёх лет — без процентов, далее — три процента в год). Для оформления ссуды необходимо обратиться к поверенному Белого Ворона и оформить договор. Получателем могут быть как семьи, так и отдельные лица. Подробности по ссылке (стрелочка)

Баронство Белый Ворон не гарантирует никому получение магических свойств или изменения расы (на эльфийскую, гномью или любую другую)!!!

В данный момент в связи с большим количеством одиноких мужчин мы приглашаем в первую очередь женщин (не моложе шестнадцати лет!!!), возможно с детьми. Но въезд для семейных пар и мужчин также открыт в обычном порядке.

Предпочтение отдаётся лицам, имеющим опыт проживания в деревне, садовых и огородных работ, ухода за сельскохозяйственными животными, а также лицам, имеющим важные для баронства навыки в ремёслах и профессиях:

Обработка дерева (строительная, художественная, мебельное производство и пр.)

Металлургия и сталелитейное производство, кузнечное дело

Архитектура и строительство

Сантехнические работы

Механика (работа с простыми механизмами: велосипеды, сельхозтехника на конном или водяном приводе, мельницы и т. д.)

Керамика и гончарное дело

Музыкальное и театральное мастерство

Рисунок, живопись, скульптура и прочие изобразительные искусства

Витражное производство

Учительство и преподавание

Прядение, ткачество, ковроделие

Швейное и обувное производство

Скорняжное дело, выделка и обработка кож

Производство стекла

Ювелирное производство

Агрономия, зоотехника, ветеринария

Переработка с/х продукции, рыбы, дичи

Если в данном перечне вы не видите своего умения, но считаете, что оно ценно и важно для общества — напишите нам, и мы рассмотрим ваше предложение.

Первоочередное содействие получают лица с личным подсобным хозяйством или ремесленной мастерской, которые они планируют перевезти с собой, лица с выдающимися профессиональными навыками и те, кто смогут доказать, что будут являться особо ценными подданными баронства.

Обязательно ознакомьтесь с нашим манифестом на главной странице!!!

Белый Ворон оставляет за собой право на выселение за пределы баронства лиц, поведение которых асоциально, скандально или опасно для окружающих.

Такие дела.

СПЕЦКОНТИНГЕНТ

Новая Земля, Серый Камень — Иркутский портал, 23.05 (сентября).0027

Евгения Сергеевна

Евгения Сергеевна растерянно стояла перед большим стендом в обширной беловоронской библиотеке. В голове творился сумбур.

Всё было, конечно, в точности как на картинках и фотографиях на том… как это называется… не телевизор, а… интернет! Девочки из соцслужбы показывали.

То есть — не только в библиотеке было, как на фотографиях, а вообще — везде: и в замке, и люди, и места.

Так — да не так. А как она ожидала увидеть, Евгения Сергевна и сама не могла внятно описать. Да и забыла уже, что там представлялось поблёкшему старческому сознанию…

Как же она отважилась на такой шаг, боже мой… Может, зря?

Нет, всё было, в общем-то неплохо.

Помощники в реабилитационном центре, прямо рядом с порталом, всё объясняли. Почти как в доме престарелых. Это уж на этой стороне было. Помогали освоиться в новом мире, привыкнуть к вновь помолодевшему телу, подобрать одежду, необходимые вещи, рассказывали о разных поселениях.

А потом завершился вот этот, как тут говорят, «откат» — и её отправили сюда. В спец-общежитие замка Серый Камень. Тут таких как она, вернувших молодость и немного оторопевших от этого, было довольно много. Вообще-то, соседки по общежитию были разные: и молодые женщины (кое-кто даже и с детьми), и зрелые (тоже скинувшие годы и скакавшие козочками), и такие же как она помолодевшие бабульки. Вчера вечером в коридорах совсем пусто было — все убежали на местные танцы, а вот она что-то всё стеснялась…

Если честно, Евгения Сергеевна боялась. Вот, странно: в молодости-то какая бойкая была — по комсомольской путёвке рванула в Сибирь, и Братскую ГЭС строила, и на БАМе успела поработать, не боялась ни трудностей, ни совершенно нового для себя дикого края, а вот теперь…

Говорят, она тут завидная невеста: квартиру у неё госфонд выкупил по хорошей цене, деньги хранятся в надёжном баронском банке и могут быть вложены в любое дело или хозяйство. Только вот с делом она никак не определится. Да и вообще…

Девки-соседки её уж пропесочили, сказали: сходи хоть в библиотеку, там на стендах объявления висят: куда требуются женщины, в какие посёлки. Стесняешься — так сперва можно и без знакомств — так же, как, например, при Союзе по рабочей путёвке поехать. Начнёшь, говорят, жить, будешь с людьми общаться — определишься.

А то ещё на клубе доска объявлений есть. Там женихи с фотокарточками. Иди, говорят, Женька, не менжуйся. А тут…

Вот, например: «Рыболовецкая артель из восьми человек приглашает весёлую добродушную женщину артельной женой сроком на один год. Умение готовить приветствуется! Возможно с продлением». И внизу фотография восьми мужиков на фоне большого бревенчатого дома. Это что — серьёзно?

Потоптавшись у большой стены с прозрачными кармашками и найдя ещё штук восемь подобных более или менее подробных объявлений, она поняла, что — да, вполне серьёзно.

Нет, к таким… как бы сказать… обширным отношениям Евгения Сергеевна совсем не была готова.

Вот, что-то более такое… привычное, что ли?

«Посёлок Свободный приглашает всех желающих для постоянного проживания! В посёлке имеется начальная школа, фельдшерский пункт, магазины, клуб, библиотека. Действует несколько артелей либо есть возможность вести собственное хозяйство или открыть дело. Альбом с подробной информацией приглашаем посмотреть в библиотеке, в отделе „Для переселенцев“». Фотография красивая. Тайга, золотистые срубы деревни… Сходить в отдел?

— Ищете куда поехать? — весёлый голос из-за спины заставил её подпрыгнуть.

Четверо парней в костюмах, похожих на геологические «энцефалитки», смотрели на неё. И улыбались. Евгения почувствовала себя Красной Шапочкой, встретившей в лесу улыбающегося волка. Четырёх волков.

Ой-й-й-й… правильно психолог в реабилитационном центре сказала: боязнь отношений. Что, так и сидеть теперь кукушкой, все… сколько там… пятьсот лет? Восемьсот?

Евгения тряхнула пушистым каре. Тоже вот причуда. Всю жизнь проходила с практичными узлами-шишками, а так хотелось причёску как у «кавказской пленницы»… Увидела в городке парикмахерскую — зашла да подстриглась!

Она решилась:

— Знаете, ищу. Всё вот никак определиться не могу.

— А вы уже обедали? Мы вот обедать идём — может, с нами? Расскажем вам про наш посёлок. Вдруг понравится?

Она помялась, но вспомнила про наставления больше общаться и спросила:

— А вы откуда?

— Так вот, из Свободного же! У нас и фотографии ещё есть, покажем!

Оксана

В своём спец-общежитии Оксана чувствовала себя пионеркой.

Нет, сначала.

В общежитии было два крыла. Одно условно называлось «мамочки», а другое — «холостые». В мамочном жили мамы-одиночки. С ребятишками, естественно.

Жили они, правда, немножко наособицу, какие-то у них там были постоянно то детские занятия, то обследования, да и интересы свои. А вот в их «холостом» контингент был весёлый. Были такие, как она — взрослые в прошлом тётки, решившие рискнуть — откликнуться на «брачное» объявление и попытаться устроить новую жизнь в этом мире. Входные данные у них были примерно одинаковые: не замужем, дети есть, но все уже совершеннолетние и самостоятельные, пожелавшие остаться на Старой Земле, перешла без родни, возраст от сорока и выше. Здесь каждую из них накрывал откат по годам, и каждую начинали будоражить гормональные бури — прямо как в юности, когда глаза горят, кровь бурлит, хочется свершать, творить и любить — всё сразу. Но были и другие, как правило, попавшие в спецпрограмму по совету староземских волонтёров. Дамы, возраст которых начинался с отметки «семьдесят».

Этих бабушек, которых время от времени привозили из реабилитационного припортального центра, было сразу видно за километр. Делились они на две неравные части: те, которые новой молодости пока что опасались, и те, которые восприняли её с диким восторгом — вот уж у кого детство играло не просто в филейных частях, а прямо во всём организме. Неудержимое буйство пёрло из них, подталкивая к азартным и шкодливым выходкам. Говорили, что неделя-две — и этот пик спадёт, всё устаканится, и человек сможет, наконец, нормально самостоятельно жить. Но пока шли эти две недели, ожидать можно было всякого, вплоть до того, что вас, как в пионерском лагере, ночью раскрасят зубной пастой.

Оксана толкнула дверь в комнату. За столом, спиной ко входу, сидела Женя. Опять она одна тут прячется!

Она уже открыла было рот, чтоб пожурить соседку за затворничество, да заглянула ей через плечо и забыла, что хотела сказать. Женя перелистнула страницу.

— Это где ж такая красота? — Оксана вытянула ногой табуретку из-под стола и села рядом.

— Свободный. Говорят, самый северный посёлок.

Оксана встрепенулась — это ж из тех, о которых их осторожно предупреждали. Где живут изменённые. И тут Женя сказала:

— Я сегодня с ребятами оттуда познакомилась. Приглашали вечером на танцы. Пойдёшь со мной? А то я ничего не знаю…

Мысли в голове скакали кувырком. Сказать ей? А вдруг совсем испугается и вовсе из комнаты выходить перестанет? А, может, обойдётся всё? Может, и не понравятся ей ещё эти парни?

— Ну чего ты? — Женя не видела её терзаний, рассматривая фотографии, — Занята — так я Тоську попрошу.

Тоська тоже была из бабулек, только из тех, октябрятско-буйной направленности. Уж она напомогает!

— Да нет, сходим, конечно! — Оксана поспешно поднялась и открыла шкаф, спряталась за его дверцей, пытаясь устаканить прыгающие мысли, — Думаю вот, во что бы нарядиться.

На выходе из корпуса они столкнулись с маленькой юркой Тоськой. Легка на помине!

— Девчонки, вы куда⁈

— Мы в клуб, — гордо ответила Женя.

Оксана взяла её под руку:

— Женю ребята на танцы пригласили, — она многозначительно посмотрела на Тосю, — Из Свободного.

Тоська замерла, и Оксана поняла, что в её бесшабашной голове пронеслись все те же сомнения, что совсем недавно у неё самой. Тоськино лицо, до этого совершенно по-детски шкодливое, вдруг сделалось взрослым и серьёзным. Она подхватила Женю под вторую руку.

— Я с вами пойду. Потанцевать очень хочется.

«В клуб» — это так условно называлось. На самом деле, пользуясь почти летней теплынью, танцевали прямо на улице, на большой, вымощенной лиственничными плахами площадке напротив клубного здания. Звуки музыки доносились издалека. Что-то весёлое, названия для которого Оксана не знала, сменилось неторопливым вальсом.

Народу было много. Она осторожно оглядывалась, подсознательно опасаясь увидеть каких-то зверовидных амбалов.

— Вон они! — радостно сказала Женя.

От толпы отделились и пошли в их сторону четверо обыкновенных мужчин. Джинсы, яркие футболки.

— А ты не ошиблась? — вслух усомнилась Тося.

— Чё придумываешь-то! Я с ними целый час обедала, — Женя прямо расцвела, заулыбалась навстречу подходившим, — Ребята, я с подружками! Вы не против?

— Тося, — церемонно протянула руку Тоська.

— Оксана.

Она так волновалась, что сразу забыла все четыре названных ей имени. Музыка сменилась на что-то задорное, и усиленный рупором голос объявил:

— Фокстрот!

Стоящий ближе других парень предложил:

— Потанцуем?

— Ой, я это не умею! — испугалась Оксана, — Я пока только вальс…

Женя и Тоська уже выпорхнули со своими кавалерами на площадку. Четвёртый парень увидел одиноко стоящую у сцены девушку и махнул Оксаниному собеседнику:

— Мить, поухаживай за девушкой.

Митя галантно согнул руку кренделем:

— Пойдёмте в сторонку, чтоб людям не мешать.

— Конечно.

Она двинулась за ним, повторяя про себя: Митя, Митя. Это же «Дмитрий», вроде? Второй раз уж не забыть бы! О, господи, неудобно-то как…

Садиться не хотелось, и они устроились у ограды, наблюдая за танцующими и поддерживая светскую беседу.

— А вы правда из Свободного?

— Конечно.

— Красиво у вас. Мы фотографии смотрели. Я в лесу то почти и не бывала, всё больше в городе. Мне всё кажется — экзотика. А не страшно там? Звери дикие. Медведи, наверное, ходят? Говорят, ведьмаки совсем рядом, и… монстры?

Им, вообще-то рассказывали о каких-то специальных магических метках, отпугивающих хищников, но верилось в это пока с трудом.

Он слегка усмехнулся:

— Нет. Нам не страшно.

Она непроизвольно взглянула ему в лицо, и что-то в глазах собеседника было такое, что она сразу поняла — не врёт. Совершенно не боится ни ведьмачьих монстров, ни каких-то там медведей. От этого осознания Оксане стало не по себе, и она поспешно отвернулась к танцплощадке, выискивая глазами Женю. Немного помолчали.

— А вы, Оксана, чем планировали здесь заниматься?

Она с трудом переключилась с наблюдения за подругой на разговор:

— Вы знаете, я на распутье пока. На Матушке бухгалтером работала, а здесь… Не хочу опять эти бумажки. Всю жизнь любила готовить. Вот думаю — может, в поварихи пойти? — Женина фигурка скрылась за танцующими, и Оксана обеспокоенно переступила с ноги на ногу.

— Волнуетесь за подругу? — вдруг спросил он, — Она не знает?

Стало ужасно неловко, и она молча помотала головой.

— Обязательно надо ей сказать. Ей Тёмыч понравился, мы же видим, — он грустно усмехнулся, — Чуем. А она ему. Я скажу ему, пусть поговорит.

Музыка остановилась и тут же началась снова — плавная, медленная. Пары, не успевшие разбежаться по площадке, придвинулись ближе друг к другу, закачались в неторопливом, почти медитативном ритме.

— Потанцуем? — снова спросил он, — Или вы хотите постоять?

— Нет, отчего же, пойдёмте.

Тягучая как карамель мелодия плыла над площадкой.

Вблизи он пах лесом. И немного костром. И в кольце его рук было на удивление… спокойно, да. Оксана вдруг поняла, что с таким мужчиной не страшно ни в какой лес ходить. Если на пути попадутся злобные медведи, то это уже будет проблема медведей. Она невольно усмехнулась этим мыслям и положила голову кавалеру на плечо.

А что, в Свободном красиво…