И пришел Лесник! 22 (S-T-I-K-S)

Глава 16 Туранчокс

Туранчокс стоял перед зеркалом и держал в руках женский пластмассовый обруч для волос. Обычный чёрный обруч, ничего особенного, если не считать приклеенных к нему огромных ушей из картона. Умелец ещё умудрился их разрисовать почти как настоящие. Кое-где угадывались короткие волоски и была хорошо заметна татуировка паутиной левого уха. Туранчокс надел обруч, каждое ухо достигало половины его головы. Смотрится великолепно, блядь. Сука! Я найду тебя, Лесник! Туранчокс говорил это себе каждое утро, когда видел своё отражение в зеркале. А теперь уже и собственная команда начала шутить. Ничего, конкретно этот художник дошутился, Туранчокс его реально на кол посадил и приказал отвезти в Город и вкопать кол в землю. Ха-ха-ха! Кто теперь смешной? Смешной и обглоданный до костей. Больше Туранчокс ничего подобного не встречал, а уши эти оставил себе ради прикола. Через неделю, когда «художник» покинул этот мир он надел обруч с ушами на сходку. Так и просидел весь день. Ни один не то, чтобы засмеялся, даже улыбнуться не посмел.

За спиной карлика стояло новое приобретение, недавно переселившиеся сюда из Улья. Звали его Чупа, иногда Чупс, а чаще Чупа-Чупс за его совершенно лысый череп и обгоревшую кожу красного цвета. Как известно Ядро не торопилось восстанавливать внешность, а Чупа поступил в Ядро как раз в объятом пламенем бензовозе. Кожа кое-как зажила, но осталась красной и бугристой. Но не в этом была фишка Чупа-Чупса, он был людоедом и тусил вместе с мурами. Погонями за мясом на большой земле он себя не утруждал, но любил захаживать в клетки к свежакам. Особенным к молодым девкам. Будучи ростом в два метра и тринадцать сантиметров и весом в сто тридцать килограмм, он не имел ни капли жира. Именно такой охранник и нужен был Туранчоксу. На его фоне карлик мог выделываться как хочет. Сам же фюрер разрешал неандертальцу всё, вплоть до его любимого занятия. Обглодать чьи-нибудь кости.

— Что за шум в коридоре? — спросил Туранчокс Чупу.

— Не знаю, — меланхолично ответил гигант стоя у дверей в логово Туранчокса. В данный момент они проживали в пустом замке любезно предоставленным им Пингвином. Сам Пингвин не захотел жить рядом с «бандитами» как он выразился, и жабы нашли ему другое жильё. Именно рептилоиды мутили с Пингвином лелея надежду снова поставить его на стаб. Туранчокса они в расчёт не брали, отведя ему второстепенную роль бандита с большой дороги. Что же, он не в претензиях, тем более Пингвин пообещал ему, что набурийцы смогут восстановить ему уши. Или вообще выпустить из Ядра и тогда они вырастут сами, но только после того, как стаб снова перейдёт в подчинение Пингвину.

— Так иди и узнай, — Туранчокс помрачнел. — За что мне всё это? А если там стрелять начнут, ты так и будешь стоять? Ты мой охранник! Ты делаешь, я плачу, доступно, каменная башка?

— Да, шеф, пойду узнаю. Я есть хочу! — прогудел Чупа.

— Потом, сперва узнай.

Чупа, пригнувшись шагнул в дверь и аккуратно прикрыл за собой. Туранчокс пообещал ему забрать его с собой на большую землю, но, если Чупа будет беспрекословно слушаться его. Тот и слушался. Сам по себе Чупа не был дебилом, скорее хитрым и расчётливым мерзавцем. Из-за своего роста он всегда привлекал к себе внимание, а ему хотелось быть в тени, как настоящему хищнику. Вот он и старался прятаться у всех на виду за спиной Туранчокса. А ещё Чупе здесь почти негде было охотиться на людей. Просто так на улицу не выйдешь и ста метров не пройдёшь как вляпаешься в аномалию. Свежаки есть только в Городе, но туда после перезагрузки пираты заглядывали редко. Иногда ему везло, и он ловил себе жертву в замке нападая на рейдеров со спины. Остальные люди из банды Туранчокса недолюбливали Чупу за его пагубные пристрастия к свежему мясу. Так что Чупа был изгоем и вынужден плясать под дудку Туранчокса.

Карлик ждал людей из стаба со свежими новостями, может это они приехали? Но почему тогда такой ажиотаж? Туранчокс снял обруч с ушами и вздохнул, глядя в зеркало. Мало того что природа поглумилась над ним сделав его карликом, так эти два дебила приложили руки к усовершенствованию его внешности. Стриж и Лесник. Первый уже получил по полной со слов Пингвина. Ящеры сделали из него какого-то монстра, такого что и сам Улей не исправит. А вот Лесника он бы с удовольствием посадил на кол, а девок его отдал бы Чупе, чтобы он их сожрал на глазах этого урода. Туранчокс запомнил его глаза, когда Лесник отрезал ему единственное оставшееся ухо. Холодные, в них даже не мелькнуло ничего человеческого. Как будто хлеб нарезал. И конечно же он почти оглох и теперь вынужден постоянно кричать, иначе он не слышал сам себя.

— Там это, бабу поймали какую-то, — в дверь просунулась огромная голова Чупы в форме луковице. Смешно смотрелась, широкая в районе челюстей и с острой макушкой. — Ничего так, только щуплая. Соня вроде зовут.

— Соня? Так она же переметнулась к Леснику. Как она нашла портал? — удивился Туранчокс. — Пусть тащат в допросную и разгони там всех, чтобы не подслушивали.

Чупа кивнул и беззвучно исчез. Туранчокс пригладил волосы и важно вышел из своих апартаментов в замке. Пингвин лично отдал ему этот замок в синей зоне! В знак особых заслуг, мало того его охраняли два ментала. Днём и ночью. Мимо них никто не пройдёт, они не спали, не ели, а только летали под потолком. Каждый член банды имел охранный жетон и при встрече с менталом он служил опознавательным знаком, что этого человека трогать нельзя. Всех остальных они сразу глушили, но не убивали. Именно так и произошло с Соней, когда она сунулась в портал. Ментал с порога вырубил её, а два пирата подхватив её подмышки потащили к Туранчоксу. Ментал сопроводил их и вернулся дальше сторожить. Как раз в этот момент в портал заглянула Шкура, шедшая за разведчицей, но увидев, что сталось с Соней быстро выскочила назад. Соню же доставили в допросную, специальную комнату, сложенную сплошь из одного чёрного камня. Здесь была великолепная акустика, полумрак и множество приспособлений для пыток всё больше средневекового периода. Соню усадили на деревянный трон и крепко привязали за руки и за ноги кожаными ремнями.

В комнату вошли Туранчокс и Чупа, который встал у дверей и больше никого из людей не пустил. Соню знали все присутствующие в замке, но многие даже не догадывались, что она сменила лагерь, поэтому недоумевали над таким жестоким обращением. Следом за карликом в допросную или лучше назвать пыточную, бесшумно влетел ментал и завис над Соней. Один из двух, второй вернулся на место дежурства к порталу. Портал могли открыть только набурийцы с той или этой стороны. Обычно он держался сутки, а затем автоматически гас. Ментал как раз контролировал, чтобы ещё никто не пролез с той стороны пока портал не закроется сам по себе. Туранчокс совершенно не различал кто из менталов, кто. Собственно люди и не могли понять, для них они все казались чёрными летающими тряпками. Туранчокс также несколько раз видел фигуры в плащах и средневековой броне. С ними в основном общался Пингвин через артефакт, но детали разговоры обычно не раскрывал. Один раз к Пингвину пришёл набуриец с капюшоном на голове без доспеха.

— Кто это у нас очнулся? — громко сказал Туранчокс устраиваясь перед Соней в кресле. — Решила шпионить за нами?

— Где я? — Соня дёрнула рукой, а затем ногой. Она подняла голову и увидела зависшего ментала, его глаза в данный момент были погашены, и он напоминал траурную вуаль, трепетавшую у неё над головой. В любой момент он мог включить свой ментальный прожектор и выжечь Соне мозг или что намного хуже высосать душу.

— В Караганде, — обрадовался собственной шутке Туранчокс. — Ты у меня в подвале, Соня! И отсюда живой уже не выйдешь. Чупу помнишь?

— То, что стоит рядом с дверью? — Соня повернула голову. — Я думала он сдох.

— Как видишь нет. Также над тобой висит ментал, не советую дёргаться. Я слышал у тебя открылся третий дар? — осведомлённость Туранчокса озадачила Соню, кто-то усиленно барабанил ему.

— Открыли, — спокойно ответила Соня. Она никогда не боялась этого обрубка, ей достаточно один раз щёлкнуть его и всё, одним дохлым карликом станет больше.

— Ну да, извини. Твои новые друзья, да, да. Так вот не спеши телепортироваться. Отсюда ты не улетишь никуда. Ментал сразу отреагирует и поверь мне, он с тобой говорить не будет. Ну, ты сам знаешь, что будет тогда, если он проснётся, — Туранчокс поёрзал в кресле и поднял бокал с вином. — Твоё здоровье. Расскажи, что вы там задумали?

— О чём ты, не понимаю, — улыбнулась Соня.

— Слушай, это Кац тебя так восстановил? — Туранчокс склонил голову засмотревшись на Соню. — Круто! А у меня только это есть! — Карлик не удержался и надел обруч с картонными ушами. Соня не выдержала и засмеялась.

— Оставь так, тебе идёт, — кивнула она.

— Слушай, ты поглупела вроде. Последний кто мне посоветовал подобное, закончил свою жизнь с колом в заднице. Тоже хочешь?

— Не знаю, — смутилась Соня. — Смотря чей кол. Твой, например, я даже не замечу.

— Я про деревянный, — серьёзно ответил Туранчокс, — такой тебе не переварить, дорогуша.

— Как же я забыла, — кивнула Соня, — ты же у нас известный извращенец. Пытать будешь? Так ничего нового не узнаешь. Мы были в синем замке. Завалили несколько ящеров, рассказали о них всему стабу. Так что теперь все знают. Кто они, и кто вы. Вам сразу пиздец придёт, попробуй только, высунись отсюда, пидор. — Не скрывая злобы пообещала карлику Соня.

— Тайн больше нет? — уточнил Туранчокс. — Тем хуже для вас, для всего стаба.

— Чем же? — Соня приподняла правую бровь.

— Весь стаб зачистят, вот чем. Сомневаешься? Никакие роботы вам не помогут, — карлик отхлебнул ещё вина. — Вы, вообще в курсе, с кем хотите поиграть?

— А то, конечно, в курсе. Скреббера убили, даже двух. Старцев почти десяток, солдат столько же. Вынесли их оружие из схрона, и синюю жидкость на вроде нашего лайт-спека. Замучаетесь пыль глотать. Стаб они вырежут, ага, щаз! — Соня сплюнула на пол.

— Ну это не моё дело. Кому надо нагнуть вас обязательно. Есть кому, — злорадно пообещал Туранчокс.

— Думаешь, они тебя оставят в живых? — рассмеялась Соня.

— Не думаю, а уверен. Мы нужны им. Пингвин лучше новеньких в стаб наберёт, чем с вами валандаться. А я помогу. Думаешь это проблема? Вас отправят в лабораторию. Знаешь, что это такое?

— Видела, — кивнула девушка.

— Чего я тебя объясняю тогда. Тех, кто останется в живых послужат фильтрами. Натаскать несколько сотен человек в стаб вообще не проблема. Только они будут послушными и самое главное, никто из них не будет даже догадываться о существовании набурийцев. Знаешь, что мне Пингвин рассказал?

— Откуда. Когда он тебя пялил, я не присутствовала. Говорил ласковые слова? — невинно хлопнула ресницами Соня.

— Грубо, Соня. Впрочем, ты всегда такая была. Он ведь хотел тебя подтянуть к движению, но ты такая вся с припиздью в голове, — фыркнул карлик, сморщив недовольную физиономию.

— У меня и справка есть. Она у Каца, надеюсь он скоро тебе её покажет.

— Не надейся, не пройдут они сюда. Так вот Пингвин мне как-то рассказал, что наш состав стаба уже третий. Да, да, не надо делать такие удивлённые глаза, деточка. Третий! Первые два были вырезаны под корень. Ты же в курсе, зачем набурийцы собирают здесь людей? Да, так вот им собрать в четвёртый раз новый стаб, как два пальца обоссать.

— Не боишься вместе с нами в ящик сыграть?

— Нет, Пингвина отпустят, как только он восстановит порядок в стабе. И меня вместе с ним.

— А этот чушок, тоже с тобой пойдёт? — Соня кивнула на Чупа-Чупса.

— Чушок? — рассмеялся Туранчокс. — Зря ты так. Я думал разойтись краями. Ты мне всё расскажешь, что вы там удумали, а я тебя прощу. Возможно, смотря как просить будешь. По старой то памяти, Соня? На полшишки дашь? — Похотливо подмигнул ей Туранчокс.

— Не смеши, карлик. Не дам. Тот единственный раз ты меня опоил, так что не считается.

— Тогда я тебя ему отдам. Ты в курсе за Чупу? — карлик кивнул на напряжённо прислушивающегося неандертальца. Видимо он пытался предмет разговора, но до него туго доходило.

— Нет, ну то, что он имбецил видно невооружённым взглядом. Видала я одного такого по телевизору в Думе, он там в отдельном кресле сидел. Очень похож, — скривилась Соня. — Тот из себя мыслителя изображал.

— Он людоед, — спокойно сказал Туранчокс. — Привык, понимаешь. Их рейдеры зажали в стабе, а жрать там нечего было. Так вот он один и выжил, догадываешься как?

— Как же он в живых остался? — Соне стало интересно как его прошляпили.

— Чупа, как ты оттуда выбрался? — спросил Туранчокс гиганта.

— Просто, — прогудел Чупа-Чупс. — Я в выгребную яму спрятался среди частей тел. Они туда не полезли, а я вечером выбрался и убежал.

— Поняла? Ему вообще на всё насрать, он только меня слушает. Потому что я Чупу не брошу и с собой в Улей заберу. Мы там таких дел наворотим, — подмигнул ему карлик.

— Дурашка ты, Туранчокс. Как только вы туда попадёте, в чём я сильно сомневаюсь, так Чупа тебя слопает в первые полчаса. Сырым. Да, Чупа? — Соня пристально посмотрела на троглодита. Ей показалось, что тот кивнул и похоже не ей одной. Туранчокс изменился в лице, но ничего не сказал. Соне стало всё ясно, что никого с собой брать карлик не собирался. Самому бы выбраться. — И уши твои, дебил не успеют отрасти.

— Ладно… — Туранчокс налил себе ещё вина. — Может всё же расскажешь о планах Лесника. Не хочется тебя пытать.

— Бесполезно, я выдержу любые пытки, карлик. Можешь попробовать!

— Я бы не был столь категоричен, но слышал, что ты можешь отключать нервные окончания. Не поделишься, как?

— Просто, — улыбнулась Соня. — Ты с Вершителем поболтай, он научит. Я как-то встретила его и после моя нервная система совсем разбалансирована. Он такую боль мне показал, что меня трясло всю, как сучку во время течки. А потом во мне что-то лопнуло, и после этого я произвольно могу отключать боль в любом месте. Хоть в пальце, хоть в голове. С тех пор у меня не болит голова, карлик.

— Это очень ценно, Соня. А то от вас только и слышишь, голова болит, голова болит. Можно подумать там есть чему болеть.

— Ну да, откуда у нас мозги, — согласно кивнула Соня.

— Базарим долго, а всё без толку. Раз ты не хочешь выдать мне тайны, значит ты мне неинтересна. Остаётся Чупа-Чупс. Она твоя, громила. Обед, фас! — Туранчокс театральным широким жестом пригласил гиганта к «столу». — Можешь сожрать её.

— Точно? — Чупа-Чупс облизнулся и уставился на карлика.

— Точно, точно. Давай, я хочу посмотреть, как ты вырежешь ей сердце. А потом уже уйду, — Соня побледнела и дёрнулась в своём деревянном кресле. Над её головой тут же ожил ментал и обозначил на чёрном теле два оранжевых круга. Соня тут же почувствовала себя плохо. Всё её тело ослабло и на неё навалилась необычная апатия. Так вот значит, как закончится моя жизнь, лениво мелькнуло у Сони в голове. Скверно, очень скверно. Куда лучше сдохнуть в бою, а не в зубах людоеда. Чупа-Чупс, пригибаясь и тяжело ступая подошёл к пыточному креслу и наклонился к Соне. Она отметила ужасный запах, исходивший от него. Так пахли бомжи, вылезавшие из люков теплотрасс неподалёку от дома, где она жила одна с бабушкой, потому что её родители были случайно застрелены на улице бандитами. Так пах разложившийся мужик с простреленной головой у них в подвале дома, которого нашёл дворник. Так пахла труповозка приехавшая за ним. Запах девяностых годов, его она запомнила очень хорошо. Он въелся ей в подкорку. Запах крови, боли и грязных наркотиков. Запах, который оставили после себя кремлёвские мечтатели из СССР на долгие десять лет.

Чупа-Чупс открыл свою пасть, и Соня с ужасом увидела, что он подпилил себе зубы напильником сделав их треугольными. В руках пещерного человека блеснул клинок, и Соня ощутила резкую боль в груди. Она конечно же всё наврала Туранчоксу про боль. Боль она чувствовала очень хорошо. Её рука дёрнулась, Соня могла убить это недоразумение одним ударом, но, к сожалению, она была хорошо привязана. Резкая невыносимая боль и ощущение того, что у тебя из груди вынимают сердце запечатлели на застывшем лице Соне непередаваемый ужас. Вокруг Сони сгустилась темнота и свет окончательно погас.