Хуррит 2

Глава 8

Мой противник не стал тянуть кота за хвост: едва прозвучал удар самодельного гонга, хетт ринулся на меня, выставив меч вперёд. В его глазах я представлял жалкое зрелище — с огромным кровоподтёком, почти закрывавшим весь левый глаз, в окровавленной тунике, с мечом и без щита. Мягкими кошачьими шагами продемонстрировал подобие сихо-нагэ, сделав полный оборот вокруг себя, и оказался у противника за спиной. На мгновение соперник потерял ориентацию, этого хватило, чтобы я силой нанёс ему удар мечом плашмя, метя в затылочную часть головы. Этот участок головы не был прикрыт остроконечным шлемом: хетт рухнул как подкошенный, вызвав крики удивления у зевак. Отбросив в сторону меч, продемонстрировал, что не собираюсь бежать. Необходимо вызвать доверие у хеттов, чтобы мне каждый раз не накидывали петлю на шею.

Но жрецы не посчитали, что бой закончен: один из стражников привёл в чувство моего противника. Усевшись на песок, тот выпученными глазами силился понять, что же произошло.

— Бой до смерти! — я скорее догадался, чем понял слова стражника, протянувшего мне меч. Попытка снискать расположение у строгих жрецов провалилась. Я наивно полагал, что мой благородный поступок, сохранивший жизнь хетту, зачтётся как плюс. Но у этого народа понятия благородства несколько разнились с моими представлениями. Хетт тем временем поднялся на ноги, его немного вело, как после хорошего нокаута. Подняв свой выпавший меч, парень сделал несколько рубящих движений. Щит он забросил на плечо, приняв двуручную стойку.

Снова прозвучал сигнал к бою: мелодичный звон медной чаши прекратил разговоры зевак. Теперь хетт был куда осторожнее — вперёд продвигался маленькими шажками, держа меч двумя руками. Сократив дистанцию, хетт нанёс два рубящих крест-накрест удара, от которых я ушёл не парируя. Дважды повторив ту же тактику, мой визави не выдержал, снова бросившись в атаку. Припав на левую ногу, пропустил лезвие вражеского меча над головой, одновременно выкидывая правую руку с оружием. Со звучным чавканьем лезвие вошло в живот хетта, мгновенно окрасив кровью его серо-белую тунику.

Выронив меч, хетт пал на колени: я успел выдернуть меч, прежде чем противник ткнулся лицом в песок. Со стороны зевак поднялся гул и свист, в меня полетели заранее заготовленные камни и комья. Седовласый поднялся, поднимая руку — тишина установилась моментально. Из его фраз я понял, что «сын шакала», несомненно, это он говорил обо мне, а не о моём противнике, одержал победу и доказал свою невиновность. Остаток его речи перевёл Саленко, неизвестно откуда появившийся. А может, он был на месте с самого начала, только я его не увидел.

— Ты оправдан в убийстве Тесуха, а за смерть его брата Сарка, ответственность не грозит, — Саленко показал на мёртвого хетта. — У них считается, что если по закону крови убийца остаётся жив, значит, так было угодно богам, и он невиновен.

— Тесух был одним из стражников, застреленным тобой у храма Шивини и Тушпеа, — пояснил украинец, видя, что я немного запутался.

— Завтра твою кровь будет требовать Инаук, брат убитого Марипа, — перевёл последнюю фразу Саленко, отскакивая от стражников, приближавшихся ко мне с петлей.

— Скажи им, что никуда не убегу, в петле нет необходимости, — украинец попробовал донести мои слова до стражи, но его просто проигнорировали.

Всю обратную дорогу до ямы, группа мальчишек сопровождала нас, периодически обстреливая меня камнями и грязью. Стража пару раз их прогоняла, но упорные дьяволята снова возвращались. Только попав в свою яму, удалось избавиться от их пристального внимания.

— Я знал, что ты победишь, — Этаби стоял, полусогнувшись, держась левой рукой стены.- Иди сюда, брат, дай обнять тебя!

Осторожно усадив хуррита на пол, подробно пересказал ему про бой.

— Зачем ты играл с хаттом? — насупленные брови кузнеца выгнулись мостиком. — Они выставят против тебя сильного бойца, если ты будешь так легко выигрывать. Ты должен побеждать, но, чтобы им казалось, что тебе повезло. Иначе придумают подлость, а я пока не в состоянии выйти на бой.

В словах хуррита была логика — я видел недовольство на лицах жрецов и стражников. Пожалуй, Этаби прав, слишком лёгкие победы могут подтолкнуть хеттов к подлости. Им необходимы наши смерти, не нарушая права помилования, дарованного Адой. И они могут подсыпать в еду отраву, чтобы я потерял концентрацию или ослабел. В любом случае впредь придётся сражаться так, чтобы у них не оставалось сомнений, что я победил только чудом.

Обед, принесённый молчаливым стражником, я пропустил, пока Этаби примерял на себя роль лакмусовой бумажки. Только поздно ночью, убедившись, что еда нормальная, позволил себе наесться. Саленко не появился, хотя мы очень ждали его прихода.

На следующее утро я пропустил завтрак, довольствовавшись маленьким куском сыра, оставшимся после ужина. Процедура выхода из ямы повторилась — с петлей на шее и эскортом из пяти стражников, меня провели к храму. В этот раз Саленко попался на глаза издали: седовласый жрец что-то выговаривал украинцу.

— Они делают ставки, Махуа, так зовут верховного жреца, поставил на тебя деньги. Он просил передать, что если ты выиграешь, то будет еда лучше и свежую солому дадут, — вымученно улыбнулся Саленко.

— Как Ада? — проигнорировал его слова, меня больше беспокоила жена в когтях врага.

— Если не считать, что она пленница, как и мы, то всё у неё хорошо. У неё личные покои в храме, есть прислуга и даже охрана.

— Ей ничего не грозит? Не заставят вступить в брак? — Последнее меня беспокоило больше всего. На мои слова украинец улыбнулся:

— Никто из смертных не может быть супругом богини Инанны, если только сам бог-пастух Думузи не объявится. Тебе пора, помни, что сказал Махуа, — Саленко отошёл, потому что ко мне подходил новый стражник со шрамом на лице. Сняв с меня петлю, лицо со шрамом буквально поволокло меня к жрецам. Зевак сегодня было вдвое больше.

Седовласый жрец по имени Махуа, произнёс гневную речь, тыча в меня костлявым пальцем и воздевая руки к небу. Со стороны можно было подумать, что Махуа ненавидит меня всеми фибрами своей души. Однако это не мешает ему поставить на меня деньги и прельщать улучшением жилищных условий и довольствия.

— Ну ты сука, — Махуа запнулся на мои слова, не поняв смысла, но продолжил речь, встреченную громкими криками и овациями. Стражник со шрамом объявил имя моего соперника Инаук, меня же привычно обозвали сыном шакала.

Инаук был более опытным бойцом, нежели убитый мной вчера Сарк. Он не рубил наотмашь, не кидался в атаку сломя голову. Ловко укрываясь за круглым щитом, хетт делал резкие выпады, надеясь достать меня остриём меча. Мне даже не пришлось играть, соперник попался ловкий и опытный. Но для пущей важности я трижды нанёс удар мечом в круглый щит хетта, встреченный громким гулом зевак. На тренировках по рукопашному бою я всегда чувствовал окончание первого трёхминутного раунда появлением лёгкой одышки. Вот и сейчас, почувствовав, что одышка появляется, решил закончить бой. Отступая, преднамеренно запнулся о неровность и стал заваливаться на спину.

Инаук купился, открывшись, он ринулся вперёд, чтобы пронзить меня мечом, но сам напоролся на остриё моего клинка. Под тяжестью тела, клинок вошёл глубже и показался из спины. Хетт упал на меня, заливая меня своей кровью. Звук медной чащи возвестил об окончания боя — с меня сняли труп и даже помогли подняться. Лицо со шрамом был тем, кто подал мне руку. В его глазах промелькнуло нечто похожее на уважение. Второй день подряд я выживал, выигрывая бой. И только когда Саленко перевёл речь Махуа после боя, стало понятно уважение в глазах стражника. Инаук считался очень сильным бойцом. Он в своё время сам убил человека и смог выжить в поединке крови.

Махуа сдержал слово: нам сбросили столько свежей соломы, что можно было устроить неплохие постели. И еда улучшилась — вечером принесли целый котелок с вареным мясом, сметану, молоко и несколько лепёшек.

Третий, четвёртый и пятый бои были тоже в мою пользу: противник старался, но отправлялся в мир иной примерно за две минуты. Я решил больше не тянуть до трёх-четырёх минут: мне мог встретиться соперник с лучшей, чем у меня выносливостью.

На пятый бой стражник со шрамом снизошёл до того, чтобы спросить моё имя. Меня впервые объявили как Арт из народа Рус, а не как «сын шакала». Я старался запоминать движения своих соперников, нельзя всё время выигрывать благодаря скорости и ловкости. После боя, пользуясь тем, что Этаби уже мог крепко стоять на ногах, тренировал с ним выпады и уклоны.

Как-то в казарме, пользуясь свободным временем, с товарищами просмотрели сериал «Спартак». Моим кумиром был не сам Спартак, а Крикс, этот могучий и непобедимый галл. На мой шестой бой собралось столько народа, что я даже оторопел. В Хаттуше начали слагать небылицы про непобедимого Арта из Русов, далёкого северного народа. На меня делали ставки зеваки, стражники, простой люд во время посиделок. И даже жрецы, особенно Махуа, стал смотреть на меня менее враждебным взглядом.

Шестой бой заранее не объявлялся — обычно после прошедшего боя сразу называли имя следующего соперника. В этот день мне не стали надевать петлю на шею, ограничившись связыванием рук. Когда я увидел толпу зрителей, недалеко от ринга даже соорудили временный помост, почувствовал лёгкую дрожь. Но сегодня Махуа смотрел на меня со злостью. Саленко стал пользоваться большей свободой, он свободно находился на площади у храма, его периодически подзывали жрецы.

— Мне удалось кое-что услышать, — украинец улучил момент, подобравшись ко мне вплотную. — Махуа сегодня поставил против тебя, а остальные жрецы поставили на тебя. — украинец торопливо отошёл, лицо со шрамом даже замахнулось на него плетью.

Развязав мне руки, стражник подал меч и, сняв щит с плеча второго охранника, протянул мне.

— Бери, понадобится!

Это было что-то новое, щит мне не давали до сегодняшнего дня. Седовласый Махуа поднялся, требуя тишины. Общий смысл его речи был понятен, эта тварь снова назвала меня сыном шакала и озвучила имена претендентов. Вначале я подумал, что ослышался, но ошибки не было: двое хеттов, поигрывая мечами, вошли в «ринг». Симпатии толпы разделились — часть приветствовала овациями, вторая часть недовольно загудела.

Стало понятно, почему Махуа поставил против меня — только он один знал заранее, что будет два бойца. Более того, скорей всего это была его идея. Ставить на меня в одиночном бою стало невыгодно — выигрыши были скудные. После второй победы я стал фаворитом со слов Саленко. И Махуа решил срубить бабла по-крупному и заодно избавиться от меня. В его глазах я уже был использованной картой, которую следовало сжечь.

На экзамене по рукопашному бою есть такая практика, когда против экзаменующегося могут выступить сразу два инструктора. И хотя такое случается крайне редко, на моей памяти не было успешного противостояния против двух бывалых инструкторов. То, что происходящее не нравится, читалось в глазах вояки со шрамом на лице. По сигналу Махуа он объявил бой, назвав меня непобедимым Артом из Русов и имена двоих моих противников: Марж и Гуртин.

Пользуясь правом первоочерёдности названного имени, первым вышел в «ринг» и занял позицию, чтобы солнце оказалось за спиной. Даже такая маленькая хитрость может помочь, когда против тебя два соперника. Марж оказался воином в годах, на мой взгляд, ближе к сорокам. А Гуртину едва минуло восемнадцать, это был парень с пушком на лице. Оба хетта были в полной экипировке — в шлемах, с щитами. У Маржа на ногах заметил поножи, защищавшие голени. Судя по всему, это был старый и опытный воин, не раз бывавший в бою.

Едва прозвучал сигнал к началу боя, как Гуртин ринулся вперёд, стараясь первым нанести удар. Проучить наглеца помешал Марж, бросившись в атаку с правой стороны. Отступая и отмахиваясь мечом, старался держать обоих противников в поле зрения. Дважды я сам оказался лицом к солнцу, но моментально сменил позицию, обежав Гуртина по кругу. Как только юнец бросался в атаку, Марж тоже атаковал. Его замысел был прост: стоит мне увязнуть в бою с Гуртином, как он нанесёт роковой удар. Другими словами, Марж приносил в жертву Гуртина, только этим можно было объяснить его атаку вслед за атакой молодого хетта.

После нескольких бесплодных попыток хетты сменили тактику. Они стали расходиться в стороны, усложняя мне задачу. Держать в поле зрения воинов, одновременно заходящих справа и слева, задача не из лёгких. Мы уже минуты две кружили по песку, вздымая мелкую пыль, пора было менять рисунок боя. Резким рывком сократил дистанцию до Гуртина и с оттяжкой нанёс удар. Хетт попытался блокировать щитом, но меч, скользнув по краю щита, зацепил его правое плечо. Не останавливаясь, чтобы его добить, пошёл навстречу Маржу, справедливо рассудив, что имею в запасе полминуты, прежде чем Гуртин придёт в себя и присоединится к бою.

Сихо-нагэ для Маржа было незнакомо: его меч проткнул пустоту, в то время как я с оттяжкой нанёс удар по его незащищённым икроножным мышцам. Марж рухнул на колени, упираясь щитом в песок. Гуртин, ещё не пришёл в себя, сбросив ставший тяжёлым щит, хетт двумя руками взялся за меч.

— Хаттуш, ты готов это видеть? — Собрав свои познания в языке, громко обратился к зрителям, не упуская из поля зрения обоих противников.

Толпа взревела в ответ на мои слова. Признаюсь, я уже третью схватку хотел сказать нечто такое, вспомнив, Крикса из сериала «Спартак». Но именно сегодня ситуация была идеальной для такой фразы. Легко отбив меч Гуртина, сделал ему подсечку. Не успел парень упасть на песок, как одним движением пронзил его в районе сердца. Выдернув меч, перекатился через голову, успев уйти от удара Маржа. Уже убитому мной Гуртину досталось от союзника, меч Маржа нанёс рану в области правого бедра.

Оставшийся хетт волочил левую ногу, видимо, я всё-же задел сухожилие. Около минуты игрался с ним, под неистовые крики толпы. Разноголосица постепенно стала сливаться в радующий моё сердце крик:

— Арт! Арт! Арт!

В любые времена любят победителей, неважно гладиатор ты на арене или космонавт, но если ты победитель — толпа болеет за тебя. Под скандирование толпы, сделав несколько обманных движений, нанёс две раны в правую руку, заставив Маржа работать левой. В глазах противника появился страх, хетт понимал, что обречён, но продолжал упорно идти вперёд. Щит он сбросил давно, держа меч левой рукой. На песке оставались следы крови из рассечённых икроножных мышц и ран правой руки. Марж слабел с каждой секундой.

В отчаянной попытке он бросился вперёд с вытянутым мечом. Пропустив меч близко к правой подмышке, прижал его рукой к телу. Опешивший хетт попробовал ударить меня раненой рукой, но я перехватил и её, бросив свой меч. Марж сделал попытку высвободиться, но ослабевший, смог только дёрнуться. Резким и сильным апперкотом отправил воина в нокаут. Оглянувшись на воина со шрамом, заметил радость на его лице. Неужели он на моей стороне? Стало даже приятно, что суровый вояка болеет за меня.

— Убей, убей, убей! — скандировала толпа. Шум стоял такой, что я пропустил шевеление у своих ног, лишь в последний момент успев отскочить. Марж вытащил из складок туники небольшой нож и им пытался нанести удар. Подняв свой меч, встретился с глазами хетта: в них была покорность судьбе. Он лежал на животе, опираясь на руки, чуть привстав. Резким рубящим ударом, попытался отсечь голову. Но бронзовые мечи плохо приспособлены для такой работы. С хрустом сломав шейные позвонки, меч застрял, разрубив лишь половину шеи. Оставив меч, молча пошёл из круга в сторону лица со шрамом, протягивая сложенные руки.

— Арт! Арт! Арт! — теперь скандировали уже всё, даже Саленко с сияющими глазами, присоединился к этому хору голосов. У меня возникло ощущение, что меня сверлят взглядом: из толпы зрителей уходила стройная женщина в накидке, рядом с важным видом вышагивал чернокожий гигант.