Хуррит 2

Глава 17

По моим подсчётам мы ушли от каменоломен на сто километров к юго-востоку, когда приблизились к лесу. Случилось это после обеда третьего дня — резкая нагрузка за два дня давала о себе знать. Этаби и Элса, непривычные к таким дальним переходам, ковыляли, переваливаясь с ноги на ногу. Хуррит признался мне во время привала, что натёр внутреннюю поверхность бёдер и ходьба доставляла ему неудобства.

Никаких признаков погони не наблюдались, как и не было намёка на людские поселения. Единственным доказательством, что эти места были обитаемы, по-прежнему оставалась заброшенная кошара, где мы переночевали.

— Как углубимся в лес, можно будет пораньше остановиться на отдых, — стоя на пригорке холма, мы всматривались в лес в низине. Массив тянулся в трёх направлениях, заполняя собой огромное пространство между горами: слева от нас протянусь цепь невысоких, но остроконечных гор. На востоке также виднелись горы — только в южном направлении не было горного массива. Гигантская лощина между горами, спускалась в южном направлении и поворачивала на восток. Знай это раньше, можно было заблаговременно уйти влево, чтобы, миновав горный массив, дальше идти на восток.

— Придётся идти через лес, — Элса словно читал мои мысли.

— Или возвращаться на север, чтобы обогнуть горы, — я указал в сторону заснеженных горных пиков, — но тогда мы потеряем целый день, если не больше.

— И можем встретить погоню, если хетты правильно угадали наше направление, — Элса сплюнул, проклиная лес последними словами. О том, чтобы обогнуть его с западной стороны не могло идти речи — в сторону юга и запада не было видно конца лесной чащи.

— Идём, — я решительно начал спускаться с холма. Присевшие Этаби и Уичин с ворчаньем встали, поправляя шкуры на плечах. Когда мы ушли от каменоломен, стало заметно теплее, но здесь в предгорьях, тянуло свежим ветром.

Я любил лес, в прошлой жизни всегда наслаждался стройными берёзами, могучими дубами и красавицами елеями. Но этот лес словно был призван мешать людям — низкие раскидистые деревья, больше похожие на кустарник, огромное количество колючих кустарников, цеплявших нас своими иголками и полное отсутствие троп. Порой казалось, что дальше идти невозможно, настолько густым встречался кустарник по пути. Искривлённые стволы деревьев, густые непроходимые заросли, и множество поваленных деревьев замедлили настолько, что едва прошли два километра за целый час.

— Привал, — весь вспотев, я остановился у ствола поваленного дерева. Не сговариваясь, синхронно на землю рухнули хуррит и мелухх. Элса сбросил шкуру с плеч — пот смочил тунику на груди. Просунув руку за пазуху, убедился, что у меня ситуация аналогичная.

— Сколько идти по этому лесу? — Уичин ковырялся в зубах веточкой.

— Не знаю, но можно развести костёр и поесть, скоро стемнеет.

На ночь решили остаться здесь — ветви поваленного дерева создали подобие шалаша. Если накидать ещё веток, получится временное убежище для сна. Пока мелухх занимался костром, нашёл неподалёку ель. Обрадованный находкой, набрал лапника, чтобы сделать ложе. Этаби и Элса с интересом смотрели, как я обустраиваю место для ночлега. Недостатка в хворосте не было, вскоре мы снова жарили куски мяса на импровизированных шампурах из веток.

Если с едой не было проблем, то вода оказалась дефицитом. Только дважды за время пути попались мелкие почти заилившиеся родники. Будь сейчас лето, уже появились бы симптомы обезвоживания. Но вода нужна даже зимой.

Распределив вахты, завалился спать, слыша, как ворчит хуррит, отправляясь к ели за лапником. Элса не стал заморачиваться, пристроившись прямо на куче сухого хвороста. Уичин нёс первую вахту: мелухх напевал что-то из народных мотивов себе под нос, мурлыча, как кошка. Даже окрик Этаби, требовавшего прекратить, не заставили его замолкнуть.

Лёжа на спине, я всматривался в ствол дерева над головой, пытаясь понять все ли мы правильно делаем. Мы шли наугад, ориентируясь только по солнцу, не имея представления сколько до соплеменников Этаби. Это было довольно глупо и безответственно — так можно шастать по этим диким местам неделю и не выйти к хурритам. С другой стороны выбора не было — сзади, вероятно, погоня. Даже если погони нет, всё равно надо выходить в безопасное место. С нашим скудным арсеналом, без воды и припасов, мы долго не протянем.

Ночь прошла без приключений, моя утренняя смена оказалась короткой — Элса разбудил меня очень поздно. Самодельная обувь на ногах Этаби дважды порвалась, отрезав узкую полоску от шкуры, хуррит намотал на куски шкуры на ногах, постоянно проклиная весь хеттский род, заставивший его «бежать как зайца». Даже многословный Уичин с утра был не в духе — напряжение последних дней сказывалось и на нём.

Мой наставник-инструктор по выживанию Лебедев Антон Владимирович всегда говорил, что главная движущая человеком сила — мотивация.

— Мотивация может быть положительной — это долг, необходимость, любовь к ближнему. А может быть вынужденной — это месть, обида. Но любая мотивация лучше её отсутствия. Помни, Найденов, человек, потерявший мотивацию, превращается в животное. Он теряет интерес, им овладевает апатичность, и его функциональные возможности слабеют. В тот момент, когда ты потеряешь мотивацию, ты проиграл.

Вспомнив его слова, убедился в их правоте — лица моих товарищей выражали злость, отчаяние, усталость. Всё это предвестники потери мотивации, следовало подбодрить парней.

— Этаби, как думаешь, нам могут встретиться конные отряды хурре, ведь мы недалеко от ваших земель?

Пока Уичин нарезал мясо с козлиной ляжки, завёл пространный разговор о том, как нас встретят соотечественники Этаби.

— Хорошо встретят, — буркнул хуррит, но ввязался в беседу. Подключился и Элса, его интересовала воинская служба. Даже меллух, не отводя глаз от «шашлыка» периодически отпускал реплики, касающиеся его народа.

Со слов Этаби, наёмничество было распространено и у хурритов — хорошие воины всегда находили место.

— Мелуххов не берут, — отрезал хуррит, на вопрос Уичина о возможности для него стать воином в Вешикоане.

— Мелуххи сами к вам не идут, — парировал Уичин, протягивая Этаби самый маленький шампур с мясом. Держи хуррит язык за зубами, возможно, получил бы кусок получше. Чтобы поднять парням настроение, рассказал пару бородатых анекдотов, адаптируя их к местным реалиям. Так, чукча из старых советских анекдотов стал хеттом, а еврей — мелуххом.

— А про меонов нет? — Этаби хохотал как сумасшедший после анекдота про чукчу.

— В другой раз, — отмахнулся от кузнеца, мы и так засиделись, солнце уже довольно высоко поднялось.

По лесу шли почти весь день — дважды Уичин, как самый молодой и ловкий, вскарабкивался на дерево, в надежде увидеть конец этих непроходимых дебрей. Этаби периодически доставал меня, прося рассказать анекдот про хеттов, но я игнорировал просьбу. Разговаривать не хотелось — рот пересох и даже слюны не было.

Ближе к вечеру наткнулись на лужу воды: мои крики и протесты проигнорировали. Аккуратно зачерпывая ладонями воду, чтобы не поднять муть со дна, все трое напились, пока я сомневался, помня о невообразимом количестве бактерий и простейших в таких лужах. Но жажда оказалась сильнее — отойдя в дальний угол, зачерпнул немного воды и смочил губы. Живительная влага так и просилась внутрь, не удержавшись, немного отпил. Перейдя Рубикон сомнений, вволю напился, представляя как завтра начну поносить и температурить. Это в лучшем случае — воображение рисовало эхинококков в печени и ленточных червей в кишечнике.

До опушки леса дошли в поздних сумерках.

— Вернёмся немного назад и переночуем в лесу, — предложил Элса. — Дальше идти смысла нет, а здесь наш костёр будет виден издалека.

Уичин смог соскоблить небольшие ломтики мяса с остатков козлёнка. Кости он положил на угли, когда костёр прогорел. Полу прожаренное мясо не первой свежести меня мало прельщало, но сделав усилие, немного поел.

— Арт, а ты почему не любишь хеттов? — внезапно задал вопрос Уичин. Ненависть Этаби ему была понятна — эти два народа враждовали.

— Есть причины, — не стал вдаваться в объяснения. Меня уже начинало тяготить это путешествие — идем, не знаю куда, едим, не знаю что, и пьём воду из лужи в лесу. Удивительно, что никто из нас ещё не подхватил инфекцию.

Утром Уичин развёл руками — еды у нас не было от слова совсем. Я прислушался к своим ощущениям — вроде в организме всё спокойно. Выйдя из леса, дошли до небольшого холма — отсюда открывался хороший обзор.

— Люди, — Уичин первым заметил на востоке два небольших строения. Я людей не увидел, но вполне доверял зрению мелухха.

— Да, там люди, — подтвердил и меон, после минутного молчания. С холма домики были чуть больше пачки сигарет по размеру. «Километра три-четыре», — оценил расстояние про себя.

— Идём, нам всё равно в ту сторону. Не думаю, что там могут быть воины, в этой глуши, — по мере приближения к строениям, становилось понятно — это что-то типа деревенского хутора. Теперь и я видел пару фигурок людей и несколько животных.

— Лошади?

— Ослы, — отозвался Этаби. Горная цепь слева превратилась в отроги и плавно перешла в холмы. Когда мы оказались на расстоянии ста метров, люди попрятались в дом. Вторым строением оказался сарай или конюшня. Оба строения были в высоту не более полутора метров. Из домика вышел мужчина средних лет с войлочной шляпой на голове. Мужчина настороженно вглядывался в нас, пряча одну руку за спиной.

— Уберите оружие, — остановившись, поднял руки, показывая их ладонями.

— Мы пришли с миром, — прокричал Элса по моей просьбе. Мужчина сделал несколько шагов навстречу, он вытащил руку из-за спины и положил на землю лук.

— Ждите здесь, Элса ты со мной, — отстегну, положил на землю меч. Меон последовал моему примеру: его меч и лук тоже оказались на земле.

Мужчину звали Забр, жил здесь довольно давно вместе с семьёй. Трое сыновей — старшему примерно пятнадцать и дочка. Девочка уже расцвела, выглядела на все двадцать, но в реальности скорей всего моложе. Жена Забра выглядела старухой — тяжёлая жизнь старила женщин очень быстро.

Забр не был хеттом, но относился к племени Луви. Язык у Луви был схож с хеттами, да и, скорее всего, это просто был родственный этнос.

Убедившись, что мы не представляем угрозы для его семьи, Забр свистнул. С высокого дерева сзади дома, спрыгнул старший сын лувийца. Ни Элса, ни я его не заметили, спрятавшегося в ветвях могучего платана.

— Накорми и напои нас, и мы уйдём, — мою ломанную речь, лувиец понял. Из хозяйства у него была пара ослов, десяток коз. За платаном лежал расчищенный и вспаханный участок поля. Мне нечего было предложить Забру за еду. Но немного подумав, решил пожертвовать луком Уичина.

Старший сын лувийца быстро зарезал молодого козлёнка: в глазах жены Забра стояли слезы, и мне даже стало стыдно. В этой глуши жилось трудно, вряд ли они мясо ели часто. Но я ошибся, Забр поведал, что в лесу есть косули и олени, просто надо знать где их искать. Пока мясо козлёнка варилось, на плоский камень перед домом Сата, выставляла еду. Лепёшки из отрубей, чёрствый сыр и молоко. После трёх дней воздержания и полупрожаренного мяса, такая еда являлась деликатесом.

Элса неназойливо расспрашивал Забра — крепость Азалык оказалась впереди нас и севернее.

— День пути на осле, — ответил лувиец на вопрос о расстоянии. Иногда он туда наведывался, чтобы купить соль и ткани для одежды. Всё остальное семья лувийца получала с земли и близлежащего леса.

Когда мясо козлёнка сварилось, я уже был сын, но устоять против такого лакомства не мог. Нежное молодое мясо буквально таяло во рту. Дочку Сата старалась держать в доме, глаза Уичина блеснули при виде красивой девушки, но поймав мой взгляд, мелухх быстро остыл.

Забр с семьёй приступил к еде лишь после нас — мои догадки были верны, мальчики ели с невероятной скоростью и явно торопясь. Сата отнесла кусок мяса дочери в дом, чтобы та лишний раз не показывалась перед нами. Несмотря на кажущееся радушие, в глаза лувийца и его жены, плескался страх. Нас четверо здоровых вооружённых мужчин, замысли мы недоброе, семья лувийца не сможет оказать сопротивление.

— Может, останемся на ночь, отдохнём, мои ноги болят, — пожаловался Уичин. Это было причиной или ему приглянулась девушка и мелухх строил планы, не знаю. Но заметил, как еле сдержала крик страха Сата при словах моего товарища.

— Нет. Мы немного отдохнём и пойдём дальше, — при моих словах Сата метнула на меня взгляд. В нём было столько благодарности, что у меня сжалось сердце от сочувствия к ней. Жена лувийца даже не могла есть, её женский ум прекрасно понимал, какой соблазн для мужчин ее молодая дочь.

Элса и Этаби промолчали, Уичин снова принял попытку меня уговорить остаться на ночь.

— Я уже сказал, что сейчас немного отдохнём и пойдём, — мелухх начинал надоедать. Но я не мог предвидеть того, что случится дальше.

Вскочив с места, Уичин направил лук с вложенной стрелой на меня:

— Вы уходите, я остаюсь. — Он переводил остриё стрелы с меня на Элсу, Этаби и даже Забра.

— Уходите, я сказал! — Мы непредусмотрительно сложили оружие в кучу, чтобы не пугать Забра и его семью. И всё это находилось у ног Уичина, правой ногой он оттаскивал груду оружия, увеличивая расстояние.

— Мелухх! — Этаби начал подниматься, но получил стрелу в плечо. Моментально наложив вторую стрелу, чернокожий подонок вновь держал нас на прицеле. Ситуация вышла из-под контроля: посеревший Забр только молча хватал ртом воздух. Этаби упал на пятую точку, рыча от гнева:

— Я порву тебя на части мелухх!

— Арт, я не хочу вас убивать, уходите, — Уичину удалось оттащить оружие на метров десять. Всё это время он не выпускал нас из поля зрения, держа на прицеле. Сата, обхватив голову руками, еле слышно мычала, понимая последующие действия чёрного воина. Мы уйдём, а черный мужчина убьёт её, мужа и парнишек, чтобы овладеть девушкой.

— Уичин, — сидя мне удалось нащупать булыжник под рукой. — Опусти лук и успокойся. Мы уйдём отсюда вместе, Этаби не держит на тебя зла, я прав Этаби?

— Я вырву сердце из его груди, — прорычал хуррит. Он умудрился вытащить стрелу из плеча и зажимал рану правой рукой. Мелухх спустил тетиву — стрела воткнулась в землю у моих ног:

— Арт, уходите, клянусь Богом Урамарима, я не хочу тебя убивать, но убью, если вы сейчас же не уйдёте!

— И убьёшь этих детей? — я кивнул в сторону сыновей Забра, застывших у котла с остатками козлёнка. Уловка сработала, Уичин на секунду повернулся в сторону, ведя лук в сторону котла. Без размаха я снизу швырнул булыжник, метя в голову, одновременно вскакивая на ноги. Камень попал мелухху в грудь, на секунду дезориентировав его. Десять метров между нами, я успел преодолеть, когда Уичин уже снова направил стрелу на меня. Нырок. Я почувствовал, как лезвие наконечника рассекло кожу на виске, больше Уичин ничего не успел. Всей своей массой сбил его с ног, подминая и одновременно нанося удары кулаком.

Элса помог скрутить подонка, в этот момент я разделял ненависть Этаби к народу мелухха.

Попытка убить меня, стрела в плечо Этаби, предательство — всё это не должно было оставаться безнаказанно. Элса по моему знаку всадил меч в сердце мелухха, труп отнесли на задний двор, где Забр показал расщелину в земле, куда скидывал кости и остальной мусор.

— Уходим, — мы разобрали своё оружие. Просветлевшая Сата, окончательно осознав случившееся, внесла из дома круглую головку сыра и несколько чёрствых лепёшек.

Забр с благодарностью принял лук и меч мелухха. Отвечая на его крепкое рукопожатие, услышал лошадиное ржанье, а секунду спустя, с восточной стороны пригорка показался небольшой конный отряд.