Худшие охотники за пиратами на Окраине

Глава 13 Нам нужен новый план

Взрыв сотрясает корабль, едва не сбивая наш маленький грузовик с курса, прежде чем я успеваю скорректировать его и предотвратить более глубокое погружение в атмосферу. Моя первая мысль — что-то случилось с двигателями, и у меня в голове вспыхивает воспоминание об отказе ионного двигателя на «Персефоне», когда мы мчались от коратанского эсминца в системе Герсон. Но этот взрыв ощущается по-другому, и я скоро понимаю почему.

К этому времени корабль сотрясают второй, а затем и третий взрывы, и Кайла больше не массирует мне плечи. Вместо этого я слышу, как она садится в кресло позади меня и пристёгивается. К её чести, она не издаёт ни звука и не паникует.

Лин врывается обратно в кабину и молча занимает своё место рядом со мной. Судя по тому, как быстро она появилась, она, должно быть, не спала или даже ела на камбузе.

— Бесконтактные мины, — говорю я сквозь стиснутые зубы.

Джессика ругается — я впервые слышу от неё подобную лексику, — а Кайла вскрикивает от удивления, когда четвёртый, а затем и пятый взрывы обрушиваются на «Странник», словно кулаки разгневанного божества.

— Значит, они знают, что мы живы, — говорит Джессика, и я напряжённо киваю.

— Можно не сомневаться.

— Что нам делать? — спрашивает Кайла из-за наших спин, её голос срывается от напряжения.

— Нам нужно идти глубже, — отвечает за меня Джессика. — Они, очевидно, смогли нас разглядеть, по крайней мере, до некоторой степени, опередили нас и заминировали нашу орбиту.

— Почему бы нам просто не сместить орбиту в сторону? — слышу я вопрос Харриса, хотя не уверен, когда он успел появиться в кабине.

— Нельзя, — снова отвечает Джессика. — Вернее, можно, но нет гарантии, что они снова нас не увидят и не сделают то же самое. Мы, очевидно, находимся слишком высоко в атмосфере, и они смогли отследить нас достаточно хорошо, чтобы сбросить мины на нашем пути, но, к счастью, недостаточно хорошо для захвата цели ракетой, иначе мы были бы уже мертвы.

— Командуйте, старпом, — говорю я. Каждое слово даётся с трудом, пока я борюсь со штурвалом, чтобы удержать наш побитый корабль от срыва с курса.

— Погружение десять градусов, немедленно, — произносит она, и её голос снова обретает профессиональную отстранённость флотского офицера в стрессовой ситуации.

Я подчиняюсь, толкая штурвал вперёд, пока моя консоль не показывает, что мы идём под углом в десять градусов вниз, глубже в клубящиеся облака ядовитых газов Большого Бена. Через несколько секунд по переднему экрану начинает барабанить нечто похожее на дождь, хотя я знаю, что настоящей воды там мало — скорее всего, это жидкое состояние газов вокруг нас.

— Нагрузка на корпус, по оценкам, шестьдесят процентов, — сообщает Лин, будто зачитывает ежедневный прогноз погоды. — Ещё глубже, и мы рискуем смять обшивку. Ну, если предположить, что мины этого ещё не сделали.

— Если бы сделали, мы бы уже точно об этом знали. Но мы всё ещё дышим, — отвечаю я. Как бы то ни было, она права; мы не можем рисковать, погружаясь глубже в атмосферу, так что я выравниваю корабль. К счастью для нас, взрывы прекратились, хотя теперь у нас другая проблема.

— Они так скоро не улетят, — говорит Джессика то, о чём мы оба думаем. — Они знают, что мы здесь, и не поверят, что эти мины нас достали.

— Повреждения есть? — спрашиваю я, со страхом ожидая ответа.

Который, на удивление, исходит от Харриса. А может, и не на удивление, ведь кресло, которое он обычно занимает, находится рядом с консолью контроля повреждений.

— Похоже, нарушена герметичность в грузовом отсеке и есть незначительное повреждение одного из сопел двигателя, но ИИ говорит, что беспокоиться не о чем, просто нужно, чтобы лицензированный техник «СтарХолера» осмотрел и отремонтировал его при следующем плановом обслуживании. Хотите, я запишу нас на приём?

Я бы обернулся и посмотрел на него с раздражённым недоумением, если бы не был так занят борьбой за удержание курса и высоты.

— О чём ты говоришь? — спрашивает Кайла, и её тон вторит моим мыслям.

— Э-э, — отвечает Харрис, — это то, что здесь на экране. ИИ хочет знать, не хотим ли мы записаться на приём в лицензированную ремонтную мастерскую.

— Нет, мы не хотим записываться на приём! — кричит Джессика с кресла второго пилота. — Просто скажи, если что-нибудь ещё сломается!

— Э-э, ладно, — отвечает он, и мне становится искренне жаль парня. Он совершенно не в своей тарелке, хотя, по правде говоря, я всё ещё пытаюсь понять, в чём вообще его тарелка. Чем он занимается, когда не одевает и не гримирует других людей? Я знаю, что Оуэн использовал его ещё и как своего рода технического гуру — по крайней мере, когда речь шла о взрывном импланте, который он вживил в шею Джессике и который, кстати, всё ещё там, хоть и деактивирован, — но это, казалось, было для Харриса скорее подработкой.

— Ладно, — говорю я, чтобы прекратить эту череду наездов на моего нового члена экипажа — ну, моего единственного члена экипажа, кроме Джессики. — Нарушение герметичности — это не так уж плохо, но нам повезло. Ни одна из этих мин не подорвалась особенно близко; если бы это случилось, наш маленький грузовик стал бы вечным дополнением к атмосфере Большого Бена.

— Или они не хотят нас убивать, а просто выгнать обратно на высокую орбиту, чтобы захватить, — говорит Джессика, и она, вероятно, права; от такого количества попаданий мин нас должно было разнести в клочья. Интенсивность взрывов, должно быть, сильно снижена.

— Но мы не можем долго здесь оставаться, — говорит Джессика, — иначе мы потеряем столько прочности корпуса, что даже не сможем выйти в космос.

Она права. Мы сейчас в любом случае в беде.

— Коммандер Лин, — говорю я, — сейчас самое время придумать ещё один сумасшедший план.

Я чувствую её испепеляющий взгляд, даже не рискуя повернуть голову, чтобы его увидеть. Но она не возражает, и я даю ей подумать, пока продолжаю бороться с управлением.

Наконец, она говорит:

— Простите, сэр, у меня ничего нет.

Опаньки.

— У кого-нибудь ещё есть светлые идеи? — спрашиваю я Кайлу и Харриса.

— Я думаю, нам стоит просто сдаться, — удивляет меня Кайла. — Это же лучше, чем смерть, правда?

Я игнорирую её, потому что она неправа. Одно из первых правил, которым учат в Прометеанском флоте при операциях против пиратов, — никогда не позволяй себя захватить. Сражайся до смерти. Пираты не славятся своей этичностью в вопросах пыток пленных, иногда просто ради забавы.

Но поскольку ни у кого нет полезных идей, это значит, что теперь моя очередь что-то придумывать. Мы такие покойники… опять.

И тут в глубине моего мозга словно зажигается лампочка. Такое со мной иногда случается, когда я в стрессе и всякая надежда, кажется, потеряна. Это как в старших классах, когда я отложил задание на последнюю минуту, а потом не спал всю ночь и написал довольно неплохое эссе на две тысячи слов о ранней экспансии человечества через призму видеоигр раннего пост-диаспорного периода. Иногда я лучше всего работаю под давлением. К тому же, в то время я был экспертом по видеоиграм.

— Ладно, — говорю я, отрывая взгляд от приборов ровно на столько, чтобы посмотреть Джессике в глаза. — Вот что мы собираемся сделать.