Хозяйка поместья с призраками (СИ)

Глава 20. Ловушка на старой мельнице

Сумрак начинающегося утра укрывался сырым туманом по болотистым низинам, скрывая кочки и промоины. Воздух, холодный и насыщенный влагой, обжигал легкие, пах прелыми листьями, стоячей водой и гниющим деревом. Анна, кутаясь в плащ, шла по едва заметной тропе, которую ей когда-то описал Доннер. Каждый шаг отзывался глухим хлюпаньем, каждый шорох в придорожных зарослях заставлял вздрагивать и сжимать рукоять охотничьего ножа, спрятанного в складках платья.

Вот и она. Старая мельница возникла из тумана внезапно, словно призрачный корабль, заблудившийся в болотных топях. Когда-то здесь протекала река, но она обмелела и заболотилась, из-за чего, видимо, здание и забросили. Оно стояло криво, завалившись набок, и некогда крепкие стены из темного, почти черного камня были изъедены временем и влагой, поросли мхом и цепким плющом. Огромное колесо застыло немым укором, его лопасти вросли в илистое дно запруды. От всего места веяло таким гнетущим запустением и тоской, что Анна невольно остановилась, чувствуя, как сердце замирает в груди. Это было не просто заброшенное строение. Это была братская могила. Место, где по приказу барона Кригера пропадали люди – неугодные, непокорные, слишком много знавшие. Здесь пропал и управляющий Занфрид, чью записку с отчаянным предупреждением она нашла в потайном ящике отцовского стола.

Она обошла мельницу кругом, стараясь ступать бесшумно. Ни души. Слышались только шелест крон да крики одиноких болотных птиц. Рэми и его люди должны были уже занять позиции в окружающем лесу, но сейчас, в этом холодном тумане, она чувствовала себя абсолютно одинокой. Пальцы сами потянулись к броши на груди – сплетенным ветвям дуба, последнему дару графини Ингрид. Тепло, исходившее от металла, немного успокаивало.

Решив не ждать на открытом месте, Анна толкнула тяжелую, скрипучую дверь и шагнула внутрь.

Полумрак и холод обняли ее, как саван. Свет с трудом пробивался сквозь заколоченные досками окна и зияющие дыры в прогнившей кровле, ложась на пол бледными, пыльными пятнами. Воздух был густым и спертым, пахнущим пылью, столетиями копившейся мукой, плесенью и чем-то еще – сладковатым и тошнотворным, словно запах тления. Смерти, о которых знала Анна, произошли тут слишком давно, чтобы это было правдой, но кто знает, остановился ли на этом Кригер. Под ногами хрустели сор и битая щепа. Пол местами прогнил – доски скрипели и прогибались при каждом шаге, а кое-где под ними виднелась земляная основа. В центре застыли, как древние дольмены, огромные жернова, а в углах громоздились сломанные механизмы, тени от которых причудливо и пугающе изламывались на стенах.

Анна медленно прошлась по первому этажу, всматриваясь в каждый угол. Она не знала, что именно искала. Улики? Следы крови? Признания, начертанные на стенах? Но находила лишь запустение. И тишину – гнетущую, зловещую тишину, которую не решались нарушить даже мыши.

Она поднялась по скрипучей, ненадежной лестнице на второй этаж. Здесь было еще темнее. Когда глаза привыкли к мраку, она различила груду сгнившей соломы в углу, несколько пустых мешков и старый, проржавевший серп. И снова ничего. Никаких доказательств. Лишь давящее ощущение чужой боли и страха, которое, казалось, впиталось в самые камни. Хотя, может, ей это лишь казалось.

– Ничего, – прошептала она сама себе, чтобы заглушить нарастающую тревогу. – Он должен признаться сам. Это единственный путь.

Внезапно снизу донесся громкий скрип. Дверь. Анна замерла, инстинктивно прижавшись к стене. Сердце заколотилось, готовое вырваться из груди. Послышались тяжелые, уверенные шаги. Этот человек шел так, будто знал старую мельницу, как собственную гостиную.

– Госпожа фон Хольт! – раздался громкий, насмешливый голос, знакомый до оскомины. – Вы здесь? Или ваша отвага испарилась, как этот болотный туман через пару часов?

Барон. Он пришел один, как она и рассчитывала. Но теперь, слыша его голос, наполняющий мрачное пространство мельницы, она почувствовала не триумф, а страх.

Она сделала глубокий вдох, заставила ноги двигаться и спустилась вниз. Вильгельм Кригер стоял посреди помещения, расставив ноги и уперев руки в замшевых перчатках в широкие бока. Его дородная фигура в богатом, но практичном дорожном плаще казалась еще массивнее в скудном свете. Он ухмыльнулся, увидев ее.

– А, вот и наша отчаянная наследница! – его голос гулко отдавался под сводами. – Ну что, моя дорогая, наслаждаетесь атмосферой? Я всегда считал, что это место обладает… особым шармом. Идеально подходит для уединенных бесед. Или для того, чтобы уйти, не прощаясь.

Анна остановилась в паре метров от него, стараясь дышать ровно.

– Я пригласила вас сюда не просто для беседы, барон, а чтобы предъявить официальные обвинения.

Его брови поползли вверх, на лице застыла маска преувеличенного удивления. Наконец, барон сардонически ухмыльнулся:

– Обвинения? Милая девочка, жизнь в обществе призраков явно пошла вам не на пользу. Ваше воображение разыгралось не на шутку. Теперь уже вы мните себя судебным приставом? Или, может быть, судьей, чтобы предъявлять мне «официальные» обвинения? А ведь еще недавно ваше бурное воображение подкинуло вам идею начать карьеру грабителя, не так ли?

Анна выпрямила спину, глядя ему прямо в глаза. Она чувствовала, как дрожат ее колени, но голос прозвучал твердо:

– Вам не удастся меня запугать. В отличие от ваших домыслов, у меня есть улики.

– Те, что вы вручили господину приставу…

– Нет, другие. Куда более интересные!

Барон вновь ухмыльнулся и заложил руки за спину.

– И в чем же, позвольте спросить, вы меня обвиняете?

– В систематическом мошенничестве. В подлоге документов. В вымогательстве и шантаже. В организации поджога. – Она делала паузу после каждого пункта, наблюдая, как исчезает его напускное благодушие. – Но это, как вы любите говорить, сущие пустяки. Главное обвинение… в убийстве.

Она произнесла это слово тихо, но оно прозвучало громче любого крика. Кригер перестал ухмыляться. Его глаза, и без того небольшие, сузились, в них вспыхнул холодный, хищный огонек.

– Что за чушь? – он сделал шаг вперед. – Вы бредите.

– Вы – убийца, – четко выговорила Анна, не отступая. – Вы годами устраняли тех, кто стоял на вашем пути. Неплательщиков долгов, свидетелей, конкурентов. Вы заманивали их сюда, на эту мельницу, под предлогом тайной встречи или расчета. И они исчезали. Бесследно. Как исчез управляющий Занфрид, когда он, испугавшись, решил выйти из вашей грязной игры.

Его лицо исказила гримаса ярости:

– Вы не знаете, о чем говорите! Это клевета!

– Занфрид оставил записку! – продолжала Анна, наступая. Ее страх постепенно сменялся холодной, яростной решимостью. – Я нашла ее. Он писал вам о ваших делах, о пропавших, которых было «слишком много». Он боялся старой мельницы. И был прав.

Она блефовала. Записка была, но в ней не содержалось прямых указаний на убийства. Лишь страх управляющего и намеки. Но она вложила в свои слова всю уверенность, на которую сейчас была способна.

Кригер замер, изучая ее лицо. Он искал признаки неуверенности, лжи, но находил лишь стальную решимость. На мгновение в его глазах мелькнуло сомнение. Возможно, эта сумасшедшая девчонка и впрямь что-то нашла. Что-то, о чем он не знал. Но это мгновение прошло. Его лицо снова стало маской высокомерия и презрения.

– Записка? – он фыркнул. – Какой-то клочок бумаги, который вы, скорее всего, сами и сочинили! Вы действительно думаете, что кто-то поверит в этот бред? Вам – нищей, обезумевшей аристократке, живущей в руинах с приведениями и ворьем? Ваше слово против моего? Смешно.

– Есть и другие доказательства, – солгала Анна, глядя ему прямо в глаза. – Они надежно спрятаны. И если со мной что-то случится, они немедленно попадут в руки герцогу Каэлану и верховному судье округа. Ваша игра окончена, барон.

Он рассмеялся. Это был резкий, сухой, неприятный звук. А потом вкрадчиво спросил:

– Так если у вас есть «неоспоримые», – он издевательски выделил это слово, – доказательства, зачем же вы позвали меня сюда? Вы могли бы просто передать их, как и грозились, судье округа. Но пригласили меня побеседовать в той самой мельнице, где, как вы считаете, я убил всех этих людей. Я нахожу это… странным, если не подозрительным.

Он сделал еще шаг вперед.

Анна почувствовала, как тело бросило в дрожь, но в этот миг до нее дошел смысл сказанного бароном, и она победно улыбнулась.

– А ведь я ни словом не обмолвилась о том, что вы убили этих людей здесь, – подражая саркастическому тону Кригера, произнесла она.

– Что ж, вы умнее, чем кажетесь, Анастасия. – он поправил лацкан пиджака, словно проверяя, хорошо ли тот сидит, – Но одну глупость все же совершили. К тому времени, как ваши «доказательства» найдут, от вас не останется и мокрого места. Болото не отдает своих жертв.

Он сделал еще шаг. Теперь их разделял всего метр.

– Вы – ошибка, госпожа фон Хольт. Ошибка, которой я не допустил, когда умерли ваши родители. Надо было разобраться и с вами, и с вашим братцем тогда же. Но яд почему-то не подействовал, вы живучи, как таракан. А я проявил слабость, думая, что смогу напугать или купить обещанием избавления от проблем двух нищих сирот. Сегодня я исправлю эту оплошность.

– Значит, вы признаете? – переспросила Анна, чувствуя, как холодеет кровь. Ей нужно было, чтобы он сказал это вслух. При свидетелях. – Вы признаете, что убили Занфрида, моих родителей и других людей?

Он ухмыльнулся, обнажив желтые зубы.

– Я признаю, что устраняю возникшие проблемы. А вы, моя дорогая, стали самой большой проблемой в моей жизни. И сейчас я собираюсь убрать вас с дороги.

Он двинулся к ней спокойной, уверенной походкой хищника, знающего, что добыча в ловушке. Анна отступила, наткнувшись спиной на холодный камень стены. Пути к отступлению не было.

– Ваши призраки не помогут вам здесь, – его голос стал тихим и шелковым, отчего стало еще страшнее. – Ваш герцог не придет. Он где-то далеко, играет в свои магические игры. Вы остались совсем одна. Со мной и моим другом.

Он был на нее в паре шагов. Анна запаниковала и выхватила нож. Лезвие блеснуло в полумраке.

– Не подходите!

Кригер лишь рассмеялся.

– Отчаянно. Но не слишком разумно. Даже если умеешь этим пользоваться, от пуль не спасет.

Наслаждаясь произведенным эффектом, он вынул из-под плаща небольшой, похоже, «дамский» пистолет. Это выглядело бы смешно, если бы дуло не смотрело сейчас Анне в лицо.

– А теперь, моя дорогая, вы медленно положите нож на пол и пнете его подальше от себя.

Анна мысленно обозвала себя идиоткой – надо же было настолько испугаться, чтобы раньше времени достать оружие и чуть не угробить весь план! Барон должен был напасть на безоружную девушку, а не защищаться в ответ на ее агрессию. Ведь теперь получается, что она первая достала нож.

Анна послушно, хоть и не без внутреннего содрогания, бросила нож на пол, и пнула носком башмака. Получилось даже слишком сильно. Оружие отлетело куда-то в дальний угол.

– Умница, – осклабился барон. – А теперь…

– Что? Пристрелите меня? – бросила ему Анна. – Вас тут же опознают как убийцу. Ведь ни у кого в округе, за исключением, может быть, герцога, который, как вы сказали «далеко и играет в свои магические игры», не может быть дорогого огнестрельного оружия. Не считая, конечно, слуг закона, но им незачем меня убивать.

– Как я и говорил, болото своих жертв не отдает.

В этот момент где-то в глубине мельницы раздался будто тяжкий вздох, что-то громко треснуло, и Кригер отвлекся. Воспользовавшись этим шансом, Анна юркнула мимо него, пытаясь затеряться в тенях, но ее грубо дернули сзади за длинный подол. Вот уж когда пожалеешь, что на тебе не старые добрые джинсы. Анна отшатнулась вбок, пытаясь вырвать ткань из рук Кригера, а заодно уйти с линии огня, если он решит пристрелить ее сразу.

Послышался удар, рык, и она обернулась. Кригер ударился о стропилу, поддерживающую пол второго этажа и от боли и неожиданности выронил пистолет. В отчаянной надежде Анна рванулась к оружию, но барон оказался быстрее, чем она могла предположить. Его рука, словно плеть, выбросилась вперед, схватив девушку за плечо. Прежде чем она успела опомниться, он был уже вплотную к ней. Толстые, неожиданно сильные пальцы впились ей в горло, сжимая его так, что в глазах потемнело, а в ушах зазвенело.

– Ты думаешь, мне нужно оружие, чтобы усмирить тебя? – его дыхание, пахнущее табаком и чем-то кислым, обожгло ее лицо. – Все кончено. Больше ты не будешь занозой у меня в заднице. Твоего братца и прислугу вышвырнуть из поместья будет не сложно. В крайнем случае, несколько вкусных конфет, присланными последнему фон Хольту «друзьями из города», усыпят его навсегда.

Она отчаянно забилась, царапая его руки, пытаясь коленкой ударить в пах, но ее удары будто попадали в вату. Он был слишком силен. Воздух заканчивался. Легкие горели. Она пыталась крикнуть, но из горла вырывался лишь хрип. Темные пятна поплыли перед глазами. Она видела его лицо – багровое от усилия, с выпученными глазами, с перекошенными в злобной ухмылке губами. Это было лицо ее убийцы. Что ж, она этого и добивалась. Мысли путались. Реальности перемешивались в голове с роем черных точек. Но где же Рэми? Где местная полиция?!

– Никто… не придет… – сипел Кригер, сжимая ее горло все сильнее. – Прощай…

Вдруг где-то совсем рядом, прямо над их головами, с оглушительным грохотом обрушилась часть кровли. Обломки досок и ржавого железа с громом посыпались вниз, поднимая облака пыли. А за спиной барона дверь слетела с петель, будто снесенная ударом огромной силы. Кригер инстинктивно отпрянул, ослабив хватку. Анна, получив глоток воздуха, судорожно вздохнула и рухнула на пол.

В облаке пыли в дверном проеме возникла фигура. Высокая, в черном плаще, с лицом, белым от ярости. Золотые глаза пылали в полумраке мельницы, как глаза разъяренного хищника.

– Анна, ты цела?! – голос Рэми Каэлана разорвал тишину, как удар грома.

Барон, отшатнувшись, выпустил Анну. Он смотрел на герцога с таким же потрясением, как если бы перед ним материализовался сам дьявол.

– Вы… Как вы… – он заикался, отступая к тому месту, где выронил пистолет.

Анна поняла это и попыталась предупредить Рэми, но ее горло выдало только судорожный кашель.

Рэми вошел в мельницу. Следом ввалилось несколько вооруженных людей в форме. Окружной судья, старый, седовласый мужчина с суровым лицом, и трое стражников с обнаженными шпагами. Они замерли на пороге, наблюдая за разворачивающейся сценой. Герцог кивнул им:

– Вы все слышали, господа. Этот человек – преступник.

Судья кивнул и жестами приказал своим людям рассредоточиться.

Рэми подбежал к Анне, кашлявшей на полу, и, бережно поддержав, помог подняться.

– Это ложь! – завопил Кригер, тыча пальцем в Анну. – Она сама напала на меня! Она лгунья и воровка!

– Мы все видели, барон, – ледяным тоном произнес судья. – И слышали. Ваши собственные слова изобличают вас.

Кригер метнулся взглядом к запасному выходу, но там уже стоял один из стражников. Он был в ловушке. Его глаза дико бегали по сторонам, на лбу выступили капли пота. Он видел, как рушится все его благополучие, его власть, его жизнь.

– Нет… Нет, это невозможно… – он бормотал, отступая к жерновам. – Я барон Кригер! Вы не можете…

– Барон Вильгельм Кригер, – громко и четко произнес судья. – Вы арестованы по обвинению в покушении на убийство Анастасии фон Хольт, а также по подозрению в причастности к многочисленным исчезновениям людей в этой округе. Прошу вас сдаться без сопротивления.

Стражники двинулись к нему. И тут в Кригере что-то надломилось. Животный страх перед виселицей затмил разум. С диким воплем он вскинул пистолет, подобранный им во время отступления.

– Я вас всех убью! Всех!

– Не делайте глупостей, Кригер! – крикнул судья. – Вы лишь усугубляете собственную участь. Вам не хватит на всех патронов.

– Даже если бы хватило, – Рэми встал так, чтобы закрыть собой Анну, – огнестрельное оружие не сможет соперничать с опытным магом. Мои… магические игры, как вы изволили выразиться, слишком опасны для таких как вы.

– Как вы?.. – Кригер побледнел.

– Услышал вас? – герцог легко дотронулся до изящной сережки в ухе Анны. – Маленькая современная разработка Совета Щитов. Удобно. И скоро появится во всех отделениях полиции.

От его прикосновения по ее телу пробежали приятные мурашки.

Взгляд Кригера стал похож на взгляд загнанного зверя:

– Плевать! – он действительно сплюнул себе под ноги. – Я ничего уже не потеряю, а вот ты…

Он посмотрел прямо Анне в глаза, и она почувствовала, как ее охватывает дрожь. За долю секунды Анна поняла, что собирается сделать Кригер и плечом толкнула Рэми, выскользнув у него из-за спины. Не ожидавший такого герцог качнулся в сторону, успев, однако, опереться на левую ногу, чтобы не упасть. И в этот момент прогремел выстрел.

Анна почувствовала, как что-то больно толкнуло её между грудью и плечом и, ощутив неожиданную слабость, осела к ногам Рэми.

– Анна!

Он бросился к ней, подхватив у самой земли.

Началась свалка. К барону кинулись сразу несколько человек. Прогремел еще один выстрел, но, видимо, на сей раз Кригер промазал. Рэми удерживал Анну, по воздуху вокруг него пробегали разряды невидимой энергии. Он с трудом сдерживал себя, чтобы не испепелить барона на месте.

Анна, тем временем слабо улыбнулась.

– Вот и я, наконец, смогла тебя спасти. Два – один.

– Никогда. Больше. Так. Не. Делай! – отчеканил Рэми, красными от ее крови пальцами поправляя выбившийся локон.

– А разве… мне еще представится случай?

– Не дождешься, – герцог улыбнулся, и его рука засияла мягким золотым светом. – Зря я что ли посещал курсы целительства?

Наступила тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием стражников и тихими стонами Анны, когда магия Рэми затягивала ее рану. Все было кончено. Судья приказал стражникам скрутить бесчувственного барона.

– Госпожа фон Хольт, – обратился он к Анне, и в его голосе прозвучало уважение. – Вы проявили невероятную отвагу. Ваши показания и собственное признание барона, данное при свидетелях, пусть и таким… необычным образом, станут основой обвинения. Мельницей займутся в ближайшее время. Быть может, мы не найдем всех, но хотя бы установим их судьбу.

Анна кивнула. Она смотрела, как барона, теперь жалкого и беспомощного, поднимают с пола и уводят вон. Последняя тень, нависавшая над Вороновой усадьбой, над ее жизнью, исчезала в утреннем тумане.

Рэми все еще держал ее на руках.

– Пойдем домой, Анна, – тихо сказал он. – Все кончено.

Она позволила ему подхватить себя, и, казалось, для Рэми это было не сложнее, чем поднять кошку. Он вынес ее из мрачного здания на свежий воздух. Туман начинал рассеиваться, и первые лучи солнца золотили верхушки деревьев. Она сделала глубокий, чистый вдох, чувствуя, как жизнь возвращается к ней.

Путь домой был долгим, но Анна не чувствовала усталости. Она ехала с Рэми в его седле, и его присутствие, его крепкое тело рядом, были всем, в чем она сейчас нуждалась. Боль от ранения прошла, и даже прореха в платье не беспокоила Анну, укрытую герцогским плащом. Они молчали, наслаждаясь ранним утром и друг другом. Слова были не нужны.

И когда вдали замаячили знакомые крыши Вороновой усадьбы, Анна впервые за долгое время почувствовала, что это не просто руины, которые нужно отстроить. Это был дом. Ее дом. И его будущее, наконец, стало светлым и безоблачным.