Хозяйка поместья с призраками (СИ)

Глава 17. Военный совет при свечах

Тишина, воцарившаяся в покоях герцога Каэлана, была густой и звенящей, ее нарушало лишь потрескивание углей в камине. Слова Рэми повисли в воздухе, тяжелые и неумолимые, как приговор. Демон. Печать. Хранители. Каждая фраза вбивала новый гвоздь в крышку того уютного, наивного гроба, в котором Анна хоронила свои надежды на простую жизнь.

– Что нам делать теперь, Рэми? – ее собственный вопрос прозвучал тихо, но в тишине комнаты он показался ей оглушительным.

Он отвел взгляд, уставившись на тлеющие угли. Его пальцы сжали мраморный выступ камина так, что кости побелели.

– Теперь мы играем в самую опасную игру. И правила диктует не барон, не церковь, и даже не я. Их диктует тот, кто спит под вашим домом. Он почуял слабину. Он почуял тебя. И он не уснет, пока не получит то, что хочет.

– А чего он хочет? – спросила Анна, уже догадываясь, какой будет ответ.

– Того же, чего и все в его положении – свободы. А значит, ему нужен проводник… энергия. Твоя душа, Анна, не принадлежит этому миру, ее связь с другим не разорвана и образует пусть тонкий, маленький, но коридор, для него это… как ключ. Он будет тянуть тебя к себе, раскачивать печать, используя любую возможность.

– Но… я не могу просто перестать быть частью того мира, в котором выросла! – в отчаянии произнесла Анна.

– Совсем – нет. Но узы, которые ты обретаешь в этом мире, постепенно делают тот коридор, которым надеется воспользоваться демон, меньше и уже. Рано или поздно ты станешь здесь достаточно своей, чтобы перестать представлять для него интерес. Это хорошая новость. Плохая же заключается в том, что этого времени у нас нет. Я надеялся укрепить печать достаточно, чтобы дать тебе это время, и, увы, потерпел поражение. Сейчас печать укреплена достаточно, чтобы демон спал, но как только ты вернешься, все может повториться, а то и стать хуже. Я хотел бы солгать, что в Вороновой усадьбе безопасно, но… не могу. Не тебе.

– Поэтому ты хотел, чтобы я уехала, – понимающе склонила голову Анна. Она впервые по-настоящему задумалась о том, чтобы продать поместье и попытаться на вырученные деньги купить что-то в городе. Да пусть даже домик в деревне, лишь бы не рядом с пробуждающимся древним злом. Но тут же вспомнила графиню Ингрид. Если поместье выкупит кто-то вроде Кригера, призраков просто уничтожат. А ведь они тоже почти стали ей семьей.

– Хотел, – тяжело кивнул Рэми. – Но теперь это уже вряд ли поможет. Он зацепился за тебя как… рыболовным крючком, и любая магия извне активирует его, где бы ты ни была. Поможет либо уничтожить его совсем, а это… вряд ли под силу даже всем магам Совета Щита, иначе мы уже давно бы это сделали, либо максимально закрыть тоннель между мирами. Экзорцист, которого приведет завтра Кригер, – это не решение проблемы. Это катализатор. Его грубая магия будет похожа на удар кувалды по стеклянному куполу.

– А ты не можешь просто запретить его приход своей властью? Ведь ты же владетель этих мест, и у тебя наверняка есть полномочия… – Анна с надеждой подняла глаза на Рэми.

Тот грустно усмехнулся:

– Не успею. Такие люди не действуют без епископского благословения, а значит, это дело церкви. И я не могу вмешиваться ни властью светской, ни тем более магической. А подать прошение в епископскую канцелярию займет не один день.

В голове у Анны, привыкшей к логике и планированию, вдруг щелкнуло. Смутная, безумная идея, рожденная на стыке отчаяния и ярости, начала обретать форму.

– А если… – она медленно поднялась с кресла, – если не пытаться его остановить?

Рэми резко повернул голову, его золотые глаза сузились.

– Что ты имеешь в виду?

– Допустим, мы не станем препятствовать его приходу. И даже… поможем ему столкнуться с тем, что скрывается в усадьбе по-настоящему. Не с призраками, а с тем, что древнее и страшнее их.

Он смотрел на нее так, будто она предложила поджечь собственный дом, стоя на бочке с порохом.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь. Это древнее зло. Столкновение с ним убьет этого несчастного церковника в первую же секунду.

– Именно! – воскликнула Анна, ее голос зазвучал с несвойственной ей прежде твердостью. Она начала расхаживать по комнате, жестикулируя. – Он придет изгонять призраков, а столкнется с демоном. Увидит настоящую тьму. После этого он либо сбежит еще до того, как демон полностью проснется, либо… увидит истинного врага! Конечно, это небезопасно, но… ты сказал, что магов Совета не хватит, чтобы уничтожить демона. А что насчет магов Совета и церкви? У ее служителей тоже есть какая-то своя магия.

Она остановилась перед Рэми, ее глаза горели:

– План простой. Я возвращаюсь в усадьбу. Когда экзорцист начнет свой обряд, я… спровоцирую демона. Своим присутствием. Но я же, наверное, могу как-то… немного приоткрыть эту лазейку. Не полностью, а на чуть-чуть. И, если… если ты согласишься меня сопровождать или быть где-то неподалеку, мы обязательно справимся. Ты запечатаешь портал обратно. И сможешь мне помочь, если…

Она не договорила, но он понял: если демон потянет ее за собой.

– НЕТ! – Рэми оттолкнулся от камина и сделал шаг к ней. – Ни за что! Это чистейшее безумие! Я не позволю тебе подставлять себя под удар!

– А что нам остается?! – Анна спокойно встретила его яростный взгляд. – Ждать, пока Кригер и его наемник добьют печать? Он ведь в любом случае приедет завтра в усадьбу. Ты сам сказал, что не успеешь его остановить. Так давай используем это как ловушку! Как минимум, мы отобьем желание соваться туда у любых других экзорцистов. А максимум… максимум мы можем добиться того, что ты будешь свободен. От этой печати, и этих краев, если захочешь уехать.

– Я не могу рисковать тобой, – прошептал он, и в его голосе вдруг послышалась непривычная, обезоруживающая уязвимость.

Этот тон заставил Анну замолчать. Она смотрела на него, на этого могущественного мага, который сейчас выглядел почти так же потерянно, как она сама.

– Рэми, – она назвала его по имени мягко, почти ласково. – Я доверяю тебе. Я верю, что ты не дашь ему забрать меня. Но я не могу сидеть сложа руки. Я не могу.

Он замер, его взгляд впился в нее, полный внутренней борьбы. Долг, столетиями въедавшийся в суть Каэланов, кричал об опасности. Но что-то иное, новое и пугающе сильное, рвалось наружу.

– Мне нужно подумать, – наконец глухо произнес он и, отвернувшись, снова уставился в огонь.

Анна поняла, что сейчас давить бесполезно и согласно кивнула. Она не понимала, стоит ли встать и выйти, или Рэми собирался дать ответ спустя несколько минут, поэтому осталась сидеть в кресле. Анна хотела оставаться собранной и готовой ко всему – к тому, что ее прогонят, к продолжению уговоров или к обсуждению деталей, но тело, измученное бессонной ночью и сильными эмоциями, взяло свое. Сознание начало уплывать.

Ей приснился сон. Она стояла на краю огромной, темной пропасти. С другой стороны стояла она сама – но та, прежняя, Анна из двадцать первого века, в джинсах и футболке. Та Анна смотрела на нее с недоумением и жалостью.

– Что ты тут делаешь? – крикнула та Анна через пропасть. – Иди домой! Тебя ждут дела, проект! Женя и мама.

– Ты что, забыла, что я умерла? – тихо ответила она. – Это теперь и есть моя новая жизнь. Здесь мой дом. Моя семья. Мое… предназначение.

– Предназначение? – усмехнулась первая Анна. – Сражаться с демонами? Это же бред из детских книжек! Или ты надеешься, что герцог влюбится по уши и унесет на руках в новую светлую жизнь? Господи, Ань, ну ты же не дура, правда? Такое может быть в глупых книжках в интернете, но не в жизни. Проснись уже!

– Нет, – твердо сказала новая Анна, Анастасия фон Хольт. – Это ты – сон. Тень. Прошлое, с которым мне пора проститься.

Она развернулась и сделала шаг от края пропасти. В тот же миг раздался грохот. Земля затряслась так, что обе девушки попадали, а из расщелины появилась огромная когтистая лапа.

Анна проснулась от легкого прикосновения к плечу. В комнате был предрассветный полумрак. Над ней склонился Рэми.

– Пора, – сказал он. – Я согласен. Но мы делаем все так, как скажу я. Без самодеятельности.

Он был собран, решителен, его лицо хранило холодную решимость. Анна лишь кивнула, сердце ее заколотилось от страха и странного облегчения.

Она села на кровати и вдруг с удивлением осознала, что проснулась не там, где заснула. Она была в хозяйской спальне, но это еще можно было понять – сон сморил ее здесь же, в кресле. А вот то, что она оказалась в его кровати… Краска тут же бросилась ей в лицо.

– Я… как я тут оказалась? – растерянно спросила она.

– Ты заснула в кресле, – немного вымученно улыбнулся он. – Я перенес тебя сюда. Спать в кресле – не лучшая идея перед таким… непростым днем.

– Но… где же спал ты сам?

– В гостевой комнате, – соврал он. По его глазам было видно, что Рэми провел бессонную ночь.

Но Анна все поняла. Мысль о том, что ночью он взял ее на руки, перенес в свою постель, укрыл… От нее по ее коже побежали мурашки, а внизу живота зародилось сладкое, ноющее ощущение. В памяти всплыл образ из ванной – его мокрое тело, шрамы, татуировки, его насмешливый взгляд. Анна опустила глаза, чтобы он не заметил в них нечаянно вспыхнувшего желания.

– Спасибо, – пробормотала она.

– Не за что, – он был сух и деловит. – Одевайся. Завтрак ждет. И помни о своем выборе.

Выбор. Да, он был сделан. Во сне. И сейчас он казался ей единственно верным.

Рэми вышел, позволив ей привести себя в порядок. Она быстро умылась ледяной водой из медного таза – это помогло прогнать остатки сна и стыдливые мысли.

Когда Анна спустилась в столовую, ее ждали хмурые, не выспавшиеся Лилия и Доннер. Мишель еще спал, и его, не сговариваясь, решили не будить. Завтрак прошел в напряженном молчании. Слуги, те самые бесшумные тени в темных ливреях, обслуживали их с таким подобострастием и вниманием, будто Анна была уже не гостьей, а полноправной герцогиней. Ей подавали блюда, ей наливали чай, ее стул поправили, едва она села на него, за ее плечом всегда стоял один из них, ожидая распоряжений. Это было одновременно и лестно, и ужасно неловко. Она ловила на себе взгляды слуг – в них читалось не только почтение, но и жгучее любопытство.

Когда завтрак подошел к концу, и посуду убрали, Рэми обвел взглядом собравшихся. Взгляд этот был тяжелым и властным.

– Сегодня в усадьбу вернется экзорцист, – начал он без предисловий. – И мы не будем ему мешать.

Лилия ахнула, а Доннер с интересом поднял бровь.

– Мы позволим ему начать обряд, – продолжал Рэми. – И в решающий момент леди Анна… сделает так, чтобы демон проявил себя. Цель – заставить экзорциста либо бежать, либо вступить в переговоры.

Лилия вскочила с места, ее лицо исказил ужас.

– Барышня, нельзя так! Это же чистое безумие! Тот ужас, которого мы натерпелись. Там что-то такое… страшное и сильное! Не могу я одобрить! Я ж за вас головой отвечаю!

«Не перед кем уже отвечать», – с грустью и благодарностью к подруге подумала Анна.

– Я буду рядом, Лилия, – голос Рэми не допускал возражений. – Моя задача – контролировать процесс и в нужный момент запечатать портал.

– Все равно, не могу! Это ужас что! Не пущу! – Лилия вдруг вскочила и встала перед дверью, раскинув руки, и напугав слугу, стоявшего там в ожидании приказов герцога.

Анна поняла, что ее вмешательство все-таки необходимо. Она вздохнула, набираясь сил, и встала.

– Лилия, спасибо тебе за твою заботу! Ты очень много сделала для меня и Мишеля. Ты буквально наш ангел-хранитель. – Сейчас не важно, что в этом мире нет ангелов. Лилии не до того, чтобы придираться к словам, а Анне некогда подбирать замену земному слову. – Но иначе будет только хуже, может исчезнуть усадьба, могут пострадать люди, да и я сама тоже. Так что, удерживая меня от поездки, ты не сможешь уберечь от опасности. Зато ты можешь присмотреть за Мишелем. Обещай мне, пожалуйста, что если… если вдруг что-то… пойдет не так, ты приглядишь за ним, ладно?

Лилия, в чьих глазах стояли слезы, только кивнула. Но потом перевела взгляд на воришку:

– Доннер?..

– Да, прелесть моя?

– Поезжай с Анной… пожалуйста! Мне… мне будет так спокойней. Береги ее и… себя. Ладно?

– Ха! – оживился Доннер. – Как думаешь, если стащить у этого… демона кошелек, его это отвлечет?

– Это не игрушки, – отрезал герцог. – Если ты едешь с нами, ты должен предельно серьезно воспринимать происходящее. Иначе я не могу гарантировать твою сохранность. Твоя задача – вовремя увести Анну, если мой план провалится. Ты знаком с планировкой усадьбы лучше других.

Лилия благодарно кивнула Доннеру, и вдруг бросилась к Анне на шею и разрыдалась. Удивленная девушка неуверенно обняла подругу в ответ, пытаясь ее утешить.

Рэми наблюдал за этой сценой, и его челюсть была сжата. Казалось, он о чем-то размышлял, но взгляд его показался Анне как никогда нежным.

Мишеля решили не будить для прощаний. Рэми отдал тихие распоряжения дворецкому:

– В случае, если мы не вернемся к закату, мальчик – Мишель фон Хольт отныне находится под официальным покровительством дома Каэланов. Обращайтесь с ним как с высокородным юношей и обеспечьте лучшее образование, которое только можно получить в столице. Инструкции на счет остального у вас есть.

– Слушаюсь, ваша светлость, – склонился дворецкий.

Эти слова, нечаянно подслушанные Анной, стали для нее последним подтверждением. Он готов был принять на себя ответственность за ее семью.

Перед самым отъездом Рэми протянул Анне маленький сверток.

– Возьми это. Не как украшение. Как оберег.

Анна развернула ткань. Внутри лежала серебряная брошь в виде сплетенных ветвей дуба – брошь графини Ингрид.

– Как?.. – начала Анна.

– Ее передал мне дворецкий. Сказал, что ее оставили для тебя на крыльце, – пояснил Рэми.

Призраки. Они каким-то образом узнали. И теперь у нее было их благословение на свое безрассудство. Анна с благодарностью приколола брошь к платью у сердца.

Они вышли на подворье, где их ждала герцогская карета для гостей и оседланный вороной конь для него самого. Анна в последний раз оглянулась на мрачный замок на утесе. Герцог подал ей руку, помогая забраться в карету, а потом сам легким движением взлетел в седло. Доннер забрался следом за Анной и с залихватской улыбкой пожелал:

– Ну, ни уха, ни глаза нам!

Анна не сразу и с удивлением поняла, что это аналог пословицы «Ни пуха ни пера», и, несмотря на всю серьезность ситуации, улыбнулась.

Они тронулись в сторону леса, оставляя позади безопасность каменных стен. Судьба усадьбы, призраков и их самих висела на волоске. И этот волосок должна была удержать она, Анна, бывшая архитектор, а ныне – наследница, хранительница и приманка.