Хозяйка поместья с призраками (СИ)

Глава 14. Чары, чай и нечаянная близость

После отъезда последнего гостя и позорного бегства барона Кригера в Вороновой усадьбе воцарилась непривычная, оглушительная тишина, будто само поместье, выдохнув после грандиозного представления, затаилось в ожидании. Воздух, еще недавно наполненный музыкой, смехом и шепотом призраков, теперь был густым и тяжелым, пахнущим воском, травами и обещанием перемен.

Уборка после бала прошла почти молча. Наемные лакеи и музыканты, получив щедрую плату и наверняка прихватив пару-тройку историй для внуков, поспешили удалиться подальше от «проклятого места», которое, впрочем, уже не казалось им таким уж пугающим. Берта, уставшая, но довольная, отправилась домой к Мартину, сунув на прощание Лилии в руки еще теплый пирог «для своих».

Теперь они были вчетвером в огромной, опустевшей кухне: Анна, Лилия, Доннер и Мишель. На столе между остатками угощения лежала внушительная, туго набитая монетами и ассигнациями сумка – выручка от «Бала Теней». Деньги, которых хватило бы не только на питание и новую одежду, но и на первые серьезные ремонтные работы.

– Мы сделали это, – выдохнула Анна, и ее руки, наконец-то, перестали дрожать. Она чувствовала себя так, будто пробежала марафон – измотанной до предела, но невероятно счастливой.

– Видали, как барон деру дал? – хохотнул Доннер, развалившись на стуле и закинув ноги на соседний. – Я думал, у него глаза на лоб полезут! Теперь ему будет не до нас, как минимум, до конца судебного разбирательства.

– Приставу он теперь главная забота, – хихикнула Лилия, с гордостью глядя на Анну. Она уже простила Доннеру его долгое отсутствие, особенно после того, как он тайком сунул ей в руку новые серебряные сережки, явно купленные уже в городе. На сей раз Лилия, покраснев, взяла их и даже на мгновение прижала к щеке.

– К сожалению, приставу Кригер заплатил, – внесла ясность Анна, аккуратно перебирая стопку драгоценных документов, которые герцог вернул ей в конце вечера. – Но теперь, при свидетелях и с такими доказательствами, он не сможет совсем замять дело. Завтра же с утра отправлю эти бумаги с нарочным в судебную канцелярию столицы. Надеюсь, авторитета герцога хватит, чтобы их рассмотрели без проволочек. Правда, это пока не значит, что мы в полной безопасности. Связи у барона не среди столичных любителей развлечений, а среди банкиров, чиновников и дельцов. К ним он наверняка и обратится за помощью.

– Ну и ладно! Зато гости еще долго будут вспоминать этот вечер, – беспечно отозвалась Лилия, собирая пустые кружки.

– О да! – воодушевился Доннер. – Разговоров хватит до самой зимы. Я уже слышал, как одна дама клялась, что видела, как призрак старого графа пил шампанское из ее бокала. Другая – что танцевала с тенью в мундире. Ваша графиня Ингрид была бесподобна! Настоящая королева бала.

Анна улыбнулась. Она и сама помнила тот миг, когда на парадной лестнице возникла высокая, гордая фигура в напудренном парике и платье с фижмами. Это длилось всего мгновение, но эффект был ошеломляющим.

Впрочем, другое воспоминание куда больше трогало ее саму – от воспоминаний о том, как рука герцога Каэлана… Реми, уверенно держала ее за талию, а другой – нежно поддерживала ладонь, по спине и рукам бежали мурашки. А низ живота отзывался сладкой истомой.

Вдруг взгляд Анны упал на край стола. Там лежал сложенный вчетверо пожелтевший лист бумаги – старая карта поместья. Никто не видел, как она там оказалась, но к этому давно пора было привыкнуть. Анна развернула ее. В верхнем углу темнели знакомые очертания Вороновой усадьбы, а в нижнем – чья-то рука вывела старательным, но выцветшим от времени красным кружок вокруг Старой Мельницы. Рядом с ней кто-то начертал пером: «Ищи здесь». Почерк не был похож на тот, которым писала графиня Ингрид, но что-то смутно напоминал Анне, как будто она уже где-то его видела.

Впрочем, кто бы ни подписал карту, ее явно подкинули на стол призраки. Незримые союзники напоминали о себе. Победа над бароном была важна, но далеко не конечна. Тень Кригера еще витала над ними, а главная его тайна все еще ждала своего часа.

– Завтра, – тихо сказала Анна, глядя на карту. – Завтра мы займемся мельницей.

Но планам на завтра не суждено было сбыться так скоро.

На следующее утро, едва Анна успела обсудить с Лилией план отправки документов и пересчитать выручку, чтобы выделить нужную сумму на посыльного, у ворот послышался стук копыт. Не скрип телеги Мартина, не грохот бароновой коляски, а четкий, уверенный ритм, принадлежащий одному-единственному всаднику.

Сердце Анны забилось чаще. Она не знала, кто это мог быть, но предчувствие заставило улыбнуться. И не обмануло.

Герцог появился на пороге кухни так же внезапно, как и в прошлый раз, но на сей раз в сопровождении Доннера, взявшего на себя обязанности по встрече гостей, и без гнева и упреков. Он был спокоен и деловит, одет в темный дорожный костюм, немного промокший, поскольку на улице моросил легкий дождь. Анна загляделась, как на его лоб и виски налипли темные пряди.

– Мне нужно осмотреть территорию, – заявил герцог без предисловий, снимая перчатки. Его темно-золотые глаза скользнули по сумке с деньгами и карте на столе, но не выразили ни удивления, ни интереса. – Активность прошлой ночью была... значительной. Мне нужно убедиться, что защитные барьеры не пострадали.

Анна смутно припомнила, что он говорил о некой силе, прорывавшейся из другого мира.

– Конечно, – кивнула она, стараясь говорить так же спокойно и официально, хотя внутри все трепетало от его присутствия. – Вам нужна помощь? Я могу показать...

– Ваше присутствие будет как нельзя кстати, – прервал ее герцог, и в его голосе прозвучала не привычная холодность, а усталая необходимость. – Вы – источник той самой активности. Где вы – там и искажения. Мне нужно свериться с ними.

Они вышли в парк. Дождь превратил гравийные дорожки в скользкие ручьи, а с деревьев капало крупными, холодными каплями. Герцог двигался уверенно, временами останавливаясь, закрывая глаза и проводя рукой по воздуху, словно ощупывая невидимые нити. Его лицо было сосредоточено, на лбу проступила легкая морщина.

Анна шла рядом, молча наблюдая за ним. Она видела, как он напряжен, почти уязвим в этот момент. Это была не роль надменного аристократа или грозного мага – это была работа. Тяжелая и, судя по всему, необходимая.

– Что именно вы делаете? – не выдержала она, наконец.

– Проверяю частоту, – ответил он, не открывая глаз. Его пальцы медленно водили по воздуху, и казалось, что пространство вокруг них слегка искрится. – Представьте, что этот дом – камертон. Его звучание должно быть строго определенным. Ваше появление... его нарушило. А вчерашний бал, эмоции стольких людей, всплеск энергии призраков – все это заставило камертон вибрировать с недопустимой силой. Если вибрация станет слишком резкой, она разобьет хрустальный сосуд.

– И что внутри сосуда? – тихо спросила Анна.

Герцог открыл глаза и посмотрел на нее. В его взгляде не было гнева, только усталая серьезность.

– То, что не должно вырваться наружу. Пока что этого знания вам достаточно.

Они обошли почти весь парк, вышли к рубежу леса. Герцог то и дело что-то бормотал себе под нос, делал незаметные глазу жесты, после которых воздух в том или ином месте словно уплотнялся, а затем возвращался в норму. Анна чувствовала это кожей – легкие мурашки бежали по рукам, в воздухе пахло озоном и влажной землей.

Наконец, он остановился у старого дуба на окраине парка.

– Здесь хуже всего, – констатировал он. – Щель стала шире. Это ваших рук дело, госпожа фон Хольт. Ваше... мироощущение. Оно не от мира сего, и печать реагирует на это.

– Я ничего не делала специально! – возмутилась Анна.

– Я знаю, – он вдруг устало провел рукой по лицу. – Именно это и раздражает. Вы не злонамеренны. Вы просто... есть. И ваше существование здесь – аномалия.

Его слова прозвучали не как обвинение, а как констатация факта, и от этого стало еще больнее. Она была ошибкой, сбоем в системе его мира.

Он взглянул на нее и, словно прочитав ее мысли, смягчился.

– Не принимайте на свой счет. В иных обстоятельствах... ваша аномальность могла бы быть интересна. Но не здесь и не сейчас.

Он снова обратился к дубу, положил ладони на шершавую кору и закрыл глаза. Он что-то пел – негромкий, монотонный напев на языке, которого Анна не знала. Свет померк, хотя дождь почти прекратился. Воздух затрепетал. Анне показалось, что из-под земли доносится глухой, мощный гул, будто просыпается что-то огромное и древнее.

Вдруг герцог вздрогнул и отшатнулся от дерева, бледный, с каплями пота на висках. Он тяжело дышал.

– Чертовщина... – прошептал он. – Он стал почти в два раза сильнее... Всего за одну ночь...

– Что случилось? – испуганно спросила Анна, инстинктивно делая шаг к нему.

– Ничего, с чем нельзя было бы справиться, – отрезал он, но по его лицу было видно, что это не так. Он посмотрел на нее, и в его глазах впервые за все время мелькнуло нечто похожее на страх. Не за себя, а за... нее? – Вам нельзя оставаться здесь одной. Особенно ночью. Магия ищет слабину. Ищет проводника. Вы - идеальный кандидат.

– Я не собираюсь бежать, – упрямо сказала Анна.

– Я и не предлагаю, – к ее удивлению, ответил он. – Я предлагаю... присмотр. Мне придется бывать здесь чаще. Проверять барьеры. Следить за... вами.

Он произнес это последнее слово с таким трудом, будто оно обжигало ему губы. Анна почувствовала, как по спине пробежал странный трепет – смесь страха и предвкушения.

– Вы будете... следить за мной? – уточнила она, и голос ее дрогнул.

– За проявлениями магии вокруг вас, – поправил он, избегая ее взгляда. – Это моя обязанность.

Но в его голосе звучало что-то еще. Что-то, что заставляло ее сердце биться чаще.

Они молча пошли обратно к дому. Дождь полностью прекратился, и сквозь разорванные тучи проглянуло теплое солнце. Воздух был чист и свеж.

На кухне их ждал сюрприз. На столе стоял медный чайник, аккуратно завернутый в полотенце для сохранения тепла, и две чистейшие, блестящие фарфоровые чашки с блюдцами, которых Анна раньше не видела. Рядом – кувшин с густыми сливками и небольшая пиала с лесным медом.

Лилия, делая вид, что усердно моет пол в дальнем углу, украдкой поглядывала на них и сдерживала улыбку. Доннер и Мишель отсутствовали – видимо, были отправлены по каким-то срочным делам, чтобы не мешать.

Герцог, казалось, был так же удивлен этим внезапным чаепитием, как и Анна. Он молча смотрел на пар, поднимающийся из носика чайника.

– Лилия, – позвала Анна. – Это ты?

– Это не я, барышня, – девушка всячески изобразила испуг и невинность. – Видно, дом потрудился. Он же знает, что после дождя нужно согреться.

Анна поняла. Это были они. Призраки. Их молчаливое одобрение, их способ сказать: «Мы принимаем его. Он свой».

Она посмотрела на герцога. Тот, казалось, тоже все понял. Уголки его губ дрогнули в едва заметной улыбке.

– Что ж, – сказал он. – Не будем обижать гостеприимных хозяев.

Они сели за стол. Анна разлила чай – ароматный, крепкий, согревающий. Герцог молча добавил в свою чашку ложку меда, но сливок не тронул. Они пили чай в тишине, но на сей раз она не была напряженной. Она была... мирной. Почти домашней.

Лилия незаметно выскользнула из кухни, оставив их наедине.

Анна украдкой наблюдала за Реми. За тем, как он держит изящную чашку своими длинными пальцами, как задумчиво смотрит в окно, за тем, как капли дождя застыли на его темных волосах, словно крошечные бриллианты. Он был здесь, в ее бедной кухне, и казался не могущественным герцогом-магом, а просто уставшим мужчиной, который нашел минутку покоя.

– Спасибо, – вдруг сказала она.

Он повернул к ней голову.

– За что?

– За то, что не позволили приставу забрать документы. За то, что пришли на бал. За... эту проверку. Хотя она, видимо, была действительно необходима.

– Я делаю то, что должен, – ответил он, но в его глазах мелькнула тень чего-то большего.

– И все же.

Он помолчал, потом отпил еще глоток чая.

– Вы сегодня совсем не похожи на ту яростную фурию, что бросала мне вызов на этой кухне, – заметил он, и в его голосе впервые прозвучала легкая, почти не уловимая насмешка.

– А вы – на того надменного аристократа, что требовал моего немедленного отъезда, – парировала Анна, чувствуя, как краснеет.

Их взгляды встретились над чашками с чаем. Искра пробежала между ними – живая, горячая, почти осязаемая. Воздух снова затрепетал, но на этот раз не от магии, а от напряжения иного рода – глубокого, личного.

Он медленно потянулся через стол. Анна замерла, думая, что он хочет коснуться ее руки. Но его пальцы лишь смахнули прядь волос, упавшую ей на лицо. Прикосновение было легким, как дуновение ветра, но от него по всему телу Анны пробежали мурашки. Его пальцы на мгновение задержались у ее виска, и она почувствовала исходящий от них легкий холодок и странное, согревающее изнутри тепло одновременно.

– Вы... – начал он, и его голос вдруг стал низким, бархатным, каким она слышала его только во сне о шампанском. – Вы невыносимо усложняете мне жизнь, Анастасия фон Хольт.

– Обычно я стараюсь делать прямо противоположное, – прошептала она, не в силах отвести от него взгляд. Его золотистые глаза были так близко, что она видела в них крошечные зеленые вкрапления.

– В этом-то и проблема, – он не отводил руку, его пальцы теперь слегка касались ее щеки. – Вы даже не пытаетесь, а все рушится. Мои планы. Мои барьеры. Мое... самообладание.

Он наклонился чуть ближе. От него пахло дождем, кожей, озоном и чем-то неуловимо пряным. Анна почувствовала головокружение. Она видела, как дрожат его длинные ресницы, как сжимаются губы. Она ждала. Ждала, что вот-вот произойдет то, чего она боялась и желала всем существом.

Но в этот момент с верхнего этажа донесся оглушительный грохот – будто шкаф, полный книг, с грохотом рухнул на пол. Звон разбитого стекла пронесся по дому.

Герцог резко отпрянул, словно ошпаренный. Маска холодной собранности мгновенно вернулась на его лицо. Он встал.

– Это он, – сказал он коротко. – Он чувствует слабину. Мою слабину. Мне пора.

Анна, все еще дрожа от незавершенного касания, смогла лишь кивнуть.

Он вышел, не оглядываясь. А она осталась сидеть за столом, сжимая в руках остывшую чашку и чувствуя, как бешено стучит ее сердце. На щеке все еще горело место, которого касались его пальцы.

Она была сбита с толку, напугана и бесконечно счастлива. Он будет возвращаться. Чаще. Он почти признался ей в... в чем? В том, что она его отвлекает? Сводит с ума?

И в то же время древняя сила, дремлющая под домом, набирала мощь. И она, Анна, была тем катализатором, что ускорял этот процесс.

Она была его проблемой. Его слабиной. И его... чем-то еще.

Война с бароном была отодвинута на второй план. Начиналась другая война – гораздо более опасная и непредсказуемая. И на кону в ней стояло не только поместье, но и ее сердце.