Хозяйка поместья с призраками (СИ)

Глава 16. Эхо древнего зла и банный пар

Карета герцога Каэлана мчалась по темной лесной дороге, оставляя позади бушующую Воронову усадьбу. Анна, прижимая к себе дрожащего Мишеля, чувствовала, как ее собственное сердце бешено колотится в такт лошадиным копытам. Лилия, сидевшая напротив, была мертвенно– бледна и беззвучно шептала молитвы, а Доннер крепко сжимал руку девушки и пытался развеселить ее своими обычными прибаутками, но это не особенно у него получалось.

Когда они наконец вырвались из чащи, перед ними открылся вид на замок Каэлана, от которого у Анны на мгновение перехватило дыхание, несмотря на весь ужас их бегства. Он возвышался на утесе, его готические шпили и стрельчатые окна, подсвеченные факелами и лунным светом, выглядели одновременно величественно и зловеще.

Замок стоял на одиноком утесе, вздымавшемся посреди обширной, безрадостной долины, окруженной по периметру грядой низких, поросших искривленным буком и елями холмов. Дно ее было покрыто неестественно ровным ковром седой, примятой осоки и изредка – чахлыми, почерневшими от времени березами. Сквозь эту равнину змеилась единственная дорога – узкая каменная лента, вымощенная еще предками Каэлана, ведущая прямиком к подножию утеса.

Пейзаж был лишен ярких красок. Даже при лунном свете, заливавшем долину, все вокруг казалось высеченным из серебра и теней. Казалось, сама природа затаила здесь дыхание.

Подъем к замку был не менее впечатляющим. Дорога резко взмывала вверх, вырубленная в самой скале. Единственным связующим звеном между долиной и вратами крепости был арочный мост из черного базальта , столь древний, что казался частью самой скалы. Он был настолько узок, что карета едва могла по нему проехать, и не имел никаких перил. Цепкие корни старых сосен и тисов карабкались по камням, а по северной, никогда не видевшей солнца стороне, стена замка была полностью скрыта под толстым слоем черного плюща.

И замок на утесе, холодный и неприступный, был не просто домом, а венцом этого безмолвного, пугающего и величественного пейзажа – его логическим завершением и единственным полноправным хозяином.

Войдя внутрь, Анна, несмотря на потрясение, не могла не отметить изысканность интерьеров: темный резной дуб панелей, гобелены с причудливыми символами, тяжелые люстры, чей свет мягко отражался в отполированных до зеркального блеска плитах пола. Слуги в темных ливреях появлялись бесшумно, их движения были выверены и почтительны, а взгляды опущены. Подтянутый и строгий седобородый дворецкий в темно– пурпурной ливрее без лишних слов проводил поздних гостей в отведенные им покои. Видимо, герцог заранее побеспокоился о такой вероятности. Или наверняка знал, отправляясь в Воронову усадьбу?

Анне с Мишелем отвели смежные комнаты. Интерьер здесь был аскетичен, но роскошен: кровать с балдахином из тяжелого бархата, дубовый гардероб и умывальник с медным тазом. Анна, правда, поймала себя на мысли, что ее подрядчики-дизайнеры могли бы сделать куда уютнее и ярче, но их все равно тут не было, а герцог не планировал редизайн интерьеров. Лилия и Доннер разместились чуть дальше по коридору в отдельных опочивальнях.

– Барышня… я бы и с вами поспала, или с Мишелем, – почти взмолилась Лилия.

Но Анна чувствовала, что ей нужно побыть одной и мягко обняла подругу за плечи:

– Нам нужно отдохнуть. Небо не рухнет на землю, если ты поспишь одну ночь в отдельной, своей комнате. В конце концов у тебя однажды обязательно будет такая комната, если наши балы продолжат набирать популярность.

– Ладно, – жалобно всхлипнула Лилия. – Спокойной ночи. Мишель, и тебе тоже.

Мальчик, еле стоявший на ногах, только кивнул.

– Ничего, радость моя, я за тобой пригляжу, – Доннер, улыбаясь хитрой лисьей улыбкой, полуобнял Лилию за плечо.

– Вот уж нет! – вспыхнула та и сбросила его ладонь. – Я девушка честная!

– У вас своя комната, господин, прошу следовать за мной, – учтиво напомнил о себе дворецкий.

Так, негромко переругиваясь по-свойски, Лилия и Доннер отправились в свои спальни. Анна же повела Мишеля умываться и ложиться.

– Ана, – тихонько проговорил мальчик, вынырнув на минуту из дремоты, – с ними все будет хорошо?

– С кем? С Лилией и Доннером? – удивилась она.

– Нет, с привидениями… – он сжал в ладошке солдатика.

– Думаю, да. С ними же герцог Каэлан. Он наверняка им поможет.

Она и сама очень хотела верить в эту спасительную наивность. Но Мишель, кажется, в этом практически не сомневался.

– Он хороший, – пробормотал мальчик, засыпая.

И Анна, закусив губу, кивнула.

Уложив наконец Мишеля, она осталась одна. Но сна не было. Тяжелые мысли о доме, о призраках, о том, что сейчас происходит в усадьбе, и о Рэми, который остался там один на один с пробудившимся Злом, не давали ей покоя. Она прислушивалась к каждому шороху за дверью, ожидая, не вернется ли он.

Прошло несколько томительных часов, прежде чем она услышала, как где-то в недрах замка тяжело хлопнула большая дверь. Похоже, парадная. Сердце ее екнуло. Она выскользнула из комнаты, только тут сообразив, что вряд ли герцог живет в том же крыле, где располагались гостевые комнаты. Но хорошая память и умение ориентироваться в планировке зданий, помогли выйти сперва к парадной лестнице, а затем и в хозяйское крыло. Выглянув из-за очередной статуи в коридоре, Анна увидела, как дворецкий почтительно закрывает за собой дверь в какие-то комнаты. Судя по отделке и положению, они вполне могли принадлежать хозяину замка.

Спрятавшись в нише за статуей, девушка переждала, пока мягкие шаги дворецкого, тонущие в ковре, отдалились. После чего подошла к массивной дубовой двери, за которой, как она предположила, скрылся герцог, и замерла в нерешительности. Возможно, за этой дверью была его личная опочивальня. Стоило ли беспокоить его сейчас, когда он, без сомнения, был измотан и, возможно, даже ранен? Промаявшись какое-то время, Анна почувствовала себя глупо, и в какой-то момент даже решила уйти. Но тревога за Рэми и жажда узнать правду пересилили смущение. Она робко постучала. Ответа не последовало. Спит? Не слышит? Она постучала снова, уже сильнее. Вновь тишина. Нехорошее подозрение ужом скользнуло по позвоночнику.

– Герцог… Рэми! Это Ана…Анна фон Хольт! С вами все в порядке?

Она прислушалась, но вновь не получила ответа. А что, если он… потерял сознание после ухода дворецкого?

Вспомнились те силы, от которых усадьба ходила ходуном и гас даже лунный свет. Это не могло быть легкой прогулкой. «С ним что-то не так», – с ужасом подумала Анна, и отчаяние придало ей смелости. Оглядевшись, рядом с основной дверью она заметила неприметную, узкую дверцу, скорее походившую на панель стены. Решив, что это вход в гардеробную или кабинет, она нажала на витиеватую ручку в надежде на чудо. Дверь бесшумно поддалась.

Сделав шаг внутрь, Анна окаменела. Она оказалась не в кабинете, а прямиком в просторной ванной комнате, отделанной темным мрамором. Воздух был густым и влажным, пахнущим травами и дорогим мылом. А в центре комнаты, в огромной медной ванне, наполненной почти до краев водой, полулежал Рэми Каэлан.

Он откинул голову на край, закрыв глаза, его черные волосы, мокрые и растрепанные, облепили лоб и скулы. Вода скрывала тело до пояса, но крепкий торс, покрытый старыми шрамами и странными, едва заметными в тусклом свете магическими татуировками, был виден отлично. Капли воды стекали по его плечам и груди. На щеке алела свежая ссадина. Анна, застыв на пороге, чувствовала, как по ее лицу разливается горячий румянец. Ее охватила гремучая смесь смущения, жгучего любопытства и внезапного, почти непреодолимого вожделения.

Герцог медленно открыл глаза. Взгляд его, усталый и отрешенный, упал на нее, и в глубине золотистых зрачков вспыхнули насмешливые зеленые искры.

– Надеюсь, вы оценили архитектурные особенности моего замка, – его низкий голос прозвучал устало, но с неизменным сарказмом. – Прямой выход из коридора в ванную обычно используют слуги, чтобы не беспокоить хозяина, а не гости. Или вы решили проверить, не утонул ли я?

– Я… я стучала! – выпалила Анна, чувствуя себя полной дурой. – Вы не ответили! Я подумала, что с вами что-то случилось!

– Со мной случилось то, что я вернулся домой и захотел смыть с себя дорожную грязь и энергию древнего демона, – парировал он, не двигаясь. – Это, как правило, требует некоторого уединения. И, конечно, обратиться к дворецкому, чтобы разрешить свои сомнения, вы не подумали?

Теперь лицо Анны совершенно точно должно было напоминать свеклу. От стыда она не знала, куда деть глаза, только с трудом промямлила извинения. Это надо же было настолько распереживаться, что даже не додумалась и впрямь узнать у дворецкого. Или… ее вело нечто иное?

Наконец, с театральным вздохом, герцог поднялся. Вода хлынула с его тела, и Анна, не в силах отвести взгляд, увидела всю мощь его фигуры, каждую мышцу, каждый шрам. Он вышел из ванны, не выказывая ни капли смущения, и, не спеша, взял с ближайшей скамьи длинный шелковый халат темно-бордового цвета. Накинув его на плечи, он повернулся к Анне.

И подошел так близко, что она почувствовала исходящий от него жар и запахи – кедра и амбры, дыма и магии. Он посмотрел на нее сверху вниз, его взгляд был нестерпимо тяжелым.

– Вы довольны инспекцией, госпожа фон Хольт? – прошептал он, и его губы тронула едва заметная улыбка.

Казалось, сейчас он обнимет ее. Его рука даже дрогнула, будто собираясь обхватить ее за талию, но вместо этого он просто поправил пояс на своем халате, отступив на шаг. Мгновенная близость растаяла, оставив Анну с бешено бьющимся сердцем и чувством полнейшей растерянности.

– Я действительно совершила непростительную глупость, – наконец пробормотала она, опустив глаза. – Но я не только о вас беспокоилась. Мне нужно было знать… что случилось с усадьбой. С призраками.

Пощечина за пощечину. Раз уж он мог играть с ней в кошки-мышки, выставляя дурочкой и заставляя трепетать от не случившейся близости, то и она могла позволить себе маленькую шпильку в его адрес. Пусть не думает, что она тут ради него одного бегает по замку в ночи.

Рэми тяжело вздохнул, и вся насмешливость с него спала. Он прошел в опочивальню, приглашая следовать за собой, и Анна, после секундного замешательства, пошла за ним. Не понятно было, задели его эти слова или он действительно собрался, настроившись на серьезный разговор.

Эта комната казалась как будто более обжитой и обставленной со вкусом. Словно апартаментами для гостей занимался кто-то посторонний, а герцогские покои обставлялись с тщанием и любовью. Анна заметила на каминной полке несколько дагеротипных фотографий. Возможно, то были члены его семьи?

– Садитесь, – Рэми указал на кресло у камина, в котором тлели угли. Сам он остался стоять, прислонившись к его мраморному боку. – Ваши призраки в безопасности. Пока. Я стабилизировал печать. Но то, что произошло сегодня, – это лишь начало.

Он посмотрел на нее прямо, и в его глазах не было больше ни сарказма, ни игры.

– Под вашим домом, Анна, заключено древнее зло. Демон, плененный много веков назад. Ваш род, вернее, род фон Хольтов – его хранители. Однако последний хозяин Вороновой усадьбы, знавший об этом, погиб до того, как сумел передать свои знания потомкам. Каэланы же, как здешние владетели и обладатели магической печати, являлись гарантами безопасности в случае, если что-то произойдет. Мы стережем печать в отсутствие основных хранителей. Мы… как пафосно звучит. А ведь из всех хранителей Вороновой усадьбы, остался только я. – он встряхнулся, будто отгоняя наваждение, и продолжил: – ваше появление здесь, в этом мире, ваша сильная, чужеродная энергия подобна камню, брошенному в тихий пруд. Она создала трещину. Вчерашний экзорцист, конечно, повлиял на пробуждение зла, но именно вы – та самая трещинка, лазейка, через которую демон может выйти в наш мир.

Анна слушала, не дыша, и все кусочки паззла начинали складываться в ужасающую картину.

– Что же мне делать? – едва слышно спросила она.

– Стать полноценной частью этого мира, – ответил Рэми. – Закрепиться в нем так, чтобы ваша сущность перестала быть аномалией, резонирующей с плененным демоном. Только так мы сможем избежать катастрофы.

– Я и пытаюсь это сделать, – тихо ответила Анна. – Но барон ни перед чем не остановится. И этот экзорцист, завтра он объявится снова. Почему вы не могли просто… поставить барона на место? С помощью магии или авторитета? Титул герцога же куда выше баронского.

Герцог мрачно усмехнулся.

– Прямое вмешательство мага в дела людей карается Советом Щитов самым суровым образом. Вплоть до лишения сил. А без моих сил, Анна, демон вырвется на свободу в течение недели. Моя открытая атака на Кригера привела бы к еще большим проблемам, чем те, что у вас есть сейчас. Однако вы продержались достаточно долго, чтобы я смог употребить все свое влияние в пользу дела.

Теперь она все понимала. Его отстраненность, его попытки заставить ее уехать, ярость из-за ее самодеятельности – все это было не проявлением высокомерия, а отчаянной попыткой сохранить хрупкое равновесие.

Он был не тираном, не холодным мизантропом. Он был стражем, несущим на своих плечах тяжесть, которую она не могла даже вообразить. И ее появление в этом мире грозило разрушить все.

Она подняла на него глаза, полные решимости и нового, трепетного понимания.

– Что нам делать теперь, Рэми? – спросила она тихо.

Он смотрел на нее, и в его усталом взгляде читалась та самая борьба, которую она чувствовала и в себе – борьба долга, страха и зарождающегося чувства, которому пока не было места в их опасном мире.