Хозяин дома на утесе

Глава 6

Прозвенел звонок, и Фелтон мгновенно оживился, уж теперь-то намереваясь добраться до одноклассников девочек.

— Сэр, но если… — осторожно попыталась я отговорить шефа болтать со школьниками. Зачем их сейчас будоражить, ведь куда лучше поехать сразу к родственникам?

Мужчина повернулся ко мне и проникновенно посмотрел в глаза.

— Мэллоун, я говорю — вы делаете. Доходчиво объяснил? — поинтересовался он как будто совершенно спокойно, но это спокойствие мне почему-то ни капли не понравилось. Нехорошее он было какое-то.

— Доходчиво. Сэр, — проворчала я, тихо скрипнув зубами.

Вот же мелкий тиран! То «говори», то «не говори». Кто его вообще разберет?!

Шеф не должен был знать, куда идти, однако каким-то чудом неплохо ориентировался в здании и даже нашел нужный класс. Один из двух нужных. Обычно шустрые старшеклассники, на свою беду, в этот раз не поторопились, чтобы выйти в коридор. А теперь, когда высокий худой мужчина встал в дверях, у школьников не осталось ни одного шанса покинуть класс.

На чужака смотрели настороженно и неприязненно, особенно учительница, Мэри Миллер. Она даже сделала пару шагов вперед, как будто готовилась защитить учеников от возможно опасного чужака. В маленьком городке, несмотря на показное дружелюбие и гостеприимство, всегда подозрительно относятся к приезжим, пока те не докажут, что заслуживают симпатии и доверия. Леонард Фелтон всю жизнь провел в большом городе и наверняка не в курсе условностей, которые правят всем в провинциальном городке. Однако суть проблемы шеф все-таки уловил и достал свое полицейское удостоверение, чтобы убедить в своих добрых намерениях.

Я высунулась из-за его плеча и махнула Мэри рукой. Она частенько заглядывала в участок с ланчем для своего парня. Мартин, редкостный растяпа, постоянно забывал еду, и Мэри Миллер приходилось приносить ему что-то. Правда, мне не казалось, что для нее это такой уж большой труд.

Ни полицейский значок, ни мое присутствие не успокоили учеников и учителя: за последние дни жители Кроули привыкли к мысли, что появление стражей закона говорит о проблемах. Больших проблемах.

— Добрый день, я детектив Фелтон, мне хотелось бы переговорить с теми, кто общался с Маргарет Рид.

Произнеся это, шеф обводил долгим взглядом всех присутствующих, очевидно ожидая, что кто-то из подростков вызовется. Однако ни один из них не произнес ни слова и даже не шевельнулся. Говорить с посторонним — с полицейским — детки не желали.

«Ну, что теперь будешь делать, всезнающий сэр?» — про себя потешалась я над незадачливостью Фелтона.

Я не собиралась ему помогать. Только не ему. Пусть сам вертится, раз такой всезнающий и всесильный, а уж с этими подростками повертеться придется изрядно.

Мужчина против моих ожиданий не смутился и не растерялся.

— Прошу прощения, мисс… — смотрит шеф в упор на молодую учительницу.

Та слегка растерялась, но представилась.

— Мэри Миллер, детектив, — произнесла Мэри. Ее голос звучал чуть тише, чем обычно.

На лице Фелтона на секунду проступила сухая, совершенно безэмоциональная улыбка, которую я уже успела всей душой возненавидеть.

— Мисс Миллер, мне придется попросить вас поприсутствовать здесь, пока я буду опрашивать учеников о Маргарет Рид, — спокойно и размеренно произнес Леонард Фелтон. — Всех учеников.

И, честное слово, это не было какой-то глупой шуткой: шеф, похоже, действительно вознамерился ради дела ли, из мести ли поговорить с каждым из одноклассников убитой Мэгги Рид прямо сейчас. А сейчас началась большая перемена…

— Но… Как же учеба? — опешила Мэри Миллер, осознав, что с приездом полиции учебный процесс покатился в ад.

Фелтон бросил на нее взгляд, преисполненный праведного гнева и жажды справедливости. Этакий поборник закона в ореоле славы.

— Мисс Миллер, учеба, разумеется, чрезвычайно важна для детей, но были убиты две девочки, и долг всего общества объединиться и схватить мерзавца, который лишил их жизни, — воодушевленно, даже с легким пафосом изрек мой начальник.

Это было совершенно не в его манере, которую я за пару дней совместной работы уже успела изучить. Фелтон просто манипулировал и давил на возможных свидетелей.

«Детки» сообразили, что большая перемена им не грозит, и возроптали. Если начнут возмущаться, ничего толкового от них тоже не добиться. Подростки даже в хорошем настроении невыносимы.

— Эй, почему мы должны тут торчать? — возмутился смуглый парнишка с последнего ряда. — Все знают, что с Мэг общались Ким, Джош, Фил и Кассандра! Пусть они и отдуваются.

Остальные согласно загалдели и даже принялись указывать на вышеуказанную четверку, чтобы Фелтон уж точно не перепутал и сцапал, кого нужно.

«А уж не этого ли он и добивался своим натиском?» — задалась вопросом я.

Улыбка шефа должна была выглядеть торжествующей, но почему-то не выглядела. Вероятно, победу над толпой подростков мужчина посчитал таким себе достижением.

— Замечательно, — с вялым удовлетворением кивнул Фелтон. — Мисс Миллер, Ким, Джош, Фил и Кассандра остаются, все остальные свободны.

Вышеозначенная четверка глядела на уходящих одноклассников с ненавистью, как на настоящих предателей, но судьба в лице Леонарда Фелтона была совершенно неумолима. Спастись от него было невозможно.

— Но, сэр, мы же совершенно ничего не знаем! — воскликнула одна из двух девушек.

Так себе отговорка, которая, разумеется, не действует на Фелтона, само воплощение неумолимости.

— Вот сейчас мы и выясним, что именно вы не знаете, — пожал плечами начальник и кивком велел четверке устроиться на первом ряду.

«Детки» подчинились как зачарованные.

В этот момент мне показалось, что приезжий выскочка куда больше напоминал знаменитого актера на театральных подмостках, а не полицейского. Фелтон очень грамотно и последовательно выстраивал сцену для пятерых зрителей. Или все-таки шестерых.

Не было уверенности, кем я выгляжу в глазах Леонарда Фелтона, статистом или зрительницей.

Один из ученических стульев мужчина вытащил вперед, чтобы устроиться прямо перед четырьмя юными зрителями и оседлал его задом наперед. Достаточно либеральная манера, которую сложно ожидать от выходца из высшего света.

— Итак, молодые люди, теперь мне бы хотелось услышать все о вашей подруге Маргарет Рид. Абсолютно все. Каждую мелочь.

Такая постановка вопроса ставит школьников в тупик, да и их учительницу, если на то пошло.

— Но… Все? — переспросил один из парней, округляя глаза.

Фелтон пожал плечами и едва заметно ухмыльнулся. Ему нравилось издеваться над этими подростками. Не слишком жестоко, не слишком сильно, но все-таки издеваться.

— Начнем с того, какой мисс Рид была. Вы могли бы назвать Маргарет авантюристкой или, напротив, она предпочитала осторожничать?

Карла Саттон уже сказала нам, что Мэгги Рид была оторвой, однако Фелтону слов школьного психолога, очевидно, оказалось, мало, и он решил узнать о первой жертве от тех людей, которые знали убитую лучше кого бы то ни было. Это казалось мне даже разумным, родители и учителя могут говорить что угодно, но я еще не успела забыть простую правду: по-настоящему подростка знают только другие подростки.

Первой заговорила девушка, светловолосая, чем-то неуловимо напоминающая мышь. Она представилась как Кассандра Мур. Яркое имя, но совершенно бесцветная и невыразительная внешность.

— Осторожничать — это точно не про Мэг, сэр.

Одноклассница Рид говорила тихо, наверное, тише обычного, а еще сильно краснела и не решалась посмотреть в глаза незнакомого взрослого мужчины.

— Она… смелая была, — добавила вторая подруга Маргарет Рид, с коротко подстриженными темными волосами. Ким Уокер, явно будущая активистка, которая примется отстаивать права женщин в этом жестоком мире. Ким сразу вызвала во мне симпатию.

Эта в глаза Фелтону смотрела даже с некоторым вызовом. Не бунт, но демонстрация его возможности, такая не спасует перед опасностью или агрессией.

— Настолько смелая, чтобы посреди ночи пойти с кем-то прогуляться? — дотошно уточнил шеф, правда, глядел на одного из двух парней, рыжего, с лицом усыпанными веснушками.

Мальчишка недовольно хмурится и поджимает губы. Джош, как ни иронично, Голд.

Я почти не сомневалась, что и свою фамилию, и свои веснушки старшеклассник попросту ненавидит.

Отвечать взялся как раз рыжий, не девушки.

— Непонятно с кем Мэг бы не стала шляться посреди ночи.

Напрашивался следующий вопрос, и его тут же озвучил Фелтон:

— А как насчет кого-то знакомого? Пошла бы она куда-то ночью с кем-то знакомым? Или пошла бы ночью на встречу с кем-то знакомым?

Шеф подозревает, что убийца — местный. Пока показания детишек работают именно на эту версию.

Светловолосая девушка замахала руками, скривившись.

— Нет, не стала бы она бродить ни с того ни с сего, ее бы родители прибили!

Говорила она с полной уверенностью. Сразу вспомнилось, что я прежде слышала о Маргарет Рид от своего друга, преподобного Страуда. Девочка показывала характер и даже сбегала из дома.

Фил Уайт пожал плечами с откровенным скептицизмом. У него темные взлохмаченные волосы и цепкий взгляд, возможно, даже слишком цепкий.

— Не так уж сильно она и тряслась из-за криков родителей, — высказал свое мнение Фил. Он тоже спокойно смотрел в глаза Фелтону, но без вызова. Просто спокойный парень, который говорит правду.

— То есть выйти из дома ночью могла? — задал наводящий вопрос Фелтон.

Уайт кивнул.

— Запросто. Чего бояться? Это же Кроули, тут ничего не происходит…

Тут парень сбился.

— Не происходило. Да и посторонних тут не бывает никогда, сэр. Думаю, если бы Мэг столкнулась с кем-то посторонним — унесла бы ноги и близко не подпустила.

Фелтон покивал, задумался.

— Как Мэг вела себя последние дни?

Ребята на четыре голоса с полной убежденностью заявили, что Маргарет беспокойства не выказывала и ни на что не жаловалась.

— Как насчет ее парня? — продолжил расспрашивать Фелтон.

Я чуть по лбу себя не треснула. О парне действительно стоило спросить в первую очередь!

— Они расстались в начале учебного года, — отозвался Фил. — С родителями переехали в другой город. С глаз долой, как говорится… Мэг его крыла последними словами. Нового парня она так и не завела.

Когда мы отпустили детей и учительницу (давно не доводилось видеть такого облегчения), я не выдержала и спросила начальника:

— Ну и что мы теперь узнали, сэр?

Наверное, прозвучало даже чересчур ехидно, что от Фелтона, разумеется, не ускользнуло. Но не ткнуть носом этого зазнайку в то, что мы просто потеряли время впустую, было выше моих сил.

— Когда ведешь расследование, отсутствие информации — тоже информация, — отозвался умиротворенно мужчина. Он после разговора со школьниками выглядел еще более спокойным и собранным, практически просветленным.

Прозвучало внушительно, но совершенно бестолково на мой вкус. Никогда не ценила бессмысленный пафос.

— Но вы же в любом случае считали, что убийца местный?

И снова в моем голосе проскользнула тень насмешки.

— Считал и считаю, — отозвался Фелтон, которого мои слова ни капли не уязвили.

Впору было радоваться тому, что он не обозлился на меня, но почему-то стало обидно. Неужели так и не удастся пробить этого толстокожего типа?

— Но хороший полицейский не только прислушивается к голосу интуиции, но и собирает доказательства, и не отвергает окончательно все гипотезы, пока не собрана достаточная доказательная база. Держите это в голове, Мэллоун, — нравоучительно произнес шеф. — Поймать второй класс будет проще перед концом урока, а пока заглянем к охране.

Охранников в школе в дневное время всегда было трое: по одному на каждый вход, плюс еще один в каморке с мониторами следит за происходящим удаленно.

— Записи с камер хранят? — по дороге к той самой каморке осведомился начальник, явно что-то про себя прикидывая.

— Вроде бы три месяца, а после диски перезаписывают, — отозвалась я, пожав плечами. — Но я могу ошибаться.

Фелтон не стал особенно переживать из-за неопределенности.

— Вот и проверим как раз, — усмехнулся он и чуть прибавил шаг.

Я едва поспевала следом.

На этот раз пост рядом с мониторами занимал Артур Кларк, слегка сварливый тип, но на редкость добросовестный, поэтому начальство его просто обожало, но с долей настороженности притом: с Кларка сталось бы настучать за тот или иной проступок, пусть даже и несущественный, и на директора, и на его замов. Чинопочитания в этом человеке совершенно не было.

В каморку охраны я вошла первой, приветливо махнув рукой:

— Привет, Артур, мы к тебе!

С Кларком я на всякий случай дружила. Ну, мало ли.

— Малышка Лив? — тепло улыбнулся мне охранник и отвернулся от мониторов, на которые смотрел до нашего с шефом появления.

— А это мой начальник Леонард Фелтон, — представила я шефа, который сухо кивнул и вышел вперед, чуть оттеснив меня.

На чужака охранник посмотрел с ожидаемым подозрением. Говорить что-то вроде «добро пожаловать» Артур Кларк точно не собирался.

— А, столичный хлыщ, — едко констатировал Кларк и выразительно хмыкнул, выказывая максимум возможного презрения. — Ты мне не нравишься.

Фелтон и не подумал оскорбляться, демонстрируя ставшую уже для меня привычной непрошибаемость.

— Кому-то и сто фунтов не нравятся, — отозвался чуть насмешливо аристократ и иронично сощурился.

Такой ответ Артура изрядно озадачил.

— И почему же кому-то могут не понравиться сто фунтов? — переспросил изрядно озадаченный охранник. Видимо, его действительно удалось заинтриговать таким смелым и буквально революционным утверждением.

— Потому что мало, — пояснил почти весело Фелтон. — Так что я не в обиде. Мне нужны только записи с камер наблюдения, ну и то, что могли заметить вы.

Кларк поглядел на шефа кристально честным взором и поинтересовался:

— А у вас есть ордер?

Что характерно, меня бы Артур наверняка не стал спрашивать об ордере, и вот это показалось гадким и даже мелким — требовать бумажки там, где можно было обойтись доброй волей. Я бы и сама, наверное, не упустила случая как следует отыграться на Леонарде Фелтоне, однако не ценой справедливости для двух убитых девочек.

— Вы настолько мало цените жизни жителей своего родного города, что решили потянуть время и поиздеваться над полицией? — уже сухо и сурово спросил Фелтон, и на месте Кларка я бы начала переживать о грядущих проблемах.

Тон моего начальника был очень уж грозен.

Внезапно сообразила, что в данной ситуации я целиком и полностью стою на стороне шефа, что было внове. Кларк насупился, явно собираясь дать отпор нападкам полицейского.

— Артур, хватит дурить! — возмутилась я, отпихивая локтем в сторону совершенно ошалевшего от такого поворота Фелтона и выходя вперед. Шеф глядел на меня настолько обалдело, словно я ему по затылку заехала. — Ты отлично знаешь, что отдать все можешь и без ордера! Или это ты убил девчонок, а теперь пытаешься помешать следствию?

Не знаю, до чего удалось достучаться прежде — до страха или совести, но покрасневший Артур Кларк, бормоча под нос проклятия пополам с жалобами, стопку дисков все-таки отдал. Но не Фелтону — мне прямо в руки. А вот говорить с охранником было уже явно бесполезно, тот сверкал глазами и скрипел зубами, словом, сложно было ожидать, что Артур Кларк станет сотрудничать, по крайней мере, сейчас.

— Что это вообще было? — нахмурившись, спросил начальник, после того как я в прямом смысле вытолкала его в коридор.

Только когда за нами захлопнулась дверь, я позволила себе с облегчением выдохнуть. Если бы конфликт достиг своего пика — что вполне могло произойти! — и Фелтон потащил бы упершегося из-за собственной дури Артура Кларка в камеру, весь город мог бы вскинуться и оказать отпор чужаку. Можно было поспорить на что угодно, горожане не обрадуются, если мой шеф всерьез решит взять их за горло.

— Это было отношение жителей маленького города к постороннему, сэр, — расстроенно произнесла я, прикидывая, удастся ли успокоить начальство, если оно кинется рвать и метать. — Ну и последствия того, что вы не считаете нужным располагать к себе людей.

На меня поглядели скептически и насмешливо.

— Препятствование расследованию — уголовно наказуемое преступление, — напомнил Фелтон, полностью уверенный в своей правоте.

Ну да, он сейчас формально на стороне добра и справедливости, но, как говорится, есть один нюанс. Существенный нюанс.

Я прижала к груди с боем вырванные диски и расстроенно вздохнула, надеясь, что какие-то вещи удастся донести до мужчины с первой попытки.

— Да, сэр, но препятствовать расследованию можно по-разному, причем и так, что после комар носа не подточит. Да и что мы будем делать, если, к примеру, человек пятьсот решит, что мы превышаем полномочия, и примется вставлять полиции палки в колеса?

А ведь такой вариант «гражданской забастовки» не так уж и фантастичен, если задуматься. Люди у нас сплоченные, а еще самую малость мнительные, если чужак примется закручивать гайки… его могут попытаться закрутить в ответ. Даже на какое-то время позабыв о двух мертвых девочках.

Шеф на мой вопрос не ответил, так что я, воодушевившись, решила продолжать наставлять его на ум. Ну, в чем-то я точно понимаю на порядок лучше этого человека.

— Сперва мы захлебнемся работой, после — уже суд, и там тоже никто особо не обрадуется. А после нас возненавидят и те, кому не досталось, и все повторится по второму кругу.

Говоря все это, я внутренне сжалась, готовясь к тому, что мои доводы шеф сходу отметет и продолжит гнуть свою бескомпромиссную линию.

— Взялись меня учить? — осведомился Фелтон, выразительно приподняв правую бровь.

Я не знала, что сейчас будет, но с отчаянной смелостью выпалила:

— Ну кто-то ведь должен, так?

Интересно, а он может меня уволить? Наверное, все-таки может, раз запросто получил должность начальника отдела. А теперь, кажется, я ему еще и дала преотличный повод, чтобы вышвырнуть меня из полиции.

— Ну надо же, — фыркнул Фелтон, покачав головой. — В вас, Мэллоун, такая смелость с чего проснулась? Или уже нашли новое место работы?

Вот уже угрожать взялся.

— Нет. Но если это дело так и останется нераскрытым, я не смогу смотреть людям в глаза, — пробормотала я и резко отвернулась. — Вам-то все равно, как приехали, так и уедете. А мне тут жить.

Шеф издал нервный смешок.

— Людям, которые изо всех сил мешают расследованию?

В его словах тоже безусловно имелся резон. С содействием со стороны населения у нас все как-то не очень удачно складывалось. Но жителей Кроули можно понять, они штатские, они могут и не понимать, что и как необходимо делать для раскрытия преступлений. Со стороны могло показаться, что полиция просто бесцеремонно лезет в чужие жизни, только потому что может.

— Если еще и вы упретесь, то каждый допрос будет походить на стычку двух баранов, — мрачно предрекла я и на всякий случай добавила: — Сэр.

Столичная птица помолчала, а после обошла меня так, чтобы мы снова оказались лицом к лицу.

— И с субординацией у вас тоже большие проблемы, — каким-то особенно доверительным тоном поведал Леонард Фелтон. — Вы в курсе, Мэллоун?

Смотреть ему в глаза я не собиралась, боясь струсить.

— В курсе, сэр. Но должен же был вам хоть кто-то сказать все это? А кроме меня, похоже, некому.

Фелтон снова замолк на несколько секунд.

— Быть может, и должен был.

Я, внутренне сжимаясь, ждала, что еще скажет Фелтон, однако, против всех моих ожиданий, продолжения не последовало. Украдкой выдохнула и сделала вывод, что, кажется, на этот раз меня не уволят. Прислушаются или нет — дело другое, но хотелось верить, все-таки мои слова — вкупе с нервными клеткам — не были потрачены зря.

По поводу второй жертвы, Сары Грейсон, удалось узнать еще меньше, чем о первой: девочка действительно была на редкость тихой, незаметной, приятельствовала разве что с парой одноклассников, но и с ними предпочитала особенно не откровенничать. Кто-то предполагал, что у Сары были проблемы дома, родители девочки развелись, когда той было десять, а пару лет назад мать вышла замуж второй раз. А отчимы… Словом, всякое случается, когда речь заходит об отчимах. Впрочем, кто-то считал, что Сара была просто замкнута от природы и ничего особенного или уж тем более криминального за ее необщительностью не крылось.

— А как вы считаете, сэр? — поинтересовалась я, когда маета с первоначальным опросом свидетелей, наконец, завершилась.

Фелтон покосился на меня и ответил:

— Я никак не считаю, Мэллоун. У меня недостаточно фактов для того, чтобы вынести собственное суждение относительно Сары Грейсон.

Сперва я отвернулась и только после этого рискнула закатить глаза, будучи уверенной, что начальство этой моей гримасы не увидит.

— Но вы ведь можете предположить.

Мужчина фыркнул как будто даже возмущенно.

— Нельзя предполагать, Мэллоун, когда речь идет о расследовании. Выдвинув версию на пустом месте, мы загоняем сознание в рамки своей гипотезы. Это мешает установлению истины.

Интересно, а под какое-то свое суждение Фелтон не подвел философской базы? Или он по любому поводу готов разразиться нравоучительной тирадой?

— Это вы уяснили? — поинтересовался шеф, еще и похлопав меня по плечу, чтобы уж точно добиться ответа.

Пришлось покорно ответить.

— Да, сэр.

Не сказать, чтобы так сильно хотелось поддакивать. Но вряд ли Леонард Фелтон оценит очередной взбрык, даже если предыдущий принял достаточно терпеливо. Одно в терпении непреложно: оно имеет свойство заканчиваться.

— Очень на это надеюсь, — хмыкнул явно не особенно поверивший в мою честность мужчина. — А сейчас давайте поедем к Грейсонам, Мэллоун.

Ну, к Грейсонам, так Грейсонам.

— А что насчет Ридов, сэр? — решила я уточнить на всякий случай.

У меня в голове не укладывалось, почему Фелтону взбрело в голову игнорировать семью первой жертвы, но уже почти не сомневалась — у него и тут найдется какой-то пространное и ужасно разумное объяснение.

— Риды вызывают куда меньше вопросов, чем Грейсоны, к ним можно заглянуть и завтра. Так что поехали в дом второй жертвы, — озвучил наши планы на ближайшую пару часов Фелтон и подтолкнул меня к выходу.

Уже в машине Фелтон поймал мой взгляд и вкрадчиво сообщил:

— Не рассчитывайте, Мэллоун, что я стану спускать вам каждую выходку. Впредь думайте, что говорите, и не зарывайтесь.

Прозвучало внушительно, практически угрожающе. Была ли эта властность побочным продуктом многовековой селекции или просто личной чертой шефа, я не поняла, но его слова пробирали.

На всякий случай я кивнула, чтобы у Фелтона не возникло вопросов относительно того, дошло до меня или нет. Сегодня мне уже довелось достаточно перечить этому человеку, поэтому не стоит лишний раз испытывать судьбу.

— Вот и хорошо, Мэллоун. Возможно, у нас даже есть шанс сработаться.

А вот у меня имелись на этот счет огромные подозрения.

Грейсоны жили у самого выезда из города, и буквально за самым их забором начиналась свалка. Не самое благополучное место, где обитали преимущественно те люди, которые даже по меркам не слишком богатого Кроули считались малоимущими.

— Девочка была не так уж и богата, — констатировал аристократ. — Ее мать, кажется, не работает?

Я-то знала об этом, а вот Фелтон откуда прознал?

— Вы настолько внимательно читали материалы дела, сэр? — поразилась я.

Начальник пожал плечами.

— Я внимательно читал материалы дела, Мэллоун. Я вообще предпочитаю все делать тщательно и со старанием. Вам советую тот же подход.

Совет был дельным. Но раз уж столичный хлыщ в настроении отвечать на вопросы, почему бы не задать еще один?

— Сэр, а почему вы таскаете с собой именно меня?

Мне было безумно интересно узнать, по какой причине рядом с Фелтоном я, а не кто-то из наших ребят. Ну, и наверное, хотелось получить похвалу, вроде «Вы тут самая толковая».

— Женщины менее конфликтны, — тут же разочаровали меня. — Вам проще всех в отделе принять нового начальника. Пусть даже именно вы должны были занять должность Чилтерна после его ухода.

Очень хотелось шефа пнуть. Со всей силы и от полноты души. Или хотя бы по башке треснуть. Но вот после этого я точно могу попрощаться с работой и даже пенять будет не на кого. Фелтон мое настроение почуял спинным мозгом, не иначе, и приближаться не спешил, внимательно наблюдая за каждым движением. Такая осторожность явно была последствием горького опыта, ну и, наверное, причиной этого опыта могло стать наличие у Леонарда Фелтона брата и сестры. Дети всегда дерутся и подстраивают друг другу пакости, а родственники в этом деле особенно преуспевают. Поэтому подчас выходцы из многодетных семей наиболее живучи. Самой мне переживать детские драки не приходилось, однако не раз наблюдала, чем чревата жизнь в окружении братьев и сестер.

— Идите первой, Мэллоун, — велели мне. — Вам быстрее откроют.

Вот и еще одна причина для Фелтона, чтобы таскать меня с собой. Знакомому быстрей откроют, чем незнакомому. Вообще, шеф оказался удивительно практичен, можно даже сказать, до зубовного скрежета. И, кажется, просчитывал вообще все вокруг. Какая же это редкостная скука — контролировать каждый шаг, свой и чужой.

— Да, сэр, — проворчала я и пошла к двери дома Грейсонов первой.

Крыльцо под моим весом многозначительно заскрипело и вроде бы даже хрустнуло. Явный намек, что доски дышат на ладан и их неплохо было бы заменить. Но хозяева этой лачуги вряд ли станут возиться с хозяйственными нуждами, это уже можно было сказать по обшарпанной двери и облезшей краске.

Я постучала. Ноль реакции. Принялась колотить громче и даже пнула пару раз ногой в дверь, чтобы уж точно хозяева узнали о том, что к ним нагрянули гости. То, что мать и отчим убитой Сары куда-то ушли, я считала делом маловероятным, горюющие люди обычно остаются дома. Работодатели в таком случае легко дают отгулы, по крайней мере, в Кроули не дать отгул при такой беде — значит, стать врагом номер один разом для всех жителей.

— Миссис Грейсон! — закричала я и дернула дверную ручку.

Оказалось, не заперто.

Из глубины дома тянуло алкоголем и странным неприятным запахом.

— Сэр, дверь открыта! — окликнула я Фелтона, не решаясь войти первой.

Слишком тихо…

Мужчина озадаченно нахмурился и вошел в жилище Грейсонов. Я только пораженно следила за тем, как он двигался — плавно, осторожно, практически бесшумно. Да уж, тут сразу можно сказать, человек не в кабинете всю жизнь зад отсиживал… Интересно, какая у него магическая специализация. Точно не менталист и не артефактор.

Буквально через минуту я услышала:

— Мэллоун! Звоните в участок! Нам нужны эксперты.

Первым делом я метнулась к начальнику, желая увидеть, что же заставило его приказать именно это.

Увидела.

И тут же заорала.

— Мэллоун! Замолчите уже! — рявкнул шеф, грозно сверкая на меня глазами. — Это некриминальные трупы. Готов поспорить, алкогольное отравление. Вы работаете в отделе расследований, вы не должны бояться такого зрелища!

Может, конечно, и не должна… Вот только глядя на мистера и миссис Грейсон, которые лежали бездыханными в собственной гостиной, я понимала, что страшно, да еще как.

Наверное, они пили с того момента, как им сообщили о Саре. И допились…

«Что ж, по крайней мере, семья воссоединилась…»

Мысль показалась мне совершенно дикой, но отделаться от нее никак не удавалось.

— Их уже ни о чем не допросишь. А жаль, — констатировал Фелтон с тяжелым вздохом. — Пойдемте на улицу, эксперты в любом случае должны все тут осмотреть. Пусть здесь явно не убийство, это следует подтвердить.