Хозяин дома на утесе

Глава 16

То, что по протоколу должно было стать допросом, обернулось едва ли не вечером в узком семейном кругу за чаем с пирогом. Ладно, для всей компании аристократов, которых судьба занесла в Кроули, возможно, так оно и было… Так они умудрились и меня саму настроить на сходное лад.

— Это был мужчина, — рассказывал неспешно мистер Лестер, продолжая внимательно изучать план дома (его, как оказалось он получил из базы кадастрового управления, похоже, просто от нечего делать взломав их сервер), который просто распечатал на принтере, а после склеил скотчем. — Я его только краем глаза подметил — так, очертания фигуры, да еще тень. Однако в том, что в дом проник именно мужчина, сомневаться не приходится.

Фелтон, который под недовольным взглядом Ребекки Стоцци пил крепкий кофе, покивал.

— И отпечаток руки явно мужской. А что скажешь, Самый большой брат, как по-твоему, этот тип хорошо ориентировался в доме или шел наугад?

Миссис Стоцци запыхтела, всеми силами пытаясь дать понять беспокойному пациенту, что вот ему-то как раз с кофе сейчас хорошо бы не перебарщивать. Леонард Фелтон все намеки мужественно игнорировал.

— Мне показалось, он знает, куда ему нужно, однако тут могу и ошибаться. Из меня определенно вышел не самый лучший свидетель.

Лестер, кажется, был расстроен таким положением дел.

— А какой он был? Полный? Худой? — решила и я принять участия в настолько познавательной беседе.

В конце концов, старший Фелтон тут не единственный коп, верно? Должна же и я приносить пользу. Даже если проникновение в жилище и не имеет отношение к нашему основному на нынешний момент расследованию, оно все равно остается преступлением. А преступления положено раскрывать.

— Точно худой, — без тени сомнения ответил Лестер. — И шаги были легкие. Пожалуй, даже, слишком легкие. Возможно, этот человек или прошел специальную подготовку, или ему часто приходится охотиться.

Вайолет расстроенно вздохнула.

— Он ведь должен был жить в этом доме прежде, не так ли? Чтобы ориентироваться в нем. Но если он оставил тут какую-то свою вещь, зачем пробираться в тайне? — задумчиво протянула девушка. — Куда проще было бы обратиться к нынешнему хозяину. Я общалась с местными, тут придерживаются добрососедских отношений, такой поступок оказался бы в духе здешнего менталитета.

Здесь я была полностью согласна с сестрой начальника. Никто бы не удивился, если бы бывший жилец просто пришел в прежнее жилище и попросил что-то из забытого имущества.

Валентин пожал плечами с улыбкой.

— Ну, чего же удивляться? Значит, преступник хотел забрать то, что ему не принадлежало, или то, во владении чем нельзя признаваться.

Тут все уставились на меня, причем невероятно пристально. Даже не по себе как-то стало. С чего я удостоилась такого внимания было совершенно непонятно.

— Оливия, а кто вообще жил в этом доме? — осведомилась Вайолет, которая то ли считала, что запросто может лезть в дела брата, то ли не сомневалась в своих талантах детектива.

Ох, если бы только эта загадка настолько легко и быстро решалась…

— Дело в том, что Дом-на-Утесе долгое время сдавался в аренду, — пояснила я, разведя руками. — Слишком уж он большой и роскошный, чтобы кто-то из местных мог купить его и после содержать, а богачи не стремились обосноваться в такой глуши навсегда. По крайней мере, прежде.

Я стрельнула глазами в сторону начальства.

— Люди с деньгами занимали этот дом обычно в летнее время на два-три месяца, а после уезжали, и дом пустовал до следующего сезона. И так было, насколько мне известно, лет двадцать, а то и больше. Так что кому только не довелось жить под этой крышей.

Вся компания с озадаченным взглядом переглянулась. Выглядело так, словно бы в них всех был единый разум, даже в миссис Стоцци.

— Но проверять всех арендаторов за такой период — вообще не вариант, — высказал свое веское суждение Валентин Фелтон.

Остальные синхронно кивнули.

— А зачем вообще проверять? — уточнили с усмешкой Дин Лестер, чуть приподняв брови.

Леонард Фелтон на это кивнул и задумчив произнес:

— Документы наверняка очень старые. Возможно, они даже и не оцифрованы. Подергаешь за ниточки в архивах?

Профессор Лестер на это вопрос махнул рукой.

— Не мой профиль. Дядю Френсиса попрошу подсуетиться. У него связи вообще везде.

Пока Фелтоны вместе с Лестером и Стоцци оживленно обсуждали, что да как делать с архивами, я про себя подумала, что можно ведь сделать куда проще — я сама могу отправиться в наш местный архив при ратуше и попросить мистера Харриса, который там заправляет, о небольшой услуге. По-соседски, так сказать, в память обо всех тех пирогах моей тети, которые он умял за долгие годы. Связи — это просто замечательно, но связи есть у шефа в столице, а у меня они имеются прямо тут, на месте.

— А что требуется? — уточнила я с деловым видом. — Могу завтра заскочить и забрать. Конечно, все это будет без печатей и какой бы то ни было юридической силы…

Фелтон резко развернулся и посмотрел на так, словно у меня третий глаз прорезался, а то и вторая голова на плечах обосновалась.

— Нет, и все-таки мы идиоты, — констатировал он одновременно и с досадой, и с весельем. — Вечно пытаемся сбить муху из гранатомета, в то время как нормальные люди берутся за мухобойку. Мэллоун, вы молодец.

Ну, я уже тоже начала верить, что молодец.

Лестер покивал, соглашаясь с такой оценкой моих личных качеств.

— Подчас требуется именно смекалка и здравый смысл, чтобы решить ту или иную проблему, — улыбнулся кузен моего шефа. — Нам нужны именно первые владельцы дома. Возможно, еще и оригинальные планы дома. Однако я почти не сомневаюсь, что и на них не будут показаны потайные ходы. Иначе в чем в чем вообще смысл было их делать?

На том мы и порешили. Я получил разрешение Фелтона явиться на работу позже положенного. Следующий день начался для меня в ратуше не свет ни заря. Местные служащие смотрели на меня с великим осуждением, они-то привыкли начинать утро с неспешного распития чая и чтения утренних газет. И вот явилась я как воплощение неумолимого рока.

Хорошо еще, мистер Харрис, человек старой закалки, уже приступил к выполнению своих обязанностей и не стал отговариваться от меня под какими-то нелепыми предлогами.

— Оливия! — почти радостно воскликнул пожилой мужчина при виде меня.

Наверное, сразу вспомнил, как я ему стригла лужайку в старшей школе. Архивариус жил от нас через три дома и часто за сходную цену нанимал местных подростков для тех или иных мелких хозяйственных работ.

— Что привело тебя к нам в такой ранний час, юная леди? Или у полицейских вдруг появилось свободное время?

Я покачала головой, усаживаясь на стул, который для меня заботливо приставили к столу.

— Свободного времени у нас сейчас нет. Ни одной свободной минуты, мистер Харрис. Однако я к вам пришла по делу, а не ради праздных разговоров. Не могли бы в поднять документы по Дому-на-утесе?

Мужчина хмыкнул в седые усы.

— Оливия, уместно ли твое любопытство? — осведомился он с изрядной долей озадаченности. — Сейчас Домом-на-Утесе владеет твой непосредственный начальник. Если он узнает, что ты суешь свой хорошенький нос в его дела… В любом случае, такие документы выдаются или по специальным запросам властей, или по инициативе владельца дома.

Я кивала едва не на каждое слово архивариуса.

— Все так, но сам Фелтон попросил меня найти какую-нибудь информацию по дому. Что-то там в договоре напутали с планом, а шеф хочет как можно скорей сделать ремонт, заодно неплохо было бы узнать, кто архитектор и по чьему заказу дом построили.

Врать получалось так гладко, словно передо мной висит невидимый ни для кого больше суфлер, с которого я и читаю. Почему-то мне показалось, что не стоит делать достоянием общественности информацию о том, что в доме есть тайные ходы, по которым к Фелтону заглядывают незваные гости.

Конечно, есть Тэйт Джонс, который побывал со мной в Доме-на-Утесе, однако всего ему не рассказывали, а фантазия у криминалиста далеко не богатая, так что заполнять пробелы в своей истории какими-то собственными измышлениями Тэйт не станет.

— И что же, официально обратиться ко мне твоему шефу не судьба? — тут же разворчался старый архивариус, закатывая глаза. — Решил воспользоваться тем, что я дружу с твоей тетей?

Как будто это такое уж большое преступление.

— Ну, мистер Харрис, чего вам стоит? — принялась канючить я как маленькая девочка. — Владелец дома просто хочет побольше узнать о своем жилище. Вы же знаете, сколько там бумаг нужно заполнить! Ну, помогите, пожалуйста!

Харрис послушал меня, повздыхал, пробормотал что-то нелицеприятное под нос о хитрых интриганах, к которым, очевидно, отнес шефа, и все-таки пошел в недра хранилища, заявив напоследок, что на оригиналы я могу даже не рассчитывать, их он выдаст только когда получит заполненное по всей форме заявление со всеми необходимыми приложениями.

Мне ничего серьезней копий на первое время и не требовалось. Проверим свои теории, а дальше, если действительно для расследования и суда что-то понадобится, поднимем и оригиналы. Так что я сердечно поблагодарила архивариуса за одолжение и, окрыленная пусть и небольшим, однако успехом, понеслась на работу, где столкнулась с настолько же окрыленным Фелтоном, который светился счастьем как рождественская гирлянда.

Оказалось, родственники отбыли, наконец, из его жилища, и тем самым просто осчастливили моего шефа.

— Но вы же любите своих родственников, — осторожно заметила я.

Мужчина тут же закивал.

— Обожаю. Всех до единого обожаю, со всеми огромными достоинствами и несущественными недостатками, — явно с полной искренностью произнес Леонард Фелтон. — Но я устал, что надо мной трясутся будто над хрустальной вазой. И, в конце концов, я хочу быть полноправным хозяином в своем собственном доме.

А вот последнее точно весьма проблематично, учитывая привычки и обыкновения Вайолет, да и миссис Стоцци тоже принялась командовать в чужом доме как в собственном. Вероятно все дело было в том, что старшего поколения этой семьи все дети по словам той же Вайолет Фелтон были «общими».

Ну и к тому же тот факт, что мой начальник не так давно чуть не умер, наверняка сподвигло его родственников проявлять к Леонарду как можно больше заботы.

— Тогда поздравляю, сэр, — фыркнула я с нескрываемым весельем, — ну и вот вам подарок в честь праздника.

Получив тонкую стопку бумаг, Фелтон просиял еще больше, хотя казалось, больше уже и не выйдет.

— Мэллоун, вы чудо! — выпалил начальник, тут же добавив: — Но лишнего отгула все равно не дам.

Ну вот, так всегда, помогаешь, людям, помогаешь, а в ответ они — «отгула не дам».

Я бы могла посетовать на жадность начальства вслух, но тут из-за угла как черт из табакерки выскочил Данн, который тут же подозрительно сощурился и принялся разглядывать меня с шефом как жена могла бы изучать мужа, задержавшегося на работе на внеочередном совещании.

— Привет, Мэллоун, — махнул рукой сослуживец. — Что-то ты сегодня поздно. Даже непривычно.

И ведь непонятно то ли похвалил, то ли претензию предъявил, что сегодня задержалась. Данн — он всегда таким был, расплывчатым как тающее на солнцепеке желе.

— Отпросилась по личным делам, — с чуть натянутой улыбкой отозвалась я, решив не упоминать про поручение шефа.

Тот, разумеется, мое намерение понял и, судя по довольному блеску в глазах, даже в полной мере одобрил. Никаких перемигиваний нам с Фелтоном не потребовалось, мы и так были на одной волне.

— О, сэр, вы действительно хорошо относитесь к Мэллоун, — не удержался от того, чтобы пройти по самому краю коллега.

Видимо, у него из головы вылетело, как именно может распекать наш новый шеф. Интеллигентный-то Фелтон интеллигентный, но и наорать при случае точно может. Наверное, тут к месту пришелся и опыт старшего брата. А старшие братья, как показывал мой жизненный опыт, — люди страшные. Они могут и за шкирку из пекла вытащить, но и потрясти за ту же шкирку так, что душа выскочит. И судя по недоброму прищуру Фелтона в этот раз он скорее склонен провернуть второй вариант.

— Данн, если ума хватает на подобные далеко не тонкие намеки, то уж будьте мужчиной и идите до конца. Говорите напрямик, — мягко и вкрадчиво произнес Леонард Фелтон. — Или дальше недомолвок у вас дело не идет?

Коллега растерялся и сильно, очевидно, не ожидая такого напора. Обычно люди смущались, когда при них заводили подобные разговоры, думаю, в высшем свете такое вовсе встречалось сплошь и рядом, так что внук лорда, по идее, должен быть привычен ко всевозможным намекам. Однако Фелтон явно решил пойти против всех обыкновений.

— Я… Сэр… Я ничего такого сказать вовсе не хотел! — принялся оправдываться Данн, беспомощно хлопая глазами. И вот Джордж Хамфри Данн тридцати двух лет от роду вдруг начал напоминать мальчика лет десяти, едва ли больше, которого застали за подглядыванием в женской раздевалке.

Брови Фелтона буквально взлетели вверх.

— Да неужели, мистер Данн? — протянул начальник крайне недобро. — А вот я считаю, ваши намеки более чем ясны всем окружающим. Вы обвиняете меня как главу отдела в том, что я делаю поблажки детективу Мэллоун из-за того, что мы с ней состоим в любовной связи.

В коридор начали понемногу сползаться другие полицейские привлеченные беседой: Фелтон говорил громко, по-видимому, он скорее желал чужого внимания, чем стремился его избежать. А вот я чувствовала себя не в своей тарелке под любопытными взглядами.

— Но я ведь правда не… — пытался оправдаться Данн, но проще было остановить поезд на полном ходу, чем заставить Фелтона замолчать.

— Так вот, — продолжал тем времени раздраженный начальник, — я никогда и никому не даю поблажек: ни своим родственникам, ни своим друзьям, ни своим любовницам. А уж тем более, не даю их тем, кто не является ни первым, ни вторым, ни третьим как Мэллоун! Если я полагаюсь на нее больше, чем на всех вас, то причина одна: она работать умеет и хочет. Или вы думаете, я должен больше доверять тем, кто предпочитает валять дурака и распространять сплетни?!

Я не до конца понимала, чего именно добился Леонард Фелтон своей чертовски гневной речью, однако одно оставалось для меня несомненным — народ пребывал в состоянии легкого (а, может, и не легкого) шока. Никто явно не ожидал, что кому-то придет в голову обсуждать подобное прилюдно, да еще и на повышенных тонах.

Сама я, как ни странно, почувствовала себя… спокойно. Почти уютно. Потому что пусть ситуация была действительно дрянная, я стояла за спиной шефа и позволяла ему решать все проблемы, которые свалились на нас. Самое забавное, в сложившейся ситуации никто из нас двоих не был виноват. Просто звезды сложились именно так…

— Я буду вынужден написать докладную на всех, кто позволяет себе некорректно поведение в отношении детектива Мэллоун и меня, — отчеканил начальник, как будто став выше ростом. Заодно и внушительности прибавилось, хотя, казалось, что еще более внушительным Фелтону уже никак не стать.

Из глубины коридора явилась всполошенная Стаффорд, растерянная и, кажется, самую малость испуганная.

— Что происходит, детектив Фелтон? — вопросила начальница, округлив глаза. — К чему весь этот шум в участке? У нас не запрещены романтические отношения между коллегами, так что я не вижу причин для таких возмущений. Вы вольны встречаться с детективом Мэллоун, если между вами возникли чувства.

Мы с шефом переглянулись и одновременно закатили глаза. Нас опять поняли превратно.

— Мы вообще-то в курсе, что вольны встречаться, — подала голос я. Не иначе как чудом удалось говорить спокойно и уверенно. — И если бы мы хотели — наверняка начали бы. Но у нас такого желания нет.

По крайней мере, на данный момент мы точно всего лишь коллеги и никак иначе.

— Вот именно, — поддержал меня Леонард Фелтон. — Мы не встречаемся. Но зато многие работники нашего участка прямо и косвенно обвиняют меня в предвзятости на основании слуха о нашем с Мэллоун романе. И это возмутительно, начальник Стаффорд!

Аристократ буквально излучал праведное возмущение, причем настолько праведное, что, похоже, понемногу всем становилось стыдно за свое чрезвычайно некрасивое поведение. Разумеется, эффект от слов Фелтона продлится недолго… Но уже можно было порадоваться.

День прошел как в тумане. Косые взгляды сослуживцев буквально прожигали насквозь, уже к обеду я начала дергаться из-за каждого слова и движения в мою сторону. Держалась только на силе воли, да еще на личном примере Фелтона, который закопался в бумаги и игнорировал все происходящее. После утренней вспышки он как будто посчитал инцидент исчерпанным раз и навсегда. Выдержка у него была действительно потрясающая, не чета моей.

Когда время уже приближалось к шести часам, я поняла, что вымоталась настолько, что задерживаться для меня бесполезно — все равно толку ноль. Об этом я и сообщила шефу, который корпел над записями с камер. Вот уж точно муравей — понемногу, шаг за шагом он решал абсолютно все вопросы. Где не хватало знаний или таланта, Фелтон просто прикладывал больше усилий. Если не помогало — прикладывал еще больше усилий. Пожалуй, такое упорство в достижении поставленных целей меня восхищало.

Меня начальник отпустил вообще без скрипа, у него хватало ума не требовать от других такой той же работоспособности, которую демонстрировал сам.

— Я просто сейчас… В общем, я совершенно без сил, даже в глазах двоится. Извините, сэр.

Фелтон только махнул рукой.

— Вам не стоит оправдываться, Мэллоун, вы и так выкладываетесь побольше всех прочих, — скупо улыбнулся мужчина. — Я не вправе требовать от работать до полного истощения. Тем более, вы и так прекрасно себя до него довели не так давно. Отдохните, Мэллоун, и возвращайтесь завтра с новыми силами.

Я благодарно кивнула и пошла к выходу. Фелтон потянулся на стуле, тут же поморщился от прострелившей бок боли, а после поднялся на ноги и заявил, что он хочет немного размяться, поэтому проводит меня до парковки.

Подобное предложение меня не смутило и не удивило: в конце концов, ну что в этом такого? А то я покраснела — это вообще пустяки, просто температура поднялась. Столько сквозняков — тут любой может простудиться. И то, что Фелтон подцепил меня под локоть и несколько десятков шагов мы шли с ним рука об руку — это вообще ничего не значит. Мы просто коллеги, которые хорошо ладят…

— Сегодняшняя сцена… — произнес Фелтон как будто со смущением уже рядом с моим автомобилем. — Я должен извиниться перед вам. Теперь внимания на вас обрушится еще больше.

Перспектива был так себе, разумеется, не самая радужная, но я уже смирилась заранее.

— Ничего страшного, сэр, — произнесла я с нескрываемым унынием.

И тут раздался выстрел.

Я не поняла, как именно Фелтон успел… Но ему удалось за долю секунды упасть на землю самому и уложить меня. В итоге хорошенько приложилась боком и обрадовалась вспышки боли как родной: даже если кожу рассадило, даже если одно-два ребра треснуло — главное, во мне не появилось лишней дырки!

— Цела?!

— Цел?!

Заговорили мы с шефом одновременно, наплевав на все предписанные правила вежливости. Когда в тебя кто-то палит, уже не до пиетета.

— В порядке, только ушиблась, — первой ответила я, не решаясь не то что подняться — даже пошевелиться.

Что если неизвестный стрелок все еще скрывается где-то там, в темноте и готовится нанести еще один удар?

— Вот и хорошо, — пробормотал Фелтон. — Так, сейчас ты медленно садишься на корточки и берешь меня за руку. Как только я скомандую «бегом», мы оба несемся со всех ног в участок. Тебе понятно?

Я нервно кивнула, подтверждая, что совершенно все уяснила. Вставать и бежать, делая из себя преотличнейшую мишень, не хотелось, но убираться с парковки действительно следовало. Чтобы не облегчать мерзавцу, решившему продырявить кого-то из нас двоих. Еще бы понять, кто именно стал целью…

Тем временем, на крыльцо участка начали выходить полицейские, наверняка услышавшие звук выстрела. Услышавшие-то услышавшие, однако явно ничего не понявшие. Что поделать, в Кроули до последнего времени звуки выстрелов даже полицейские слышали разве что на стрельбище.

— Все внутрь! — рявкнул мой начальник во всю мощь легких.

Его послушались, орал Фелтон на диво убедительно. Или же всех проняло от того, что мы с шефом валялись на земле, кто их разберет?

Второго выстрела не последовало, но это скорее пугало еще больше. Неизвестность — она вообще, оказывается, сильно нервирует.

— Садимся, — шепотом приказал мужчина и сам первым начал осторожно подниматься с земли, выделывая пальцами правой руки какие-то хитрые пассы. Левой шеф намертво вцепился в мое запястье.

Я как можно быстрей выполнила требование Фелтона, чувствуя как понемногу начинает трясти от страха. Может, я и полицейская, однако я провинциальная полицейская, меня жизнь к таким «приключениям» не готовила!

— Бегом! — скомандовал Фелтон и мы понеслись в сторону участка.

Прозвучал еще один выстрел. Можно было поспорить, что пуля просвистела рядом с моей головой. Сразу стало ясно, что идея начальника очень и очень неудачная.

Я взвизгнула от страха и едва не бросилась снова на землю, но шеф неумолимо тащил меня вперед, едва слышно ругаясь сквозь зубы. Пришлось передвигать ногами, чтобы не умереть самой и не подставить под очередную пулю Фелтона.

Только под защитой стен участка я позволила себе с облегчением выдохнуть и сломанной куклой осесть на пол. Правда, не смену ужасу мгновенно пришла здоровая злость.

— Ты рехнулся?! — заорала я на шефа так, что горло тут же болью продрало. — Нас же сейчас чуть не пристрелили ко всем чертям из-за твоей тупой идеи!

В критической ситуации я по привычке подчинялась мужчине, однако, стоило немного опомниться, как стало ясно, что план Фелтона имел все шансы отправить на тот свет как минимум одного из нас, а то и обоих разом. Потому что бежать вот так, безо всякого прикрытия…

Чем я вообще думала, соглашаясь на такое?! И чем думал сам Фелтон?!

На нас двоих с подозрением косились все больше и больше нервничающие сослуживцы, которые уже не рисковали соваться за дверь и явно задавались вопросом, как именно следует поступить. Что делать с рехнувшимся стрелком, которому вздумалось попалить в полицейских, никто не знал.

— Не пристрелили бы, я прикрыл нас от физических атак заклинанием, — весело фыркнул Фелтон, не став меня одергивать и требовать обращаться к нему уважительно. — На две пули точно хватило бы. Или ты думала, во мне проснулась тяга к самоубийству?

Я многозначительно сощурилась, не став вслух говорить достаточно очевидную вещь: еще не факт, что эта тяга в Фелтоне вообще засыпала. Что ж, хотя бы он додумался нас как-то подстраховать.

Судя по всему, моя гримаса не хуже слов донесла до шефа мою мысль, потому что он махнул рукой и пробормотал:

— Да ну тебя!

Через толпу сослуживцев пробиралась взволнованная начальница Стаффорд, настолько бледная, что впору подозревать, что у нее вот-вот будет сердечный приступ. Приглядевшись, я поняла, что и Леонард Фелтон как-то подозрительно посинел за последние несколько минут. Очевидно, с его ранением резкие движения не пошли на пользу здоровью.

— У вас рана не открылась, сэр? — поинтересовалась я, тут же позабыв о собственной злости и снова обращаясь к вышестоящему чину, как положено. После пережитого обращаться к аристократу настолько формально показалось немного странно, однако следовало вспомнить о субординации.

Шеф задрал рубашку, проверяя, что там с его ножевым ранением… И словом, все женщины в участке разглядывали нечто другое, пребывая в легкой прострации. Я не стала исключением к собственному стыду. Но кто же знал, что Леонард Фелтон в хорошей форме? Под костюмами не понять.

Швы не раскрылись к моему великому облегчению.

— Может, вы прекратите уже на меня пялиться? — протянул начальник отдела расследований, обводя собравшихся раздраженным взглядом. — Нужно надеть бронежилеты, обойти по периметру участок, найти гильзы и пули, в конце концов!

Что характерно, сам Фелтон наружу не рвался, да и я тоже не стремилась быть первой в числе тех, кто будет ловить стрелка.

— Детектив Фелтон, детектив Мэллоун, вам лучше побыть пока в участке, — тут же в превентивных целях обратилась к нам начальница Стаффорд, которая вспомнила, что она тут все-таки самая главная, значит, ей и командовать.

На самом деле, лично я наружу и не рвалась, мне хватило двух пуль, которые чуть не получила, а вот Фелтон — у того мгновенно на лице желваки проступили. Начальник отдела расследований явно не желал подчиняться, но возмутиться мужчина не успел.

— Да, мэм, — решительно кивнула я. — Сэр, мы с вами сейчас не в том состоянии, чтобы бегать по кустам в поисках преступника. Лучше проверим записи с камер.

Если только они вообще сегодня работали. Могли и нет… Но упоминать об этом я не стала, посчитав, что тогда Фелтон может закусить удила и кинуться ловить стрелка. Раненый.

Начальник Стаффорд, похоже, поняла мое намерение отвлечь мужчину и заявила, что именно так и следует поступить. Аристократ, разумеется, понял, что стал жертвой женского заговора, однако воспитание не позволило ему устроить скандал.

— Хорошо, мэм, мы сейчас же этим займемся, — решительно заявила я и начала ненавязчиво подталкивать Фелтона в сторону клетушки, где располагался наш «командный центр» с мониторами и прочими техническими при блудами.

Шеф грозно сверкал глазами в мою сторону и, похоже, страстно мечтал придушить меня собственными руками, но из последних сил сдерживался.

Уже когда мы остались наедине, Фелтон принялся орать на меня, но шепотом.

— Вы выставляете меня трусом перед коллегами!

Кажется, на меня действительно чертовски сильно злились.

— Ничего, скажем, что это я струсила и не захотела оставаться одна. А вы как настоящий мужчина решили не оставлять бедную испуганную девушку наедине с ее страхами, — попыталась я хоть как-то урезонить разошедшегося мужчину. Кажется, я сумела разозлить его не меньше, чем не так давно его разозлили наши коллеги.

— Вздорная… — прошипел Фелтон, однако предложение не закончил, пусть на язык и просилось нечто колкое, а то и грубое.

— Вздорная, — не стала спорить я. — Но сейчас нам действительно следует как можно быстрей посмотреть записи с камер. Две на парковке, одна у входа, одна у служебного входа. Как поделим?

Тетя Дженнифер любила повторять, что мужчины управляемы, однако обычно намекала на женственность и сексуальность как рычаги воздействия. Управлять Леонардом Фелтоном приходилось иначе — апеллируя к работе и служебным обязанностям. Стоило только поставить перед ним конкретную цель, как он мгновенно словно забыл о злости и занялся делами.

Правда, время от времени все равно раздраженно сверкал глазами в мою сторону. Шеф взял на себя камеры с парковки, я взяла оба входа. И именно на моих записях подозрительный силуэт мелькнул прежде, чем на записях, которые просматривал Фелтон.

— Взгляни! — окликнула я шефа, снова забывая о субординации.

Худощавая фигура приблизилась вплотную к участку и, скользя в тени, начала его обходить. Точно мужчина.

Фелтон и не подумал отчитывать меня за неподобающее обращение, только отпихнул вместе со стулом чуть в сторону, чтобы удобней было смотреть на экран.

— Мужчина. Навскидку футов шесть, может, чуть меньше, — пробормотал шеф, вцепившись в мою руку. Вырываться я и не подумала. — Худощавый, чуть сутулый. Интересно, наш ли это убийца? Или же просто кто-то невзлюбил тебя или меня…

Мы досмотрели запись до того момента, как неизвестный добрался до парковки и перешли к другим мониторам.

— Движется как будто немного скованно. Моя тетя выглядела так же, когда потянула спину, — подметила я.

— Действительно, есть что-то похожее, — побормотал начальник, чуть подавшись вперед, чтобы лучше рассмотреть силуэт. Он был едва различим, но при должной внимательности разглядеть очертания фигуры можно было.

— Руки не дрожат, — констатировал Фелтон, когда дошли до момента первого выстрела.

А меня куда больше привлекли мы сами: то, как среагировал шеф, который настолько вовремя повалил меня на землю… И практически прикрыл собой! Что же, вряд ли он добивался этого, но стал для меня персональным героем.

И ореол спасителя сделал Леонарда Фелтона просто невероятно привлекательным. Сейчас он впечатлял меня куда больше, чем даже его идеальный красавчик-кузен.

— Кажется, нет, — согласилась я. — Значит, это другой человек? Не тот, что убивал девушек?

Мы еще кому-то успели насолить? Наверное, даже не удивлюсь, если так оно и есть.

Мужчина пожал плечами, похоже, он сам не до конца не был уверен, покушался на нас серийный убийца Кроули или кто-то еще. Если верить словам коронера — а не верить им причин не имелось — у того, кто лишил жизни трех несчастных девочек, сильно дрожали руки. А тот, кто стрелял в нас промазал, но не так чтобы катастрофически. Скорее, просто повезло, что пули прошли мимо.

Каждую запись мы просмотрели раз по пять и вычислили примерную траекторию движения нападавшего. После того, как он выстрелил в нас, неизвестный с парковки выскользнул на главную улицу и скрылся в подворотне. Причем именно той, что была проходной.

— Местный! — одновременно выдохнули мы с шефом.

Нападавший точно знал, куда идти, и ни на секунду не заколебался. Значит, стрелком был житель Кроули.

Мы с Фелтоном повернулись друг к другу, чтобы разделить на двоих момент торжества… И замерли, разглядывая друг друга уж слишком пристально и заинтересованно. Я шестым чувством ощущала, что сейчас что-то будет. Смертельная опасность, азарт охоты и, что уж скрывать, взаимный интерес стали отличным катализатором. А уж то, что участок фактически опустел…

Фелтон подался вперед, явно собираясь меня поцеловать, но замер на полпути, словно не решаясь. Тогда я резко выдохнула и потянулась к нему сама. Никогда не думала, каково это — целовать Леонарда Фелтона, внука лорда. Мне еще несколько дней назад в голову не приходило, что я стану это делать, но мы действительно целовались и, черт подери, мне нравилось.

Его сухие, жесткие и такие требовательные губы были точно тем, чего я желала, даже не осознавая того. Когда мы отскочили друг от друга загнанно дыша, Фелтон снова поглядел мне прямо в глаза с каким-то диким выражением и спросил:

— Поехали ко мне?

Я далеко не в первый раз за свою жизнь получала такое предложение от коллег и, черт подери, каждый раз давала категорический отказ. Но сейчас взгляда не отвела и… Я хотела сказать ему «да».

— Поехали, — хрипло произнесла я, даже не веря, что у меня хватило смелости, бесшабашности, да кто его знает, чего еще. — Только Стаффорд нужно рассказать о том, что нашли на записях с камер.

Тут шеф был со мной согласен и унесся к начальнице. Фелтона не было минут пять, за которые я должна была одуматься… Но не одумалась.

Вернувшись, мужчина взял меня за руку и повлек к парковке, где стояла его машина. Парковка опустела, сослуживцы разбрелись по периметру в поисках преступника, но мне на все стало плевать. Главное, что мы с Леонардом Фелтоном сели в одну машину, а его родственники так вовремя уехали из Дома-на-Утесе.

Я знала, что, возможно, совершаю самую большую ошибку в своей жизни, но ее так сильно хотелось совершить. Быть может, тому виной лишь пережитое потрясение и возникшее чувство общности, но в тот момент я хотела провести ночь с Фелтоном сильней всего на земле.