Хозяин антимагии 4

Глава 7

Штабной шатёр поражал контрастом с внешним хаосом лагеря.

Внутри царила строгая, почти стерильная организованность.

Стенки из плотного брезента заглушали внешний шум.

Воздух был густ от запаха пергамента, дорогого табака и ладана, который жгли в углу для концентрации.

Посередине, как алтарь, стоял огромный стол, покрытый детальной картой колонии.

Не просто рисунок — это был магический артефакт, где горы выступали выпуклыми гребнями, реки переливались водой, а леса обозначены крошечными движущимися тенями деревьев.

По карте, как паук по паутине, скользила указка из полированной слоновой кости в руке светлейшего князя Белова.

— … и основные силы сосредоточим здесь, у подножия хребта Чёрного когтя, — его голос, ровный и не терпящий возражений, разрезал тишину. Указка ткнула в область к югу от Новоархангельска. — Отсюда есть два пути: в Каменную бухту через горные перевалы… — указка повела по извилистым линиям, по склонам гор. — … или напрямую в Балтийск, — линия на карте резко растянулась до большой бухты в конце материка.

— Надо идти на Балтийск через болота и равнины, — настаивал генерал Померанцев, коренастый, с вытянутым лицом, изборождённым магическими шрамами. — Широкий фронт, манёвр, видимость! Мы увидим тварей за версту! А в горах — смерть. Особенно вот здесь!

Он ткнул пальцем в Каменную бухту, которая была к нам ближе, чем Балтийск.

— Безумие! — парировал другой, худощавый молодой генерал с повязкой мага воздуха. — На равнине мы растянемся! Станем мишенью!

— А в горах? Пещеры, расщелины! Твари кишат там как тараканы! И устраивать засады они умеют, — тут же парировал Померанцев. — Они могут напасть в любой момент, отрезать нас, разбить на части!

Он недовольно посмотрел на генерала-воздушника.

— И этот ваш порт в Каменной бухте — мышеловка под скалами! Туда можно попасть только по узкому проходу! Прекрасное место для потери всей нашей армии.

Шум нарастал.

Генералы спорили, перебивая друг друга, апеллировали к карте, опыту, потерям.

Белов поднял руку.

Тишина наступила мгновенно.

— Барон Пестов. Ваше мнение? — огорошил он вопросом.

Все взгляды устремились на меня. Опытные генералы едва сдерживали злобную усмешку. Словно говорили: «Ну давай, малец, насмеши нас».

Я сделал шаг к столу, ощущая тяжесть этих взглядов. Внутри кипела уверенность: речь не просто про железную дорогу. Но про будущее и безопасность империи.

— Господа, — начал я, стараясь говорить чётко и громко. — Генерал Померанцев прав: на равнине мы увидим врага. Но генерал Волынский тоже прав: растянувшись, мы станем уязвимы. А в горах… засады, пещеры. Нам нужен не обходной путь или путь через хаос. Нам нужен безопасный маршрут напрямую.

Ткнул пальцем в точку нашего расположения, затем провёл почти прямую линию через горы и равнину прямо к Балтийску.

— «Стриж» — не просто оружие. Он — путеукладчик. Мы проложим одну колею. Длинную, ровную, прямую. Возле неё земля будет расчищена магией и сталью на двести метров в обе стороны.

Обвёл взглядом присутствующих и продолжил:

— Никаких засад. Никаких укрытий. Мы создадим коридор смерти для тварей и коридор жизни для наших эшелонов. Пока «Стриж» идёт вперёд, сокрушая всё на своём пути, по этой колее следом пойдут войска, техника, припасы. Свежие силы будут прибывать прямо к месту главного удара, а не растекаться по фронту или гибнуть в горных теснинах.

Посмотрел на светлейшего князя, он одобрительно кивал, и я продолжил:

— Очистить всю колонию сейчас? Вы же сами понимаете, что войск, собранных здесь, катастрофически мало для этого. Наша цель сейчас не очистка колонии. Наша цель — Балтийск. Его порт. Его верфи. Его доступ к морю. Остальное — позже.

Повисла тишина.

Один из старых генералов фыркнул, но не сказал ни слова.

Померанцев хмурился, вглядываясь в карту.

Волынский, кажется, задумался.

Тут же к столу шагнул Строганов — представитель древнего рода, маг как минимум восьмого уровня, в мундире, увешанном орденами, с перстнями, украшенными мощными камнями. Он стукнул кулаком по краю стола, заставив подпрыгнуть миниатюрные фигурки войск.

— Самоуправство! — прошипел он, седые усы задрожали от негодования. — Кто дал этому… фабриканту… — бросил ядовитый взгляд в мою сторону, — право решать, как имперской армии добираться до Балтийска? Это прерогатива военного совета и опытных стратегов, а не выскочек с механическими игрушками!

Его магия ударила по артефакту. Изображение дрогнуло. Строганов не просто говорил, он пытался сломить меня.

Белов даже не повернул головы. Светлейший князь медленно опустил указку, сжимая её в пальцах.

— Я дал ему слово, — тихо произнёс мужчина, но голос прозвучал громче любого крика. — Если бы не «игрушка» Пестова и его дорога, генерал, ваши «опытные стратеги» до сих пор ломали бы голову, как перебросить сюда хоть одну свежую дивизию без месячного марша. Продолжайте возражать, и я найду, кому передать ваш корпус. А вас переведу в какую-нибудь глушь.

Строганов побледнел, но проглотил возражение.

Его глаза, полные ненависти, сверлили меня. Он не простит. Он не забудет.

Спор о тактике разгорелся с новой силой.

Но Белов ударил кулаком по столу, и все сразу замолчали.

— Барон Пестов… прав.

Он прищурился, окинув взглядом присутствующих.

— Прав, — повторил светлейший князь, голос его был сух и резок. — Не так уж много знатных семей пришли на эту войну. Немногие по-настоящему поддержали Императора и колонии в час нужды.

Взгляд Белова скользнул по остальным — тем, кто скромно выделил средства, но не душу.

— Ведь так, господа? Нам не хватает людей для широких фронтов и зачистки гор. Нам нужен точный сокрушительный удар! Этот поезд… — мужчина кивнул в мою сторону. — … это острие копья. А его путь — древко. Прагматично. Жёстко. И должно сработать.

Белов внимательно посмотрел на Строганова, потом перевёл взгляд на Долгорукого.

Константин Иванович, до этого молча наблюдавший, стоял чуть поодаль, скрестив руки.

Его взгляд встретился со взглядом светлейшего князя.

И Долгорукий медленно и веско кивнул.

— Поддерживаю, — сказал он просто.

Этот низкий голос прозвучал как приговор.

— Тактика концентрации силы на острие удара с обеспечением тыла — единственно верная в условиях дефицита ресурсов и времени. «Стриж» даст нам не только огневую поддержку, но и рельсы, по которым будет подходить всё новое и новое снабжение. Равнина даёт пространство для манёвра бронепоезда и его орудий. Горный вариант слишком рискован для машины таких размеров. Мы идём напрямик. По равнине.

Авторитет Долгорукого, подкреплённый холодной логикой и поддержкой Белова, поставил точку.

Остальные генералы во главе с Померанцевым, Волынским и даже Строгановым лишь мрачно переглянулись.

Они смирились не с доводами, а с непререкаемым авторитетом.

Взгляды, полные недовольства и зависти, скользнули по мне — выскочке, который теперь диктовал имперской армии, как воевать.

Белов поднял указку. Движение было резким, окончательным.

— Решение принято. Всё будет так, как мы определили.

Его ледяной взгляд прошёлся по лицам генералов, замораживая любые проявления неповиновения.

— Генерал Долгорукий координирует взаимодействие сухопутных войск с бронепоездом барона Пестова. «Стриж» — острие удара. Он прокладывает путь и расчищает коридор. Войска следуют за ним, закрепляя территорию и расширяя плацдарм. Цель — Балтийск. Его порт. Его верфи. Выход к морю. Начало операции послезавтра с рассветом. К своим частям, господа! Совещание окончено.

Генералы, бормоча что-то, начали расходиться.

Строганов, проходя мимо, бросил взгляд, полный такого неприкрытого презрения, что меня невольно передёрнуло.

Когда я вышел из шатра, солнце уже стояло в зените. Оно светило так, словно предупреждало: времени всё меньше. Поспеши.

— Жив? — Сергей вцепился мне в рукав, едва я переступил порог.

Глаза друга горели лихорадочным блеском, как у человека в горячке. Нервный тик дёргал уголок рта.

— Чёрт, Киря, давай быстрее! Если эта тварь прорвётся к лагерю…

Качалов говорил быстро, почти без пауз, как будто боялся, что его перебьют.

Рука дрожала на эфесе родового клинка «Дыхание огня». Друг слегка выдвинул саблю из ножен, жаждая крови.

— Тише, — Митя сжал его плечо. Лицо Романова было каменным, спокойным. — Нам пора. Пошли.

У выхода из лагеря нас перехватил Эдуард Самойлов. Бывший однокурсник в военно-морской академии. Он щеголял в новом мундире с повязкой адъютанта и гербом Строганова.

Взгляд юноши стал другим: хищным и цепким.

Он заметил нашу решимость, скользнул по снаряжению.

— Жданов? Качалов? Пестов? — парень упёр руки в бока, преграждая путь.

Натянутая улыбка обнажила мелкие зубы.

— Куда вы так спешите? Штаб запретил самовольные вылазки. Особенно вам, Дмитрий Михайлович.

Во взгляде, упавшем на Митин аксельбант, мелькнула зависть: «Как ты смог, а я нет?»

— Инспекция периметра по приказу светлейшего князя, — Митя сделал шаг вперёд, заставляя Эдика отступить. — Пропусти.

— Конечно! — Самойлов отскочил в сторону с преувеличенной вежливостью.

Но его рука непроизвольно потянулась к кобуре с тяжёлым армейским пистолем. Я заметил, как указательный палец Эдуарда нервно постукивал по спусковой скобе.

— Только будьте осторожны. Сегодня не вернулись уже два патруля.

Взгляд Самойлова остановился на мне — колючий, изучающий. Он знал про снегта. И явно не собирался ничего говорить.

— Эдик… — начал я, но Митя резко дёрнул меня за рукав.

— Не сейчас. Пошли.

Сергей уже рванул вперёд, не оглядываясь.

Через десять минут пути по заросшим папоротником тропам Амат бесшумно, как призрак, возник из-за валуна. Он приложил палец к губам. Лицо друга было покрыто слоем грязи.

— Долго же вы, — прошипел Жимин, даже не глядя на Сергея, который топтался на месте как на раскалённых углях.

— Смотрите и не дышите.

За поворотом ручья под деревом лежал снегт.

Существо, которое не описывалось ни в одном бестиарии. Он напоминал гибрид льва и полярного медведя, но с пастью тигровой акулы. Двойной ряд клыков, искрящийся слюной.

Длина около пяти метров.

Высота в холке больше двух.

Тело покрывала шерсть цвета грозовой тучи, плотная и колючая, словно броня из стальных игл.

Лапы — массивные, с когтями длиной в добрый кинжал, оставляющими на камнях глубокие царапины.

А воздух вокруг чудища дрожал и словно искрился.

Невидимый антимагический барьер.

— Видишь шрам на боку? — Амат ткнул пальцем в сторону зверя.

Кожа вокруг шрама пульсировала, источая пар.

— Гусары всё же успели ранить его, прежде чем… испарились.

Он ослаблен. Сейчас или никогда.

Сергей, не дожидаясь команды, сорвал со спины чехол.

В его руках оказалось лёгкое разборное копьё из карельской берёзы.

Дрожащими пальцами друг стал прикручивать наконечник.

— Давай антимагическое вещество, Кирилл! Я проткну эту падаль как…

— Отдай! — я забрал копьё.

Достал из визитницы одну из пяти антимагических пластин — чёрный прямоугольник с матовой поверхностью.

Пробил шилом отверстие, продел шнурок и привязал к наконечнику.

— Бросок — мой. Я знаю точку входа в барьер.

Амат кивнул, сжимая водяной кнут.

Митя натянул тетиву компактного арбалета, покрытого рунами.

Сергей закусил губу до крови, его тело напряглось, как у борзой перед прыжком.

Все были готовы.

Мы подкрались, войдя в невидимый охотничий купол монстра. Он работал в одну сторону: всех пускал и никого не выпускал.

Я прицелился.

Пластина на наконечнике тускло засияла.

Рывок плечом — копьё просвистело в воздухе и…

Щёлк!

Остриё вонзилось точно в шрам.

Пластина коснулась кожи.

Барьер монстра не просто рухнул, он взорвался.

Волна энергии ударила по нам как молот.

Воздух наполнился едким паром, а кожа снегта зашипела, покрываясь чёрными волдырями.

Монстр взревел так, что с деревьев посыпались листья.

Жёлтые глаза сузились до щёлочек, теперь он видел врагов.

— Сейчас! — прохрипел Митя.

Но прежде чем арбалетная стрела или водяной бич Амата достигли цели, снегт вскинул морду к небу.

Клыки сомкнулись с резким щелчком, словно захлопнувшаяся ловушка.

Пространство… свернулось.

Мы не почувствовали боли, только ледяное падение в бездну.

Снегт использовал телепортацию как оружие, выбрал место максимально удаленное, на которое мог переместиться.

Очнулся от удара о камни. Голова гудела, в ушах стоял противный звон.

Я лежал на каменистой равнине у подножия гор.

— Где лагерь? — пробормотал я, оглядываясь.

Сергей уже поднимался, держась за живот.

— Мы в тридцати километрах к северу от Новоархангельска, — уверенно сказал он, глядя на вершины.

— Чёрт! — выругался Амат, поднимаясь и выплёвывая песок. Мундир был разорван, на лбу глубокая ссадина. — Где этот урод⁈

Митя уже стоял. Он срывал с себя остатки имперской брони. Стальной нагрудник из антимагического сплава рассыпался в его руках как гнилая древесина.

Лицо Романова побелело.

— Телепортация… нейтрализовала сплав… броня разрушилась, — Митя с трудом говорил. Его голос был хриплым, дыхание прерывистым. — Я… открыт.

Его аура, чистая энергия императорской крови, теперь сияла в магическом спектре как маяк.

Каждый монстр в радиусе нескольких десятков километров почувствовал принца.

Друг стал магнитом для них.

— Держи, — я тут же сунул ему вторую пластину. — Под мундир. Быстро!

Пока Митя прятал спасительный прямоугольник под одеждой, я осмотрелся.

Вдалеке лежал труп первого снегта — нашего, с копьём в боку. Он был мёртв, но пластины на копье не было, она разрушилась при контакте с защитным полем монстра.

В визитнице — три пластины. Больше ничего.

Вдруг рык!

Не один.

Три новых снегта материализовались из дрожащего воздуха. Их купола уже начали смыкаться, окрашивая пространство в лиловый цвет.

— Пластины! — рявкнул Амат, создавая перед собой водяной щит. — У меня только вода! Бей!

Я швырнул Сергею одну пластину. Вторую — Амату. Последнюю зажал в кулаке.

— Приготовь копья! Контактный бой!

Но Сергей уже не слушал. Он закрепил пластину на копье, чтобы антимагия не действовала на него, и рванул вперёд, родовой клинок «Дыхание огня» вспыхнул алым пламенем.

— Моя слава! Моя месть за гусаров! — его крик потонул в рёве монстров.

Друг был безрассуден. Как ураган он врезался в ближайшего снегта, не обращая внимания на щит монстра.

Пластина зашипела, коснувшись кожи твари. Мерцающий барьер погас.

Клинок со свистом рассек воздух и вонзился в глаз чудовища.

Взрыв пара и крови!

Первый снегт рухнул, дёргаясь в предсмертных судорогах.

— Теперь! — скомандовал я Амату.

Мы действовали синхронно, как в тренировочных залах академии. Амат метнул копьё с пластиной в горло второго монстра. Я — в основание шеи третьего. Пластины, соприкоснувшись с барьерами, взорвались синими вспышками, ослепляя и калеча тварей. Щиты рухнули локально, обнажая уязвимые зоны.

Но наши заклинания не успели обрушиться на монстров.

Сергей, не теряя темпа, развернулся. Два точных удара «Дыханием огня» в открытые раны — и два снегта рухнули, захлебываясь кровью и паром. Три твари мертвы за считанные секунды.

— Сзади! — вдруг прорезал воздух ледяной крик Мити.

Четвертый снегт, незамеченный в дыму и хаосе, материализовался прямо за спиной Сергея! Его когтистая лапа, покрытая инеем, уже заносилась для сокрушительного удара по незащищенной спине Качалова. Друг, увлечённый добиванием, не успевал даже повернуть голову.

Митя действовал молниеносно. Его лицо исказила гримаса решимости. Романов сорвал с груди антимагическую пластину, что скрывала его ауру, его единственную защиту от монстров, и швырнул чёрный прямоугольник прямо в спину нападающего снегта.

Пластина прилипла к сизой шкуре.

Щит монстра взорвался ослепительным синим пламенем с оглушительным хлопком!

Сергей, почувствовав взрыв за спиной, инстинктивно рванул в образовавшийся пролом. Его клинок, все ещё пылающий алым, пронзил горло четвёртого снегта. Кровь хлынула фонтаном.

— Спасибо… — Сергей вырвал клинок, обернувшись к Мите. Его глаза расширились от ужаса и понимания: — Но ты же… теперь без защиты!

Митя лишь коротко кивнул, уже перехватывая арбалет. Его лицо стало мертвенно-бледным. Он вновь был без защиты. И нам теперь грозили все ужасы округи.

Звенящая тишина, пропитанная запахом гари, крови и озона. Дым медленно рассеивался. Мы стояли, тяжело дыша, а вокруг лежало пять трупов крупных монстров.

Пластин больше не осталось.

— Гениально, Качалов! — Амат вытер рукавом кровь и грязь с лица. Его голос звучал хрипло, без обычной язвительности. — Один против всех снегтов! Ты герой! Доволен?

Сергей тяжело опирался на дымящийся клинок. На его лице не было триумфа или радости, только пустота и тяжесть вины. Он смотрел на Митю, чьё присутствие теперь ощущалось физически как дрожь в воздухе.

— Из-за меня ты…

— Заткнись, — резко оборвал его Романов, вкладывая новую стрелу в арбалет. Глаза друга сканировали окрестные скалы и равнину, откуда уже доносились новые тревожные рыки. — Не время.

Голос друга был ледяным, но в нём слышалась невероятная усталость.

— Они уже идут. Идут на меня. Не останавливаемся. Макры! Быстро!

Мы бросились к трупам снегтов. Кристаллы были огромными, размером с баскетбольный мяч, пульсирующими густым синим светом, как будто внутри горело само сердце монстра.

— На подзарядку! — крикнул Амат, одной рукой прижимая макр к груди, а второй сплетая водяной хлыст.

Сергей и Митя последовали его примеру. Вскоре свечение кристаллов начнёт меркнуть, а макры превратятся в никому не нужные стекляшки. Но это потом, а сейчас наши источники ожили перед долгим боем.

Рык нарастал. С равнины и из расщелин выползали новые монстры: стая слепых ящеров с кристаллическими клыками, три крылатых тени с клювами-кинжалами кружили над нами, а что-то массивное, ломающее скалы рычало вдалеке.

Десятки. Сотни.

Магнит ауры Мити работал безотказно.

— К горам! Бегом! — закричал я, создавая земляной вал на пути ящеров.

Мы бросились к скалам.

Каждый шаг был возможен только благодаря магии.

Амат отбрасывал водяными молотами крылатых тварей.

Сергей выжигал огненными кольцами ящеров и мелких гадов.

Митя стрелял из арбалета, уничтожая монстров десятками, но они тут же заполняли брешь словно вода.

Я накалывал тварей на острые каменные иглы, появляющиеся из-под земли.

Но их становилось всё больше.

Макры опустели через десять минут.

Нельзя надеяться на силу, которой нет.

— Сигнал! — Митя выпустил в небо стрелу, которая взорвалась ослепительной звездой.

Дозорные в армейском лагере явно должны такое увидеть. Они должны понять, что мы в беде.

Сергей время от времени швырял в небо огненные шары.

Но ответа не было.

Только вой тварей всё ближе и ближе.

— Там пещера! — Амат указал на тёмный провал в скале.

Не идеальное укрытие. Но лучшее из того, что сейчас можно найти.

Мы ввалились внутрь.

Я сразу же упёрся руками в камень — вход сузился до узкой щели. Амат залил её льдом, Сергей укрепил огненной сетью.

Тьма.

Тишина.

Только наше хриплое дыхание и скрежет когтей по льду снаружи.

Часы тянулись как годы.

Мы сидели, прислонившись спинами к холодному камню, и слушали, как монстры крошат лёд, растаскивают камни, рычат, огрызаясь друг на друга.

Кристаллов больше не осталось, магические источники медленно наполнялись.

— Эдик… — вдруг пробормотал Сергей. Его глаза расширились. — Он же видел, куда мы пошли… Значит, мог сообщить, кому надо. Помощь скоро прибудет.

Митя мрачно покачал головой:

— Самойлов служит генералу Строганову. Тот считает меня ставленником Белова, а значит, угрозой.

Сергей вдруг опустился на колени, повернувшись к нам спиной. Его плечи тряслись.

— Это… моя вина, — он говорил, глядя в пол, голос срывался. — Я рвался в бой… как дурак. Хотел славы… искупить прошлое…

Качалов поднял лицо. В нём не было прежнего огня. Только решимость.

В этот момент закат окрасил щель у входа в кроваво-красный цвет.

Тени монстров метались снаружи.

Лёд уже треснул.

Сергей поднялся.

Его фигура вырисовывалась на фоне зарева.

— Передайте Лизе…

Он указал на свой клинок.

— … что я знал про… — он замолчал, потом тяжело вздохнул, словно решаясь. — Я чувствовал. Я хотел всё исправить. Но сделал только хуже. Видно, и правда мой род проклят.

Он посмотрел на свой клинок.

— Отдайте Лизе «Дыхание огня», — друг понизил голос так, что, кажется, расслышал только я. — Скажите…чтобы передала потом сыну, что отец не струсил в последний миг.

— Сергей, нет! — Митя бросился к нему. — Не сейчас! Не так! Не ты!

Но Качалов уже был у входа.

Он сорвал с себя аксельбант и швырнул его на землю.

— Живите, — он обернулся. Глаза вновь загорелись огнём. — Это мой долг. Искупление.

Друг ударил клинком о камень.

Сталь вспыхнула алым светом.

Знак рода Пожарских — пылающая птица — вспыхнул над ним, словно последнее благословение.

— Источник, откройся! — закричал Сергей.

Не просьба. Приказ.

Своему телу. Своей крови.

«Дыхание огня» поглотило его жизнь: парень седел на глазах, кожа обтянула скулы.

Клинок стал ослепительно белым.

Как пламя, которое уже не греет, а только разрушает.

Он шагнул за ледяную преграду.

Вспышка обожгла сетчатку.

Даже сквозь сомкнутые веки я видел, как твари испаряются.

Камни плавились в стекло.

Воздух горел.

Он ушёл не просто в бой. Он ушёл в легенду.

Когда свет погас, перед пещерой было выжженное поле не менее десяти километров в диаметре.

Твари исчезли.

Как будто их никогда и не было. Они превратились в пепел.

А вот и он. Сергей Качалов лежал лицом к горам, рука сжимала рукоять клинка.

Он отдал всё. До последней капли.

Амат первым подошёл к телу, лежащему на земле, снял свою фуражку.

Митя стоял неподвижно, сжимая в руках арбалет. Только молча открывал и закрывал рот.

А я поднял с земли «Дыхание огня».

Клинок обжигал не огнём, а холодом, словно говоря, что его хозяина больше нет.