Хозяин антимагии 4

Глава 18

Платформа дёрнулась, колёса заскрежетали по рельсам.

Мы тронулись.

Воздух мгновенно наполнился запахом дыма и машинного масла. Я прислонился к холодному ограждению, ощущая вибрацию стали под ладонью: ритмичную, живую.

После каменной гробницы карцера эта дрожь металла казалась дрожью свободы.

На крыше кабины, во вращающихся бронированных башенках, трое пулемётчиков проверяли затворы орудий. Металлический лязг был резок, деловит.

Внутри платформы — знакомые лица первой команды снабжения. Они узнали меня мгновенно: плечи расправились, спины выпрямились в почти инстинктивном порыве, хотя формальной команды не было.

— Здравия желаем, барон! — крикнул старший, Валерий. Шрам на его щеке — память о стычке с тварями в первый день в этой колонии.

Чернов молча занял свободное место у ограждения, его глаза сканировали мелькающий пейзаж, словно искали засаду в каждом ущелье.

К платформе были прицеплены три открытых вагона. Они оказались доверху загружены рельсами, уложенными как серебряные слитки. Ящики с костылями, скобами, мешки с мукой и солью — груз, от которого зависел пульс «Стрижа», его способность двигаться вперёд.

— Как работалось без меня? — спросил команду, глядя, как лагерь уплывает назад.

Гражданская рубаха и брюки, добытые наспех, висели мешковато, напоминая о днях в грязной яме. Но это был лишь костюм. Внутри них тот же я.

— По графику, барон! — отозвался машинист Григорий, его руки уверенно лежали на рычагах. — Три рейса в сутки, как часы: провиант, вода, ящики с патронами да снарядами и рельсы. А капитан Рыбаков… — он покачал головой с почтительным недоумением, — … он ваш «Стриж» вперёд гонит темпами, каких свет не видывал! Лунев с Марсовым вкалывают как проклятые!

Гордость наполнила грудь. Мои люди. Без приказов, под угрозой мятежа, в неведении о моей судьбе, они строили. Как неутомимые стальные муравьи, тянущие нить железной дороги и порядка через горы хаоса.

— Даже когда Строганов… — начал было Валерий, но тут же спохватился.

— Даже тогда, — тихо, но отчётливо закончил я за мужчину. — Спасибо. Всем.

Платформа нырнула в знакомый серпантин. Скальные стены сомкнулись над нами словно каменные челюсти.

Внизу, в бездне, ревела горная река. И вот он, каменный мост. Опоры-исполины, израненные взрывом, держали арку. Чёрные подпалины на камне, грубые заплаты из магически уплотнённого бетона — шрамы моей первой битвы здесь.

— Проблем с мостом больше нет? — спросил я, впиваясь взглядом в сеть трещин у основания правой опоры.

— Пока пропускаем тут только малые составы, барон, — отозвался машинист. — Как вы и завещали перед… отъездом. Гружёный бронепоезд — ни в коем случае. Но Лунев клялся, что опора вскоре выдержит вес втрое больше «Стрижа». Магия усиления на опорах набирает прочность.

Мы переехали мост.

И вдруг — простор!

Плато открылось перед нами во всём своём величии: бескрайнее, залитое слепящим светом поднявшегося высоко солнца. Воздух стал чище, холоднее.

Я замер, схватившись за ограждение.

Рельсы.

Две безупречно прямые стальные нити, блестящие под солнцем, уходили к самому горизонту, туда, где синела громада центральной горы. Туда, где когда-то нас, молодых и глупых, заживо похоронило в туннеле. Казалось, это было в другой жизни.

— Господи… — прошептал даже Чернов. Его каменное лицо дрогнуло, в глазах мелькнуло что-то вроде уважения. — За неделю? Это же…

— Чудо? — я усмехнулся, глотая ком в горле. Гордость смешивалась с горечью. — Нет, капитан. Это не магия стихий. Это — люди. Мои люди. Расчёт, труд, упорство. Физика и воля.

Платформа набрала ход, ветер засвистел в ушах.

Пулемётчики напряжённо водили стволами, сканируя редкие кустарники и валуны.

Опыт научил их не доверять пустоте.

— Вчера, на обратном пути… — Георгий перекричал ветер, его голос стал жёстким, — … прыгунцы атаковали. Из каньона выскочили. Шестеро наших пострадало… Двоих не успели спасти — кости переломаны, глотки перегрызены. Остальных… — он кивнул в мою сторону, — … дотащили до госпиталя только благодаря вашим эликсирам. Лекарства вмиг остановили кровь и притушили боль. Четверо выжили.

Ответить нечего.

Дорога была живой, и кровь — неизбежная плата.

Не только для первопроходцев Лунева, но и для этих парней, что как кровеносные сосуды питали «Стриж» всем необходимым.

Вскоре мы нырнули в зев восстановленного горного туннеля. Холодная сырая тьма обняла, гул колёс усилился, превратившись в грохот. И вот — свет в конце. Мы вырвались наружу по ту сторону.

И я увидел его.

«Стриж».

Стальная громада, застывшая на рельсах, была похожа на спящего, но готового к прыжку хищного зверя. Носовая башня, рубка, кормовые надстройки — всё родное, знакомое до каждой заклёпки. Но… что-то было не так.

Атмосфера. Вокруг бронепоезда, как дисциплинированные стальные букашки, сновали солдаты. Не мои.

Синие мундиры с алыми кантами, выправка как на параде. Элита. «Невское копьё» Волынского. Они оцепили «Стриж», контролировали подходы.

Чужой порядок на моём корабле.

— Стоп! — скомандовал я резко, ещё до полной остановки.

Платформа заскрежетала тормозами, вагоны с рельсами глухо грохнули сцепками. Не успел состав остановиться, как синие мундиры окружили нас плотным кольцом.

Их штыки были направлены на платформу.

Минута, другая и из толпы гвардейцев вышел Фёдор Николаевич Волынский. Его глаза сверлили меня, а взгляд был холодным и нечитаемым.

— Барон Кирилл Павлович Пестов, — голос, усиленный магией воздуха, гулко разнёсся по плато, заглушая шум ветра и шипение пара. — Вы арестованы по обвинению в государственной измене, убийстве верных слуг князя Строганова и попытке дезорганизации имперской армии в час решающего наступления!

Тишина накрыла плато.

Пулемётчики на крыше вцепились в рукояти оружия, пальцы на спусковых крючках.

Чернов медленно, почти незаметно, положил руку на эфес шпаги.

Заметил, как на палубе «Стрижа» появились Рыбаков, Лунев, Марсов… и Виталий Кучумов. Мой вассал шагнул к трапу, его руки вспыхнули алым пламенем, освещая яростное лицо.

— Предатели⁈ — рык Виталия был как удар кузнечного молота. — Я вас всех в пепел обращу!

— СТОП! — мой крик, резкий, командный, рассёк воздух как нож.

Я шагнул вперёд, на самый край платформы, навстречу лесу штыков.

— Генерал Волынский! — мой голос звучал холодно, вопреки разгорающейся ярости внутри. — Предъявите доказательства, кроме голословных обвинений! Или князь Строганов уже присвоил себе право Верховного суда империи?

Волынский не шелохнулся. Лишь тонкая усмешка тронула его губы. В ней было что-то… театральное. Изучающее.

— Доказательства? — голос потерял металл, став почти мягким, но оттого не менее опасным. — Моя шпага и приказ военного совета при князе Строганове. Достаточно, — он сделал едва заметный жест. — Взять его! Живым!

Гвардейцы сомкнули кольцо. Кучумов взревел. Пламя, как алые змеи, рвануло от его ладоней к передовым рядам «Невского копья». Но Волынский лишь слегка взмахнул рукой.

Воздух перед гвардейцами сгустился и стал видимым: дрожащей, прозрачно-синей стеной. Огненные потоки ударили в неё и… рассыпались веером искр, бессильно растекаясь в стороны. Магия воздуха. Седьмой уровень. Абсолютный контроль. Давление, плотность, отражение кинетической энергии… чертовски эффективно.

— ДОВОЛЬНО! — прогремел я. Не криком, а низким мощным гулом, в котором зазвучала сама земля под ногами.

Плато дрогнуло. Не сильно, но ощутимо. Камешки заскакали по рельсам. Штыки дрогнули.

— Волынский! — я впился в него взглядом. — Вы служили светлейшему князю Белову! Он пал в бою за телепорт, за империю! А вы… вы играете в игры Строганова⁈

— А я выполняю последний приказ Андрея Николаевича! — вдруг перебил мужчина. Его голос резко изменился, став жёстким, чётким, лишённым всякой театральности.

Шпага опустилась. Солдаты «Невского копья» разом опустили штыки, приняв стойку «смирно».

— Князь Белов знал: Строганов полезет в Балтийск, как слепой крот, за своей химерой. Он приказал мне внедриться в свиту Захара Григорьевича. Сохранить «Стриж». И… — ледяной взгляд скользнул по Виталию, чьи руки всё ещё пылали, по Рыбакову на мостике, по Луневу, — … узнать, кто здесь истинно верен империи, а кто… — он сделал паузу, — … волк в овечьей шкуре, готовый укусить при первом шансе. Если бы вы… — взгляд вернулся ко мне. Волынский не договорил. Проверка на лояльность. Холодный, жестокий расчёт Белова. А Волынский — его идеальный инструмент.

— Светлейший князь Белов мёртв, — тихо, но отчётливо сказал я. Горечь смешалась с гневом. — Убит подло в бою за телепорт. Генерал Долгорукий ранен, но держит оборону.

— Знаю.

Волынский кивнул, его лицо оставалось непроницаемой маской.

— Константин Иванович Долгорукий передал мне сигнал. Поэтому… спектакль окончен, — генерал повернулся к своей гвардии, его голос зазвучал как удар стали о сталь. — Смирно! Перед вами барон Кирилл Павлович Пестов, законный командир бронепоезда «Стриж» и руководитель операции по освобождению Балтийска! Его приказы — закон! Понятно⁈

— Так точно, господин генерал! — грянул хор голосов.

Элитное подразделение выпрямилось ещё больше, штыки взметнулись вертикально — салют чести.

— Что значит руководитель операции по освобождению Балтийска? Я не соглашался на это.

— А вас никто и не спрашивал, милок, — ехидно улыбнулся Волынский. — Решено было там, — генерал указал пальцем в небо.

Вот это новости. Я закрыл глаза, глубоко вздохнул, переводя дух.

Адреналин отступал, оставляя пустоту и ледяную ясность.

Чернов снял руку с эфеса.

Виталий потушил пламя на ладонях, но его взгляд все ещё пылал.

Я шагнул с платформы на землю и неспешно пошёл в сторону трапа «Стрижа».

Поднялся на мостик.

Запах! Машинное масло, металл, пороховая гарь — уже полюбившейся мне боевой аромат. Приборы, штурвал, переговорные трубы — всё на своих местах. Но сейчас не до ностальгии.

Волынский последовал за мной и резко указал на западное окно, затянутое пылью:

— Смотрите, барон. Армия Строганова.

За бескрайними болотами, в восьмидесяти километрах, полыхало зарево. Не одно, а несколько очагов. Багровые сполохи мощных магических разрядов, чёрные столбы дыма, поднимающиеся к небу. Битва. Масштабная и яростная.

— Ломится к Балтийску напрямик, — пояснил Волынский, его палец лёг на карту, оставляя отпечаток на бумаге, — через Гибельные топи. И… ваша графиня Потоцкая, кстати, тоже.

Он посмотрел на меня, словно изучая реакцию.

— Пришлось её выдворить с бронепоезда, о чём в принципе не жалею. Софья буквально сразу же показала свою натуру, присоединившись к мятежному князю.

Потом он перевел взгляд на карту:

— Если рванём напролом по нашей дороге, — палец быстро прочертил линию вдоль стальной нити, проложенной Луневым, — мы перехватим их у Перекрёстного ручья. За сутки управимся. Шанс отрезать и пленить Строганова до захода в Балтийск есть!

— Барон! — перебил Рыбаков. Он стоял взволнованный у восточного иллюминатора с подзорной трубой в руке. — Там! Сигнал бедствия. Третий за этот час.

Я подошёл.

На востоке, у самого края видимости, где синева неба сливалась с синевой моря, ввысь взвивалась мощная зеленая спираль. Магический сигнал бедствия имперского флота, яркий и отчаянный.

Это был знак катастрофы. Блокады. Гибели.

— Координаты? — спросил я, чувствуя, как холодный ком сжимает горло. Амат.

— Мыс Орлиный, барон, — отчеканил штурман, сверяясь с картой и показаниями угломера. — Там должен был держать оборону передовой разведотряд флота. Те, что ушли ещё до… всего этого, чтобы пробиться к побережью, наладить связь, предупредить о движении армии.

Слова Белова, сказанные в лагере, эхом отозвались в памяти: «Амат ушёл с разведотрядом предупредить флот…»

— Строганов туда не совался? — уточнил я, глядя на Волынского. Хранилище. Карта. Ключ. Сила.

— Нет! — генерал ударил кулаком по карте в районе Балтийска. — Он одержим портом! Он здесь! Балтийск — в двух переходах! — в голосе Волынского звучало презрение к глупости князя, но и признание опасности.

Я закрыл глаза.

Всплыли картины карцера: Строганов и Оксаков. «Карта ведёт к месту силы… Активируем ключ… станете сильнейшим… Имперский трон…» Холодная волна прагматизма накатила на ярость. Балтийск. Хранилище. Неизвестный артефакт в руках безумного честолюбца. Угроза не просто колонии, а всей империи.

Но перед глазами стоял зелёный спиральный маяк. Отчаянный крик о помощи. Амат. Его упрямое, надменное лицо. «Стану сильнейшим магом империи!»

И его люди. Моряки. Солдаты. Запертые, гибнущие.

— Кирилл Павлович, — тихо сказал Кучумов, стоявший рядом. Его глаза, привыкшие к жару печей, горели сейчас холодным огнём понимания. — Решение за вами.

Дилемма висела в воздухе. Надо было решаться и выбирать:

Первое. Догнать Строганова. Рвануть по своей ветке на всех парах. Обогнать. Отрезать у Перекрёстного ручья. Захватить или уничтожить. Спасти Балтийск от безумца, и не дать ему получить артефакт. Цена — бросить разведотряд на верную гибель.

Второе. Спасти разведгруппу и Амата. Рвануть на восток, к Мысу Орлиному. Узнать судьбу флота. Но Строганов войдёт в Балтийск и получит доступ к портовому хранилищу. И кто знает, какое чудовище он оттуда выпустит? Или какую силу обретёт?

Я открыл глаза. Взгляд скользнул по лицам на мостике: Рыбаков — моряк, человек долга; Лунев — маг земли, творец пути; Марсов — как и его друг, дорожник; Виталий — огонь и преданность; Волынский — холодный расчёт и верность приказу Белова.

Мои люди.

Они не сломались.

Они строили дорогу, когда я гнил в яме.

Они ждали.

Посмотрел на зелёную спираль — символ отчаяния и долга.

«Своих не бросают», — фраза из прошлой жизни пронеслась в голове.

— Капитан Рыбаков!

— Да, барон! — тут же выпалил он.

— Вы продолжите вместе с основными силами двигаться на «Стриже» к Балтийску. Стройте дорогу, не отвлекайтесь ни на что. Максимальный ход. Генерал Волынский, — повернулся к нему, — вы обеспечите операцию и взаимодействие с «Невским копьём». Ваша задача — не дать Строганову помешать нам построить этот путь в Балтийск.

Волынский мгновенно оценил приказ, его глаза сверкнули холодным пониманием. Он кивнул.

— Но… барон! Учтите: мятежный князь спешит в Балтийск… он не торопился бы туда просто так. Строганов рвётся ради чего-то важного, — произнес Фёдор Николаевич, внимательно смотря мне прямо в глаза.

— Он спешит в хранилище, чтобы заполучить артефакт.

Волынский застыл и кивнул, словно говоря: «Я всё понимаю, но что будешь делать ты? Ведь сейчас ты тут главный».

— Артефакты — это металл, пыль и потенциальная угроза, не больше. А люди… — я ткнул пальцем в зелёную спираль, горящую за пыльным стеклом, — … это — империя сейчас. Её кровь. Её будущие солдаты и маги. И я их должен спасти. Я отправляюсь на помощь немедленно. Пойду в составе малой группы, так сможем передвигаться по территории, кишащей монстрами, скрытно и максимально быстро. Со мной пойдёт Валерий Кучумов, — при этих словах он выпрямился и еле заметно улыбнулся, — и Чернов. Буду рад вашей компании. Ваш опыт в тылу врага мне пригодится.

— Барон, давайте выделю взвод «Невского копья», — предложил Волынский.

— Нет, взвод мне не нужен, но от парочки умелых магов-воздушников и огневиков не откажусь.

Генерал утвердительно кивнул.

— Валерий! — я ткнул пальцем вниз на платформу. — Быстро! Взять ящик эликсиров первой помощи! Всё, что есть! Готовность пять минут!

Не стал ждать возражений или подтверждений. Развернулся и направился к трапу. К востоку. К зелёному сигналу бедствия. К Амату.

Научный расчёт говорил о рисках у Балтийска.

Но простая человеческая истина кричала громче: «Своих не бросают».

И я шёл подтверждать её.