Гуль

Глава 22 Съел что-то не то

Таксист остановился возле покрасочной, дождался, когда я выйду, и уехал. С рюкзаком на плечах я пошел к логову, но перед этим спрятался возле забора и достал бутылку. Выставив на браслете таймер на тридцать минут, я открыл бутылку и последовал инструкциям Кирилла. Набрал жидкость в рот, прополоскал и выпил мелкими глотками. Онемение во рту наступило быстро. А вот внутри ничего похожего я не заметил, хотя чувствовал, как жидкость медленно скатывается по пищевому каналу в желудок. Когда в бутылке оставалось на пару глотков, я понял, что блокатор работает. Я пил и ощущал прохладу напитка, а ведь он был теплым. Значит прохлада — эффект, которого добился Кирилл. Допив блокатор, я нажал кнопку «старт» на таймере, и быстрым шагом пошел к логову. Время пошло.

Ворота открылись заранее. Я прошел по уже знакомой территории и остановился перед новой дверью. Между коробкой и стеной виднелись свежие следы монтажной пены. Я вошел внутрь, прошел по коридору, открыл вторую дверь и оказался в пустом складском помещении. Там меня встретил широкий в плечах гуль в олимпийке и спортивных штанах. В щеке и над глазом у него виднелись белые отметины — заросшие шрамы от пулевых ранений. Они были едва заметными. И я разглядел их только потому, что знал где искать.

— Пойдём, — с совершенно невозмутимым видом, будто это не я стрелял ему в лицо, сказал он и повёл меня в логово.

На этот раз сдерживаться было труднее. Запахи еды усилились. Они доносились со всех сторон, отчего временами у меня кружилась голова. Но это было приятное головокружение, будто я выпил самую малость и уже почувствовал облегчение после тяжелого дня.

Как и в прошлый раз, гули стояли вдоль стен. Их было пятеро, шестой — мой конвоир-спортсмен. По запаху я не смог различить, кто из них кем являлся: зародышем, гулем или альгулем. Хотя догадаться было несложно. Зародышем в логове был только я, чем и удостоился приглашения. А других альгулей тут быть не могло. Альгули были слишком сильными, независимыми и властными, чтобы делить территорию и еду между собой. Мохнатый рассказывал, что иногда альгули объединяются, но эти союзы служат только для выполнения совместных задач. Двум альгулям никогда не ужиться на одной земле. Отсюда я сделал вывод, что шестеро других — гули. Впрочем, это были особые гули. Гули, которых подобрал Игнат.

Заметив меня, альгуль поднялся со своего деревянного трона и вскинул руки:

— Приветствую, Тимофей!

— Где Борис?! — крикнул я, но через секунду увидел его лежащим на диване в дальнем углу логова.

— Тише-тише!

Я побежал к Борису. Девка в красной куртке хотела преградить мне путь, но Игнат приказал ей отойти. Борис лежал на диване и был… мертв?!

— Он живой, не переживай! — сказал Игнат, приближаясь к нам.

Лицо Бориса было бледным, с синевой. Он лежал в неестественной позе. Ноги упирались в дальний подлокотник, руки прижаты по швам, а тело согнуто почти на девяносто градусов. Казалось, будто Борис умер и застыл, вытянувшись по стойке смирно, а потом его положили на диван и ударили в живот, чтобы он туда вместился. Я потрогал руку — пульса не было. Поднёс палец к ноздре — не дышит. Я сжал кулаки и медленно развернулся к Игнату.

— Успокойся! Ах-ха-ха! — он посмеялся и отошёл на наш назад. — Он в стадии обращения! Просто… Просто слабеньким оказался.

— Зачем ты это сделал? Думаешь, теперь я стану твоим верным помощником?! Думаешь, после всего, что ты натворил, ты сможешь мне доверять?!

Игнат широко улыбнулся, склонил голову и посмотрел на меня любящим взглядом:

— Всё нормально, Тимофей. Всё изменится, как только ты станешь одним из нас. В это непросто поверить, но… В детстве ты верил в деда-мороза, эльфов, летающих оленей? Наверняка! Но потом ты повзрослел, и их не стало. Ты же не мучаешься из-за этого до сих пор, правда? Так и с этим всем…, — он обвёл руками логово. — Сейчас тебе кажется это страшным, неизведанным, ужасным, но всё изменится. Поверь мне. Всё. Будет. По-другому.

Едва удержавшись, чтобы не броситься на ублюдка, я вновь повернулся к Борису. Приоткрыл его глаз и ужаснулся. Он был затянут фиолетово-красной жидкостью, а его зрачок был размазан по всему глазу, будто растекшийся по яичнице желток. И в глазу что-то шевелилось. С ним, действительно, что-то происходило.

— Твой дружок сможет побыть с нами какое-то время, но потом…, — Игнат виновато пожал плечами. — Я его выгоню. Длительность обращения — один из самых очевидных признаков силы и характера будущего гуля. Чем дольше они пребывают в этом состоянии…, — он брезгливо помахал над Борисом рукой. — Тем слабее оказываются. Можем поспорить, если тебе не жалко денег, но я повидал их слишком много, чтобы ошибиться. Твой друг быстро сорвётся и попробует мясо. Он почувствует кайф от самого процесса и не сможет больше остановиться. Он превратится в классического потребителя. Быстрого, сильного, кровожадного, но не желающего ничего, кроме пищи, — Игнат причмокнул губами. — Один из самых мерзких типов гулей. Прости, но даже если ты меня попросишь, я не стану его оставлять. Это невозможно…

Я опустил Бориса чуть ниже. Так его голова хотя бы лежала на подлокотнике, и он не выглядел застывшей статуей, брошенной на диван. Напомнив себе — для чего я здесь — я поднялся.

— Зато твой брат — Марк мог бы стать отличным гулем! — довольно сказал Игнат. — Если говорить откровенно, ха-ха! Ты не поверишь, но я передумал его обращать в самый последний момент. И знаешь, что меня остановило? Твоя кровь! Да, да! К сожалению, в истории почти никогда не встречалось, чтобы в одной семье существовало два выдающихся гуля. Поэтому я решил, что будет не очень умно — обращать Марка. С его-то склонностью к мщению… Нет, спасибо! Такой мог бы доставить много проблем, а зачем оно мне? Все своим проблемы я предпочитаю решать мирным путём. Ха-ха! Шутка.

Толкнув Игната плечом, я вышел в центр логова:

— Давай к делу! Но сразу предупреждаю: убивать я никого не буду! Всё, что здесь произойдёт, останется на твоей совести! И ответственность за это нести только тебе!

— И опять я на шаг впереди, — Игнат улыбнулся и подал знак рукой.

Два лысых гуля, отчасти похожих друг на друга, скрылись в двери, а затем появились снова. Они вынесли небольшой столик и поставили его напротив трона Игната. Вскоре рядом со столиком появился стул, а на столешнице — тарелка и свёрток.

— Я же не изверг какой-то, — чуть обиженно сказал Игнат. — Я пригласил тебя в гости, а когда приглашают в гости, разве просят разделать и выпотрошить курицу? Всё уже готово. Садись и наслаждайся! И я не буду тебя сдерживать или оттягивать момент! — Игнат показал на стол. — Я и сам спешу скорее поговорить с новым Тимофеем Кононовым!

Я сел за стол. Рядом с тарелкой лежали приборы: вилка и два ножа, один тонкий и острый, другой — с широким лезвием. Игнат, не в силах сдерживать улыбку, сел в трон передо мной. Внутреннее ощущение времени подсказывало — прошло десять минут. Оставалось ещё двадцать. Я развернул свёрток. Бордовый кусок мяса ничем не отличался от любого другого… В ушах зазвенело. В глазах появился холод. Это был вызов. Организм требовал вкусить мяса и с нетерпением ждал обращения. Я поспешил. Поднял кусок и швырнул тарелку на пол. Положил его на средину стола и отрубил кусок размером со спичечный коробок. Взял мясо в руку. Кулак непроизвольно сжался. Между пальцев проступила кровь. Если блокатор Кирилла не сработает, то я стану одним из них. Сомнений быть не могло. Я уже чувствовал, как становлюсь им. Нужно придерживаться плана. Я отшвырнул стол в сторону вместе с оставшимися куском. Аппетит приходит во время еды. Во время трапезы голодного гуля не остановить. Он впадёт в беспамятство и будет есть и есть, пока не утолит голод. Основной кусок отлетел к стенке. Собравшиеся в логове гули проводили его краснеющими глазами. Я поднял голову на Игната, смахнул рукавом слюни и сунул мясо в рот.

Время замедлились. Всё вокруг стало мягким и обтекаемым. Причудливым узором показалась оставшаяся на руках кровь. В запахе логова я различил ностальгические нотки. Я своими глазами видел, как выглядели пожирающие плоть гули. Озверевшие, с красными глазами, грязные и дикие. Теперь я понял. Сами себя они видели по-другому. Я словно парил в воздухе. Только чавкающие звуки и трясущаяся челюсть напоминали о том, как я выгляжу.

Блокатор Кирилла работал. Я надеялся, что он работал. Но это не помешало мне прочувствовать приём пищи. Организм воссоздал всё в мельчайших подробностях. Он выбросил в кровь столько серотонина, сколько его вообще во мне имелось. Мой организм ещё не понял, что я его обманываю, и действовал на опережение.

Наслаждение прервалось. Я вернулся в себя. Щеки и подбородок стали липкими, пятна крови остались на руках и одежде. Я повернул голову. Мокрый след тянулся от столика к стене. Там лежал оставшийся кусок.

— Вот и всё! — крикнул Игнат.

Не всё. Пока нет. Время трапезы осталось в памяти неопределенным отрезком. Сколько прошло? По ощущениям — много. Минуть пять — десять. Память и логика подсказывали — это не так. Гули ели быстро. Гули заглатывали и проталкивали пищу внутрь, боясь её потерять. Прошло не больше нескольких секунд. Время ещё есть.

На висках пульсировали вены. Раз за разом я опускал внимание к животу — всё ли в порядке? Надёжно ли блокатор покрыл стенки желудка? Не осталась ли где-то бреши?

— Всё, не могу больше терпеть! — Игнат соскочил с трона и подошёл ко мне. — Полное обращение закончится через несколько часов, но ты уже один из нас, и мне не терпится поделиться с тобой планами.

— И?

— Мы должны начать войну! — глаза Игната засверкали.

— С людьми?

— Брось! — он обнял меня за шею и повел к главному столу. — Разве охотники объявляют войну своей дичи? Зачем? Чем её больше, тем лучше! Наши настоящие враги — ведьмаки. Сейчас они называют себя объединением по контролю за популяцией. Слышишь, как звучит? Идиоты, возомнившие себя частью людского рода! Тысячи лет называли себя ведьмаками, а потом…, — Игнат погрузился в историю.

В настоящее время гули стали умнее. Они считали себя охотниками, но прекрасно понимали — если люди взбунтуются, их не станет. Во всяком случае их численность сократится. Гули хоть и чувствовали своё превосходство, но помнили — однажды их чуть не истребили.

В давние времена популяция гулей на востоке быстро росла. В отдалённых местах без тесной связи с большим миром гули обживали целые деревни. Одни исчезали, а другие становились пристанищем для жаждущих плоти. В неизвестной деревне, страдающей от нашествия проклятия, люди изобрели зелье, с помощь которого познали силы. Это помогло им защититься.

Тех немногих, кто решился испытать зелье на себе, стали называть ведьмаками. Тогда они лишь хотели защитить свои семьи, а когда поняли, что жизнь уже никогда не будет прежней, собрались в орден, предназначение которого — уничтожать нечисть.

— Мы были созданы природой, — сказал Игнат. — А они — мутанты. Модифицированные уроды, посчитавшие, что могут остановить эволюцию! Остановить будущее!

Ведьмаки не только дали гулям бой, но и способны были их полностью истребить. В отличие от кровожадных и жрущих себе подобных тварей ведьмаки заручились поддержкой простых людей. У ведьмаков были ресурсы, информация, слава и деньги. Охота ведьмаков на гулей напоминала уничтожение военными силами сверхдержавы кучки пакостливых террористов. За столетие ведьмаки очистили от гулей почти всю планету. Немногие выжившие вынуждены были прятаться и голодать, а потом…

— Эти ублюдки предали сами себя, аха-ха-ха-ха! — Игнат сильнее сжал меня за шею и хлопнул ладонью по животу. — Как тебе такое?!

Внутренности всколыхнулись. По телу прокатилась волна, а к горлу подступили газы. Меня начало мутить. Сколько осталось времени?!

Ведьмаки стали не нужны. Их слава, богатство и величие угасали. Долгие годы о них продолжали ходить легенды, но только о прошлых заслугах. Исчезновение врага вело к забвению. Люди рассказывали истории и пересказывали легенды великих сражений ведьмаков. Истории становились всё старше и древнее, а новые не появлялись. Всё чаще поднимались вопросы: зачем содержать ведьмаков? Многие ведьмаки искали славу в войнах между людьми. Одни нашли, другим повезло меньше. Численность ведьмаков сокращалась, орден почти распался и чуть было не потерял знания о зелье.

— И тогда они предложили нам мир, — Игнат улыбнулся, показывая острые зубы.

Мотивом послужила необходимость сохранить род ведьмаков. Многие считают эту причину притянутой за уши. Ни что не мешало ведьмакам изничтожить популяцию гулей полностью. Тем более, что на пике своего величия орден открыл способность к обнаружению гулей. От них нельзя было скрыться или спрятаться. Мысленно прочесывая пространство вокруг себя, ведьмак мог обнаружить гуля в любой форме: зародыша, гуля, альгуля, голодного или сытого. На самом же деле, чтобы сохранить орден им нужно было сохранить и врага.

Более двухсот лет назад величайшие представители ведьмаков и гулей собрались под одной крышей. Эта была первая встреча в истории, когда они разговаривали, а не сражались. Ведьмаки предложили мир. Они согласились сохранить популяцию гулей в обмен на показательный террор.

— И их план сработал, — сказал Игнат. — Ни ты, ни Москвина, ни твой Борис знать бы не знали о том, что они лишь кормёжка для ведьмаков. Все мы существуем только до тех пор, пока они позволяют нам существовать. Они доказывают свою надобность и пожинают лавры в бесконечной победе над гулями.

Я слушал и впитывал, но в большей степени пытался совладать с собой. Холодный пот стекал по спине. Тряслись руки. Действие блокатора заканчивалось. Совсем скоро клетки желудка впитают в себя пищу.

— Пришло время положить этому конец.

— И… кхе-кхе! — я закашлялся. Внутри начало жечь — блокатор становился неустойчивым и выделял кислоту. — Как ты собираешь это сделать?

— Что с тобой? — Игнату не понравилось, как я выгляжу, но он был слишком увлечен рассказом. — В этом мне поможешь ты!

— Как?

— Зародыш, способный убивать гулей, став гулем будет близок к кому, чтобы убивать альгулей. Ты убьёшь их столько, сколько потребуется, и принесёшь мне их железы. С железами альгулей я разовью свой талант подчинения. Я смогу не только управлять их телами, но и разумом. Только представь, что мы сможем сделать, если на нашей стороне окажется, например, президент?!

Игнат был полным психом. Глупым и ослепленным идеей. У него и плана-то толком не было. Все его домыслы заканчивались на вере в свою исключительность. Он и подумать не мог, что его план трещал по швам, ещё не начавшись. Ведьмаки уже положили на него глаз. Стоит взбалмошному альгулю сделать один неверный шаг и его не станет.

Заслезились глаза, во рту собралась слюна. Хватит ли услышанного Зимину? Хватит или… Я сунул руку в карман и приложил палец к сенсору отпечатка пальца на телефоне. Он вздрогнул от вибрации — принял отпечаток и разблокировался. Я повел палец вправо и вверх. Палец был натренирован. Я провел эту процедуру в слепую по меньшей мере сто раз. Я ткнул в нужное место на экране и почувствовал ещё один толчок вибрации — сообщение отправлено. Спустя несколько секунд в другой части города это сообщение получит Теплый и, я надеюсь, — зашевелится. Не без помощи своего друга-хакера он должен отправить сюда по анонимному звонку пару нарядов полиции, ОМОН, СОБР, военный десант, спецназ и всех, кого только можно. Во всяком случае менты точно должны приехать. Рёв их сирены на улице мне очень пригодится.

— Чёт я не понял? — Игнат взял меня за плечи и посмотрел в слезящиеся глаза. — Так быть не должно!

— Почему ты уверен, что ведьмаки не найдут тебя раньше?

— А? — Игнат отвлекся и пожал плечами. — Может и найдут. Может, уже нашли, но… Они же ведьмаки. Они всё делают по правилам. Им дан зеленый свет на то, чтобы беспрепятственно убивать гулей или зародышей, но не альгулей. Если они захотят меня остановить, то им придётся пройти определённую процедуру. Не просто же так эти придурки обозвали себя объединением по контролю за популяцией. Они, видите ли, уподобляются современным веяниям, — Игнат скривился и выбросил веер растопыренных пальцев. — У них сейчас всё по протоколам, комиссиям, через согласование и даже суды. Пускай занимаются. У меня предостаточно палок, чтобы воткнуть им в колеса. Посмотрим, кто успеет первым. Но для этого мне нужен ты, Тимофей… Но сейчас ты мне не нравишься…

Содержимое желудка подобралось к горлу. Лицо покрылось капельками пота. Где-то я это уже видел. Представление о времени давно потерялось. Хотя по нарастающему жжению в животе я понимал — осталось несколько минут. Нужно срочно уходить. Срочно!

— Кхе-кхе…, — мне понадобилось время, чтобы придумать более или менее разумный вопрос. — Думаешь, они не нарушат свои правила, если заподозрят тебя?

— Конечно, нет! Ты их просто не знаешь, Тимофей! Они — хуже самых занудных государственных клерков. Ведьмаки настолько чтут свои правила, что готовы простить убийство собственных жен и детей, если это будет обосновано правильной бумажкой. Именно оттуда у них и эта больная тема с невозможностью соприкосновения миров.

— Прости?

— Ведьмак может прикончить зародыша, убить гуля, убить сотни гулей, разорвать их на куски, выпотрошить и развесить кишки у себя в квартире. Но он никогда не тронет человека. У них есть исключительные права на то, что творится в нашем мире, но в мире людей — они беспомощны! Какой-нибудь наркоша в подворотне прострелит ведьмаку ногу, а тот ничего не сделает. Будет звонить в полицию, а потом писать рапорт для своих — с объяснением случившегося. Они слишком свято верят в свои правила, — Игнат поднял вверх палец и посмотрел мне в глаза. — В этом и кроется их слабость…

«В этом и кроется и слабость» — мысленно повторил я. Вот же оно… Я оценил своё состояние. С минуты на минуту меня разорвёт пополам. Как давно я отправил сообщение Теплому? Сколько ещё ждать? Нисколько. Больше не нужно ждать…

— Бл*ть, я не понимаю, что с тобой творится?! — Игнат взял меня за плечи и потряс.

— Съел что-то не то, — сказал я и посмотрел ему в глаза.

— В смысле?

Желудок содрогнулся от спазма. Я подхватил его и поднял на верх. Содержимое выплеснулось фонтаном. Кислотная смесь вместе с не переварившейся массой ударила Игната в лицо. Желудок и внутренности жгло, но куда сильнее кислота пузырилась и шипела на его лице. Я выхватил пистолет, снял с предохранителя и открыл огонь. Пули входили ему в лицо и голову с расстояния не больше полуметра. В стороны летели ошметки, брызги, кровь. Я высадил всю обойму, превратив голову и лицо Игната в пузырящийся кровавый фарш.

Он попятился назад, взревел и выгнулся дугой. Плечи разъехались в стороны, вытянулась шея… Он трансформировался. Я толкнулся и прыгнул на него. Взобрался с ногами на плечи, воткнул пальцы в глаза и утопил вовнутрь. Он вырастал в теле и поднимал меня выше, но продолжал пятиться. Он ревел, а кожа его лица становилась серой, мёртвой и бесчувственной. Я вдавил пальцы ещё глубже. Раздались два поочередных хлопка. Он зарычал и царапнул меня по спине, оставляя глубокие кровавые борозды. Я качнулся корпусом вперёд и завалил его на землю. Не вытаскивая пальцев из глазных впадин, я принялся долбить его затылком об пол, пока в гуще крови и жидкости не показались железы.

Гули Игната слишком долго не верили в происходящее и кинулись, когда с ним было закончено. Гуль ударил меня ногой. Я сделал четыре переворота в воздухе и приземлился возле стенки. Ранение альгуля оказалось слишком сильным. Он процарапал меня до самого позвоночника. Я поднялся на ноги. На пол с меня лилось, точно из крана.

Обезумевшие от потери своего лидера гули выстроились передо мной полукругом. Я поднёс к лицу ладонь и взглянул. Вот она. Железа альгуля. Большая, размером с яблоко, внутри которой просвечивалась фиолетовая жидкость. Я закинул её в рот и раскусил.

Первым в атаку бросился мой старый знакомый. Он вбил меня в стенку и сломал рёбра. Я выплюнул не меньше полулитра крови и ударил его по позвоночнику. Гуля выгнуло и впечатло в бетонный пол. Он быстро вскочил. Посыпались удары. Мощные кулаки натренированного гуля ломали кости, отбивали внутренности и превращали лицо в отбивную. Перед глазами у меня стояла размазанная картина разлетающихся кровавых сгустков. Я словил его левый кулак, а затем правый. Сжал челюсти до писка в зубах, а вместе с челюстями сжал кулаки. Они захрустели и превратились в два перемолотых комочка мяса и костей. Он уставился на меня, рыча от боли и злости. Я сорвался и ударил его головой в лицо. Между нашими головами взорвался кровавый конфетти. В руках у меня остались ошмётки конечностей, а сам гуль, переламываясь об пол, улетел в другой конец логова и притих.

Вторым сорвался лысый. Я хотел уйти от его прыжка, но ноги не послушались. Подо мной натекла лужа, в которой хлюпали кеды. Он навалился. Мы сцепились руками. Свежий и жаждущий мести он разорвал мой хват, добрался до головы и дважды ударил меня о стену. Я упал на колени. Попробовал оттолкнуть. Гуль ударил коленом в грудь. Хрустнула грудная клетка, выгнулся позвоночник, и я почувствовал, как рана на спине раскрылась шире. Он сломал мне нос, схватил за плечи и принялся бить коленом, прогибая меня во внутрь. От каждого удара вздрагивало сердце, рвались внутренние органы, после каждого удара я на долю секунды терял связь с реальностью. Он кричал и ускорялся. Я слышал его рёв, хруст своего позвоночника и звук рвущихся тканей. Ещё немного и он переломает меня вдоль, как плитку шоколада.

«А у меня шоколадка», — вдруг вспомнились слова Бори с урока по программированию. Что с ним будет? Я попытался отыскать его глазами, но мир превратился в серо-красную мазню, в середине которой мелькало убивающее меня колено. Ну уж нет… Я высвободил руки и остановил его. Обхватил и услышал удивленный возглас гуля. Он смотрел на меня пьяными от происходящего глазами. Его пьянила месть. Месть за господина. Я позволил ему освободить колено, но тут же схватил за руку. Затем перехватил вторую руку и потянул вниз. Гуль сопротивлялся не больше секунды, а затем рухнул на колени. Он вырывался и брыкался, а я тащил его к себе. Рука, плечо, второе плечо, бедро, спина. Он извивался, кричал и скалился. Я сжал его в таком крепком объятье, после которого он несколько раз дёрнулся и обмяк. Глаза его сделались черными, взбухла шея, а корпус перекосило на правую сторону.

Придерживая дрожащие колени, я поднялся. Прыгнул второй лысый гуль. Я выставил ногу, и он улетел в обратную сторону, прихватив с собой девку. Но эти быстро поднялись и вернулись в строй. Четыре гуля выстроились передо мной полукругом и переглянулись — это был сигнал к одновременному нападению. Я поправился на подкашивающийся ногах и сжал зубы. Сдохну, но хоть одного с собой утащу…

В молчаливую тишину ворвался сигнал сирены. Сначала он был далеко, но быстро приближался. Сомнений не было — они ехали к нам. Теплый успел.

Гули переглянулись. Девка оскалилась, а лысый пошёл вперёд, расставив руки. Я попробовал сфокусировать на нём взгляд. Размазанное пятно приняло чуть более резкое очертание.

Мужской командный голос заговорил в громкоговоритель. Там было что-то про готовящийся штурм, если не бла-бла-бла… Лысый остановился. Они снова переглянулись. Сначала медленно попятились, а затем разбежались через разные двери.

Я посмотрел на часы. Прошло тридцать семь минут. Я оставался зародышем. Почти надвое разорванным, но всё ещё зародышем…